Sur les traces de Cugel l'astucieux
По стопам Хитреца Кугеля
Посвящения
Есть множество людей, которых стоит поблагодарить: прежде всего Кристель Камю и Жан-Поля Пеллена, которые поддерживали меня и верили в меня больше, чем я сам; я также благодарю Жака Гарина за его замечательный сайт, посвящённый творчеству Джека, Пола Роудса за его ценные советы и тяжёлую работу, которую он выполняет в рамках проекта Vance Integral Edition — неисчерпаемый источник информации; членов Экс-ан-Прованской исследовательской и исследовательской Restons Sirius, верного паладина Loyal Bon Уго Беллагамба за его многословие и необычайное одобрение моей персоны; Жан-Жака Ренье за его объективность, прямоту и, прежде всего, за его пятнадцатилетний виски; Жоржа Фово, Димитрия Ренье, Лоран Киферу, Луи Гранжона и Лоика Николоффа за их поддержку и дружбу. Большое спасибо также терпеливым рецензентам, корректорам и не менее терпеливым авторам, которые смогли стойко перенести мою отвратительную манию к деталям. Также особый поклон Сардекине Экс-ан-Прованской Анжелике за её... ангельское терпение. И в заключение, конечно же, я от всего сердца благодарю Джека и Норму Вэнс, которые предоставили мне возможность собрать эту антологию.
Норма, это вам. Да благословит вас бог!
Антологист
Филипп Моно живёт среди книг. Библилотекарь днём, с наступлением темноты он бродит по тропам воображаемых миров, образы которых он переносит в свои романы. Он является автором книг «Брат Алоизий и маленький принц» и «Слуги» (первая часть трилогии), вышедших в издательстве Nestiveqnen. Он также опубликовал несколько рассказов в антологиях и сотрудничает с журналом Faeries. Его страсть к вселенной Джека Вэнса и его борьба за повторное открытие этого автора во Франции привели его к созданию настоящей антологии.
Джек Вэнс, этнолог воображения или гомункул, заспиртованный в банке?
Я давно слышал, что Солнце скоро погаснет.
О, грешник, где ты будешь стоять в тот день?
«Великий День». Аноним, 1860 г.
Прежде чем мы отправимся на небольшую экскурсию по земле Альмери, давайте ответим на несколько неизбежных вопросов: кто такой Джек Вэнс? Зачем посвящать ему антологию-трибьют? Почему циклу «Умирающая Земля» посвящена её основная тема? Почему ты, Моно, занимаешься этим? И наконец, самый главный вопрос: является ли Джек Вэнс заспиртованным гомункулом в банке, которого можно продать в качестве местной диковинки на ярмарке в Азеномее?
Элементы ответов: Джек Вэнс родился в 1916 году в Сан-Франциско. Прежде чем начать литературную карьеру, он сменил множество профессий, в том числе моряка. Он пробует свои силы во всём — в детективах, научной фантастике, фэнтези, приключениях — но в целом его работы никогда нельзя однозначно отнести ни к одному из этих жанров. В этом и заключается его уникальность. Его романы, как бы их ни каталогизировали и ни маркировали, остаются грандиозными фресками, в которых элементы всех жанров встречаются и сосуществуют. Есть два общих знаменателя: путешествия и изучение человека в новых для него условиях, на терраформированных или вновь открытых планетах, космических колониях, что позволяет ему обозревать вероятные варианты будущего, которое он изображает.
Джеку Вэнсу сегодня восемьдесят шесть лет. Из-за плохого зрения он работает с помощью голосового программного обеспечения, а его жена Норма просматривает и корректирует созданные таким образом рукописи. Его страсть заставляет его снова и снова отправляться в эти странные миры — в поисках невероятных приключений.
Почему антология-трибьют Джеку Вэнсу? Несмотря на то, что Вэнс является одним из столпов мировой фантастической литературы, французский издательский мир в течение последнего десятилетия несколько пренебрегал им. Тем не менее он стоит в одном ряду с величайшими, от Толкина до Азимова, поскольку является одним из вдохновителей нынешних поколений как англосаксонских, так и франкоязычных авторов, а также потому, что его творения были и остаются актуальными, неподвластными времени. Образы, которые он порождает благодаря всегда очень точному выбору лексики, действительно могут быть представлены таким количеством способов, сколько существует потенциальных читателей. Его произведения не стареют, потому что они основаны на человеке, который, несмотря ни на что, не меняется; а также потому, что доля воображения, оставленная читателю, по-прежнему очень велика (например, космический корабль, представленный с разумной экономией слов, приобретает в сознании каждого читателя вполен определённый и развивающийся образ). Если прочесть роман Вэнса дважды с интервалом в несколько лет, его вкус обновится.
