Странное явление «Некрономикона Саймона»

.

СТРАННОЕ ЯВЛЕНИЕ «НЕКРОНОМИКОНА САЙМОНА» (2021).

El extraño caso del «Necronomicón de Simón».

.

Автор: Себастья́н Берингели (Sebastián Dario Beringheli) — аргентинский писатель, редактор, переводчик, один из известных латино-американских экспертов и распространителей в жанре Готической литературы. Составитель нескольких классических и современных литературных антологий с историями о ведьмах, призраках и вампирах. Автор ряда готических повестей и рассказов, а также многочисленных очерков и статей, исследующих готическую культуру и оккультизм. Создатель популярного блога «Зеркало Готики». Давний почитатель Лавкрафтовского творчества. В настоящее время проживает в Буэнос-Айресе.

.

Критический обзор одного из самых удачных и, в тоже время, наиболее спорных оккультных изданий — «Некрономикон Саймона» (1977).

_______

.

При рассмотрении истории самой известной запрещённой книги в художественной литературе — «Некрономикона», выдвигаются, как минимум, три версии её появления, и все они, так или иначе, малоуспешные:

I. Лавкрафт действительно наткнулся на некий ветхий фолиант, полный древних обрядов и традиций, и включил его в свои работы.

Эту (достаточно абсурдную) версию невозможно доказать, даже если бы «Некрономикон» был заново обнаружен на чердаке какого-нибудь престарелого культиста. По крайней мере, мы в любом случае не смогли бы доказать, что Лавкрафт когда-либо его читал, хотя справедливости ради необходимо признать, что отшельник из Провиденса действительно прочёл несколько оккультных книг, не так много, но вполне достаточно, чтобы создавать атмосферу подлинности в своих произведениях. Тем не менее, в итоге про́клятая книга стала настолько важной в его творчестве, что он посвятил ей собственную сложную историю.

II. Лавкрафт и круг его друзей всё это придумали; «Некрономикон» — это вымысел; его никогда не существовало.

Большая часть здравомыслящих людей была бы рада оставить всё как есть. В конце концов, мистика «Некрономикона» и Мифов Ктулху заключается в этом неотъемлемом противоречии, присущем мышлению Лавкрафта, своего рода напряжении между его рациональным разумом и теми образами, на которые намекали его сновидения. Однако, чтобы всё это подтвердить, не нужна никакая про́клятая книга, написанная «безумным арабом».

III. Некоторые современные оккультисты, например, такие как Кеннет Грант, предположили, что «Некрономикона» Абдулы Альхазреда не существует... во всяком случае, в нашем материальном мире, но он абсолютно реален на Астральном плане, который может являться, а может и нет — «коллективным бессознательным» в научном понимании Карла Густава Юнга (1875-1961) — швейцарского учёного-психиатра, философа и одного из основоположников глубинной психологии. (Карл Густав Юнг является автором фундаментальных трудов по психологии и психиатрии; однако, некоторые работы Юнга выходят за рамки классических исследований и затрагивают темы, связанные с паранормальными явлениями, мифологией и парапсихологией, что, в свою очередь, делает его одним из наиболее выдающихся деятелей в данной области; благодаря чему, сегодняшние эзотерики и оккультисты общепризнанно считают Юнга «своим» человеком, одним из просветлённых представителей Западной эзотерической мысли).

Последнее, кажущееся чересчур надуманным предположение, утверждает, что некоторые одарённые оккультисты и особо чувствительные художники могли получить доступ к «Астральному Некрономикону» через свои сны, и вернуть часть его содержания обратно в нашу физическую реальность. В результате (только в рамках этой возможности) мы можем найти сегодня несколько копий и физических версий «Некрономикона», предположительно вдохновлённых этим астральным фолиантом.

