The Young and Prodigious T.S. Spivet (2013, Франция, Канада, реж. Жан-Пьер Жёне, 105 мин.)
Среди произведений, повествующих об американской мечте, очень часто выделяются именно те, которые рассказывают о том, как эта мечта в итоге не сложилась. И, возможно, немаловажную роль в этом играет то, что подобные фильмы снимают, собственно, не американцы. Вспомните, навскидку, хотя бы великолепный философский и грустный кинофильм «Что гложет Гилберта Грейпа», или «Сны Аризоны». Все они сняты европейцами, и, возможно потому, что для европейца американская мечта вдвойне непонятна и получаются эти киноленты достаточно грустными. Что уж говорить, о том, что даже в достаточно жестокой кинокомедии «Малавита» об американской мечте французам рассказывает лирический мафиозный герой Де Ниро только для того, чтобы показать явный контраст между культурными кодами старой Европы и места, что стало пристанищем многих романтиков, чьи надежды зачастую разбивались в жестокой конкуренции.
Сказка, которую нам рассказывает автор меланхоличной «Амели» Жан-Пьер Жёне не менее грустна. Это не роуд-мови, и не история о мальчике, который смог. Отнюдь. В притчевом, ностальгически выверенном стиле нам рассказывается история одиночества, история одной семьи с ее мечтами, чаяниями и надеждами, в одночасье разбитыми чудовищной трагедией. Эта трагедия не просто кардинально меняет жизни детей и взрослых, она прокладывает между ними огромные стены отчуждения. Если бы Стивен Кинг консультировал этот фильм, он наверняка добавил в сюжет какое-то чудовище, питающееся этой пустотой и горечью тишины, где центр микрокосма жилища – гостиная, становится паноптикумом-музеем трофеев, но не местом, где за столом разговаривают о пустяках и шутят родные люди.
Мальчик Воробушек не просто гениальный юный ученый, он явственнее всех переживает трагедию смерти, винит себя, и еще более остро воспринимает отчуждение. Возможно, поэтому аллегорическим символом смыслов фильма является «вечный двигатель», который мальчик изобретает. Именно то невероятное путешествие через сердце разрушенных надежд, печалей и тщетных попыток в сердце одноэтажной Америки – великолепный фон для осмысления жизни целых поколений жителей этой страны. Неслучайно среди отличных пейзажей среднего Запада мы видим почти мифического для современности бизона, а старик-бродяга в поезде все так же показывает нам, как миллионы неприкаянных душ ищут себя в этой стране до сих пор.
Однако, ни престижная премия, ни мнимая слава не заменят ощущения покоя, и финал киноленты во многом вселяет в зрителя, уже поднимающегося с сиденья в кинотеатре надежду на лучшее, ведь колесо все скрипит, а жизнь продолжается.
