Запись первая. За день до операции.
Вы знаете, что такое ждать? Нет? Что ж, вам в какой-то мере повезло… Вы, друзья мои, счастливы в своем неведении будущего. Мне же только это и остается – ЖДАТЬ… И я готов к этому. Я так думаю, что готов, а на самом деле…
Впрочем – обо всем по порядку.
Мое рождение, наверное, можно назвать случайным, но только лишь по одной единственной причине – меня ждали на два месяца позже. Однако сие обстоятельство считаю скорее положительным, нежели отрицательным, так как совсем недавно я узнал, что мне не суждено было появиться на свет.
Но видно в книге моей судьбы кто-то случайно (а может быть, и нет?) написал большими буквами «ИСПРАВЛЕННОМУ ВЕРИТЬ»…
Однако, спешка Высших сил не прошла бесследно: кое-какие «недоработки» обнаружились, когда мне исполнилось два года… Именно их мне и предстоит исправить.
Завтра…
23. 05. 2009
Запись вторая. Три буквы, изменившие мою жизнь…
О том, что тогда со мной произошло, думаю, не стоит расписывать подробно – в конце концов, это дневник, а не медицинский справочник.
Детский церебральный паралич. ДЦП.
Вам страшно, друзья мои? А мне – уже нет, ибо я с этим живу…
До операции семь часов. Не спится… Еще успею.
Молочно-белые стены больничной палаты давят на грудь, стесняя дыхание; слезы сами наворачиваются на глаза, но я безжалостно утираю их – ХВАТИТ!
Вчера вечером (будто в насмешку) в моей палате поставили новенький шкаф-купе с зеркалом посередине. Ненавижу зеркала! Отражение теперь неотступно следит за мной – безмолвный свидетель моего одиночества…
Нарочито медленно, выверяя каждый шаг (идти прямо – непростая задача, если левая нога короче правой на три сантиметра) подхожу к нему и улыбаюсь:
«В конце концов, ты – всего лишь мое отражение, приятель!»
Тот же день.
Запись третья. Воспоминания.
У меня еще есть время – операция назначена на 13.00 Впрочем, я уже давно научился игнорировать суеверия. Потому что вся моя жизнь – вопреки…
Почему так? Постараюсь ответить в двух словах, ибо воспоминания об этом отнюдь не доставляют мне удовольствия.
Оказывается, преждевременные роды – это еще не самое страшное. Куда более опасна неопытная акушерка (два месяца работы, только-только после мединститута), эти самые роды принимающая. Мне повезло, правда? Я тоже так думаю…
Дальше было вообще весело: кое-как спеленав, меня попросту забыли на пеленальном столике. О причинах сего, мягко говоря, недоразумения моей матери никто не соизволил сообщить; только недавно я узнал о том, что «новорожденный настолько слаб, что шансов на выживание – минимум…»
Вам снова страшно? А мне – уже нет, ибо я прошел через это…
На шестой день после рождения (была суббота – странно, не правда ли?) нас с мамой выписали из роддома, что означало: «выживай, если сможешь».
Я – выжил.
Тот же день. 10-00.
Запись четвертая. Школьные годы – чудесные?
Для того, чтобы поблагодарить человека, достаточно одного слова…
Не знаю, жива ли еще моя первая учительница, но здесь я хочу выразить ей огромную признательность за то, что ввела меня во взрослую жизнь, в буквальном смысле слова, за руку… Ибо школа была обычная, не коррекционная, и завоевать свое место среди других детей было бы сложно, если бы не Александра Терентьевна.
Мне повезло в очередной раз…
Тот же день. 12-00
Запись пятая. Другой...
Если вы спросите, сколько мне лет, скорее всего я вам отвечу – восемь. Потому что первые восемнадцать лет моей жизни пролетели в бесконечных переездах из одной больницы в другую.
До операции – ровно час.
Сижу на кровати и рассматриваю себя в зеркало. Тот же я – ничего нового…
Поставив мне страшный диагноз, врачи просчитались в одном: они думали, что я буду похож на тех, кому не повезло. Вы видели когда-нибудь человека, больного ДЦП? Если нет, то и не стоит – впечатления останутся еще те…
Я начал осознавать, что не похож на них еще в школе. Никаких поблажек, кроме освобождения от уроков физкультуры и труда, у меня не было; в остальном – стандартные учебные нагрузки. Хотя поднапрячься все же приходилось: по два-три раза в год мотаться по больницам, а потом догонять…
Аттестат я получил без троек, а институт окончил с отличием. С абсолютно лучшим результатом – 4,98 балла.
То, что я не похож на вас, меня не особо огорчает; гораздо более важно, что я не такой, как ОНИ.
Счастливое стечение обстоятельств.
Тот же день. 13-00
Запись шестая. Старик в белой чалме.
Меня готовят к операции. Их – четверо: мужчина и три женщины; лица скрыты под масками. Переговариваются шепотом, чтобы я не слышал деталей, но я знаю, что будет – не впервой…
«Готово!» – говорит мужчина и велит лечь на каталку. – «Сейчас мы немного прокатимся…» Неужели он думает, что перед ним – маленький ребенок?
«Сорок проколов от таза до пяток» – это уже женщина. Она идет за моей спиной, я ее не вижу, но голос мне понравился: мягкий, успокаивающий, будто ветерок прошелестел. – «До вечера должен оклематься».
Ага, а назавтра – домой. Новый метод удаления мышечных узелков с помощью лазера позволяет обходиться без гипса и долгих восстановительных процедур. Три недели постельного режима – и можно вставать на ноги.
Операционный стол. Мужчина поворачивает мне голову и говорит, чтобы я не смотрел на свет ламп.
Укол. Кислородная маска. Погружение в темноту…
И старик в белой чалме. Кто он – я не знаю. Эта – уже пятая операция, но никогда прежде я не видел его в своих снах.
Старик берет меня за руку и ведет по темному коридору, что-то напевая себе под нос.
Луч света. Мы входим в него, и тут начинается нечто невообразимое: темнота оживает и пытается дотянуться до меня сотнями крючковатых пальцев, хочет вырвать в Никуда, и только близость старика удерживает меня Здесь. Он беззвучно шевелит губами и светлый круг понемногу расширяется. Не в силах больше смотреть на то, что происходит, я падаю на пол… Старик укрывает меня собственным халатом и исчезает.
«Мы теряем его, доктор!» – пробивается сквозь туман подсознания женский голос. – «Дефибрилляторы, быстрее!»
Я вернулся…
Три недели спустя.
Запись седьмая. Вместо эпилога.
Матом ругаясь
От боли и счастья,
Снова учусь ходить...
20-24. 05. 2009
цитировать
свернуть ветку