                                                                                                       ~••~

Согласно хронологии, установленной Лавкрафтом, «Некрономикон» написан безумным арабом Абдулом Альхазредом в VIII веке нашей эры. Со временем он был переведён на греческий и латынь; пока в конце концов не попал в руки Джона Ди, великого некроманта эпохи английской королевы Елизаветы I, который перевёл его на английский. Данная версия интересует нас потому, что это единственная реальная или, скорее, отслеживаемая ссылка, предлагаемая самим Лавкрафтом. В то время как официальное мнение гласит, что «Некрономикон» является сугубо Лавкрафтовским изобретением, другие утверждают, что писатель из Провиденса изменил название и происхождение настоящего фолианта, на самом деле это реальная книга, принадлежавшая известному арабскому философу, магу и астрологу Аль-Ки́нди (ок. 801-873 гг. н.э.). Согласно движущей силе этой теории, про́клятая книга Аль-Кинди, несколько столетий считавшаяся утерянной, попала в руки доктора Джона Ди, который, как считают некоторые исследователи, зашифровал её тайны в мрачных страницах гримуара «Liber Logaeth» (1583), известного как «Книга Еноха», он же «Liber Mysteriorum», ныне хранящийся в Британском музее. Три столпа, на которых опирается вероятность существования истинного «Некрономикона» — это Говард Лавкрафт, Алистер Кроули и Джон Ди. Те, кто поддерживает теорию реальности «Некрономикона», полагают, что именно в общей работе этих трёх людей, в их конкретных и субъективных ви́дениях непостижимой истины, лежит матрица оригинала.

В своей книге 1972-го года — «Возрождение Магии», Кеннет Грант выдвинул волнующую теорию: американский писатель Говард Лавкрафт и английский оккультист Алистер Кроули ссылались на одни и те же вне-пространственные сущности, первый — в своих известных историях ужасов, второй — в собственных эзотерических трудах. Результат этой гипотезы может указывать на реальное существование Астрального Некрономикона, к которому Лавкрафт и Кроули подключались с совершенно разных сторон.

Говард Лавкрафт и Мифы Ктулху — настоящие эталоны истории ужасов, но также и менее популярной ветви художественной литературы: Оккультизма. Действительно, существует течение, находящее в рассказах Лавкрафта не только великолепные фантастические произведения, но и серию знаков, сигналов, кодированных сообщений, издаваемых межпространственными сущностями, которые Учитель Провидения каким-то образом уловил и воплотил в законченные произведения. Это течение объединено в так называемый Тифонианский Орден, представляющий собой эзотерическое направление, основанное на том, что его адепты называют Тифонианской Магией. Орден Тифонианцев считает возможным вызов Древних, являющихся, по их мнению, внеземными и вне-пространственными существами биологической природы, чьи планы находятся за пределами человеческого понимания. В этом смысле Тифонианский Орден находится под сильным влиянием концепции потусторонних сущностей из Мифологии Ктулху и, по сути, всей Мультивселенной Лавкрафта.

Согласно Тифонианскому Ордену, Лавкрафт находился под психическим и эмоциональным влиянием этих вне-пространственных сущностей, и его истории в определённой мере отражают то, что его воображению удалось запечатлеть в этом ченнелинг-канале. Проблема, однако, заключается в том, что Лавкрафт являлся атеистом, что сделало бы эти «сообщения» вымыслом, ошибкой, которая, согласно Тифонианскому Ордену, могла бы привести его к преждевременной смерти. Тифонианский Орден рассматривает кошмарные видения Говарда Лавкрафта как интерпретацию древнейшего языка и истории, существовавших до появления человечества и даже, возможно, до образования нашей Солнечной системы, и что Мифология Ктулху и, по сути, Лавкрафтовский подход к «Космическому Ужасу», — это попытка перенести на ментальный план Вселенную, гораздо более сложную, чем мы её себе представляем. Трудно предположить, каково было бы мнение самого Лавкрафта по этому вопросу. Вероятно, он не стал бы придавать этому большого значения, но также, и не стал бы недооценивать силу воображения и, в особенности, силу сновидений в раскрытии самых тёмных тайн Вселенной.

Здесь следует добавить, что введение архетипических элементов не обязательно может быть связано с сознательными аспектами автора. Они (архетипы) вполне могут проявляться самостоятельно, и это ещё раз подтверждает качество автора, особенно если он полностью посвятил себя созданию ужасов, как Лавкрафт, потому что это означает, что его разум был открыт для предложений бессознательного. Мы не будем разыгрывать здесь карту сновидений, дабы убедиться в том, что Лавкрафт поддерживал связь со своим бессознательным; на самом деле, достаточно прочесть любую из его историй, чтобы ощутить, как отчётливо проявляются эти архетипические элементы.

