Терри Пратчетт. Ископаемый пляж

Терри Пратчетт

Ископаемый пляж

The Fossil Beach, 1973

Знаете ли вы, что если поднести морскую раковину к уху, то можно услышать шум моря?

Шум застревает в причудливых изгибах и разносится эхом целую вечность. Но что произойдёт, если взять окаменевшую морскую раковину? Я расскажу вам.

Случилось так, что в графстве Гритшир, в маленьком приморском городке Шингл-Реджис, к краю пирса прилепился крошечный музей. Рассчитанный на туристов, он был полон настоящих русалочьих серёжек, спасательных жилетов, полностью оснащённых кораблей в бутылках* и других редких и любопытных предметов, выброшенных морем на берег.

Музеем руководил молодой человек по имени Гораций Бризфорт. Однажды он был в музее и подсчитывал пузырьки на кусочке необычной морской водоросли, когда вошедшая молодая женщина положила ему на стол большую окаменелость.

— Так, так, так, — сказал он. — Прекрасный экземпляр ископаемой улитки Eoborus rotundus. Такой бы нам точно не помешал.

Посетительница представилась — Джейн Трокмортон, изучает геологию в университете Блэкбери.

— Я нашла это в скалах на побережье, — сказала она. — Любопытно, если приложить её к уху, то можно услышать море!

И Гораций услышал. Но то море не было сегодняшним — оно звучало так, как, должно быть, миллионы лет назад. В этом было что-то очень странное. Он мог слышать вскрики и хрюки, видимо издаваемые плывущими динозаврами. Бризфорт ахнул от изумления.

— Ты погоди, — мрачно сказала Джейн. — Слушай дальше!

И Гораций услышал, как кто-то поёт. Весёлый голос, доносящийся сквозь шум прибоя. Знакомый голос.

Это звучало так:

ООООООО, мне нравится быть на морском берегу,

Это так классно — быть на морском берегу.

— Невозможно! — воскликнул Гораций, чуть не выронив раковину. — В то время никто не жил. Ты покажешь, где нашла это?

Полчаса спустя они с Джейн спустились в тихую скалистую бухту к северу от города, и Гораций обследовал выемку в том месте, где раковина была отколота специальным геологическим молотком. В скалах виднелось довольно много окаменелостей.

— Я должен докопаться до сути, — пробормотал он, взял запасной молоток и направился к скалам.

Примерно через двадцать минут Гораций начал откапывать нечто, выглядевшее как кости очень странного существа. Через некоторое время он понял, что это. Это был окаменевший шезлонг.

Джейн выкапывала останки маленькой ящерицы. Внезапно она уронила молоток.

— О, подобные ископаемые здесь довольно распространены, — беззаботно сказал Гораций.

— Только у этого во рту газета, — пробормотала Джейн. И протянула листок Бризфорту.

Газета, конечно, была довольно плоской и превратилась в нечто вроде грифельной доски. Но всё равно была читабельна.

Гораций прочитал вслух:

— «The Blackbury Chronicle and West Gritshire Times». Я не могу точно разобрать дату. Впрочем... О! Как мило. Сегодняшнее число.

Вскоре пляж был переполнен. Полицейские установили вокруг скал заграждение, а за ним Гораций, Джейн и несколько важных персон из Университета Блэкбери изучали окаменелости.

Они не были по-настоящему убеждены, пока один из них случайно не отколол кусок камня и не нашёл... окаменевший радиоприёмник. За миллионы лет тот расплющился под весом лежавших сверху камней, но всё равно оставался вполне узнаваемым радиоприёмником.

— Ну что ж, — изрёк Гораций. — Либо динозавры были намного продвинутей, чем мы думали, либо произошло что-то очень странное.

— Знаешь, что я думаю? — спросила Джейн. — Полагаю, здесь есть кто-то с машиной времени, проводящий отпуск в прошлом и довольно беспечный при этом.

Они оставили профессоров изучать странные окаменелости и побрели вверх по тропинке, ведущей к вересковым полям. Было очень жарко, но с моря дул приятный прохладный ветерок. Впереди располагался единственный дом. Старая рыбацкая хижина, приютившаяся за парой деревьев, согнувшихся почти до земли от постоянного ветра. Небольшой огород был полон фуксий и капусты, а в маленьком загоне привязанная к столбу коза, выела в траве большой круг. Ещё виднелись несколько ульев.

— Кто там живёт? — спросила Джейн.