Однако, к сожалению, у нас не будет свободного времени, чтобы рассказать обо всех работах Джека Вэнса — на этого потребуется несколько вдумчивых исследований. Для команды Nestiveqnen проект этой антологии свидетельствует о стремлении вернуть Джека Вэнса французской аудитории.
Почему тема этой антологии — мир Умирающей Земли? Потому что это самый свободный мир — то есть наименее детально проработанный в своей исторической или географической структуре — из всех, изобретённых Вэнсом, но при этом остающийся одним из самых богатых с точки зрения красочности, оригинальности и декораций. Фактически, именно в этом мире молодой автор, желающий исследовать вселенную Вэнса в своём собственном стиле и видении, может найти наилучшую почву для самовыражения.
Почему мне доверили эту антологию? Буду краток. Моя страсть к чтению, конечно, зародилась не слишком рано, но что я помню, так это то, что первой книгой, которая помогла раскрыть её, был «Лионесс», а второй — «Глаза чужого мира». Раскрыть — не пустое слово, так что с каждым днём я начал поглощать всё больше книг, всё больше миров в соответствии с безумной схемой, которую породило во мне яркое и красочное воображение Джека Вэнса. Потребность писать возникла некоторое время спустя, как логическое продолжение этого страстного увлечения. Если я сегодня являюсь автором, то это благодаря ему. Сказать, что я благодарен ему за это, будет преуменьшением. Самое малое, что я мог сделать в то время, когда названия его произведений исчезали из каталогов, — это предпринять попытку вернуть читательскую аудиторию, которую я начал в 2001 году с редактирования специального выпуска журнала Faeries и продолжаю выпуском настоящей антологии. Дело в том, что Джек Вэнс больше не хочет возвращаться в Альмери. Кугель — персонаж, к которому он испытывает наибольшую привязанность, но он решил никогда больше не писать приключений, местом действия которых был бы этот мир. Однако такое стилистическое упражнение, как эта антология, безусловно, забавное, но имеющее определённый оттенок вызова (непросто проникнуть в мир другого автора!), показалось ему интересным проектом.
Джек и Норма Вэнс после нескольких недель переговоров* согласились одолжить мне мир Умирающей Земли, чтобы я предложил французским авторам написать приключение а ля Кугель, действие которого будет происходить в Альмери.
Наконец, является ли Джек Вэнс гомункулом, заспиртованным в банке? Узнать и рассказать об этом — также является целью данного предисловия.
* Они оба были очень разочарованы результатом, когда персонаж Кугель был предоставлен Майклу Ши, американскому писателю, который написал параллельное продолжение приключений, описанных в «Саге о Кугеле». Я читал «В поисках Симбилиса» и не считаю, что это такая уж плохая книга.
***
Рассказы об «Умирающей Земле» Джека Вэнса были написаны в три этапа. Сначала, в 1950 году, вышел сборник «Умирающая Земля», который объединил несколько историй, затерянных в последние эпохи Земли. Затем, в 1965 году, появились «Глаза чужого мира», в 1983 — «Сага о Кугеле». Наконец, в 1984 году были опубликованы три новеллы, составившие сборник «Риалто Великолепный».
Эта нерегулярность является симптоматичной: для Вэнса, вопреки противоположным мнениям, каждый раз речь шла о том, чтобы сделать паузу для отдыха от написания его обычных произведений, и, по сути, доставить себе удовольствие, отпустив поводья своего воображения. Альмери — это мир, где странное, нелепое и опасное являются ключевыми словами, далёкий от любых других соображений стиля или замысла.