Кроули и Лавкрафт параллельно подошли к Астральному Некрономикону и, следовательно, к одним и тем же универсальным принципам, к тем же аморфным сущностям, и к тем же невозможным архитектурам, только они выбрали разные пути для их конечной интерпретации. Первый писал о них в рамках эзотерической схемы, а второй — воплотил эти видения в художественных произведениях. Важно отметить, что широко-обсуждаемая возможная связь между Кроули и Лавкрафтом носит сугубо умозрительный характер, поскольку два этих джентльмена не были знакомы лично; хотя, вероятней всего оба вполне могли быть знакомы с творчеством друг друга; и более того, по некоторым предположениям, оба могли встречаться с одной и той же женщиной — Соней Хафт Грин.

Большинство из попыток в общих чертах изложить «Некрономикон» можно без труда отбросить. К примеру, вариант «Некрономикона», выпущенный издательством «Owlswick Press» в 1973-м году под названием «Аль-Азиф» с предисловием Л. Спрэга де Кампа; со случайными и, по всей видимости, совершенно не связанными друг с другом арабскими текстами, в своём содержании не имеет никакого практического смысла. Гораздо более ценным является «Некрономикон» (изд-во: «Sphinx Verlag», 1977) от известного швейцарского художника Х.Р. Гигера, затрагивающего определённые элементы первобытного ужаса. И, хотя, он состоит в основном из визуальных образов, а не из жуткой Лавкрафтовской прозы, должная атмосфера в нём определённо присутствует. Также можно отметить большое количество изданных очерков и эссе о «Некрономиконе», в первую очередь сочинения того же Л. Спрэга де Кампа. Несмотря на то, что работы де Кампа представляют собой занимательное чтение; тем не менее вышеупомянутый гримуар «Аль-Азиф» с введением от де Кампа звучит как переписанные ереси Августа Дерлета. Сразу понимаешь, что читаешь не «Некрономикон». Нет ощущения приостановки недоверия при прочтении (как в оригинальных Лавкрафтовских историях).

Справа: изображение обложки иллюстрированного «Некрономикона» швейцарского художника Ханса Руди Гигера, с введением британского писателя-фантаста и режиссёра Клайва Баркера. >>>

Это подводит нас к главной теме данной статьи о «Некрономиконе», — книге, опубликованной ограниченным тиражом в 1977-ом году издательством «Schlangecraft.Inc», с редакцией и предисловием некоего Саймона. Лавкрафтовский читатель, несомненно, встречал эту версию, возможно в Интернете, или в ближайшем книжном магазине. Следует признать, что из всех предлагаемых «Некрономиконов», роящихся в книжных лавках, — это была лучшая попытка. «Некрономикон Саймона» связывает оккультные практики Алистера Кроули с работами Г.Ф. Лавкрафта, в результате чего получился один из самых необычных гримуаров нашего времени.

Разумеется, «Некрономикон Саймона» как и многие другие, тоже претендует на подлинность. Утверждается, что эта (предполагаемая) рукопись, какое-то время находившаяся во владении Саймона и приобретённая им у двух странствующих монахов, изначально была написана на греческом (или, даже, возможно, на шумерском) языке и переведена на английский небольшой группой независимых исследователей (ныне, разумеется, покойными) под руководством того же Саймона (в последнее десятилетие утверждается, что под псевдонимом «Саймон», предположительно, может скрываться известный британский оккультист Питер Левенда, ныне официально владеющий авторскими правами на данное издание). К сожалению, возможный оригинал недоступен для изучения, поскольку это может повлиять на его достоверность. В подобный момент можно подумать, что всё это фарс и мистификация; однако, также стоит остерегаться и того, что «Некрономикон», не желая быть найденным, возможно, каким-то образом способен разрушать любые усилия искателей запретных книг. Вне сомнения, если что-то похожее существует, то это вмешательство явно демоническое.

Рассматривая саму книгу, в начале мы сталкиваемся с продуктивным и толковым введением от Саймона, устанавливающим закономерность связей между фантастикой Говарда Лавкрафта, магией Алистера Кроули и их взаимным базисом из аккадо-шумерской мифологии и оккультизма. Похоже эти древние легенды, действительно, содержат некоторые удивительные (и зловещие) лингвистические параллели с Мифами Ктулху. Творения Лавкрафта до сих пор вызывают резонанс, поскольку они способны воплощать множество смыслов, многие из которых ужасны. Каким-то образом обобщать такое видение — занятие неблагодарное. Сказать, что Ктулху — это просто выражение ничтожности человечества перед лицом равнодушного космоса, так же ошибочно, как утверждать, что он — всего лишь огромное морское чудовище, похожее на кальмара.

