11. На страницах 10—12 напечатана статья Михала Цетнаровского/Michał Cetnarowski, которая носит название:
Когда осенью 1982 года на страницах делавшей первые шаги “Фантастыки” появились первые панели с его приключениями, никто и предположить не мог, какую роль он сыграет в истории польского комикса. Впрочем, само определение «польский комикс» большинство критиков воспринимало тогда как язвительную шутку. Однако сам Фанки Коваль – ибо о нем идет речь – плевать на это хотел. Интересно, как сложилась бы его карьера, если бы его звали не Фанки Коваль, а, в соответствии с первоначальным замыслом – Панки Рок?..
Лицом к лицу с комиксом
Приключение с Ковалем стартовало ранней осенью 1982 года, когда редактор Яцек Родек, глава отдела зарубежной литературы в журнале “Fantastyka”, и писатель Виктор Жвикевич предложили редакции указанного журнала для рассмотрения синопсис комикса о приключениях космического детектива Панки Рока. Действие каждого состоящего из нескольких панелей фрагмента комикса должно было разыгрываться в своей художественной реальности – от «космической оперы» через horror и криминал аж до фэнтези. К сотрудничеству очень быстро подключили Мацея Паровского. Вскоре к двойке сценаристов (Жвикевич не принимал участия в дальнейшей работе) присоединился рисовальщик БОГУСЛАВ ПОЛЬХ. Его порекомендовал друг главного редактора «Фантастыки», писателя НФ Адама Холлянека, профессор ЕЖИ СКАРЖИНЬСКИЙ, автор иллюстраций к художественно изысканной комиксной адаптации «Яношика».
Если использовать терминологию Фрейда, в этом авторском коллективе Яцек Родек был изобретательным и стихийно-неистовым id,
Мацей Паровский – аналитическим ego, преобразующим зрительные представления в словесное их описание,
а БОГУСЛАВ ПОЛЬХ – superego, модератором, благодаря которому представленные замыслы осуществлялись в рисунках.
Яцек Родек, которому в то время было 27 лет, по словам коллег был «фанатиком прозы и кино, который посмотрел и прочитал все связанное с фантастикой». Девятью годами старший, чем он, Мацей Паровский зарекомендовал себя как теоретик и защитник комикса. В принципе он знал все теоретические работы, касавшиеся комикса, напечатанные в Польше – начиная с посвященного комиксу номера журнала “Szpilki” 1972 года, представлявшего читателям важнейшие достижения мирового андерграунда и первой комиксной лиги,
через журнал “Literatura na świecie” 1974, опубликовавший фрагменты «Поэмы в облаках» Дино Буццати
и позже – «Фантомаса против международных вампиров» Кортасара/СКАРЖИНЬСКОГО до следующего комиксного номера журнала “Spilki” (1977 года), где демонстрировался польский художественный комикс (МЛЕЧКО, ЧЕХОТ). С другой стороны, в середине 70-х годов Паровский впервые побывал в Париже, где непосредственно столкнулся с ошеломляющим богатством тамошнего комиксного рынка. Именно тогда, по его воспоминаниям, он привез в Польшу первые панели журнала “Pilot”, которыми были оклеены стены в… туалетах на горных туристических маршрутах.
Паровский выразил свое восторженное отношение к комиксу в трех августовских 1977 года номерах еженедельника “Ekran”, где был опубликован его длинный очерк «Комикс – мальчик для битья». В это же время он впервые встретился со сценарием для комиксов. Ему показал готовый текст Адам Колодзейчик, один из редакторов журнала “Relaks” – знаменитого польского комиксного журнала, основанного в 1976 году.
Паровский был разочарован – описания показались ему недостаточно выразительными, слишком статичными, а работа над ними – трудной и кропотливой. Пять лет спустя он обнаружил, что эта форма художественного выражения может быть также замечательной творческой забавой.
Самым опытным в этом творческом коллективе был третий из них, то есть БОГУСЛАВ ПОЛЬХ, которому исполнился в ту пору 41 год. Этот лицейский приятель ГЖЕГОЖА РОСИНЬСКОГО и автор рисунков к семи выпускам комикса «Капитан Жбик»,
как раз к этому времени завершил иллюстраторскую работу над восьмитомным циклом «По Эриху фон Дэникену».