— Старый доктор Голайтли, — ответил Гораций. — Самый выдающийся в мире лепи… лепида... — в общем, специалист по бабочкам.

— Вот те раз, — возмутилась Джейн. — Мне это не нравится. Мне всегда жаль бедняжек.

— Я так понимаю, он держит их живыми в чём-то вроде большой клетки на развод, — успокоительно произнёс Гораций.

Подходя, они увидели несколько гигантских клеток из рабицы в задней части дома.

Как раз в этот момент мимо пролетела бабочка. Сине-зелёная, с великолепными жёлтыми крапинками.

Размером немного крупнее орла.

Мгновение спустя маленький толстый человечек продрался сквозь кусты, размахивая огромным сачком для ловли бабочек. Он был одет в большую шляпу от солнца, выцветшие шорты, а ещё у него наличествовала длинная белая борода.

— Послушайте, мимо вас не пролетал Golightlius giganti? — задыхаясь, крикнул он.

— Он улетел в море, — ответил Гораций. — Если вы имеете в виду ту большую бабочку.

— Вы считаете её большой? — удивился старик. — Боже мой, это всего лишь подросток... э-э, прошу прощения. Мне лучше вернуться.

Он снова исчез в кустах.

Последовала долгая пауза.

— Вот это и был доктор Голайтли, — представил Бризфорт.

— Но таких бабочек не существует! — воскликнула Джейн.

— Возможно, — задумчиво протянул Гораций. — Знаешь, миллионы лет назад насекомые иногда вырастали до весьма больших размеров.

Они одновременно подумали о странных окаменелостях и морской раковине, певшей: «Мне нравиться быть на морском берегу...».

Пять минут спустя они уже стучали в дверь коттеджа, но ответа не последовало. В клетках за домом Гораций увидел несколько огромных бабочек. Одна или две были такими большими, что у них имелись насесты, как у птиц.

На следующий день они вернулись. Внизу, на пляже, по-прежнему кипела жизнь. Один из профессоров нашёл нечто смахивающее на окаменевшую рыболовную сеть.

Гораций постучал в дверь коттеджа и обнаружил, что та открыта. Чувствуя себя немного грабителями, они вошли внутрь. Было совсем темно. В углу медленно тикали старинные часы, а комната была заставлена довольно потрёпанной, но удобной на вид мебелью.

И тут раздался странный жужжащий звук. Казалось, он доносился из маленького шкафчика под лестницей. Гораций открыл дверцу.

Он обнаружил, что смотрит на пляж. Тут и там росли большие папоротники, а вдалеке возвышались утёсы. Солнце казалось большим и жёлтым. Он быстро закрыл дверцу, и посмотрел на обычный шкаф под лестницей. Бризфорт снова открыл дверцу, и там был пляж.

— Так, ладно, — храбро сказал он и шагнул внутрь. После минутного колебания Джейн последовала за ним, и они встали бок о бок на песке. Позади них, паря прямо над землёй, виднелось что-то вроде изображения внутренней части коттеджа.

— У меня такое чувство, что мы только что перенеслись на миллионы лет в прошлое, — сказал Гораций и указал вверх. Несколько крупных бабочек порхали над папоротниками.

— Интересно, как он это делает? — удивилась Джейн. — Я имею в виду, что в коттедже даже электричества нет.

Гораций подкатил по песку большой валун и вставил его в отверстие.

— Надеюсь, этого хватит, — объявил он. — Я хочу убедиться, что мы сможем вернуться. Мне не нравится быть окаменевшим.

Они побродили по пляжу. Время от времени какие-то гигантские ящерицы скользили над головой на кожистых крыльях, а однажды они увидели нечто, по словам Джейн, бывшее бронтозавром. Тот поедал папоротники, по полному стогу сена за раз, но остановился, чтобы посмотреть на них сверху вниз. Бронтозавр был размером примерно с дом.

— Они совершенно безвредны, — сказала Джейн, похлопывая ящера по морде. — Вегетарианцы. Ты знаешь, что они такие большие, что если ты наступишь им на ногу, они не поймут этого в течение двух дней?

— Э-э, нет, — ответил Гораций.

Они продрались сквозь заросли папоротника и чуть не споткнулись о доктора Голайтли. Тот сидел в шезлонге и тряс портативным радиоприёмником.

— Чёртова штука не работает, — объяснил Голайтли. — Всё, что он ловит, — это много тишины.

— Не думаю, что в это время у них было Би-би-си, если только не считать «Бронтозавры бесконечно сипят», — буркнул Гораций.