Справа: изображение титульного листа оккультного гримуара «Китаб аль-Азиф» Олауса Вормиуса. >>>

Как уже говорилось, впервые «Некрономикон Саймона» начал распространяться в 1977-ом году. Его введение (составляющее 80 страниц из 263) — это единственное, что в книге приписывается самому Саймону, истинная личность которого неизвестна. Остальное, согласно тексту, относится к Немыслимому прошлому; хотя, в одном из мест в качестве указания на источник приводится латинский перевод «Некрономикона», сделанный Олаусом Вормиусом. Этот вариант «Некрономикона», приписываемый переводу Вормиуса, признан читателями далеко не самым лучшим из всех фальшивок и представляет собой «солянку» из беспорядочно собранных латинских писаний. В своей «Истории Некрономикона» (1927) Говард Лавкрафт упоминает имя Вормиуса как переводчика вымышленного манускрипта «Китаб аль-Азиф» (он же «Некрономикон») с древнегреческого на латынь; однако, Лавкрафт датирует сей перевод 1228-ым годом, за четыре столетия до жизни реальной исторической личности — Олауса Вормиуса (1558-1654) — датского учёного, королевского лекаря, профессора греческого языка и латыни, физики и естествознания, известного антиквара и археолога. Но настоящий Олаус Вормиус и тот, кого представлял себе Лавкрафт, всё-таки имеют несколько волнующих точек пересечения. Например, оба они являлись коллекционерами древней литературы. Датчанин Олаус Вормиус, был собирателем древне-скандинавских саг, он написал несколько интересных эссе о рунах, например, свою самую известную работу: «Руны: древнейшая датская литература», но его настоящим увлечением были так называемые, запрещённые книги. Говорят, его кабинет был заполнен всевозможными диковинами: странными окаменелостями, камнями с магическими свойствами, хищными плотоядными растениями, амулетами, талисманами, пророческими кольцами, загадочными кристаллами, в которых будущее являлось настоящим; но что более всего изумляло немногих привилегированных, допущеных в кабинет, так это некая таинственная книга в чёрной кожаной обложке с невероятными надписями, которой приписывали галлюциногенные свойства. Мало что известно об этом про́клятом томе. Его название реальным Олаусом Вормиусом никогда не упоминалось.

Также, во введении Саймона сообщается ещё одна любопытная деталь: «безумный араб» Абдул Альхазред вступает в контакт с истинным «Некрономиконом» после того, как стал свидетелем древне-египетского ритуального призы́ва, говоря точнее, обращения к меж-пространственной сущности по имени «Кутулу», что является несколько грубоватой отсылкой к имени Ктулху.

«Некрономикон Саймона» повествует о битвах полубогов с тёмными божественными или демоническими сущностями, об изгнании межпространственных существ, о борьбе между порядком и хаосом, светом и тьмой. Вызывают подозрение заклинания к Древним, указанные на скромном современном английском языке, «призывы» на аскетическом вавилонском языке и обряды на (возможно) воображаемом шумерском языке.

Спасают положение, с эстетической точки зрения, — более-менее удачные описания существ, преследовавших в сновидениях отшельника из Провиденса. Могли ли это быть те самые архетипы, о которых никто не любит говорить? Если скептически взглянуть на сам «Некрономикон Саймона», то возникает подозрение, что лавкрафтианские и шумерские сюжеты были переплетены воедино достаточно изощрённой рукой и относительно недавно.

Бо́льшая часть материалов в «Некрономиконе» Саймона взята из переработанных древне-шумерских источников, таких как ассиро-вавилонская космогоническая поэма «Эну́ма э́лиш» (или «Семь Вавилонских Таблиц Сотворения»; составленных около XII века до н.э.), а так же из древних текстов «МАКЛУ» и «МАГАНА». Первый представляет собой сборник экзорцизмов; второй — содержит часть истории сотворения мира, смешанной с легендой о нисхождении Богини Иштар в Нижний подземный мир. Такие гла́вы, как: «Зонеи и их атрибуты», «Книга о Входе, и о Хождении» и «Заклинания Врат», — описывают планетарную магическую систему, основанную на знаках и символах пяти традиционных планет (Меркурий, Венера, Марс, Юпитер и Сатурн), в их формах вавилонских божеств. В классической Западной магии существует множество похожих примеров, в основном основанных на средневековой астрологии и алхимии, или на сферах каббалистического Древа Жизни.