Мир Альмери — это наша собственная планета в её последние годы; а именно, во время ожидающегося угасания солнца. Оно неуклонно выдыхается. Вся воля Homo almerianus не может изменить этого, как и магия, которая позиционируется как точная наука, хотя иногда и с изменчивыми эффектами. Солнце задыхается, дрожит и трясётся в судорогах, его лучи бледны и отбрасывают на мир лишь слабый свет, между сепией и оранжевым в самый пик дневной силы. Это главный элемент мира Альмери; умирающее солнце придаёт пейзажам его сумеречные цвета, а людям — изменённую психологию, поведение, обусловленное выживанием и индивидуализмом. Конкретно, мы говорим об эпохе, удалённой от нашей на пять миллиардов лет. Мы не будем подробно останавливаться на причинах такого выбора со стороны Вэнса, скажем лишь, что рассказы, составляющие корпус «Умирающей Земли», изначально претендовали на звание футуристических. Но, отдаляясь таким образом от нашей нынешней эпохи, Вэнс сознательно освобождается от всех жанровых условностей; он создаёт совершенно барочный мир, без каких-либо других ограничений, кроме его вкуса к импровизации и изобретательству. Приключения Кугеля предстают как череда событий, не связанных между собой, если не считать самого Кугеля. Результатом этого стремления к свободе является изобилие фактов, которые обогащают повествование впечатляющим, странным или причудливым образом.
Вэнс не обременяет себя множеством хронологических или исторических уточнений, потому что это элементы, которые, в конце концов, поставили бы под угрозу превосходный вкус рассказов об Умирающей Земле. А именно, тот, который проистекает из идеи сумерек мира, в течение которых память и история теряют свои институциональные и педагогические роли. Фактически, точное определение эпох, в которых живут Туржан Миирский, Кугель или Риалто, является скорее умозрительным, чем точным датированием. Создатели ролевой игры «Умирающая Земля» не пытались это сделать, хотя в данном конкретном контексте это было бы интересным и полезным предприятием с точки зрения игрового процесса.
Тем не менее, счёт времени существует, благодаря наличию этого знаменитого эона, разделяющего века, который сам разделён на эпохи, но ни один элемент не позволяет перевести эон или эпоху в годы, века или прочее*. Некоторые значимые события фигурируют тут и там в текстах; они служат, в основном, для придания глубины событиям, рассказанным в саге, и никогда по-настоящему не детализируются. Приведём их краткий список; он будет полезен для понимания подтекста некоторых новелл в настоящей антологии.
* В научных терминах, эон равен одному миллиарду лет. Альмерийский эон, по-видимому, короче; возможно, он является лишь простой исторической сегментацией. По этому вопросу, как и во многих других, Джек Вэнс сознательно хранит молчание.
Говорят, что возраст Земли составляет пять эонов, и ей предстоит прожить столько же. Впоследствии угасание нашего солнца и его превращение в туманность займет от десяти до пятнадцати эонов максимум. Это следует сопоставить с сорока альмерийскими эонами — при условии, что альмерийская эра начинается с десятого эона, того, во время которого погаснет наше солнце. Таким образом, научные эоны и альмерийские эоны не могут представлять собой одну и ту же меру времени.
• Пылкое Тление, упоминаемое на первых страница «Глаз чужого мира». Событие, к сожалению, не развито, оно порождает только спекуляции, которые подразумеваются его названием, и, по-видимому, является самым древним воспоминанием в этом мире.
• 11-я эпоха 17-го эона отмечена Великой войной между магами и ведьмами. Последние, ведомые Ллорио Белой, она же Насылающая Наваждения, ставят магов в тяжёлое положение — некоторые исчезают*, другие бегут, третьи ещё становятся, неведомо каким искусством, архивёльтами, изгнанниками с разрушенными телами.
* Исчезновение следует рассматривать в следующих терминах: сжатие физической сущности до порога её существования и растворение в небытии. Это весьма неприятное состояние не является необратимым.
• В начале 18-го эона, когда Насылающая Наваждения царствует, как богиня, три мага, выживших в Великой войне, заключают тайный союз и заставляют её исчезнуть. Её храм разрушен, женщины теряют свою силу, в то время как могущество магов переживает подъём. Затем Насылающей Наваждения удаётся вернуть себе свободу» и сплотить выживших ведьм. Могущественный маг, Калантус Спокойный, изгоняет её на край света. Между Калантусом и Насылающей Наваждения существуют отношения ненависти и любви, что оправдывает их возвращение в 21-м эоне.
