М. Доманский
<br>
НОВЫЙ ГОД
Фантазия
<br>
В бирюзовом пространстве среди ярких светил на золотом облаке сидела богиня Лета. У ног её полулежал юноша со светлой курчавой головой и голубыми глазами. Лёгкой пеленою окутывало облако его розовое тело и сложенные на спине громадные белоснежные крылья. Подперев руками подбородок, он с грустью и тревогой смотрел вдаль.
— Видишь яркое солнце, свет которого плывёт сюда горячими золотыми волнами и ослепляет глаза? — медленно говорила Лета. — Это источник жизни, величайшая сила, начало всего живущего. Миллиарды светящихся планет, которые ты видишь вокруг нас, это дети солнца. Вот яркий Юпитер, блеск которого переливается, точно волнующаяся разноцветная жидкость. Вот стыдливая Венера, прикрывающая свою ослепительную наготу лёгкой дымкой утреннего тумана. За нею Марс, дальше Сатурн, окружённый лучезарным кольцом. Вот Вега, Сириус... А там далеко Земля.
— Где? — встрепенулся юноша.
— Вон, там. Дальше всех. В тумане и едва видная. Туда я посылаю тебя, — тихо и грустно добавила Лета.
— Зачем? — спросил юноша и пытливо устремил свой взор вдаль, где среди безбрежной синевы плавала в облаках Земля.
Лета ответила не сразу. Лёгким движением белой, как морская пена, руки откинула она упавшую на лицо золотистую прядь волос, прикрыла ладонью глаза и, как бы воскрешая в памяти картину далёкого прошлого, сказала:
— Давно, очень давно любила я с другими богами и богинями носиться по безбрежному морю пространства и купаться в его мягкой синеве. Взявшись за руки, мы носились между светилами, перелетая от одного к другому. И все они были нам знакомы и близки. Но самым любимым нашим светилом было Солнце. О, какое блаженство испытывали мы, погружаясь в золотые волны его света! Когда нас охватывала усталость, мы выбирали лёгкое облачко и отдыхали на нём. Окутав себя его розовой дымкой, мы восхищёнными взорами окидывали Вселенную, и сердца наши радовались при виде её красоты и величия. Однажды мы увидели, что в синей дали пространства появилось тёмное пятно.
— Что это такое? — воскликнули мы хором.
— Полетим туда и посмотрим, — предложила я.
Мы полетели. Пятно оказалось густым туманом, в котором плавал громадный чёрный шар. Когда мы подлетели совсем близко, оттуда вдруг пахнуло на нас таким холодом, что мы в ужасе отпрянули.
— Это новая планета Земля, воскликнул всезнающий бог Аполлон.
С тех пор, носясь в благоухающей синеве пространства, мы никогда не приближались к новой планете. Темнота и холод смерти, которыми она была окутана, пугали нас.
Так жили мы, не зная горестей и печали, не имея представления о времени. Наша жизнь была сплошным ярким днём. Для нас не существовало вчера, сегодня или завтра. Носясь между светилами и купаясь в прозрачных струях эфира, мы прославляли могущество и доброту Зевса, создавшего мир.
Однажды, я случайно отделилась от остальных. Возле меня был лишь прекрасный бог Аполлон. Охватив мой стан рукою, он говорил мне о сладости любви. Я не понимала его слов, но они очаровывали меня. Потом мы опустились с ним на лёгкое облако, и вдруг он стал покрывать меня поцелуями, которые показались мне жарче ярких лучей Солнца. Я замерла от охватившей меня неги, уста наши слились в опьяняющем поцелуе, я закрыла глаза...
В ту же минуту над нами явился всемогущий Зевс. Лицо его пылало гневом, глаза метали молнии, а голос гремел как раскаты грома.
— Негодная! — произнёс он. Как могла ты, забыв своё божество, так тяжко согрешить? Ты дочь моя, но нет тебе прощения. Ты понесёшь заслуженное наказание. Слушай! Я делаю тебя родоначальницей Времени. У тебя будут рождаться сыновья — Годы. Но ты не сможешь насладиться блаженством матери. Ты должна будешь посылать их на ту далёкую планету, которая плавает в тёмном тумане и от которой веет холодом смерти. Ты будешь посылать их на Землю. Каждый из них будет жить там, а потом, состарившись, уходить в Пространство, На его место должен будет идти твой следующий сын, который за это время у тебя родится. Так будет продолжаться до тех пор, пока один из них не упадёт с Земли, окружённый сиянием благодарности и благословения людей — обитателей Земли. Тогда твой последний сын останется с тобою навсегда. И снова не будет времени, а будет вечность.
С тех пор исполняются слова всесильного Зевса. Одного за другим посылаю я сыновей своих на Землю. Оттуда уходят они в Пространство. Быть может, последний брат твой уйдёт оттуда в ореоле людской благодарности. Тогда ты останешься со мною и будешь вечно наслаждаться моими ласками, — закончила грустно Лета и положила свою белую руку на золотые кудри сына.