Другие части «Некрономикона Саймона» содержат более последовательное сочетание Лавкрафтовских элементов с неизвестными языками и древними мифами. Главы под названиями: «Заклинание Бога Огня», «Заклинание Наблюдателя», «Книга Призыва», «Книга Пятидесяти Имён» и «Текст УРИЛИИ» (Текст Р'льеха?), — следуют в этом смысловом направлении, в то время как две части «Свидетельства Безумного араба», как и следовало ожидать, по смысловому наполнению почти полностью Лавкрафтовские.

Здесь имеет место использование шумерского языка в Гоэтических целях (прим., — «Гоэтия», от др.-греч. «колдовство, ворожба, чары» — средневековая магическая традиция вызывания демонов и составления талисманов), мало чем отличающееся от призывания Варварских Имён, произносимых магами других традиций, стремящихся к собственным изменённым состояниям сознания. Тексты, Боги и Силы древнего Вавилона, рассеянные и забытые, в «Некрономиконе Саймона» объединены в последовательную и самостоятельную магическую систему. Иными словами, эта книга не имеет какой-либо исторической или филологической ценности, поскольку стремится не к подлинности (в традиционном понимании), а скорее к тому, чтобы помочь практикующему магу достичь определённых состояний сознания, позволяющих ему получить доступ к другим реальностям. Этих людей в большей степени волнуют результаты собственных магических операций, нежели культурная и идеологическая чистота того или иного текста.

«Варварские Имена» (Barbarous Names) — это оккультный термин, служащий для обозначения (на первый взгляд) бессмысленных магических слов, иногда используемых в ритуалах. Слово «варварский» происходит от греческого «barbaroi», как правило обозначавшее иностранцев, чьи языки звучали для греков как непонятный и невнятный лепет («бар-бар»). В оккультизме бо́льшая часть Варварских Имён имеет древне-египетское происхождение, хотя существуют и другие, в основном древние еврейские и персидские термины. Разумеется, смысловое значение Варварского Имени ва́жно, но при условии, что оно находится в гармоничном созвучии с вибрациями оригинального исходного слова. Другими словами, даже если практикующий маг знает оригинальное значение магического слова, он не должен его переводить, а тем более произносить вслух в качестве замены вместо оригинала во время прохождения ритуала, поскольку сила Варварских Имён заключается в их звучании, а не в их значении.

Этот же рабочий принцип примени́м ко всему «Некрономикону» Саймона: да, он придуман, но не ложен. Ничто на его страницах не имеет исторической поддержки, но те, кто верит в оккультизм, используют его для концентрации и направления своей психо-мыслительной силы, иначе говоря, «Некрономикон» функционирует также, как и Варварское Имя.

В главе «Пятьдесят Имён» (или «Пятьдесят Имён демонов Мардука») поднимается один из наиболее интересных вопросов; хотя, вполне может быть, что данные имена являются древними титулами самого бога Мардука. Но, откуда же тогда взялись эти сигилы, печати, схемы и диаграммы, разбросанные по всему «Некрономикону» Саймона? В чём-то они напоминают отдельные арабские фигуры, в то же время весьма отличающиеся от изображений сигил из более традиционных эзотерических книг, таких как «Ключ царя Соломона» (Clavicula Salomonis; 15 век) или «Гримуар Армадель» (Grimoire d'Armadel; 17 век).

Подобные параллели также наблюдаются между Пятьюдесятью Именами и анимистическими культами Вуду, что выглядит не столь уж необоснованно. В конце концов, некоторые учёные пытались проследить пути распространения Вуду через Африку до его египетских и, следовательно, шумерских корней. В любом случае, если за «Некрономиконом» Саймона действительно скрывается подлинный древний манускрипт, то подобный тип фигур и диаграмм мог появиться и оттуда.

Конечно, всё это только догадки, независимо от того, какое исследовательское направление мы выберем. Вопрос о том, является ли «Некрономикон Саймона» произведением художественной литературы, искусной смесью мифологии и фактов, или же чем-то реальным, абсолютно не важен для большинства людей, приобретающих эту книгу. Хотя вы, дорогой читатель, возможно будете возмущены, узнав, что многие из этих людей никогда и ничего не читали из художественного творчества Лавкрафта; они просто входят в эту магическую систему, предложенную в книге, и практикуют её. Сам Саймон, с момента публикации «Некрономикона» в 1977-ом году, наверняка получил немало писем с отзывами от полностью удовлетворённых покупателей.