• Между 18-м и 21-м эонами происходит Великий Мотолам, о котором совершенно не известно, является ли это определённой эпохой или особенно могущественным магом, ознаменовавшим своё время. У победоносных магов развивается хроническая мизогиния, которая становится существенной чертой их личности. Калантус учреждает Голубые Принципы, или Монстрамент, этический кодекс, направленный на защиту исключительных интересов магов*. Создаются Зелёная и Пурпурная Коллегии, своего рода Гарвард в области магии, приобретая известность, которая пройдёт сквозь века.
* В некотором смысле, Голубые Принципы довершают формирование эгоцентричной и высокомерной личности магов, способствуют их напыщенным манерам и льстят мегаломании большинства из них. Однако не следует думать, что Джек Вэнс с удовольствием наделяет их самыми отвратительными чертами, потому что не любит их. Ерунда: разве такое вообще можно наблюдать у автора? Вэнс просто конструирует антигероев на пике их недостатков, чтобы извлечь из этого максимум юмористического материала — и, справедливости ради, определенную долю цинизма. Большинство из них не являются плохими парнями, и хотя они могущественны, но всегда кажутся хрупкими перед лицом неизбежности конца их мира. Например, красноречие Риалто вызывает гораздо больше симпатии, чем пренебрежения. Это каприз человека, который позволяет себе иметь недостаток, чтобы существовать, прежде чем исчезнуть.
• В 21-м эоне проходит конклав в Бумергарфе. Это последнее известное крупное собрание магов, по итогам которого Калантус и Насылающая Наваждения снова сталкиваются, а затем, наконец, объединяются... к лучшему. Бессмертные маги соблюдают кодексы Голубых Принципов, организуются в узкие комитеты, чтобы защищать свои интересы, наслаждаться своим имуществом, своей тщетной властью в общей атмосфере тщеславия, глухой конкуренции и упадка. Риальто-чудотворец — один из них.
• 43-й эон — это эпоха, в которую живёт Кугель. Маги всё ещё присутствуют, но значительно потеряли своё величие. Они изолированы, ослаблены, хотя всё ещё могущественны, и, как правило, их все избегают.
• Наконец, 44-й эон — это тот, в течение которого происходит действие рассказов из сборника «Умирающая Земля». Интересно отметить, что эти рассказы были написаны первыми из всей саги, хотя они и расположены на последнем рубеже мира.
Всё это остаётся на уровне декораций, которые Вэнс просто расставляет в соответствии со своими потребностями и событиями, которые он хочет описать. Таким образом, богатство рассказов, составляющих сагу Умирающей Земли, заключается не в их хронологической точности или связности, столь дорогих для фэнтези, а в постоянном изобилии находок, странных ситуаций, переживаемых персонажами, рукописей с невероятными названиями, любопытных или магических предметов, безжизненных пустошей, немых руин с барочной архитектурой и без истории. Вот истинный мир Умирающей Земли: изумление на каждой странице, вопросы, новизна, непрекращающиеся странности. Здесь «ВСЕОБЩНОСТЬ» едят в жареном виде, там проклятые маги делят одну и ту же пару глаз, один и тот же рот, один и тот же нос. Сельская община измеряет свой социальный престиж по количеству этажей в семейной башне, на вершине которой глава семьи будет загорать под лучами агонизирующего солнца. В другой общине так боятся женского либидо, что мужчины закрывают лица вуалью, чтобы избежать ухаживаний, или даже изнасилования. Торговец роется в грязном озере, чтобы найти чешую демона, тело которого деструктурировалось во время его падения на Землю. Магия обусловлена существованием эфирных существ, с которыми заключаются трудовые контракты...
Мир Альмери подобен своему солнцу. Он лепечет несколько храбрых слов, и сердце его ещё бьётся, хотя душа уже знает, что ничто больше не имеет значения. Остаётся только неизбежность конца, символизируемая этим солнцем, чья жизнь угасает и которое скоро погаснет. Общества деградируют, население сокращается. В результате образуется пёстрое лоскутное одеяло оседлых или кочевых общин, которые патетически цепляются за обрывки идеалов.
Фактически, Homo almerianus множественен и отчаян: он организуется в сообщества с чрезвычайно разнообразными интересами. Эти традиции никогда не имеют никакой связи между собой; каждая община сохраняет свои традиции с достоинством и высокомерием, тем самым заявляя, что те, кто не придерживается их идей, систематически заблуждаются. Таким образом, эти социальные притязания становятся, простыми декорациями, предназначенными для более или менее комфортного ожидания конца.
