Тема «Любимая поэзия»

Вы здесь: Форумы fantlab.ru > Форум «Другая литература» > Тема «Любимая поэзия»

Любимая поэзия

Страницы: 1 2 3...77 78 79 80 81...267 268 269 🔍 поиск написать сообщение

автор

сообщение

гранд-мастер

5 мая 2007 г. 22:10

цитировать |

Продолжаем одну из самых популярных тем здесь (старая тема).

сообщение модератора
Внимание! Все стихотворения на политическую тематику (независимо от направленности) будут удаляться. За политикой — в ОИ

–––
И когда Александр увидел обширность своих владений, он заплакал, ибо не осталось земель, которые можно покорять..

авторитет

23 июня 2011 г. 20:20

цитировать | [ ]

Шеймас Хини, перевод Г.Кружкова.

В Кантоне Ожидания

        I
Мы жили в сослагательной стране,
Под тучами нависшими смиренья,
Вздыхая поминутно: "Где уж нам!" -
И ежедневно повторяя две
Молитвы: "Разрешите" и "Дозвольте".

Раз в год мы собирались на лугу
Среди разборных тентов и помостов,
И дети пели песни складным хором
На старом полувнятном языке.
Оратор, пострадавший за народ,
Перечислял обиды, униженья -
К которым, впрочем, мы давно привыкли;
Но это было только ритуалом.
Потом нам возвещал мятежный гимн
Об окончанье митинга, и мы
Покорно шли домой меж заграждений
Милиции, скучавшей сверхурочно.

        II
И вдруг, нежданно, эта перемена.
Листанье книжек по ночам на кухнях.
Юнцы, которые могли всю жизнь
Бок о бок продремать с мычащим стадом,
Цель намечали и мостили гать
Через трясину утвержденных текстов.
За нею открывался твердый путь;
Пришла грамматика императивов.
Явилось поколенье, что отвергло
Все сослагательные обороты
И предало анафеме, как ересь,
Хваленое долготерпенье наше
И скорбные взыванья de profundis.
Образовались новые умы -
Как лом, решительные и прямые.

        III
Б ы л а я с и л а о т ж и л а с в о й в е к.
Г р я д у щ е е — з а в о с х о д я щ и м с н и з у.
Слова, что утешали нас, пока
Мы жили под крылом безволья, — ныне
Вонзают злобный клык в мое плечо.
И я стою на бешеном ветру
Под грудой сизых туч, уже слегка
Посверкивающих от беглых молний,
И слышу, как грохочет молоток,
Вгоняя скрепы в доски, — весть о том,
Кто доверяет голосу инстинкта,
Кто верит изъявительным глаголам
И собственным поступкам, чей корабль
Поднимет якорь с первым шумом ливня.

авторитет

24 июня 2011 г. 21:22

цитировать | [ ]

Елизавета Полонская (1890-1967).

   Баллада о беглеце

У власти тысячи рук
И два лица.
У власти тысячи верных слуг
И разведчикам нет конца.
Дверь тюрьмы,
Крепкий засов...
Но тайное слово знаем мы...
Тот, кому надо бежать, — бежит,
Всякий засов для него открыт.

У власти тысячи рук
И два лица.
У власти тысячи верных слуг,
Но больше друзей у беглеца.
Ветер за ним
Закрывает дверь,
Вьюга за ним
Заметает след,
Эхо ему
Говорит, где враг,
Дерзость дает ему легкий шаг.

У власти тысячи рук,
Как Божье око, она зорка.
У власти тысячи верных слуг,
Но город — не шахматная доска.
Не одна тысяча улиц в нем,
Не один на каждой улице дом.
В каждом доме не один вход -
Кто выйдет, а кто войдет!

На красного зверя назначен лов,
Охотников много, и много псов,
Охотнику способ любой хорош -
Капкан или пуля, облава иль нож,
Но зверь благородный, его не возьмешь.
И рыщут собаки, а люди ждут -
Догонят, поймают, возьмут, не возьмут...
Дурная охота! Плохая игра.
Сегодня всё то же, что было вчера, -
Холодное место, пустая нора...

У власти тысячи рук,
И ей покорна страна,
У власти тысячи верных слуг,
И страхом и карой владеет она.
А в городе шепот, за вестью весть -
Убежище в городе верное есть...
Шныряет разведчик, патруль стоит,
Но тот, кому надо скрываться, скрыт.
Затем, что из дома в соседний дом,
Из сердца в сердце мы молча ведем
Веселого дружества тайную сеть,
Ее не нащупать и не подсмотреть!