«Некрономикон» Саймона предупреждает о нависшем проклятии каждого, кто читает или распространяет этот зловещий фолиант, — факт, похоже, никак не помешавший публикации его бесчисленных пиратских изданий. Прочтение книги, утверждает Саймон, может привести к безумию и самоубийству; и даже профилактические методы, пропагандировавшиеся Герметическим Орденом «Золотой Зари» Алистера Кроули, не эффективны против Древних Богов, населяющих её страницы.

Перевод некоторых книг, как мы видим, — дело опасное и требующее большой ответственности от переводчика. С другой стороны, справедливости ради следует отметить, что многим переводчикам удалось избежать участи, постигающей «запятнанные» версии, с помощью вполне законного защитного средства. Например, собрание сказок и наставлений «Тысяча и одна ночь», как известно, было образовано от древней тюркской книги под названием «Гесер-Эфсане» или «Хазар Афсана» (Hazâr Afsâna), что означает нечто вроде «тысяча легенд». В конце VIII века у неё появилось новое (арабское) название «Тысяча и одна ночь». Первым переводчиком книги был араб, отнюдь не сумасшедший, по имени Абу Абд-Аллах Мухаммад эль-Гахшигар. Именно он установил традицию, согласно которой ни один переводчик не может перевести всю «Тысячу и одну ночь» целиком, поскольку это означает смерть. Даже прочтение всей книги целиком, а ещё хуже — её декламация, способны привести к трагическому концу, о чём может свидетельствовать несчастная Шехерезада.

С тех пор и по сегодняшний день все переводы «Тысячи и одной ночи», являются неполными, вернее, полными, но сделанными только при сотрудничестве двух или более переводчиков, работающих над различными разделами книги по отдельности. Более прагматичный Абдул Альхазред пренебрёг правилами древних переводчиков и пустился в авантюру, в одиночестве сделав перевод «Некрономикона» целиком; и хотя, в итоге, ему не удалось ускользнуть от смерти, однако, распространив свою версию в трёх разных книгах, разбросанных по удалённым уголкам мира, он, возможно, сумел избежать вечных мучений своей души. (прим., — текстовые исследования показывают, что в своих произведениях Лавкрафт описывает не один «Некрономикон», а три разные книги, но, по всей видимости, являющиеся разделёнными частями одного древнего фолианта).

Как нередко бывает с такого рода запрещёнными книгами, подобные предупреждения скорее служат стимулом к их прочтению, нежели табу. В любом случае, самое кощунственное в этом издании, по крайней мере для меня, — это Дерлетовская идея, положенная в основу «Некрономикона Саймона»: классическое противостояние Добра и Зла, то, к чему сам Говард Лавкрафт относился с немалым отвращением.

Эта борьба между Добром (Старшими Богами) и Злом (Великими Древними), как известно, является после-лавкрафтовским творением. В «Некрономиконе» Саймона эти две группы включают в себя как аутентичных (подлинных) древне-месопотамских богов, так и вымышленных. Древние (здесь, а не в Мифах Ктулху) представляют собой воплощение Первобытного Хаоса. Главная из них — богиня и праматерь Тиамат. Старшие Боги — это младшие сущности, дети Древних, восставшие против своих создателей и одержавшие верх. Как повествует шумеро-аккадская мифология, Мардук (предводитель Старших Богов) убил богиню Тиамат (царицу Древних), затем разделил её тело на две части, создав Небо и Землю. Согласно всё той же ассиро-вавилонской космогонической поэме «Эну́ма э́лиш», Старшие Боги также создали человечество из крови побеждённого чудовища Кингу́ (Древнего, и сына Тиамат). Как следует из легенды, люди были созданы для того, чтобы работать, обслуживать, кормить, а заодно восхвалять Старших Богов. Оставшихся Древних, Старшие Боги заключили в тюрьму под землёй и в других вселенных.

Неутешительно читать во введении Саймона о том, что Мифы Ктулху якобы повествуют о борьбе Добра и Зла, воплощённых в Старших Богах и Великих Древних. Однако, в работах Лавкрафта подобного конфликта никогда не существовало; в действительности, этот «манихейский» аспект прежде всего принадлежит более позднему литературному вкладу Августа Дерлета. Космогония Лавкрафта избегает классического противостояния между добром и злом, то есть оно ускользает от любого «манихейского» видения этого вопроса. Именно в Манихеи́зме (иранское синкретическое религиозное учение), исконный Зороастрийский Дуализм света и тьмы, добра и зла, доведён до его крайней и, можно сказать, классической формы.

