Продолжим обзор иллюстраций к Первой книге «Легенды об Уленшпигеле». Сегодня — художники поздне-советского времени, а в качестве постскриптума — бельгийские художники, современники Ш. де Костера.
В Тридцатых годах создал свою полную, безупречную и сдержанную сюиту Е.Кибрик, а в Семидесятых П.Бунин выступил со своей столь же полной, но небесспорной и буйной сюитой. Посмотрим рисунки этого художника максимально полно. На страничке издания в хорошем качестве представлены почти все иллюстрации. Буду, в основном, брать картинки оттуда (у меня лучше не получится).
По шмуцтитулу к Первой книге видно, что Уленшпигель у художника — гротескный персонаж. Весьма нервный.
1) Семейство Тиля.
П.Бунин в этой книге демонстрирует разные техники: цветные и чёрно-белые полотна, линейную графику.
2) Проказы Тиля.
Есть у П.Бунина многоцветные полноформатные иллюстрации про шуточки Тиля.
Но больший интерес представляют другие по технике рисунки. В экспериментах Семидесятых годов по книжному оформлению допускается использование приёмов искусства книги довоенного советского периода: наброски на полях. П.Бунин это приём активно использует. На огромном листе с текстом (книга большого формата) в уголочке притаились небольшие наброски про шалости Тиля.
А вот дальше художник откровенен. Де Костер пишет галантно:
цитатаУленшпигель слез с дерева и полил драчунов — только не чистой водой...
А Бунин это вот так вот рисует, с точным указанием места попадания струи:
Писающий мальчик — это, конечно, часть бельгийской культуры, тут де Костер проговорился. Вот за это голландцы, наверное, и не признают де Костера своим, и к роману относятся прохладно: бельгиец и точка. Хотя именно де Костер создал Нидерланды такими, какими их знает и любит весь мир (как Гоголь, по мнению Д.Быкова, создал Украину).
Есть и более откровенные картинки, чем писающий мальчик:
Какая буйная эротическая фантазия у советского художника! И какие счастливые женщины! А у де Костера всего-то: средневековые туристы («весёлые фламандцы, которые каждую субботу откладывали понемножку денег, чтобы раз в год съездить в Германию»):
цитата перевод Горнфельда...обильно угощаясь, они двигались дальше под звуки дудок, волынок и забирая по дороге всех женщин, которые казались им подходящими. Они народили таким образом немало детей; случайная подруга Уленшпигеля впоследствии тоже родила сына, которого назвала Eulenspiegelchen...
цитата перевод Любимова...выпивая и закусывая, играя на дудках, волынках и подбирая по дороге всех мало-мальски смазливых бабёнок, продолжали они свой путь. Этаким манером они произвели на свет младенчиков, в частности Уленшпигель, — его милка назвала в последствии своего сына Эйленшпилькен...
А в сокращённом детском варианте (с рисунками Е.Кибрика) этот фрагмент вырезали. Оно и к лучшему — фрагмент надо детям давать только в сопровождении эротического рисунка П.Бунина. Там чётко нарисовано, что женщины добровольно присоединялись к гулякам. А иначе, начитавшись про средневековые ужасы, ребёнок вообразит, что женщин похищали и удерживали насильно. Свободная любовь, а не сексуальное рабство — и это для Нидерландов, наверное, придумал де Костер.
3) Карл V и Филипп.
Касательно Филиппа, есть и сцена с сожжённой обезьянкой, есть и более невинные мерзости: юный принц поймал фламандскую даму, которая спешила на свидание к любимому и заставил её читать себе много раз «Отче наш».
А ещё художник достаточно много рисует императора Карла, причём не в связи со встречей монарха с Уленшпигелем. У де Костера шалости Тиля перебиваются историческими картинами с участием невымышленных персонажей.
Но и вознесение Карла к божьему престолу с недоеденной сардинкой тоже описывается (видения колдуньи Каталины). Такое сатирическое вознесение только Бунин нарисовал. Мне в детстве этот фрагмент запомнился. Теперь вот и картинку посмотрел: всё так, как я себе представлял — возносится покойный (правда, сардинка огромная).
4) Революционная ситуация.
П.Бунин любил рисовать «минуты роковые». В его рисунках много места уделено созреванию фламандского гнева. В этом отношении сюита художника адекватна тексту, где описанию страданий уделяется много места (но описание идёт сухо-документальное, и другие художники, видимо, считают эти фрагменты отвлекающими от основной линии сюжета).
5) Сожжение Клааса.
Достаточно подробно рисуется вся история краткого суда над Клаасом, но нет изображения столба с обугленным телом.
Книжная иллюстрация в тот период декларировала отказ от повествовательности, Бунин центральный эпизод драмы решил передать психологически — через портрет гневного Тиля крупным планом.
6) Романтизм.