Цикл пользовался большим успехом (тираж превысил миллион экземпляров) и ПОЛЬХ искал новое место приложения своим умениям. Это он предложил изменить имя героя на «более свойское» Фанки Коваль, и это он, будучи самым опытным из троицы, поначалу решал, в каком окончательном виде представлять зрителю отдельные панели. И это он также сумел уговорить Адама Холлянека предоставить для печатания комикса четыре, а не три страницы журнала, что имела большое значение для облика комикса в дальнейшем. Поначалу сюжет повествования сочинялся от эпизода к эпизоду. Согласно первоначальному намерению, сценография и фон должны были изменяться, а очередные приключения следовать друг за другом без видимой связи. Эта формула могла предоставить возможность игры материалом комикса. Однако ПОЛЬХ вынес вердикт: так не пойдет. Комикс должен иметь зрелищного героя, а отдельные его части должны слагаться в стройное целое. Ведь замучаешься, каждый раз вводя на четырех страницах читателя в новый «курс дела». Редактор согласился с вердиктом, но фрагментарность – особенно если знаешь историю возникновения комикса – можно заметить, разглядывая несколько первых панелей комикса.
В самом начале серии Фанки Коваль стремится получить лицензию космического детектива агентства Universs. Вместе с ним мы попадаем в трансмиттер темпористов («временной лифт»), вырываем мисс Универсум 2082 из рук жреца древнего культа, а после возвращения на Землю мы (опять же вместе с ним) оказываемся отозванными из заслуженного отпуска, чтобы попытаться выяснить, почему на всем земном шаре то и дело вспыхивают странные беспорядки и волнения. Только после разоблачения «зодиакальной аферы» (за приступами безумия стоят интриги дроллей – паукообразной расы с головами, напоминающими ободранный от шкуры овечий череп, и с очками-консервами вместо глаз) сюжет набирает ход и эпизоды начинают складываться в некоторое целое.
Хотя даже тогда, по словам Паровского, им иногда случалось отправлять в печать отрывок, не зная, с какой опасностью придется в следующем номере «Фантастыке» встретиться Фанки Ковалю. Эту фрагментарность и гонка из одного приключения в другое прекрасно отражается в названии первого альбома – “Bez oddechu/Без передышки”.
Во второй части, “Sam przeciw wszystkim/В одиночку против всех” (1985–1986), уже нет этой фрагментарности. Для геров, возвращающихся с тюремной планеты Денебола 4, наступают тяжелые времена. Интриги конкурентной организации Stellar Foks становятся все более изощренными, агентству Unuverss грозит роспуск, из-за кулис высовываются дергающие за ниточки ладони политиков, и в конце концов ближайшим союзником, на помощь которого может рассчитывать Фанки Коваль, оказываются… дролли. Сюжет усложняется с отрывка на отрывок, появляются новые стороны конфликта, враги проявляют все большие жестокость и беспощадность, а у союзников оказываются связанными руки. Не случайно «В одиночку против всех» считают лучшей частью серии, а если не лучшей, то по крайней мере наиболее стройной и последовательной.
Этой стройности не хватило третьей части. Альбом “Wbrew sobie/Вопреки самому себе” был опубликован в журнале “Nowa Fantastyka” в 1991 году. Сюжет был еще больше закрученным, а цели героев (раздвоенных дословно и в переносном отношении) еще более туманными и многозначными. Именно эта многозначность и неопределенность и оказалась предметом критики большинства читателей. Другим читателям не понравились рисунки ПОЛЬХА, который, отходя от прежнего традиционного стиля, все более склонялся к чему-то близкому к карикатуре. И те, и другие были не совсем правы. Однако, действительно, открытое завершение альбома «Вопреки самому себе» оставляет висящими несколько ответвлений сюжета и создается впечатление, что альбом рухнул под тяжестью собственной конструкции. Однако и мир за окном, который в комиксе о Фанки Ковале проявлялся в виде ряда аллегорий, впадал в очередные неясности и неопределенности, а также трудные компромиссы после Круглого стола. Коваль, как и вся Польша, оказался на распутье.