У власти тысячи рук
И не один пулемет,
У власти тысячи верных слуг,
Но тот, кому надо уйти, — уйдет.
          На Север,
          На Запад,
          На Юг,
          На Восток
Дорога свободна, и мир широк.
          <22 марта 1922>

      * * *
Мы научаемся любить
Мучительно и неумело.
Так и слепые, может быть,
Чужое осязают тело.

Так просто кажется сперва
Губами жарких губ коснуться;
Но равнодушные слова
Внезапной тяжестью сорвутся.

И будет первый из людей
В ожившей глине создан снова,
И задрожит в руке твоей
Первоначальной жизнью слово.

И для тебя настанет срок
Веселой, горестной науки -
Неповторяемый урок
Любви, и боли, и разлуки.
        <27 декабря 1920>

авторитет

24 июня 2011 г. 23:06

цитировать | [ ]

Ирина Ермакова. Из сборника "Колыбельная для Одиссея".

Возвращаться — худшее, что ты можешь придумать.
Дж.Джойс "Улисс"

АНШЛАГ

Когда святые вступают в рай
и "браво" ревет толпа
на белом свете дымится май
горит в небесах труба

Они идут гогоча гуськом
и нимбы их набекрень
как зубы негра сверкает день
и клики и свист и гром

И в черных пальцах белый платок
по клапанам раз два три
и в каждом смертном ликует бог
пускающий пузыри

И каждый — первый! каждый — король!
блестит как звезда из звезд
блестит как смоль как ре-бемоль
как солнце сквозь линзы слез

Как сущий армстронг ори сияй
хэллоу долли хэлло
когда святые обходят рай
у вас на земле светло

И в душах ваших растоплен яд
и свинг золотой в ушах
когда святые идут назад
поскольку в раю аншлаг

ШАРМАНЩИК

Пестрый ящик, тоска расписная,
битый век со двора — ко двору.
Обезьянку знобит на ветру:
- Помнишь?
- Знаю.

Перелеском, проселком, заречной,
мелким звоном монеты шальной -
помнишь сдержанный скрежет ручной,
заводной золотой бесконечный.

В красной кофте мартышку дразнить,
пристяжную шарманку тащить
да железную ручку крутить,
словно землю сырую любить.

Стынут руки. На свете темнеет.
Ремешки неотвязно скрипят.
Ну не надо. Он любит тебя.
Как умеет.

Чистой фальшью бродячего звука
долгий ящик согреть на спине -
по чужой стороне, обо мне...
- Помнишь?
- Знаю: разлука, разлука

ПОГРУЖЕНИЕ

Оркестр играет на плаву — земля упразднена
земля на дне играй до дна играй как я живу
играй на все — хрипят басы пережигая такт
идут шеренгою часы сбиваются на так

Оркестр играет никому играет как сбылось
уже по барабан ему волнистый купорос
и дирижер прозрачно тих его глаза — слюда
часы смываются на тик сплывают навсегда

Труби аншлаг играй за так родимую чуму
набух на дирижере фрак уже по бабочку ему
тяжелая вода
и брызжут чортики с листа и флейта налита

И саксофон с морской травой и с контрабасом спрут
оркестр играет как живой часы плывут плывут
они прихлынут о заре — кипящий малахит
и в каждой капле страсть шипит и в каждом пузыре

И в каждом солнечном зрачке горит по янтарю
играй же — это я тебе как рыба говорю
играй мой свет сыграй хоть раз
ведь мне видны со дна
вся эта жизнь
весь этот джаз
вся эта тишина

* * *
Бабочка моя грудная
подними меня
все темнее все труднее
встать навстречу дня

Выдох выдох запятая
не сачкуй — маши
голый воздух не считая
ребер и души

Сколько можно колотиться
о грудную клеть
ты ж сама хотела смыться
взвиться — и за Твердь

Ты ж сама хотела выше
эту как бы жизнь
выдох выдох долгий лишний
взвейся покружись

Крылья ухают как весла
только дым из пор
голова твоя отмерзла
барахлит мотор

Бьется медленная жилка
страха на краю
я тебя небесной гжелкой
лучшей отпою

Звезды бешеные свищут
блещут провода
улетай меня отсюда
слышишь — хоть куда

Пустяком из самых легких
из волшебных — вдох!
бабочка сожженных легких
черный мотылек