— О, добрый день, — поздоровался доктор, вглядываясь в них. — Странно. Разве я не встречал вас на днях? Что вы делаете здесь, в Юрском периоде? Не хотите ли чашечку чая?

Доктор заварил чай на походной плите. Пить хотелось всем, и пока они сидели в зарослях папоротника, Гораций рассказал доктору, как они нашли странный шкаф под лестницей.

— Это происходит каждый второй вторник, — подтвердил доктор. — Будь я проклят, если знаю почему.

— Значит, вы часто сюда приходите? — спросила Джейн.

— О, да. Это очень удобно. Знаете, столько великолепных бабочек, и, разумеется, абсолютно никого вокруг. И не будет ещё миллионы лет.

— Мы слышали, как вы пели: «Это так классно — быть на морском берегу», — сказал Гораций. — В раковине.

— Мой дорогой друг, разве я похож на человека, распевающего комические куплеты? Должно быть, это кто-то другой.

Джейн восторгалась:

— Боже, только подумайте, люди могли бы проводить отпуск в доисторических временах! А как вы возвращаетесь?

Доктор Голайтли показал большой будильник.

— Врата закрываются через семь часов, — объяснил он. — Вот почему я держу эти часы при себе.

Гораций посмотрел на них, а затем на свои.

— Это всё из-за песка, — сказал он. — Часы отстают на два часа!

Пять минут спустя они продрались сквозь папоротники как раз вовремя, чтобы увидеть, как исчезает светящаяся дыра. Камень, притащенный Горацием, был разрезан пополам.

Наступила долгая, ужасная пауза. Затем доктор Голайтли пробормотал:

— О. Хорошо. По крайней мере, погода здесь всегда хорошая. И, осмелюсь предположить, мы продержимся пару недель на устрицах.

Они провели очень неуютную ночь на вершине скалы, в то время как странные существа хрюкали и чихали в подлеске. Джейн немного поплакала и решила, что ничего полезного в этом нет, поэтому она задумалась о способах готовки моллюсков.

Утром было намного лучше. Они развели огонь, сфокусировав солнечный свет через толстые очки доктора Голайтли, и приготовили нечто вроде рагу из мидий в чайнике.

— Это и вполовину не так плохо, — восхитился Гораций и после завтрака отправился ловить доисторическую рыбу докторским сачком для бабочек. Это было намного лучше, чем сидеть весь день в душном музее, и через некоторое время он запел. И внезапно остановился, увидев большую пустую раковину, лежащую рядом с ним на пляже.

— Итак, это меня мы слышали! — подумал Бризфорт. — Неудивительно, что голос показался мне знакомым! Эту окаменевшую раковину мы и нашли!

Он побежал обратно по берегу, чтобы найти остальных. Те решили прогуляться вдоль побережья, и Гораций заметил их как раз в тот момент, когда они огибали груду камней.

Когда он приблизился, все смотрели вниз, на небольшую бухту, окружённую невысокими утёсами.

— Солнце очень жаркое, — сказал доктор Голайтли. — Я думаю, нам, должно быть, что-то мерещится. Мы ведь перенеслись на миллионы лет назад, не так ли? Однако посмотри туда, вниз.

У подножия скалы приютился маленький домик под соломенной крышей, с розами вокруг двери и аккуратной лужайкой перед ним — хотя эффект был несколько испорчен маленьким, привязанным бечёвкой динозавриком, поедавшим розы. Снаружи на двери висела табличка.

Там значилось: «Старый лев из красного песчаника».

— Это паб, — определил Гораций.

Они спустились к нему по камням, но паб не исчез.

Внутри было довольно мрачно. Там была доска для игры в дартс, а на стенах висели медные фигурки лошадей. С балки свисал длинный ряд пивных кружек, и, несмотря на жаркую погоду, в камине горел огонь. Перед ним храпела маленькая ящерица.

За стойкой открылась дверь, и оттуда вышел маленький лысый человечек. На нём была широкая улыбка и ярко-красный жилет.

— Доброе утро! — пропищал он. — Прекрасный день! Когда вы родом?

— Когда? — переспросил Гораций. — Полагаю, из 1973 года.

Маленький человечек посмотрел на них с изумлением.

— Рановато! К нам не часто приезжают люди из двадцатого века — не то чтобы я был против, заметьте, — дипломатично добавил он.

Гораций заказал всем по большой порции лимонада и решил рассказать мужчине — которого звали мистер Банкомб — все их приключения. Тот внимательно слушал.

