Меньше семидесяти страниц мне осталось, когда я поняла, что ниасилю ЭТО даже под дулом пистолета. Про неудачный роман хоть в жизни, хоть на бумаге всегда можно сказать: «А как все хорошо начиналось!». Полкниги улетело в момент, а потом я забуксовала. Сильно радовал восточный антураж, к которому меня почему-то тянет в последнее время, а кроме этого – фактически ничего.
Справедливости ради надо заметить, что книга все же лучше предыдущей, но все равно очень и очень затянуто. По предварительно прочитанным отзывам ожидала немяряно морализаторства, как было в Боге-императоре, и псевдофилософских рассуждений, столь любимых Гербертом и четко обеспечивающим ему подростковую аудиторию, но их было вовсе не так много. Вполне динамичное повествование, но, если можно так выразиться, затянута сильно эта динамика. Т.е. вроде количество событий относительно количества страниц вовсе не так мало, но вторая половина книги настолько уже вымучена, что читать это практически невозможно.
Недостатки все те же: автор немыслимо множит сущности и очень много об этом говорит. И при этом создается впечатление, что и у автора картина мира в голове не укладывается. Невольно вспоминается Упорядоченное, где все ясно и понятно, несмотря на кажущийся межмировой бардак. Хотя любимый говорит, что нечего из драки двух деревень делать битву мировых масштабов. Это он вообще в Капитанский огород камнем метит, но про Герберта вполне можно сказать все то же самое, да еще и деревни эти висят в воздухе и непонятно как соотносятся географически и кто кому там каким местом Рабинович. Или Герберту надо было как Дюма карточки заводить на персонажей (ну и на места, религии, организации и прочая, и прочая – чего Дюма не делал, как я понимаю), или он ждал, что эти карточки каждый читатель сам для себя заведет? Возможно, лет двадцать тому я бы и учинила подобную глупость – мне тогда и Профессор нравился, — но сейчас я все же полагаю, что объяснять что к чему в книге – именно задача автора. Максимум, о чем должен задумываться читатель, это об идее. Ну и о том, кто убийца, не шофер ли? ;) – то бишь об интриге.
А в Еретиках вопросов много, но все они являются торчащими из книги неупрятанными концами: например, решит ли в конце концов автор, что из себя представляют Бене Тлейлаксу? Или: какого ж черта персы вырождаются, а Атрейдисы процветают? Кстати, кто не знает, тех же персов иногда следует вязать с матерыми дворовыми кошаками, иначе филидиперсовое персидское потомство мрет через одного.
Еще мне по-прежнему неясен вопрос с гхолой Дункана Айдахо – но это никому не ясно. Иногда я смутно подозреваю, что это и есть Кицум… :)))))) Плакаю…
Из Лето Атрейдиса, мутировавшего в конце позапрошлой книги в червя, аффтар сделал Пророка. Подозреваю, это Мухаммед реинкарнировался. И почему-то вдруг на эту должность его посмертно назначают тлейлаксианцы.
В общем, грустно все.
Попробую пересказать в двух словах: нового гхолу Бене Гессерит будет пытаться скрестить с потомком героини прошлой книги, которая является потомком Атрейдисов. Сплошные пересекающиеся линии, блин. Сколько ж там дурной наследственности вылезет через рецессивнывные аллели! Причем к той пятьсот-какой-то странице, до которой я дочитала, мне было без разницы, скрестят таки или нет – лишь бы это поскорее кончилось. Да, а тлейлаксианцы будут пытаться гхолу убить, хотя сами его и сделали. Девочка, для которой он, собственно, и создавался и с которой вроде как будет делать детей, осознает себя повелительницей червей и полкниги издевается над священниками Арракиса, который теперь Ракис. А Бене Гессерит к концу книги показывает священникам кукишь и забирает девочку себе. Ну для скрещивания, понятно. Извращенки, епть.
Ну и чем законилось – я не знаю. И уже даже знать не хочу – так надоело.
Оценки.
1. Достоинства мира Дюны умалить невозможно, это действительно одна из лучших вселенных, в которых мне довелось побывать. К сожалению, картину портит неуверенность автора в устройстве его собственного мира, оттого девять.
2. Про читабельность уже все сказано: до двухсотой страницы это было где-то на семерку, а к пятисотой сползло к нулю. Итого два-три получается, не больше.
Не могу не признать, что есть захватывающие моменты, но и они к собственной кульминации сильно испорчены экзистенциальностью. Например, классного чувака, который охранял гхолу, похитили враги. Кто враги – я так и не просекла, но это не суть. В общем, пытают они его механической штукой, призванной считывать сознание, а он, значицца, от боли переходит на какой-то другой, определенно высший уровень homo sapiens-a. Даже Кастанеда так не углублялся, чтоб аудиторию не растерять, и правильно делал. Такие отступления, за исключением подростков, любят только готичные барышни забальзаковского возраста, а они сайфай не читают.
3. Интрига так размазана по страницам, что полностью теряет свою привлекательность в процессе прочтения. Не больше трех.
4. Герои были бы недурны, если бы их не по одному лекалу выкраивали. Все какие-то тоже суперэкзистенциальные. А бабы, которые Бене Гессерит, так просто одинаковые – только именами и отличаются. Тоже три. И то за тлейлаксианца.
5. Идея, безусловно, присутствует и является сутью произведения – как во всех опусах Герберта. Только я из его идей уже выросла, оттого по достоинству оценить не могу. Но он и правда старался, это видно, оттого все та же тройка с натяжкой вполне получится.
6. Душевность мне показалась чуть ли не отрицательной величиной – с внутренним миром героев, равно как и с их чаяньями, я на одну волну не попадала. Сильно цели гипотетические у персонажей. Даже постоянно упоминаемый Золотой Путь, к которому стремился в прошлой книге Лето, и который, как я понимаю, можно считать проложенным, оставил меня совершенно равнодушной в силу собственной абстрактности. Один.
7. А вот с погружением дело обстоит чуть получше. Ну по причине качественной вселенной, это понятно. Там интересно и потому туда хочется. Оттого, что особо не верится, получается похуже, но где-то на пятерку вполне.
Синопсис.
Сейчас читаю Волчью Звезду Малинина. Вроде как это про один из миров Проклятия Аримана, оттого ожидала чего-то стоящего. Но, кажись, ошиблась. Чудак славно себе юродствовал, а теперь вот решил писать относительно серьезно, явно работая над языком повествования, для реалиьзму, видимо. И зря.
2009-06-02
цитировать
.