В одиночку против всех
«Фанки Коваль» был по тем временам переломным произведением. Разумеется, фантастические комиксы издавались в ПНР по меньшей мере с дня рождения журнала “Relaks”, однако ни один из них не был скроен с таким широким замахом. Или точнее – один был, но локальный характер публикации на много лет исключил его кандидатуру из списка претендентов на позицию предвестника полнометражного фантастического комикса в Польше. Речь идет о приключениях Кайко и Кокоша ЯНУША ХРИСТЫ, которые с конца 50-х годов публиковались в газете “Wieczór Wybrzeża”. Однако сценаристы “Фанки Коваля” этого комикса не знали. Но в таком случае где следует искать литературных и попкультурных предков “Фанки”?
Мацей Паровский, в чем убеждает хотя бы чтение упоминавшегося выше «Мальчика для битья», знал большую часть комиксов, публиковавшихся в “Relaks”-е, с комиксом “Spotkanie/Встреча” Сивановича/ПОЛЬХА во главе.
Он не только с уважением писал об этом последнем, но и кое-что заимствовал оттуда для «Фанки Коваля» — графически модифицированных персонажей космитов-дроллей, прячущихся в человекоподобных роботах.
Сравнивать тогдашние польские НФ-комиксы с сенсационным, рисованным в западном стиле «Фанки Ковалем», это все равно что сравнивать витрины магазинов по обеим сторонам Берлинской стены. Если бы создатели «Фанки Коваля» опирались только на “Relaks” и тогдашнюю весьма бедную комиксную среду, мы получили бы очередную сказочку о приключениях группы ученых, а не жесткое (по тем временам) мордобитие с космическим ковбоем в главной роли. Тому, как может выглядеть «солидный» комикс, создателей «Фанки Коваля» научили с одной стороны литература и кино, а с другой – американский и западноевропейский комикс.
Упоминавшаяся выше фигура космического ковбоя – это эхо «космических приключений» популярного в те годы Богдана Петецкого, герои которого поначалу били (и били обычно дважды) и лишь затем задавали вопросы. И также слабое, отдаленное эхо черного криминала. Причем, во всяком случае поначалу, в «Фанки Ковале» отсылки шли в сторону скорее менее «чандлеровской» вариации – менее рефлектирующей, более настроенной на взрывные развязки и черно-белое подразделение ролей. Однако только знания литературных первоисточников и отсылок к ним не хватило бы для создания произведения в рамках нового, неизвестного средства массовой коммуникации. Здесь попросту бесценным оказался опыт БОГУСЛАВА ПОЛЬХА и его осведомленность относительно европейских комиксов. Приступая к работе над «Фанки Ковалем», ПОЛЬХ пребывал под впечатлением от реалистической и точной манеры рисования ПОЛЯ ЖИЙОНА (Paul Gillon), сравниваемой с манерами рисования таких звезд французского комикса, как МËБИУС (Moebius) и ФИЛИП ДРУЙЕ (Philippe Druillet).
С возможностями комикса как средства массовой коммуникации ознакомились также сценаристы. Их многому научил № 2/5 за 1972 год журнала “Sztuka”, в котором были напечатаны короткие произведения БАРБЬЕ (Barbie), известного по французскому журналу “Métal Hurlant”.
«Покадрово» показываемые в его комиксах крупные планы отдельных персонажей (обычно обнаженных женщин) плавно переходят в комиксную ономатопею с тем, чтобы тут же, при очередном увеличении или уменьшении, принять совершенно новую, поначалу лишь туманно намечавшуюся форму. А из лекции комиксного андерграунда из журнала “Szpilki” 1972 года, публиковавшего помимо прочего работы РОБЕРТА КРАМБА (Robert Crumb) – но также и более «классического» РИЧАРДА КОРБЕНА (Richard Corben) – они узнали, как можно браться за серьезные и «некомиксные» темы на панелях, ассоциировавшихся прежде с молодежным потребителем. Два тома эссе “Super-Ameryka” начала 70-х годов, начиная со статьи Сельдеса Джилберта «Глупый кот, который ходит сам по себе» — о датированной началом XX века серии “Krazy Kat” ДЖОРДЖА ХЭРРИМАНА (George Herriman), упрочили их теоретические знания.