А вот и символическая концовка Первой книги. Бунин нарисовал видения — как будто иллюстрация к «Синей птице» (что, может быть, и справедливо — «Легенда об Уленшпигеле» из из той же эпохи символизма)
У Бисти, помимо роскошной и многообещающей суперобложки, внутренние иллюстрации аскетичны — только шмуцтитулы к частям романа. К Первой книге — сожжение Клааса. Художнику приходится выбирать только одну сцену во всём разделе.
Тонкий график Ю.Иванов для иллюстраций, изданных в книге, избрал чередование символических картин и рисунков, отражающих сюжет. На всю первую книгу всего четыре картинки (одна на разворот). На первом рисунке (символическом) — распятый Христос и обобщённые муки фламандцев. На втором (сюжетном) — повествовательная сцена из романа: Уленшпигель предлагает императору Карлу поцеловать себя в зад.
На одном рисунке (символическом) — обобщённый шут яростно скалится на фоне невозмутимой знати. На другом (сюжетном) — Тиль с матерью горюют у столба (самого костровища не видно — упор на психологию, всё должно быть понятно из выражений лиц героев).
А через три года вышел набор открыток Ю.Иванова к роману. Там иллюстрации другие. К Первой книге они все повествовательные. Там, где иллюстрируются одни и те же сцены, видна разница концепций. В книге все картинки — с крупными деталями, в открытках — встречаются рисунки с очень мелкими деталями (можно сравнить сцену с задом Уленшпигеля). Рисунок с мелкими деталями — это отсылка не к форме, но к духу брейгелианской живописи. И вот такое следование эстетике северного позднего Средневековья вполне уместно.
Есть в открытках и сцены с крупными деталями — вероятно, просто не попали в книгу по условиям макета. Есть рисунок — Тиль с матерью на месте казни Клааса — почти полностью повторяющий рисунок в книге. На самом-то деле, большая разница в цветовых пятнах (в книге они яркие, контрастные и большие). Художник помещает в открытках не вариант, а картинку с иной концепцией. Становится понятно, что в книге рисунки выполнены в эстетике цветных витражей. И это тоже уместно (хотя витражи — они из католических церквей, разгромленных Тилем с товарищами).
Сюиту Б.Тржемецкого полностью приводить не стоит — можно только посмотреть на знаковые сцены: принц Филипп сжёг обезьянку (костровище за кадром) и Тиль с матерью на месте казни Клааса (костровище неразличимо).
Уленшпигель на ступенях виселицы показывает зад императору. Смысл этого эпизода романа я в детстве понял только из фильма — визуально надо было показать. У де Костера в тексте опять манерность: император Карл, который приказал повесить Уленшпигеля, разрешает ему высказать просьбу — и если император не сможет её выполнить, Тиля простят. Тиль высказывает просьбу «поцеловать его в те уста, которые не говорят по-фламандски». Я при первом чтении (у Кибрика соответствующей картинки нет) решил, что это интеллектуальная игра: других языков Тиль не знал, значит ту него просто не было губ, которые не говорили бы по-фламандски; императору объективно некуда было целовать Тиля. А оказалось — вон оно что, вон они какие уста бывают...
Художник И.Кусков многими любим как память детства: он много иллюстрировал приключенческой подростковой литературы. У меня таких воспоминаний нет, все его иллюстрации к «Уленшпигелю» выложены на Фантлабе: https://fantlab.ru/edition51181. Две картинки для ознакомления: цветная и и чёрно-белая с центральной сценой у столба. Рисунок сожжённого Клааса сделан в соответствии с альбомом по судебной медицине: «поза боксёра».
Бельгийские художники, заставшие в живых де Костера (1827-1879): это Ф.Ропс (1833-1898), очень известный карикатурист-сатирик и А.Линен (1852-1938), чьи иллюстрации стали мне известны благодаря их воспроизведению в «Уленшпигеле», изданном СЗКЭО. Есть у бельгийцев общая черта: им нравится рисовать закутанных женщин.
Самого Уленшпигеля они тоже рисуют.
Был у меня когда-то альбом Ф.Ропса, там я видел его картинки к «Уленшпигелю» (возможно, не всю сюиту) и удивился их заурядности. Художник Линен вроде бы поярче, но это касается только цвета в его рисунках.
Есть у него немного страничных иллюстраций: и символические, и бытовые.
Одна картинка меня заинтересовала. На ней изображён вроде бы король испанский Филипп II Кровавый. Но корона и мантия как-то навевают мысли о русском царе Николае II Кровавом (первое издание «Уленшпигеля» с иллюстрациями Линена вышло в 1914 году). Ф.Ропс в своё время из Бельгии короля Леопольда II сурово порицал русское самодержавие. Наверное, и Линен сохранил эти традиции — кровавые средневековые короли у него непроизвольно приняли шаржированный облик русского царя.