И снова богиня и голубоглазый юноша устремили свои взоры вдаль, где среди безбрежной синевы плавала в облаках Земля.
Так сидели они на золотисто-розовом облаке, а вокруг них сияли мириады светил. Они смотрели на Землю. Вдруг туман, окутывавший её заколыхался.
— Идёт! — тревожно прошептала Лета. — Смотри!
Волны густого тумана колыхались всё сильнее и сильнее. Они, как будто, боролись с невидимым врагом, стараясь сковать, удержать его. Но после недолгой борьбы, разорванные могучим движением, расступились. Из чёрной и, казалось, бездонной пропасти хлынул широкий поток густого мрака. Хлынул и стал заливать бирюзовую синеву пространства. Тонули и меркли в нём яркие звёзды. Чёрное пятно всё росло и росло. Вот край его коснулся Солнца.
В ужасе прижался златокудрый юноша к матери. Один за другим стали потухать лучи Вечного Светила. Всё шире и шире разливалось море тьмы. Наконец, последний луч солнца потух.
Лета и юноша напряжённо смотрели вдаль и ждали.
Ещё через минуту среди глубокой тьмы над Землею появился багрово-красный свет. Сперва слабый, как первый отблеск утренней зари; потом всё сильнее, сильнее.
— Что это? — дрожащим голосом спросил юноша.
— Смотри! Смотри! — прошептала Лета.
Перед их глазами появился большой город. Широкие, прямые улицы и всюду тысячи огней. Особенно ярко освещены громадные окна роскошных магазинов. Целые богатства выставлены в этих окнах.
Вот окно с винами и яствами. Портвейн и херес из Португалии, золотистый рислинг из Эльзаса, благородное бургундское цвета старого бархата, итальянские кьянти, душистый мозель и целая горка разноцветных ликёров. А по сторонам янтарная лососина, нежно-розовая сёмга, астраханская икра, невские сиги, громадные окорока, жирные индейки, гуси, куры, утки, всякие паштеты, сыры, соленья и маринады. Только птичьего молока нет в этом окне.
А перед окном на улице, занесённой снегом, жмутся жалкие человеческие фигуры. Лица их истощены, глубоко запавшие глаза лихорадочно блестят, в них виден звериный голод. Эти люди не ели давно, они жадно смотрят в окно, и их посиневшие губы тихо шепчут:
— Проклятье! Проклятье! Проклятье!
Дальше окно, в котором выставлены меха. Громадный полосатый тигр, белые медведи, серебристые кенгуру, шелковистый бобр, хорьки, лисицы, скунс, шубы, ротонды, воротники, муфты. Громадный дом, сотни освещённых окон.
— Что там, внутри? — спросил златокудрый юноша.
— Подожди! Сейчас увидишь, тихо ответила Лета.
Вдруг крыша громадного дома исчезла. Целый ряд больших и светлых комнат. И всюду кровати, кровати, кровати без конца. А на кроватях больные. Сотни, тысячи больных. Стонут, беспокойно кидаются, хрипят, страдают и шепчут, шепчут решительно все:
— Проклятье! Проклятье! Проклятье!
И снова уплыло, ушло вглубь ужасное видение. А в мутном тумане стали вырисовываться одна за другою белые каменные стены. Много их этих стен. Все они испещрены небольшими оконцами с железными решётками. В каждом окне к холодным прутьям приникли лица. Ужасные лица преступников. С уст их то и дело срываются циничные ругательства. И снова из всех решётчатых окон несётся:
— Проклятье! Проклятье! Проклятье!
Опять сгустился туман и застлал эту картину. А на смену ей через минуту появилась новая.
Среди бесконечного моря снежных сугробов затерялась небольшая деревушка. Вымерла она вся. Не видно ни людей, ни животных. Точно уродливые скелеты, поднимаются над избами лишённые соломы кровли. Вот одна из них приподнялась и исчезла.
В небольшой тёмной избе на печи лежит старик. Щёки его глубоко провалились, глаза закрыты и только худая грудь едва заметно поднимается и опускается. Внизу на скамейке лежит женщина. Она мертва. К её обнажённой груди приник посиневшими мёртвыми губами малютка. Возле скамьи, теребя бессильно опущенную и уже окоченевшую руку женщины, стоит мальчик лет пяти и слабым голосом повторяет:
— Мамка! Мамка, дай хлеба!
Вдруг исчезло всё. Большой город с длинными улицами и богатыми магазинами, больницы, тюрьмы, голодная семья. Но свет остался. Зловещий кроваво-красный свет. А в нём точно несомый неведомой силой, появился старец. Сгорбленный, с длинной седой бородою, с лицом, закрытым руками, он медленно поднимался всё выше и выше.
— Это твой старший брат, с тоскою сказала Лета, когда фигура старца скрылась. — Теперь за тобою очередь. Иди, сын мой!
<br>
<br>
Доманский М. Новый год. Фантазия // "Русский инвалид", 1914, № 1, С. 7, 8.
Источник: http://elib.shpl.ru/ru/nodes/28545-1-1-ya...