Отчаян, потому что нет никакого выхода. Этот последний аспект психологии Homo almerianus никогда не подчёркивается, но тем не менее он обуславливает его действия, его взгляд на вселенную и собственное существование. Homo almerianus становится циничным и коварным со своими ближними. Он продолжает быть торговцем, трактирщиком, кучером или моряком, и таким образом заполняет свою жизнь условностями своего мира. Он также очень часто является простым горожанином или деревенским жителем, поддерживающим традиции, которые, хотя и кажутся ему странными, тем не менее составляют социальный цемент, в котором он нуждается, чтобы быть частью группы и существовать в ней.
Последние зрители небесного упадка живут, стараясь не слишком пугаться мрачных и спорадических одышек солнца, но неизбежный характер конца света обуславливает их поведение и задаёт основной тон, который встречается у всех персонажей саги: каждый сам за себя.
Кугель в этом смысле является типичным альмерийцем 43-го эона и остаётся самым ярким персонажем рассказов об Умирающей Земле. Он молод, амбициозен и, как того требует суровость его вселенной, оппортунист и индивидуалист. Это авантюрист в чистейшем его определении: без всяких привязанностей. У него нет конкретной профессии, но он вполне способен заниматься любой из них, при условии, что найдёт в этом свой интерес в нужном месте, в нужное время. Он может импровизировать, становясь торговцем, моряком, караванщиком или сторожем, а также убийцей или вором, мошенником, похитителем... в зависимости от обстоятельств, на которые его толкают голод, необходимость выживания или просто собственные прихоти.
***
Давайте теперь поговорим о магии.
На Умирающей Земле это последняя наука. Здесь кишат странные существа, порождённые мастерами этого искусства. Их взаимодействие с Homo almerianus больше похоже на хищничество, чем на служение. Деоданды, андроморфные, одарённые разумом и речью, являются кошмаром для путешественников, как и эрбы или архивёльты — испорченные колдуны или древние маги.
Вэнс инициирует элементы, которые, начиная с 1970-х годов, в той или иной степени обнаруживаются во многих работах, относящихся к жанру фэнтези. В основном, это систематизация магии, которая теперь выглядит как классический аспект фэнтези-романа: впервые магия позиционируется как точная наука и соответствует чётким нормам, начиная от её функционирования, обусловленного взаимодействием различных планов существования, и заканчивая терминологией, используемой для обозначения тауматургических действий.
Краткое введение в «Риалто Великолепный» должно быть известно любому автору фэнтези; этот текст задаёт тон, который будет сохраняться в истории жанра, и в этом смысле он представляет собой настоящую революцию в способе восприятия магической материи:
Заклинание, по существу, соответствует коду или набору инструкций, направляемых на сенсорную оболочку объекта, который способен изменяться в соответствии с условиями заклинания и не противится этому. Объекты не обязательно должны быть существами разумными или просто чувствующими, а поведение их […] лишённым всякой логики, капризным и даже опасным.*
Наиболее сговорчивы и послушны существа низшего порядка, самыми совершенными из которых являются Слуги. Капризнейшие творения известны благодаря Темучину, как дайхаки. Демоны и Боги относятся именно к этой группе. Могущество мага определяется широтой способностей созданного им существа. Начинающий маг просто не в состоянии контролировать дайхаков. Каждый более-менее влиятельный чародей имеет в услужении одного или нескольких Слуг. Немногие архимаги Большого Мотолэма осмеливаются использовать дайхаков низшего порядка. Перечисление их имён вызывает благоговейный трепет, ибо в самих именах заключена невероятная сила.
Таким образом, Слуги отвечают на призывы магов и оказываются ценными союзниками, но при этом упорными торгашами. В конце концов, служение магу означает для них изгнание со своего плана бытия и закрепощение, поэтому они подписывают своего рода контракты, разделённые на пункты, которые они тратят, оказывая услуги своему призывателю. Теоретически, если Слуга исчерпывает свои пункты, он обретает свободу. Он яростно торгуется за малейшее использование магом его навыков и очень часто сачкует. Маги могут добавлять пункты к своему контракту, но их главным средством давления является Флок, нейтральная сущность, которая может одновременно представлять «душу» Слуги, а также его иерархического начальника в мирах, откуда он родом. Флок ужасает Слуг и заставляет их повиноваться под страхом различных мучений.
