Сегодня представлен большой период иллюстрирования «Повестей Белкина» в современной, постсоветской, России (от 1992 до наших дней). Художников я отобрал тех, кто в советское время не очень засветился. Период большой, а книг немного. Почти со всеми книгами и художниками мы уже встречались.
Простодушный провинциальный художник Арсенин. Книжица-альбом графических опусов, привязанных к Пушкину.
Есть две картинки-портрета к «Выстрелу».
Картинки ничего не говорят ни о Пушкине, ни о «Выстреле», ни об эпохе их создания. Говорят только об уровне художника. Теперь подобного уровня художники в интернет-сообществах выставляются, надеясь на удачу. Арсенину в 1994 году подвернулся счастливый случай — ни в советское время, ни в наши дни ему бы не удалось издать свою книжечку. Ну а раз я эту книжицу приобрёл, теперь Арсенев непременный участник наших обзоров.
Книжка рубежа веков и пушкинского юбилея. Самый что ни на есть переломный период.
К «Выстрелу» — вводная страничная иллюстрация-заставка. Должна, видимо, создавать настроение.
Собственно к тексту — две страничных иллюстрации. Обе относятся ко второй дуэли.
Несмотря на завитые причёски, как будто нарисованы разборки братков из 1990-х гг. — тоже ведь цельные личности были. В этом и ценность рисунков — отражают время создания.
С этой книгой у нас первая встреча. Художник — П.Перевезенцев, тоже в первый раз.
Художник на Фантлабе есть: https://fantlab.ru/art663. Книги на Фантлабе нет — подал заявку.
По традиции даю библиографическое описание описание по образцу каталога-справочника (т.е. с точки зрения иллюстрирования).
Повести Белкина. — М.: Август, 2019. — 254 с.; 17 см.
ПЕРЕВЕЗЕНЦЕВ П. — 32 илл.: обложка, титульный лист; Выстрел: шмуцтитульный разворот, 1 цв. разворот, 1 цв. страничных илл., 2 цв. илл. в тексте; Метель: шмуцтитульный разворот, 1 цв. разворот, 1 цв. страничных илл., 2 цв. илл. в тексте; Гробовщик: шмуцтитульный разворот, 4 цв. илл. в тексте; Станционный смотритель: шмуцтитульный разворот, 1 цв. разворот, 1 цв. страничных илл., 2 цв. илл. в тексте; Барышня-крестьянка: шмуцтитульный разворот, 2 цв. разворота, 1 цв. страничных илл., 6 цв. илл. в тексте.
Тираж 3 тыс. экз.
Очаровательная книжка, которая всё ещё, спустя 7 лет, лежит в магазинах (https://www.labirint.ru/books/327124/).
Не раскупили потому, что художник не подстраивается под общепринятые вкусы. Уже на обложке — детский рисунок цветными карандашами/мелками. У потребителей сразу срабатывает рефлекс: так и я могу (мой ребёнок лучше нарисует), платить не за что. Ну и напрасно.
Шмуцтитул — тоже детский рисунок: информатор Белкина в гостях у графа Б. стоит перед простреленной картиной. Это и есть тот самый «выстрел».
Далее художник, избегая театральных страстей, рисует подчёркнуто мирные картинки: Сильвио в канцелярии получает письмо; молодой граф Б. аппетитно поедает черешню (и не поймёшь, что под дулом пистолета).
Но театральная поза всё же нарисована в сцене прибытия Сильвио к графу Б. за должком. На фоне античных колонн, закутанный в античную тогу, явился древнегреческий Рок (Судьба). Но надетая на голову Рока треуголка выдавала Сильвио.
Верная интерпретация напыщенного персонажа. Усмешка постмодернизма. Художник показал себя творческой личностью с широким кругозором. Большая редкость — незаурядное прочтение классики с лёгким юмором.
Новейшая книга с прелестной обложкой.
Иллюстрации вроде бы и хорошо нарисованы, а какие-то неживые. Вот первый разворот: вечеринка у Сильвио. В карты особо и не играют, пьяные армейские офицеры стихи читают — как в советском кинофильме по повести Пушкина (предположительно: пересматривать фильм не хочется, его сценарист совершенно глух к Пушкину и своей отсебятиной изуродовал стройную повесть)
Следующая картинка: офицеры навещают молодого буяна после его выходки у Сильвио и удивляются, что он ещё жив. И эта сцена напомнила советский кинофильм. Круглолицый офицер в фуражке — это Олег Табаков (Белкина он играет). К тому же, молодой буян здесь с пистолетом — он тренируется в стрельбе. У Пушкина этого нет, а есть, по-моему, в фильме: буянить-то он буянил, а стреляет очень плохо. И вот в этот момент и заходят к нему приятели. Не поручусь, что перерисован кадр из фильма, но сомнения в оригинальности художника уже закрались.
Следущая картинка: и подозрения укрепляются. Справа — персонаж, очень похожий на Ю.Яковлева (в фильме он играет графа Б.). Совсем художнику скучно над Пушкиным было, искал источник вдохновения на стороне. А ещё и макет халтурно сделан: две разных картинки, которые не соприкасаются и не должны были составить разворот (и вряд ли в этом виноват редактор).
Сейчас, конечно, можно это всё на приёмы постмодернизма списать. Но постмодернизм — это остроумно и весело. Здесь этого нет.
В общем, всё как всегда: и халявщики, и неумехи, и концептуалисты в одно время бок-о-бок живут.
А если уж выискивать общую черту в приведённых сюитах, то в трёх случаях из четырёх Сильвио с листа бумаги целится в зрителя (исключение — Перевезенцев). Начало такой традиции было положено раньше, но именно в наше время приём почему-то стал массовым.