Дмитрий Биленкин. Опасность спокойствия // Комсомольская правда № 130, 5 июня 1965, с. 4
— -
Разин лежал на спине, ладони под затылком, ноги он положил на ветку, — тяжелые ботинки чернели в просвете ярко-красных кустов. Классическая поза отдыхающего туриста! Поодаль валялся рюкзак.
Мешал лишь жёсткий пояс скафандра. Но поворачиваться не хотелось. Так приятно было вглядываться в бесконечную даль неба, куда струйками крови стекали тонкие и прямые, почти без веток деревья.
В первый день эти деревья его поразили и потрясли. Но через месяц он уже привык, а через три месяца смотрел на пейзаж чужой планеты равнодушно. Такова уж сила привычки! Его напарник, Сережа Зубов прислушивался к тиканью часов.
— Пошли, — сказал он.
Разин поворчал, но поднялся. Работа есть работа...
Они шли перелесками, лугами, останавливались, брали образцы трав.
В первые дни это было спортом; кто принесет из маршрута больше неизвестных растений. Они упивались классификацией, изощрялись в выдумывании звучных латинских названий. Но вскоре надоело: на десяток находок меньше, на десяток больше — велика доблесть на планете, которую приходилось открывать всю с начала и до конца. В таких условиях легко вообразить себя Гумбольдтом, но ребята понимали, что их действительные заслуги невелики.
Дул слабый ветер, ласково, совсем как в Подмосковье. Плыли облака. В траве копошились насекомые. Очень тянуло распахнуть ворот рубашки.
— Дачные условия, — ворчал Зубов.
Да, здесь было уютно и спокойно.
Тенистый склон устилали мокрые после недавнего дождя листья, ботинки скользили.
— Тряхну-ка стариной, — сказал Разин.
Он оттолкнулся, заскользил по склону в безудержном падении, держа курс на ствол ближайшего дерева. Он подлетел к нему, раскрыл объятия и, резко затормозив, опять заскользил вниз от дерева к дереву.
Их снесло чуть влево.
— Гляди, какая лужа! — сказал Зубов.
— Скорей болото, — поправил Разин.
За деревьями в котловине лежало озерцо грязи. Она жирно и черно блестела. Кусты на берегу топорщили голые ветки.
Было очень тихо, ветер сюда не долетал.
— Озеро Спящей грязи — ничего название? — спросил Зубов.
— Подходит. Интересно, кто обглодал эти кусты?
— Небось анки. Они стригут чище наших лосей.
— Надо бы взять образец.
— Время, дорогой, время. Кроме того это типичное место водопоя. После больших дождей здесь наверняка много воды.
— Да, ты прав.
Разин достал фотоаппарат, прицелился. Как всегда с досадой подумал, что снимок не передаст главного: молчаливого спокойствия пейзажа.
— Ну, пошли, — сказал он, пряча камеру.
Зубов поднял с земли рюкзак, а заодно и камень (он стоял на каменистой косе возле берега). Повертел в руках голыш и, размахнувшись, с удалым присвистом бросил его в грязь.
Они не сразу поняли, что произошло. Камень не поднял фонтанчика, не дал кругов, он ушел в глубину, точно проглоченный. Тотчас грязь колыхнулась, встала бугром и вдруг стремительно выбросила на берег бесформенный обрубок. Он слепо метнулся влево, вправо, будто нашаривая что-то. К нему не прилипали даже песчинки. «Псевдоподие-ложноножка»! — похолодев сообразил Разин.
Отросток коснулся Зубова.
— Беги!!! — закричал Разин.
Поздно; скафандр прилип. Бесшумно, распухая наростами, близился новый обрубок. Зубов рванулся: напрасно. Его тянуло в озеро. Каблуки вспахивали глубокие борозды. Грязь всей своей тяжеловесной массой выходила на берег. С противоположной стороны обнажалось гладкое дно.
Зубов упал, руками, коленями вцепился в плоскую каменную плиту. Металл шлема скрежетал по камню.
— А-а-а! — кричал Сергей, теряя силы.
Крик вывел Разина из столбняка. Машинально он схватился за пояс: пусто. Вот уже месяц, как они «забывали» пистолеты — кому охота тащить в маршруте лишнюю тяжесть?
Он скатился вниз, ударил каблуком по отростку. Каблук мгновенно прилип, будто его схватило клеем. Разин упал. Отросток ослабил хватку, — теперь Зубов мог хотя бы держаться за камень, в кровь обдирая пальцы, — и выбросил в сторону Разина тупой, безглазый аппендикс. Мерно покачиваясь, лоснящийся, гладкий, он тянулся к шлему. Сзади тяжеловесно близилась основная масса.
Разин бешено рванулся и освободил ногу. Вскочил, увернулся от змеиного броска другого щупальца. Задыхаясь, побежал что есть силы вверх. Споткнулся о камень.
И тут мелькнула надежда.
Он поспешно хватал камни, набивал ими рюкзак, забыв о криках товарища, об отростках, которые ползли за ним. Наполнив рюкзак, он побежал что есть мочи на другой конец «озера», разом схватил сразу пригоршню камней и швырнул их в зловещую «грязь».
Опять камни исчезли без плеска. Место удара тотчас вспухло, выстрелило щупальцами. Разин с радостью увидел, как заполняется «грязью» обнажившееся ранее дно. Он кидал и кидал камни, то и дело отбегая, стараясь не думать, успеет ли он и будет ли этого польза Зубову.
Тот еще кричал, значит, — значит, был цел. Напротив Разина «грязь» уже грозно встала валом, отростки при всей их медлительности лихорадочно шарили по берегу, и Разин с ужасом видел, как после их прикосновения бесследно исчезают редкие травинки.
Он улучил момент и кинул взгляд на другой берег. Там начинался «отлив». На суше остался лишь один отросток, и тот более не тащил, а лишь держал Сергея. Действовало!
Он швырнул последний камень и заплакал от бешенства. Здесь берег был гол. Он бросил еще компас, кривой нож, которым выкапывал корни. Теперь оставалось только броситься самому.
Ну нет: этот последний гибельный козырь он прибережет. Разин схватил ближайший ствол низкорослого дерева. С силой, удесятеренной отчаянием, рванул. Почва под деревом напружинилась, но корни еще держали. Тогда он навалился всем весом, гнул дерево, бил по нему кулаками — и растянулся в обнимку с деревом в опасной близости от щупалец. Но теперь это не имело значения. Он закрутил ствол над головой, как пращу, и метнул. На этот раз «грязь» слабо ухнула. Секунду ствол еще держался снаружи, потом его заглотнуло.
И тут Зубов вырвался. Опрометью, спотыкаясь, падая, помчался прочь.
Разин не скоро нагнал его. Они долго шли молча, постепенно сбавляя шаг.
— Слушай, что же это такое было? – сказал, наконец, Разин.
— Не знаю! – Зубов всё ещё тяжело дышал. – Гром среди ясного неба, вот что это такое!
— Просто мы размякли, потому он и грянул. Только поэтому! Ласковый ветер, тепло, то сё… Дачные условия.
— Да, будь они прокляты!
------------------------------------------------------ -
Газетная публикация имеет отличия от редакций в сборниках.