КОЛЫБЕЛЬНАЯ

Я никогда не умру
Ты никогда не умрешь
Мечется фиговый лист на ветру
В райском саду дождь

Кущи раскисли насквозь
Грузная ветка скрипит
Женская глупость не повод для слез
Спи человек спи

Спи
Это яблочный спас
Брызги звенят по листам
Что бы потом ни наврали про нас
Чистая правда Адам

Струи змеятся шипят
Слаще познания — ложь
В ребрах расплавленный яблочный яд
В райском саду дрожь

В райском саду гром
В небе горят провода
Яблоня выгнулась над шалашом
Ты не умрешь никогда

авторитет

26 июня 2011 г. 08:54

цитировать | [ ]

Андрей Гришаев (из сборника "Шмель", М.:АРГО-РИСК, 2006).

        * * *
На кухне, на табурете,
В прихожей, в пыли, на люстре
У меня поселились эти,
Мне было без них так пусто.

Мне было без них так страшно,
Я был постоянно болен.
Теперь на мне шлем бумажный,
Я весел, безалкоголен.

И, сидя на табурете,
Прислушиваюсь в темноте:
Ведь вы не уйдете, эти...
Как те.

      * * *
Срывается с ветки лист.
Сидит за столом человек.
Он медленно падает вниз:
И человек, и лист.

Он руки свои раскрыл,
Коснулся пальцами век,
Он медленно, медленно плыл
И медленно, медленно был.

Касается лист земли,
И вспыхивает земля.
Внутри человека болит -
Что именно, говори.

Вокруг тополя, тополя...
От соли глаза горят.
Всё было совсем не зря.
Всё было почти не зря.

И человек встает,
Выходит в горящий двор
И первый, случайный лист
Берет с земли наугад.

А время сорвалось вниз
И тихо плывет, плывет.
Идет человек назад
И тихо чему-то рад...

        Кирпич

У меня в организме обнаружен кирпич.
Как это произошло?
Целовались, помню, под фонарем,
Сколько всего прошло...
Ты обещала со мною быть,
Глупости говорить...
Как ты могла меня позабыть?
Может ли это быть?

И вот я лежу с кирпичом внутри.
А вокруг очень бело.
Иди, медсестричка, и посмотри,
Как мне тяжело.
Или не так: я, пожалуй, сам
К розовым небесам...
Но не пускает кирпич к небесам
И не уходит сам.

Моя дорогая, из всех минут
Найди хотя бы одну.
Я, дорогая, не так уж крут,
Скоро пойду ко дну.
Возьми что-нибудь потяжелей,
Сил своих не жалей:
Шарахни по мне и кирпич разбей.
Ну, дорогая, бей!

    Кило и кило

Вам — кило
И мне — кило.
Мы купили два кило.
Мы идем счастливые
По улице красивой.

И на кухне маленькой,
В маленькой квартире
Мы кило — пожарили,
А кило — сварили.

Вы же спросите — чего?
- Что — чего?
- Кило — чего?
Что употребили?
...............
Это мы забыли.

авторитет

26 июня 2011 г. 08:55

цитировать | [ ]

Андрей Гришаев (из сборника "Шмель", М.:АРГО-РИСК, 2006).

     Сабельки

Дети пускают кораблики.
Рученьки в ручейке.
Их золотые сабельки
Брошены вдалеке.

Смотрят глаза навыкате.
Пять генералов сопят.
Пушки большие выкатят!
В руки возьмут автомат!

Тянут мохнатые лапищи.
К детям они ползут...
На чужеземное кладбище
Их сейчас увезут...

Но подскочили сабельки!
Пять генералов — вспять.
Всех — и больших, и маленьких -
Хранит неземная рать.

    Белое

Я целую тебя в губы.
Мы с тобой одни.
- Задерни шторы.
- Хорошо. Сейчас.

Ты снимаешь платье.
- Это снять? — Сними.
Ты без одежды.
Мы в третий раз.

Кожа пахнет пляжем.
И в волосах песок.
Белые полосочки.
А раньше их не было.

И тебя раньше не было,
Дурачок.
Посмотри, а здесь -
Совсем белое.

     * * *
Летит по небу газета,
Неровно, но выше и выше.
Стоят на улице люди,
Вся улица оцепенела.