Но, как и любая наука, наука магии должна быть доступна непосвящённым; поэтому наименования заклинаний будут поэтическими и образными:
[...]магия сохранила многочисленные особенности, свойственные человеческой расе, хотя действующая сила никогда не имела человеческой природы. Случайный взгляд в любой из основных каталогов магических заклинаний позволил бы убедиться в их направленности на людей; перечень чародейских заклятий, хоть и немного архаичный, приятно удивил бы читающего. Заглянув (лишь на мгновение) в четвёртую главу учебника по практической магии Килликлоу, мы обнаружили бы написанные светло-фиолетовыми чернилами строки:
Нанесение физического вреда по Ксарфаджио,
Зелёно-пурпурное предотвращение радости
Кольцо холода по Тинклеру,
Непроходящая чесотка по Лагвайлеру
Удлинение носа по Кхалипу [...]**
* «Риалто Великолепный». Введение.
** «Риалто Великолепный». Введение. Список заклинаний не является исчерпывающим.
Гэри Гигакс при разработке первых черновиков ролевой игры «Подземелья и драконы» практически перенял принципы магии Вэнса для базовых правил своей игры и стандартизировал идею «магии как науки».
Затем эта идея проложила себе путь через игру, а затем и через ролевые игры к множеству современных авторов романов или комиксов в жанре фэнтези, которые, более или менее откровенно (как Скотч Арлестон, Николас Клюзо или ваш покорный слуга), разрабатывают миры, функционирующие, по крайней мере частично, в соответствии со схемами, которые изначально разработал Джек Вэнс.
Другая незабываемая находка Вэнса — камни Иона (использование которых мы найдём в текстах антологии), являющихся вместилищами магии. Они представляют собой разноцветные драгоценные камни различного вида. Маги носят их, заставляя вращаться вокруг себя — для пущей эффектности: чем больше камней Иона вокруг мага, чем ярче они сияют благодаря своему магическому заряду, тем более могущественным считается этот маг и тем больше ему завидуют его коллеги.
***
Некоторые тщетно пытались сравнивать литературные качества рассказов об Умирающей Земле с другими современными произведениями, считающимися «лучшими», не признавая, что это была совершенно отдельная работа в писательской карьере Джека Вэнса. Прежде всего, Вэнс никогда не претендовал на то, чтобы написать свой основной труд, создавая приключения Кугеля. Как я уже упоминал в начале этого предисловия, Альмери для автора — это мир для отдыха, где воображение не подчинено никаким правилам, кроме самой элементарной структуры редакторской работы над художественной литературой. Мы видели, насколько это было определяющим для самых ярких элементов текстов, составляющих сагу, потому что её интерес заключается именно в свободном и диком фейерверке воображения Вэнса. Кроме того, к моменту выхода двух томов о Кугеле (1965 г.) Джеку Вэнсу уже нечего было кому-то доказывать, и он входил в мировой пантеон авторов научной фантастики. Наконец, французские переводы всё ещё доступных его текстов отличаются разным качеством и, что самое главное, являются неполными — в частности, я имею в виду то, что был пропущен рассказ «Силь», являющийся неотъемлемой частью первого тома о Кугеле, который стал известен французской публике только в 1990 году, в специальном выпуске журнала Graal.
Наконец, как судить о ценности автора, если не по интересу, который проявляет к нему публика? В данном случае, отсутствие произведений Джека Вэнса на полках французских книжных магазинов связано не с дезертирством читателей, а с издательским выбором, на котором здесь нет смысла задерживаться. Я встречался с Джеком Вэнсом в Пуатье в 1998 году, по случаю открытия первого конвента Utopia (ныне Utopiales, крупнейший французский конвент фэнтези и научной фантастики), проходившего под его патронажем. Я помню, что видел уважение во всех глазах. Однако это признание со стороны французского издательского мира произошло в тот момент, когда большая часть произведений Вэнса уже была недоступна. Мы были далеки от тех времён, когда Жак Гоймар, директор серии в издательстве Presses Pocket, открыл для себя Джека Вэнса и сделал его известным во франкоязычном мире.