По словам Саймона, мы должны быть крайне осторожны. Древние возлежат «не мёртвые, но спящие», ожидая того дня, когда они смогут вернуться. До этого момента они зависят от положения звёзд, а также от жертвоприношений, совершаемых их смертными почитателями... традиционно.

В эпилоге «Некрономикона Саймона» безумного араба Альхазреда преследуют предчувствия скорой смерти, которая представляется ему чудовищной. Он понимает, что оккультный ужас «Некрономикона» разгневан и стремиться отомстить за то, что он раскрыл миру его существование. Текст изобилует несоответствиями, но важно воспринимать их, прежде всего, как признак нестабильного психического состояния автора и его желание защитить себя от предполагаемой опасности. Он не может подписать свою работу открыто и поэтому остаётся безымянным; хотя многим хорошо известно, кому именно принадлежит титул «безумный араб».

«Некрономикон Саймона» — это не только хорошо сконструированная мистификация, но и необходимая. В конце концов, ведь пастиш (стилизация) древних традиций, подхваченных тут и там, — это именно то, чем занимались создатели гримуаров в Средние века и в эпоху Возрождения. Говоря иными словами, ложность гримуаров — это то, что делает их подлинными. Пожалуй, в этом, и заключается (единственное ли?) достоинство «Некрономикона Саймона»: помочь осознать нам, что, хотя Лавкрафтовского «Некрономикона» не существует, его необходимо было изобрести.

«Некрономикон», как и любая другая запрещённая книга, независимо от того, принадлежит ли она к Мифологии Ктулху или нет, — есть не что иное, как портал. Взывая к его про́клятым страницам, а может быть, даже воображая их томной ночью, в одиночестве, под сопровождение непрекращающегося бормотания книг, дремлющих на полке в нашей комнате, мы ломаем печать, отделяющую воспринимаемую нами реальность от глубокого, непостижимого космоса, где обитает Невообразимое. Если «Некрономикон» — это стена, граница, отделяющая нас от невозможного, от фантастического, то мы вправе спросить себя, чем он отличается от любой другой книги. Быть может, его ужасы рассеяны по бесчисленным произведениям: безумные отрывки, сокрытые в сказке, дьявольские абзацы в философском тексте, устрашающие предостережения в старом эпистолярии, жуткие заклинания в Библии, накапливающие пыль и чувство вины в вашем собственном доме. Возможно, поэтому до сих пор никому не удаётся его найти. Может быть, поэтому «Некрономикон» — это в конце концов не книга, а все книги. Что, если «Некрономикон» находится в твоём доме?

                                                                                                                                                         ~•~

Author: © Sebastián Beringheli.

Propiedad intelectual © 2005-2022 «El Espejo Gótico» (ARG).

Powered by Blogger.com. All Blogs Blogspot Blog Directory.

Перевод: © 2022 ZaverLast.

Ссылка: https://twitter.com/ElEspejoGotico

===================================

Изображения ниже:

1. Одна из необычных иллюстраций французского художника фантастических комиксов и литературы — Филиппа Дрюйе (Philippe Druillet) в серии из 16-ти рисунков под названием — Druillet: «Le Nécronomícon, le Livre des noms morts» (Дрюйе: «Некрономикон, Книга мёртвых имён»), опубликованных в 1978-ом году во французском журнале «Metal Hurlant» (в сентябрьском спец-номере, посвящённом Г.Ф. Лавкрафту). В 1966-ом году Филипп Друйе стал первым, кто визуально материализовал «Некрономикон» для широкой литературной публики, представив в осеннем номере журнала «Anubis» три свои иллюстрации, как страницы из запрещённого «Некрономикона».

2. Ливанский постер неизвестного дизайнера, сделанный для премьеры итальянского фильма ужасов «Остров чудовищ» или «Остров рыболюдей» («Island of the Fishmen») 1979-го года, снятого режиссёром Серджио Мартино и культовым продюсером Роджером Кормэном по мотивам произведения Г.Ф. Лавкрафта «Морок над Иннсмаутом», с известной актрисой Барбарой Бах (Леди Старки) в главной роли, супругой знаменитого музыканта Ринго Старра (The Beatles).