И есть ли на свете белом
Частица такого света,
Такого, что неподсуден,
Такого, что в душах вышит?

И, до конца напрягая
Свое близорукое зренье,
Мы силимся там увидеть,
Увидеть в газете такое,

Что сделает знак рукою
И радужными кругами
Очертит больные лица
И свет приведет в движенье.

Газета летит по небу.
Сияет большое солнце.
И слово одно сияет,
Но не разобрать, какое.

Наполнился свет покоем.
На дно опустился невод.
И птица летит золотая.
И солнце... Конечно, солнце.

миротворец

29 июня 2011 г. 14:11

цитировать | [ ]

Шушана Мелик

Лето

Я умру от августа до мая,
Как росток без солнечного света,
И, туманом траву обнимая,
Выпадут росой осколки лета,
Занедужит кружевная вьюга
Пополам с пожухлою листвою,
И, сменяя медленно друг друга,
Зарыдают ливни над Москвою...

И сольются стороны четыре
В искре тормозящего трамвая,
То ли это в сердце, то ли в мире -
Я сама уже не понимаю.
И пойдут сплошным круговоротом
Ночи, дни, закаты и рассветы,
Будут вновь падения и взлеты,
Будет все... И лишь не будет лета.

Я просплю январские метели,
Пережду февральскую простуду,
И под перестук копыт капели
Торопить приход весны не буду
И из сердца выброшу, ломая,
Все, что всуе прожито и спето.
Я умру от августа до мая
И воскресну, как услышу лето.

–––
"Что смерть — умрём мы все. Вот если б не было разлуки!"

миродержец

29 июня 2011 г. 16:41

цитировать | [ ]

Булат Окуджава

МОЛИТВА

Пока Земля еще вертится,
       пока еще ярок свет,
Господи, дай же ты каждому,
       чего у него нет:
мудрому дай голову,
       трусливому дай коня,
дай счастливому денег...
       И не забудь про меня.

Пока Земля еще вертится —
       Господи, твоя власть!—
дай рвущемуся к власти
       навластвоваться всласть,
дай передышку щедрому,
       хоть до исхода дня.
Каину дай раскаяние...
       И не забудь про меня.

Я знаю: ты все умеешь,
       я верую в мудрость твою,
как верит солдат убитый,
       что он проживает в раю,
как верит каждое ухо
       тихим речам твоим,
как веруем и мы сами,
       не ведая, что творим!

Господи мой Боже,
       зеленоглазый мой!
Пока Земля еще вертится,
       и это ей странно самой,
пока ей еще хватает
       времени и огня,
дай же ты всем понемногу...
       И не забудь про меня.

–––
Eramos pocos y parió la abuela

миродержец

29 июня 2011 г. 16:49

цитировать | [ ]

Б Окуджава

В ГОРОДСКОМ САДУ

Круглы у радости глаза и велики —
                        у страха,
и пять морщинок на челе
       от празднеств и обид...
Но вышел тихий дирижер,
но заиграли Баха,
и все затихло, улеглось и обрело
свой вид.

Все встало на свои места,
      едва сыграли Баха...
Когда бы не было надежд —
    на черта белый свет?
К чему вино, кино, пшено,
       квитанции Госстраха
и вам — ботинки первый сорт,
которым сносу нет?

«Не все ль равно: какой земли
      касаются подошвы?
Не все ль равно: какой улов
         из волн несет рыбак?
Не все ль равно: вернешься цел
или в бою падешь ты,
и руку кто подаст в беде —
товарищ или враг?..»

О, чтобы было все не так,
        чтоб все иначе было,
наверно, именно затем,
наверно, потому
играет будничный оркестр
привычно и вполсилы,
а мы так трудно и легко
все тянемся к нему.

Ах, музыкант, мой музыкант!
Играешь, да не знаешь,
что нет печальных, и больных,
             и виноватых нет,
когда в прокуренных руках
   так просто ты сжимаешь,
ах, музыкант, мой музыкант,
   черешневый кларнет!

–––
Eramos pocos y parió la abuela

авторитет

29 июня 2011 г. 19:00

цитировать | [ ]

Илья Тюрин. ("Дети Ра" 2009, N 9(59)).

