В АДУ — ЧЕРТ ЗНАЕТ ЧТО
Иногда авторы пытаются сложить новую песню из старых строчек и, как по волшебству, получается что-то оригинальное.
Разумеется, новаторство не избавляет «Потерянных богов» от нелепостей — вроде богини Кали, отнесенной к «Единобогам», то есть записанной в монотеистический культ.
В книге так же много заимствований, подражаний и вполне традиционных, малость поднадоевших, образов. Автор начинает с неоготики — добротная «кинговщина» пополам с «нилгеймановщиной». Вот не умершая душа ребенка на сельском кладбище, вот демоны, которые не могут ступить на освященную землю, и, конечно, вот молодая пара, которая бежит из провинциального городка — сама не зная, в какой ужас окунётся. Потом идут картинки загробного мира — и тут тоже легко узнаются кадры из мелодрамы «Куда приводят мечты» В. Уорда или описания из «Внутри и снаружи» Ф. Фармера.
Основное допущение книги — ставшая уже стандартной идея о забытых богах, которые отчасти превратились в демонов, а отчасти теперь просто изгнанники в загробном мире. Они пытаются существовать, как умеют, по привычке манипулируя людьми.
И вот среди всех этих поднадоевших декораций автор вполне серьезно задаёт вопрос: что делать современному человеку после смерти? Не юному Чету Морану, его задача поскорее вернуться к живым. Чем заняться миллионам свежих покойников?
Дж. Бром начинает писать своё «Путешествие капитана Стромфилда в рай». Только безо всякой иронии, а пылью и кровью — в стилистике тёмного фэнтези. Принципиально новых ответов получить при этом не выйдет. Рассказ Марка Твена основан на вольном пересказе доктрины пелагианства: обычные добрые дела угоднее небу, чем занудные псалмы, потому люди попадают в рай независимо от их веры. И подобных подражаний старым теологическим спорам в фантастике очень много. Даже больше, теологи были не первыми: все линии поведения героев, попавших «туда, откуда не возвращаются», воплощены персонажами мифов ещё в древности.
Сегодня приходиться выбирать из предложенных вариантов.
Важнее — детали и интонации. Полутона и обертоны.
Дж. Бром показывает, как недавно умершие пытаются перестроить подземный мир по своему разумению. Они как бы соизмеряют свою эпоху с вечностью.
Хватит ли у них героев и просто бойцов? Смогут ли они элементарно договориться между собой? И осталось ли в их душах хоть что-то, ради чего стоит маршировать по пыльным тропинкам Тартара?
Идея, которая объединяет умерших американских ветеранов — прекратить поклоняться языческим богам. Обрести свободу от Велеса и Хели. Установить «человеческий порядок». Автор избегает слова «демократия», но прозрачно намекает на него – как захотят устроить свою жизнь вчерашние граждане республики?
Предок главного героя, похожий на ковбоя из «Призрачного патруля», стреляет и дерется, как автомат. Тоска и отчаяние в нём — настоящие, а надежда — будто грим на покойнике. И вокруг него очень много людей, в которых перегорело почти все, кроме желания вернуть себе хоть тень привычной жизни.
В итоге получается, что свобода человека в аду — лазейка для приближенных Сатаны. Расстреливая старых богов из пулеметов, освобождаешь дорогу демонам.
Чтобы организовать загробный мир по собственным проектам, надо переписать всю историю. Душа одного человека может быть сколь угодно героической, а целое поколение может считать себя выразителем истины, но существует некий порядок, установление, и его не обойдешь. Эпоха на фоне вечности должна занять своё место, которого она достойна. Но не более.
Это и есть основная мысль книги — своего рода возвращение к традиции. Язычество тяжко и отвратительно, но выбирать приходиться между ним и сатанизмом. Чтобы действительно свергнуть забытых богов, придётся установить царство божие в аду. Пока это недостижимо, надо держаться старых обычаев. И чертовски интересно, как же договорятся с Велесом хорошо вооружённые позитивисты.
Главная победа героя — это понимание самого себя и розыск своего места в громадной сетке координат. В строю.
Ангел — не смог. Дед — не смог. У него — наконец-то получилось.
Теперь Чет Моран просто исполняет работу.
Если уж проторил дорогу из нижнего мира, то надо провожать кого-то из умерших, распихивать по нормальным местам родных и вообще, ставить перед собой новые цели.
Быть воробьем Меркурия? Или новым психопомпом-душеводителем? Сложно сказать.
Как и братья Винчестеры — он не может найти Бога в христианском понимании. Нет ответа на все вопросы, нет даже хрустального фиала с надписью «Бесконечная любовь, концентрация 96%».
Просто новая жизнь.
Увы, развязка романа буквально тонет в стандартных сюжетных ходах, взятых из фильмов-ужасов. Автор колеблется, кого именно ему убивать, однако любые детали не будут спойлерами, потому как стереотипность действия просто зашкаливает.
Вот мнимая смерть злодейки. Вот обязательная стычка между её подручными, потому как служители зла не могут быть заодно. Вот герой, наконец-то вернувшийся к жене. При том вожделенная семейная идиллия не состоится — средний, обычный человек, пройдя испытания, больше не может жить старыми мечтами.
Можно было бы сказать, что в авторе художник куда сильнее прозаика, для него изображение старого сюжета и яркие штрихи в нем — уже создают неповторимую картину. Портреты ламии, князя Кашаола, Ивабога — сами по себе должны воплощать уникальные образы, показывать читателю, что история в книге рассказывается про существ и созданий, о которых тот мало что знает. Оригинальность сюжетных ходов кажется художнику совсем необязательной, ею можно пожертвовать.
Но когда закрываешь прочитанную книгу, то всё ощущение вторичности деталей не заслоняет попыток Дж. Бром сказать что-то новое. Да и насколько автор должен стремиться к всесторонней оригинальности своего текста?
Попытайся Дж. Бром забыть про Харона, про фэнтезийные и ковбойские мотивы, выбросить из текста все штампы литературы ужасов — ему пришлось бы выдумывать свой мир от начала до конца. Возможно, получился бы новый «Свет в окошке» С. Логинова, но куда с большей вероятностью книга не нашла бы дороги к читателям. А тут динамичный сюжет скользит по стандартным образам, как вагонетка по идеально прямым рельсам — читателя не заносит на внезапных поворотах, он видит именно то, что желает автор.
Всплывает старое литературное противоречие, которое для фантастики будет становиться всё острее: создавать мир заново или играть привычными фигурами на стандартной доске. Фантасты, подобно авторам комедийных пьес или крутых детективов, получают всё больше великолепных образцов сюжета и декораций, всё больше персонажей, в которых так легко увидеть прототипы собственных героев.
Автор стал на путь Ж-Б. Мольера, Б. Акунина и многих других — попытался на основе свободного продолжения множества разных историй сочинить оригинальную вещь.
Родился динамичный и лёгкий текст, в котором читатель сможет рассмотреть нечто большее.
П.С. Рецензия не прошла в финал «Фанткритика-2018»
цитировать