— Понятно, вас зацепило побочным эффектом, — сказал он наконец. — Темпоральный экспресс проходит здесь по вторникам. Это может привести к появлению таких порталов.

— Что за Темпоральный экспресс? — удивилась Джейн.

Оказалось, что это большая машина времени, регулярно перемещавшаяся между двадцать пятым веком и различными доисторическими временами. Они узнали, что в двадцать пятом веке было в порядке вещей проводить отпуск в прошлом. Вот почему мистер Банкомб построил «Старого Льва из Красного песчаника».

— У нас здесь очень хорошие люди останавливаются, — объяснил он. — Сейчас межсезонье. Однако я ничего не говорю против триасового и каменноугольного периодов. С ними всё в порядке, если вам нравится жаркая парная погода.

— Каменноугольный период? — растерянно переспросил Гораций.

— Тогда образовался уголь, — объяснила Джейн. — Неужели тебя ничему не учили в школе? Это было миллионы лет назад.

Мистер Банкомб кивнул на большой плакат на стене. На фоне гигантской стрекозы, летящей сквозь болотистые джунгли, шёл текст: «Приходите и посмотрите, как закладывается уголь! Охотьтесь на гигантских стрекоз в знойном каменноугольном периоде!». Внизу, более мелкими буквами, значилось: «Выпущено ООО "Докембрийская компания временных путей". Юридический адрес: 2455 год нашей эры».

Мистер Банкомб задумчиво посмотрел на них.

— Могут возникнуть проблемы, — сказал он. — Видите ли, людям из двадцатого века на самом деле не положено знать об этом. Я не уверен, что Полиция времени позволит вам вернуться. Это может вызвать проблемы.

— Но ведь есть окаменевшая газета, — начал Гораций.

— О, люди скоро решат, что это какой-то трюк, — успокоил мистер Банкомб. — Прошу прощения.

Он поднял трубку, похожую на очень сложный телефонный аппарат, и набрал длинную серию цифр. Затем он с кем-то вполголоса переговорил.

— Это была Временная штаб-квартира в 2500 году, — объяснил бармен. — Я рассказал о вас, и они тормознут Темпоральный экспресс специально для вас. Видите ли, здесь всего лишь остановка по требованию. Они решили, что вы можете вернуться, но вам придётся подвергнуться гипнозу, чтобы забыть обо всём случившимся, иначе могут быть неприятности.

— Э-э, — сказал доктор Голайтли. — Кто-нибудь будет возражать, если я останусь здесь? Тут милое местечко. Мне оно нравится больше, чем двадцатый век. Подумайте о коллекции бабочек, что я тут соберу!

— Что ж, мне не помешает сменный бармен, — обрадовался мистер Банкомб. — Я был бы рад небольшой компании.

— Я бы хотел вернуться в двадцатый век, — решил Гораций. — Возможно, он не так хорош, но там мой дом.

— И мой, — сказала Джейн.

Снаружи паба раздался какой-то сдавленный хлопок, и в воздухе материализовался длинный серебристый цилиндр. Его дверца распахнулась, и кто-то сказал:

— Юрский период! Юрский период! Следующая остановка Палеолит и все станции до 2700!

Джейн и Гораций попрощались с доктором Голайтли и поднялись на борт экспресса.

Последовала голубая вспышка, и они очнулись, сидя на утёсах с видом на море. Внизу виднелись знакомые очертания пирса, а в бухте стояли яхты.

— Ммм, — промычал Гораций. — У меня немного кружится голова.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказала Джейн. — Я уверена, что должна была запомнить что-то. Ты когда-нибудь слышал о пабе под названием… Ээээ, не помню.

— Давай попробуем вспомнить за обедом, — решил Гораций, помогая ей подняться.

Пару месяцев спустя Гораций и Джейн поженились и поселились вместе, чтобы жить долго и счастливо. Хотя было кое-что, действительно их озадачившее. Кто-то прислал им открытку. Должно быть, это был фотомонтаж, потому что на ней было изображено несколько пасущихся динозавров. Марка тоже была странной —большая буква «Т» на синем фоне, и на ней виднелся штемпель «Почтовое отделение Юрского периода».

На открытке было написано:

«Прекрасно провожу время. Синоптики говорят, что в ближайшие два миллиона лет здесь будет хорошо. Жаль, что вас здесь нет».

И они так и не выяснили, кто её отправил.

* На самом деле построенных очень, очень маленькими судостроителями, но это уже другая история.