«Когда человек несправедливо злоупотребляет какой-либо формой власти, все люди несут за это ответственность, поскольку они ― именно те, кто своим молчанием дозволяют и оправдывают такое угнетение.»
Этой цитатой Пьера Эллиота Трюдо начинается канадский фильм «Приказы», и она полностью описывает и содержание, и выводы картины. Скрытый подтекст в том, что Трюдо ― премьер-министр Канады, и в 1970-м году в «Октябрьский кризис» именно он ввёл чрезвычайное положение, повлёкшее массовые аресты, а потому вынесенные в эпиграф слова превращаются в издёвку.
Но по порядку. Как уже понятно, фильм основан на реальных событиях, даже не так ― на рассказах непосредственных участников событий. Итак, неизвестные мне до сего дня факты октября 1970 года. Боевики из «Фонда освобождения Квебека» похищают двоих видных политиков, один из которых ― вице-премьер Канады Пьер Лапорт вскоре найден убитым. В стране вводится «Положение о военных мерах», гражданские права отменены, допускаются обыски и аресты без ордера, длительные задержания без предъявления обвинения. В Квебеке задержаны более 450 человек, большинство через какое-то время (до трёх недель!) без всяких объяснений и извинений отпущены. История нескольких из них и показана в фильме. Подробно и обстоятельно ― как происходил арест (полицейские упорно говорят «задержание»), оформление и содержание в камерах. Никаких жестокостей, тем более пыток нет и в помине, за исключением издевательств охранников над безработным Лавуа. И всё же простая грубость и «обычные» тюремные унижения совершенно невиновных людей выглядят чудовищно.
Фильм замечателен не своей художественной ценностью, ничего особенного в нём нет. Совершенно излишни, на мой взгляд, представления актёров в начале: «Я, такой-то-такой-то, играю в фильме такого-то». Зачем? Для придания документальности? Её нет. Некоторая непонятность, да, прибавилась ― в первый момент неясно, это они про себя, актёров, рассказывают, или уже про своих героев. И как актёры они несостоятельны ― все (немалые!) переживания описываются закадровым текстом, людьми, сидящими за столом с сигаретами в руках (гы-гы, не в тему вспомнился «Настоящий детектив») — а в действии, в декорациях, как-то что-то маловато, картонно. Также излишни забавы режиссера с цветом: обычная жизнь и арест показаны черно-белыми, а тюрьма ― цветной. Опять-таки ― зачем? Если цветом выделяются экстраординарные обстоятельства, так они начались с появления на пороге вооружённых людей, а не в момент входа в камеру. Или так подчёркивается бедность цвета в тюрьме, всё серое? Не понял я.
Нет, фильм замечателен другим ― оставленным впечатлением и мыслями. Тяжёлыми и нерадостными. Когда даже «у них, там» в любой момент может повториться «наш 37-й год» — элементарно, один человек подпишет одну бумажонку и все «простые» люди мгновенно лишаются и так-то небольших своих прав, и к любому совершенно беспричинно могут вломиться в дом и даже без проведения тоже в общем-то фиктивного ритуала «предъявления обвинения» перерыть твои вещи, а тебя самого в наручниках увезти в тюрьму. И чего добилась полиция Квебека этими своими арестами? Только и исключительно удовлетворения своих низменных потребностей в показании людишкам их места и бесправности и в подтверждении собственной власти и безнаказанности. А если перенести увиденное на нашу российскую почву... Жутко становится. У нас даже момент подписания искомой бумажонки о каком-то там чрезвычайном положении давным-давно устранён за ненужностью ― если потребуется вдруг, задним числом объявится любая потребность, но никогда не требуется, людишки давно знают своё место и не вякают. Знание своей бесправности перед человеком в форме вбито глубоко и надёжно, помните, у Кортнева: «Мы привыкли при виде ментов делать руки по швам, вдруг решат покомандовать нами»? И последние слова фильма: «В том, что произошло с нами, нет ничего особенного. Но мы должны понимать, что порой кое-где может появиться гниль. Мы не должны позволить этой болезни распространиться.» к России уже не относятся. Поздно, плохо всё и безнадёжно.
цитировать
свернуть ветку