Добавим к этому гротескный космос из комиксов МËБИУСА и футуристические кадры ЭНКИ БИЛАЛЯ (Enki Bilal), которые они видели в журналах “Pilote” и “Métal Hurlant”, когда ездили в Париж,
а также увлеченность Паровского кино и фотографией, чтение им теоретических работ о работе съемочной камеры и монтаже в фильмах Орсона Уэллса и Альфреда Хичкока. И, наконец, «Звездные войны» и «Бегущий по лезвию бритвы» — фильмы, которые пан Мацей видел уже в 1983 году. Вот так вот они, отдельные элементы пестрой, неоднородной мозаики, из которой мглисто вырисовывался будущий облик Коваля, укладывались в прозрачное целое.
Глядя с сегодняшней точки зрения, замечаешь, что комикс не лишен недостатков. В особенности устарела техническая сторона повествования, переполненная авторскими комментариями в рамках, достраивающими сюжет, и «дымками» с вписанными в них мыслями героев. (Над такой манерой подтрунивал в «Титусах» ХЕНРИК ЕЖИ ХМЕЛЕВСКИЙ, где действие происходило «в течение 1985 минут»). Ныне, в постмуровской и посгеймановской эпохе, в комиксе все больше отходят от таких решений, смещаясь в сторону повествования от первого лица, квази-монолога героя (или третьестепенного персонажа), благодаря чему читатель может понять как что он думает, так и что, собственно, происходит.
Ориентированный на безудержное «приключалово» «Фанки Коваль» зачастую слишком спешит и использует развязки типа deus ex machina, впадая тем самым в один из главных грехов раннего коммерческого комикса. Ибо зачем Его Светозарность предводитель дроллей в первой части комикса сам сражается с Фанки, управляя изнутри боевым роботом? Почему вдруг во второй части, без какого-либо объяснения, Коваль оказывается вдруг непроницаемым для телепатического сканирования дроллями? Ответ, впрочем, очевиден – потому что иначе у него не оказалось бы в руках козыря и сюжет зашел бы в тупик.
Аналогично происходит с психологическими упрощениями. Сцены, открывающие комикс «Без передышки», в которых Коваль преследует жреца кровавого культа, или более поздние сцены совещания в Universs, смахивающие на производственные совещания промышленных предприятий, могут рассмешить современных читателей, что совершенно не планировалось авторами комикса. Что ж, как писал Мацей Паровский в статье «Комикс и мы» (1984): «Мы создали в Польше “второй комикс”, художественный [МЛЕЧКО и ЧЕЧОТА], не имея, в принципе, первого, супергеройского». И «Фанки Коваль» был как раз попыткой залить такой комиксный фундамент.
Однако в комиксе Паровского, Родека и ПОЛЬХА есть выдающиеся моменты. Конечно сегодня, обогащенные уроками комиксного рисунка ДЖЕФА ДАРРОУ (Geoff Darrow; “Hard Boiled”) или невероятного ХУАНА ХОСЕ РИПА (Juan Jose Ryp; “Another Suburban Romance”), мы иначе смотрим на черпающую полными горстями из традиции ligne claire, но при этом техницизированную и оперирующую геометрическими формами иллюстративную манеру ПОЛЬХА. Однако четверть века назад сосредоточенный на частностях рисунок не мог не восхищать.
Известна история о рисунке монеты, на котором ПОЛЬХ воспроизвел все возможные детали. Когда ЯНУШ ХРИСТА спросил его с почтительным удивлением, зачем ему это, ведь при воспроизведении рисунка в печати их никому видно не будет, ответ пана БОГУСЛАВА был краток: «Но я-то знаю, что они там есть». Кто сегодня так работает?
В «Фанки Ковале» прекрасны вторые планы: бары с псевдовавилонскими барельефами львов, уличные толпы, вездесущие рекламы, футуристические дымы, взмывающие в небо между фасадами небоскребов… Поражают формальные эксперименты. Сцен из операции освобождения сенатора Боббера, показанных в кадрах, стилизованных под съемочные планы операционных камер полиции, не устыдился бы и сам ФРЭНК МИЛЛЕР, который годом позже ввел в комикс (в «Возвращении Темного рыцаря») характерные talking heads – повествование с помощью кадров, представляющих собой воспроизведение телеэкранов и вещающих с них ведущих новостных программ.