Письмо

Оставьте все. Оставьте все, что есть:
За нами, в нас, над нами, перед нами.
Оставьте все: как музыку, как месть
Жестокого стекла оконной раме.
Оставьте все. Оставьте прежде свет -
Во всех его телах: в свечах, и возле
Свечей, и возле тех, которых нет,
Но — надо полагать, что будут после.
Оставьте все. Оставьте день — для глаз,
Его конец — для губ, сказавших "Amen".
Оставьте ночь: она запомнит вас,
Забыв себя, заполненную вами.
И все останется. И лишь часы,
Спеша вперед, зашепчут: Альфа, Бета...
...Омега. Все. Оставьте росчерк — и
Оставьте Свет. Но не гасите света.
10.05.1996

Осень

Я не думал дожить до тебя — так и стало, не дожил.
Если что-то выводит рука, в том вины ни ее, ни моей
Ни на грош: только долг. Я мучительно помню и должен
Все — своей же душе. Все, что сказано было при ней.
Поворот, поворот. Пахнет свет? Или улица тоже -
И слегка молода, и настолько в обрез коротка,
Что при первой возможности рвется на запахи, точно
Пес — во тьму с поводка.
Мостовая и ночь — как набор существительных в речи,
Скачут: младшая бросит — другая, спеша, подберет,
Устремляясь обратно все больше на ощупь, все реже,
Чем трамваи вперед.
Пятница, 13.09.1996

   * * *
Мой черный стол диктует мне союз
С толпою развороченных бумаг,
В которые заглядывать боюсь,
Как в письма от сошедшего с ума.
Я словно постоянный адресат
Для этих груд, хоть в зеркале двойник,
Пейзаж в окне, и время на часах
Идут ко мне, опережая их.
Почтовая ошибка? или знак
Ноги на их нетронутом снегу? -
Я лишний здесь, но мне нельзя никак
Исчезнуть: не умею, не смогу,
И не привыкну, и уже свою
Испытываю память, а не страх,
Валяясь по измятому белью
За полночь у бессонницы в ногах.
23.10.1996

Старинная живопись

Предместье Тициана. Мешковина
С картофелем из высохших долин.
Полуокно. И свет наполовину.
И тьма в глазах. И Бог преодолим.

Пожалуйста! Давай остудим глину,
Октябрь на красный свет перебежим.
Два выхода: Творцу найти причину
Или себя почувствовать чужим.

Язык не кисть. Не ждет переворота:
Меж фраз его всегда найдутся те.
Но если нет — то хлопнут не ворота,
А воздух на распоротом холсте.
   29.11.1996

География

Кому, как не тебе — по ремеслу
Родиться в глубине земли усталой,
Где пол определяют по веслу
Или штыку в глухой руке у статуй;

По фонарю: когда погашен — день,
И ночь — когда разбит. По тени дома -
Что дом еще отбрасывает тень,
И смерть не ждет в конце второго тома

Всех писем, что оставишь по себе,
Всех адресов (все адреса так узки!),

Всех песен, где меж строк — лишь Бог и бег,
Да Нобель, окликающий по-русски.
    7.12.1996

* * *
Примитивный пейзаж
В половину листа,
За который не дашь
Ни окна, ни холста;
Безопасная даль
В половину руки,
Но рука и печаль -
Как они далеки!
Если выйти за дверь
И направо взглянуть,
То напрасно теперь
Открывается путь:
Половина зимы,
И дороги бледны,
И оттудова мы
На ладони видны.
Потому что и там
И, как правило, здесь -
Мы не в тягость богам.
Ибо мы-то и есть
(Глядя издалека -
Чтоб достал карандаш)
Фонари и река,
Примитивный пейзаж,
От неблизких картин
Отстраняющий плоть:
Чем он дольше один,
Тем он больше Господь.
13.12.1996

авторитет

29 июня 2011 г. 19:03

цитировать | [ ]

Илья Тюрин. ("Дети Ра" 2009, N 9(59)).

Почта

Я полюбил свободные размеры:
Как тога, или брюки без лампас,
Они дают мне легкие манеры;
Но тощ для них словарный мой запас.

Должно быть, от болезней или горя -
Слепого и невидного извне,
Я бросил стих. И, по привычке, вторя
Моей судьбе, он изменяет мне.

И на столе, как следствие измены,
Я нахожу конверты от него:
Уж распечатаны и непременно
Надушены бессилием его.