Неуважение к произведению — это первая стадия забвения; возьмём конкретный пример «Хроник Кэдволла»: «Исс и Старая Земля», вторая книга из серии, насчитывающей три части, единственная доступная в настоящее время. Когда знаешь, что все три тома составляют одну и ту же историю, что читатель не купит второй том, не прочитав первый, и что первый, как и последний, невозможно найти, может показаться преувеличением утверждать, что романы Джека Вэнса больше не читают и что это является причиной их отсутствия на полках.
В конце концов, если бы Вэнс не нравился людям, если бы у него не было потенциальных читателей, его бы не адаптировали в комиксы*, его миры не преобразовывали бы в ролевые игры**, ему бы не посвящали десятки интернет-сайтов, списки рассылки, досье в журналах (после Faeries журнал Bifrost готовит к следующему году свой специальный выпуск о Джеке Вэнсе...).
* Морван и Ли-ан, в издательстве Delcourt, адаптировали «Планету приключений».
** В области ролевых игр были опубликованы игры, основанные на вселенных «Лионесс» (Lyonesse – Aventures dans les Isles Anciennes, Men in Cheese) и «Умирающей Земли» (Dying Earth – Role Playing Game, Pelgrane Press), а также игра по «Планете приключений» (Tschaï) в форме дополнения к системе GURPS (Steve Jackson Games).
Конкретно, что нам осталось сегодня от творчества Джека Вэнса? Обзор ситуации.
• Издательство J'ai lu: Доступны все тексты корпуса «Умирающей Земли», а также издание в одном томе четырёх книг превосходной «Планеты приключений».
• Издательство Pocket: В каталоге 2002 года фигурируют «Исс и Старая Земля», вторая часть «Кэдволла»; «Мэдук», третий том трилогии «Лионесс»; «Лампа ночи», уникальный роман-однотомник. А также «Зов странствий», второй том которого, «Лурулу», только что закончен Джеком Вэнсом и уже вышел в США. В 2000 году также было переиздано первое произведение из «Саги о Принцах-Демонах»: «Звёздный король». Другие тома так и не последовали.
Однако, в то время, когда я пишу эти строки, ситуация меняется. Наконец-то!
Оказывается, права на издание более тридцати наименований, романов и сборников, были выкуплены различными издателями. Сведений о датах выхода, как водится, немного. Тем не менее, вот что мне удалось узнать:
• Folio SF: Переиздание «Космической оперы» запланировано на апрель 2003 года в мягкой обложке. За ним последуют летом 2003 года в той же коллекции три тома «Лионесса».
• Livre de Poche: Планируются, не ранее 2005 года (?), первые три тома «Саги о Принцах-Демонах». О двух последних томах серии, которая всего насчитывает пять, нам пока ничего не известно.
• Denoël (коллекция Lunes d’Encre): На 2004 год запланировано переиздание в виде омнибусов более десяти наименований: «Повелители драконов», «Эмфирион», «Вечная жизнь», «Языки Пао» (один из первых текстов научной фантастики, затрагивающий этнолингвистику), полное собрание «Хроник Дердейна», а также рассказы, некоторые из которых ранее не издавались во Франции. Также будет переиздан сборник «Миры Магнуса Ридольфа», пересмотренный и дополненный — первое издание было неполным.
• Издательство du Bélial: На 2003 год запланировано переиздание «Большой планеты» и её продолжения, «Поавучих театров Большой планеты» — безусловно, два наиболее репрезентативных романа вэнсовской научной фэнтези, наряду с «Планетой приключений».
Отрадно осознавать, что творчество Джека Вэнса может пережить возрождение во Франции. Потому что, решительно нет, Джек Вэнс не гомункул, заспиртованный в банке. Это величина, пионер научной фантастики, и не стоит об этом забывать. Его не держат «на всякий случай» и не продают со скидкой в лавке на Азеномейской ярмарке. Его представляют публике с профессионализмом и уважением, потому что он — подлинный институт, и без него нынешний мир фантастической литературы имел бы совершенно другой вкус. Можем ли мы представить научную фантастику без Азимова, без Дика, без Ле Гуин, даже без Кордвайнера Смита — чтобы не упомянуть ещё одного заброшенного автора? Осмелимся ли мы говорить о фэнтези без Толкина, без Муркока, Говарда или Дансени? Немыслимо, не так ли?
Вот, собственно, почему эта антология появилась на свет. Но это также было удовольствием вернуться и увидеть пейзажи Альмери, Асколайса и Кутца, пообщаться со Слугами... Чтобы ещё раз последовать за Homo almerianus в его борьбе за сохранение хрупкой надежды перед лицом конца своего мира.
