Сюиты иллюстраций начала и середины Девяностых — первого пост-советского пятилетия. Робкие, а потом всё более уверенные опыты частного книгоиздательства. Неоднозначный результат в обоих случаях.
Две книги (на Фантлабе представлены): 1) Книга большого формата Маленькие трагедии. — М.: Костик, 1996. Худ. А.Борисов. 2) Книга маленького вытянутого формата Маленькие трагедии. — СПб.: Час пик, 1992. Худ. Д.Титов
1992 год. Книга полу-«подпольного» издательства (ставили вымышленные isbn). Но неплохо сделано для эпохи кооперативных издательств: оригинальный формат, суперобложка, специально заказанные иллюстрации. Художник Д.Титов — возможно, это его страничка на Фантлабе («дипломная работа — оформление и иллюстрации к трагедии А.С. Пушкина «Каменный гость», была удостоена оценки «отлично»): https://fantlab.ru/art3324.
На форзацах изображены декоративные композиции-эмблемы к каждой пьесе. Первая эмблема — со шлемом, мечом — к «Скупому рыцарю».
Техника, судя по всему — ксилография. Оформление — как в классических «книгах художника»: фронтиспис, заставки к пьесам.
Три страничных иллюстрации к «Скупому рыцарю». Хорошая техника. Интересные находки (жид Соломон — страшный карлик).
Учитывая предшественников в этой области, художник ищет новые ракурсы для типовых сцен.
Игра светои и тенью в ксилографии — показатель мастерства.
Но вряд ли можно найти в этой сюите в целом большую оригинальность.
1996 год. Иллюстрации А.Борисова к «Маленьким трагедиям» где-то на форумах назвали самыми мрачными. Скорее, они самые мультяшные (что не исключает возможность воссоздать хоррор средствами анимации). Надо разобраться с личностью художника.
Фамилия, конечно, распространённая, но у меня после тщательных сопоставлений почти не осталось сомнений в том, что иллюстратор А.Борисов — это Анатолий Борисов, художник, известный своими картинками к «Приключениям Незнайки» и обложками к журналу «Пионер». По поводу «Незнайки» мы с этим художником встречались: https://fantlab.ru/blogarticle67220. Почему остаются некоторые сомнения? Всё-таки сильно отличается яростная манера в «Маленьких трагедиях» от флегматичных кукольных картинок для детей. Показывает художник, что может быть разным. Но страсти всё равно остаются кукольными, почему и видно детского иллюстратора. Однако попытки вырваться за рамки амплуа вызывают уважение. И становится всё же понятным, что художник должен сначала отрисовать Пушкина, а уж потом обращаться к «Незнайке» (как это было с братьями Ружо: https://fantlab.ru/blogarticle66940). К «Незнайке» нужно подходить подготовленным.
Цветные полностраничные иллюстрации в книге большого формата.
Я думаю, художник с воодушевлением работал над «Маленькими трагедиями». Интересно, что на обложке нарисован ангел со свечой и мечом. Какое отношение ангел имеет к «Маленьким трагедиям»? Вижу косвенную связь. «Маленькие трагедии» написаны в Болдинскую осень 1830 года. Там же, перед женитьбой Пушкин написал несколько потрясающих прощаний с мёртвыми возлюбленными (см., напр., «Заклинание»). Но в первый раз эти некро-мотивы возникли в 1828 году в стихотворении «Воспоминание», а именно в неопубликованном окончании, оставшемся в рукописи
цитатаИ нет отрады мне — и тихо предо мной
Встают два призрака младые,
Две тени милые,— два данные судьбой
Мне ангела во дни былые;
Но оба с крыльями и с пламенным мечом.
И стерегут... и мстят мне оба.
И оба говорят мне мертвым языком
О тайнах счастия и гроба.
То есть это такой подступ к болдинской лирике, а заодно и к «Маленьким трагедиям». Вот почему на этом сборнике пьес — ангел с мечом и с пламенем (со свечой). Надо было художнику глубоко погрузиться в мир Пушкина, чтобы сделать такую обложку.
С точки зрения макета — это «книга художника». Длинное вступление с многочисленными символами.
а) Форзац с готическими окнами.
б) Авантитул с ангелом и терниями (?).
в) Титульный разворот с фронтисписом, на котором Пушкин в Болдино и с двумя ангелами, но без мечей.
б) Разворот со шмуцтитулом к «Скупому рыцарю». Слева — аллегорическая фигура смерти с дудкой и барабаном. Ко всем пьесам цикла подходит.
Три страничных иллюстрации, к трём сценам пьесы. Рисунки определённо демонстрируют свежий взгляд на «Скупого рыцаря».
а) Альбер и слуга Иван.
б) Барон в подвале над сундуками с золотом. Безумный взгляд. Но слишком гипертрофировано, потому и напоминает кадр из мультфильма (пусть даже для взрослых).
в) Конфликт Альбера с отцом на глазах у герцога.
Страничные иллюстрации надо смотреть с разворотом полностью. Страницы с текстом имеют богатое декоративное обрамление — и именно это обрамление усиливает сходство с рисованной анимацией.
а) Иван с Альбером, а также геральдический лев, терновое дерево и купидон, трубящий, видимо, военную славу.
б) Барон над золотом, а также геральдический дракон — наверное, страж золота, а может и аллегория скупости.
в) Конфликт в рыцарском семействе, а также человеческое лицо, насаженное на терновый сук — символ страсти.
На каждой странице с текстом имеются обрамляющие рисунки на полях.
а) Реалистические фигурки, создающие общий фон повествованию.
б) Символические и геральдические фигуры, подчёркивающие страсти героев.
в) Бывает и попадание в текст: например, скелет — барон после смерти, приходящий к своим сокровищам.
г) Концовка — химера с кипящим мозгом: «Ужасный век, ужасные сердца».