Столь же смело развивалось действие, все более наполнявшееся отсылками к действительности. Когда в половине черных 80-х годов Фанки Коваль бил по зубам угрожавших ему полицейских, а с комиксного телевизора лгал представитель правительства по делам печати, аллюзии и подмигивания читателям, которые поначалу были забавой, становились все более читабельными. Как оказалось – о чем поначалу не подозревали даже сами создатели – Коваль, космический Бонд, сражался не только за облик современного польского комикса, очень вскоре он начал вступать в сражения и с внекомиксной действительностью.
Борьба за планету
Что интересно, поначалу «Фанки Коваль» встретился с холодным приемом читателей «Фантастики». В письмах в редакцию писали: зачем тратить место на нечто такое? И насмехались над Фанки, когда тот – по типу американских супергероев – старался быть героем без страха и упрека.
И только тогда, когда «Фанки Коваль» под напором стереотипов нашел свою формулу – его герой не только неплохо работал кулаками и уверенно держал удар, но и имел некоторые недостатки – читатели изменили свое отношение к нему на более приязненное. Когда, в 1985 году, после двух лет отсутствия, Фанки вернулся на страницы «Фантастики», его приветствовали как хорошего знакомого, с которым можно поделиться общей тайной. Комикс поймал читателей на крючок.
Благодаря успехам Фанки Коваля стартовало ежеквартальное приложение к журналу “Fantastyka” – журнал “Komiks-Fantastyka”. В первом номере этого журнала впервые показали «Фанки Коваля» в цвете.
Следом за этим номером в руки читателей попали первые альбомы комикса “Yans” Дюшато-РОСИНЬСКОГО,
“Mir mutantów” легендарного РИЧАРДА КОРБЕНА
и два альбома с выдающимся “Rork”-ом АНДРЕАСА.
Были изданы и следующие альбомы «Фанки Коваля».
Родился рынок комиксов.
Журнал “Komiks-Fantastyka” редактировал Яцек Родек. Позже он также занимался редактурой в издательстве «Орбита», благодаря чему в Польше появились несколько очередных альбомов “Thorgal”-я.
Все эти издания показали, что можно делать неглупый, дерзновенный, изысканный в отношении формы и многослойный в отношении содержания комикс. Комикс для взрослого читателя.
Командор Коваль (получивший служебное повышение в третьей части) при оказии сражался также и на других фронтах. Тех читателей, которые помнят давно отзвучавшие споры между редактором Паровским и редакционным коллективом журнала “Feniks”, отстаивавшим упор на развлекательность в польской фантастике, возможно удивит то, что если они сегодня приглядятся повнимательнее к «Фанки», то обнаружат, что за десять лет до этих споров Паровский и К выступили в качестве предвестников развлекательной (но неглупой) НФ.
Еще важнейшей была роль, которую «Фанки Коваль» сыграл в… нравственной революции. Обнаженная грудь мисс Лилли, довольно часто мелькающая на кадрах, была первой столь смело показывавшейся «обнаженкой» не только в польском комиксе, но также и в рождающейся поп-культуре. (Впервые обнаженная женщина в польском комиксе была показана, вероятно, в комиксе “Spotkanie” Сивановича-ПОЛЬХА). Да, эта роль Фанки-бабнику должна была понравиться.
Авторы комикса время от времени говорят о возможном продолжении комикса. Поможет ли такой шаг Ковалю, или, может быть, повредит? Стартуя в начале 80-х годов в развлекательной и довольно-таки простой конвенции, авторы заложили краеугольный камень польского комикса. Может ли такое продолжение сегодня – после всех эти «Человек-паук»-ов и очередных «Звездных войн» — стать чем-то новаторским? Кажется, что к «Ковалю» опять же стоило бы подойти с достойной его серьезностью. Но в таком случае надо было бы считаться с возможностью коммерческой неудачи, потому что сейчас рынок, также фантастический, оккупирован весьма «попкорновым» потребителем.
Пока что, хотя с момента его рождения прошла уже более чем одна попкультурная эпоха, командор Коваль держится неожиданно хорошо как на страницах статей, описывающих историю польского комикса, так и – что, вероятно, самое важное – в сердцах читателей.
Фанки Коваль живет.
Punky Rock is not dead.
цитировать
свернуть ветку
Что б я без тебя делал?