Мне нужно написать ещё одну важную вещь. Уже признано, что трудно войти в мир другого автора — особенно если это кто-то вроде Джека Вэнса. Но есть и ещё кое-что: эта антология задумывалась как произведение альмерийского фэнтези, а не просто фэнтези.
Дело в том, что тексты Умирающей Земли, в силу своего новаторского характера, нисколько не похожи на так называемые произведения фэнтези; подобно другим работам, ранним, современным или более поздним (например, произведениям У. Ле Гуин о Земноморье, М. Муркока, Дж. Р. Р. Толкина, Р. И. Говарда), они входят в пантеон новаторских работ этого жанра. Соответствовать кодам Джека Вэнса, которые больше относятся к идее, к атмосфере, чем к чётко установленному принципу жанра, было трудной задачей для авторов, принявших этот вызов. Таким образом, было исключено, например, рассмотрение возможности преобразования обычной фэнтези-истории в альмерийскую, просто добавив в неё несколько деодандов, причудливого мага, строптивого Слугу, философа-эрба и/или нескольких гомункулов — пусть даже заспиртованных.
Авторы, чьи новеллы вы собираетесь прочитать, буквально прониклись не стилем, а атмосферой Вэнса. Чтобы привести вас в Альмери, не пытаясь во всём быть верными Джеку Вэнсу, им удалось воссоздать эту магию, эти мелочи, благодаря которым вы оказываетесь в Альмери, а не в каком-либо другом мире фэнтези. Было только одно условие; Норма Вэнс настаивала на том, что авторы не должны были использовать Кугеля или любое другое действующее лицо альмерийского цикла в качестве персонажа для своих историй. Но вы, возможно, заметите, если уже знакомы с текстами Умирающей Земли, что Кугель или Риальто иногда находятся всего в нескольких шагах от новых персонажей, о приключениях которых мы вам расскажем.
Таким образом, истории, которые вы собираетесь прочитать, — это лучший компромисс между самым колоритным из миров Вэнса и личным стилем современных авторов, которые приняли вызов посетить его.
• Л. В. Сервера Мерино и Уго Беллагамба стремятся разоблачить эгоцентризм и женоненавистничество среди магов 21-го и 45-го эонов.
• Жорж Фово предлагает вернуться к исконному определению слова «Творение» в этом мире, где существа могут быть созданы в чанах.
• Габриэль Феро, Мишель Иворра и Эрик Давид Сонье выводят на сцену молодых людей, похожих на Кугеля, оппортунистичных и авантюрных, которые борются за выживание, не слишком обращая внимание на окружающих. Они открывают нам новые пейзажи Альмери, с новыми общинами со странными традициями.
• Николя Клюзо проецирует в альмерийские земли своих весьма вэнсовских персонажей, Хармелинду и Дейрдре, исследовательниц из мира Нордхома, для небольшого изучения измерений воображаемых миров.
• Йохан Элио описывает изгнание магом демона в худшую из преисподних — место, которое, вероятно, вас удивит.
• Разумеется, не исключена и любовь, даже в мире, находящемся на грани вымирания. Напротив, она, вопреки всему, может дать людям надежду, которая смягчает мрачность неизбежного. Скотч Арлестон рассказывает о поисках невозможной любви через Фанальпа, современника Кугеля, художника-повара и мага, не подозревающего о своих способностях.
• Аналогичным образом Лоран Эйе позволяет нам следовать за магом, попавшим в ловушку любовных эмоций, для которого конец света становится второстепенной заботой.
• Но как быть оптимистами большинству жителей? Жан Миллеманн и Тьерри ди Ролло обращаются к «человеческому» и его отчаянию перед лицом угасающего солнца.
Двенадцать авторов, двенадцать приглашений открыть для себя новый захватывающий мир для некоторых из вас, а для тех, кто уже ступал на земли Альмери — ещё раз проследовать по следам Риальто и Хитреца Кугеля.
Филипп Моно
Экс-ан-Прованс, 12 июля 2002 года.
В тексте использованы имена, термины и названия в переводе К. Фенлар, И. Тетериной, А. Фета и др. Примечания Филипа Моно.
Перевод В. Спринского
цитировать
свернуть ветку