<br>
В оформлении использованы: фрагмент открытки Елизаветы Бём "В тени крыл Твоих укрой меня" (1912 год), а в качестве Новогодней открытки — четвёртая страница обложки журнала "Всемирная иллюстрация". — СПб., — 1881, Рождественское приложение.
Источник: http://elib.shpl.ru/ru/nodes/13972#page/1...
<br>
В качестве новогоднего подарка — книга известного фантаста... Получит её тот, кто первым сообщит имя автора и её название.
<br>
Подсказка первая:
В год написания фантазии Доманского книга-подарок отметила своё 50-летие. А конкретная книга-подарок, которая уже лежит в конверте, на котором, по понятным причинам, пока отсутствует имя получателя и его адрес, в 2017 году отметит своё 60-летие со дня появления в свет.
Интересно, если сейчас вас спросить: "На каком расстоянии друг от друга находятся даритель и получатель подарка?" Вы разведёте руками: "Этого никто не может знать!" Не торопитесь, и вы и я знаем ответ! Раскрепостите свою фантазию и плюньте на всякие там километры между двумя населёнными пунктами, они же условны: одно их количество можно узнать по прямой на карте; другое — по спидометру на автомобиле; третье — уточнить у машиниста железнодорожного локомотива; а если по воде или по воздуху... Географические точки те же самые, а расстояния — разные. "Большое видится на расстоянье..." В каких бы точках земного шара вы не находились друг от друга, расстояние между вами будет одинаковым. Надо только "двигаться" сначала к <...>, а потом в нужную вам точку. Более ни слова! Не читать же вам всё название книги...
<br>
Подсказка вторая (для тех, кто пока не готов ответить):
Ещё раз, но уже внимательно рассмотрите новогоднюю "открытку". Где-то там есть имя автора?
Подсказок больше не будет. Ответы присылайте в личку до 14-го января, т.е. до Старого Нового года (дайте и другим возможность "пошевелить мозгами"). Из ответивших правильно, книгу получит приславший ответ первым, среди остальных, разгадавших название и автора, разыграем утешительный приз.
<br>
Ещё раз с Новым годом!!! Побольше вам удач в 2017-м!
Ваш visto
<br>
КОНКУРС ЗАВЕРШЁН. ИТОГИ СМОТРИТЕ В КОММЕНТАРИЯХ
ПРИЛОЖЕНИЕ К ПОДСКАЗКЕ № 2:
<br>
Теперь совсем немного о фантазии корреспондента "Русского инвалида", М. Доманского.
Если честно, я был немного удивлён, что из прочитавших фантазию (а это более 900 человек) никто не обратил внимания на то, что её автор вводит нас в заблуждение. Даже если вы читали про древних греков только в книгах Николая Куна, всё равно должны помнить про богину Лета. Она упомянута Куном один раз в главе "Пандар нарушает клятву. Битва". "...Покинула богиня любви бранное поле, а Диомед опять напал на Энея. Три раза нападал на него сын Тидея, и три раза отражал его Аполлон. Когда же в четвёртый раз напал на Энея Диомед, грозно крикнул ему Аполлон:
— Опомнись, сын Тидея! Отступи и не осмеливайся нападать на бессмертных! Никогда не будут боги равны по силам смертным!
Устрашился Диомед, услыхав голос грозного бога Аполлона, и отступил.
Аполлон же перенёс Энея в свой храм в Трое. Там исцелили Энея богиня Лета и сестра Аполлона, богиня Артемида, на поле же битвы Аполлон сотворил призрак Энея, и вокруг этого призрака закипел упорный бой".
Внимание: "...Богиня Лета и сестра Аполлона, богиня Артемида".
В греческом пантеоне богов Лето (Латона) — титанида, мать Аполлона и Артемиды. Лето — воплощение материнской любви, преданности своим детям, самоотверженности в их защите. Лето — образец титанической стойкости в исполнении материнского долга. Когда Лето пришёл срок разрешиться от бремени, причиной которого был сам Зевс, преследуемая Герой, она нигде не могла найти пристанища. Гера устроила так, что ни один клочок земной тверди не должен был принять Лето. Отовсюду гонимая, она пришла, наконец, на остров Делос, который ещё не был окончательно затвердевшим, так как менял своё местоположение. Здесь Лето и нашла для себя убежище, пообещав воздвигнуть великолепный храм.
Девять дней мучилась богиня в родовых схватках. Почти все олимпийские богини хлопотали вокруг неё, пытаясь помочь, и только Гера из злобной ревности во всем мешала <...> Вместе с детьми Лето помогала троянцам в знаменитой битве с ахейцами. Аполлон вынес с поля боя Энея и поместил его в своём храме «на вершине святого Пергама». Стараниями Лето и Артемиды здесь к герою вернулись «мощь и краса".
М. Доманский извратил сюжет мифа древних греков, особенно в части "биографии" богини материнской любви... И это только одна из несуразностей этой фантазии...
<br>
<br>
Маркантонио Франческини. Рождение Аполлона и Артемиды. (1699) [Можно было бы назвать картину "Богиня Лето со своими чадами"]
цитировать