Теперь я болен службами иными,
Но, видно, не поддался мятежу
И, будто из укрытия, за ними
Со дна мизантропии я слежу.

Но все, что мне нашептывает ворот
Колодца, все, что сочтено в уме -
Я с ужасом и нетерпеньем вора
Прочитываю поутру в письме.
    15.12.1996

    * * *
Ломая лед в полубреду
Двора ночного,
Я скоро, может быть, сойду
С пути земного.
Когда один (нельзя двоим)
Спущусь глубоко -
Кто станет ангелом моим,
Кто будет Богом?
И почему — на высоте,
Внизу и между,
Мы вынуждены в простоте
Питать надежду
На некий разума предел -
На область духа?
Набат как будто не гудел,
Да слышит ухо.
Как нацию не выбирай -
Она режимна.
Известно, хаос (как и рай)
Недостижим, но
Не в этом дело. Потому
И в мыслях пусто:
Не доверяющий уму -
Теряет чувство.
   15.01.1997

Калека

Урод сидит напротив, и сложенье
Тяжелой головы, как метеор,
Притянет глаз и высветит для зренья
Невидимое в мире до сих пор.

Щадя его, взор не преступит кромки.
Но мы не в силах так жалеть сердца,
Как это могут хрупкие обломки
Уроненного с высоты лица.

Он на закорках рослого несчастья
Встречает любопытство площадей.
Его беда — приближенная к страсти,
И не черты отталкивают в ней,

А только сила, сжатая ударом,
Предметы движет от греха во тьму.
Поэтому мы не узнаем даром
Того, что ведомо за нас ему.
     24.04.1997

Остановка

Как кружатся кварталы на Солянке,
Играя с небом в ножики церквей,
Так я пройду по видной миру планке -
Не двигаясь, не расставаясь с ней.

Дома летят, не делая ни шагу,
Попутчиком на согнутой спине.
И бег земли, куда я после лягу,
Не в силах гибель приближать ко мне.

Танцует глаз, перемещая камни,
Но голос Бога в том, что юркий глаз -
Не собственное тела колебанье,
А знак слеженья тех, кто видит нас.

Среди толпы Бог в самой тусклой маске,
Чтоб фору дать усилиям чужим:
Чей взор богаче на святые пляски?
Кто больше всех для взора недвижим?
     30.04.1997

Дождь в Москве

Немногие увидят свой конец
Таким, каким я вижу этот ливень,
Где медленно из облачных овец
Вдруг молния высвобождает бивень.

На улицах спокойно. Полных вод
Хватило для того, чтоб все колеса,
Все фары, каждый каменный завод,
Все небеса — удвоились без спроса.

И время ненаказанным бежит,
Но розга не впустую просвистела.
Во всем, к чему он сам принадлежит,
Глаз не находит собственного тела.

А значит, все на месте, все с тобой.
Жизнь и разлука с ней неразличимы,
Но первая отходит от второй
На полшага: мы делаемся зримы

Самим себе и миру самому.
Таков последний миг, но не расплаты.
Мы вытесняем, погрузясь во тьму,
Свет в последождевую кутерьму -
На плиты стен и кровельные латы.
         1.05.1997

Черная лестница

Конец весны в предместии больниц.
Людей как не было, две-три машины,
И голоса таких незримых птиц,
Что словно купы бесом одержимы.

Нельзя запоминать вас наизусть,
Кварталы детства. Дом для пешехода
Уже постольку означает грусть,
Поскольку в нем тот знает оба входа:

Парадный первый, видный исподволь,
Как будто жизнь его внутриутробна -
Но вещь сама перерастает в боль,
Когда второй предвидеть мы способны.

Исчерпывая кладку стен собой,
И завершая дверцею жилище -
Он боком входит в память, как слепой,
Который трость потерянную ищет.
     28.05.1997

   * * *
В дурном углу, под лампой золотой
Я чту слепое дело санитара,
И легкий бег арбы моей пустой
Везде встречает плачем стеклотара.

Живая даль, грядущее мое -
Приблизилось: дворы, подвал, палата.
Всеведенье и нижнее белье
Взамен души глядят из-под халата.

Тут всюду свет; и я уже вперед
Гляжу зрачком литровой горловины;
И лишний звук смывает в толщу вод,
Пока строка дойдет до половины.

Я счастлив, что нащупал дно ногой,
Где твердо им, где все они сохранны.
Я возвращусь, гоним судьбой другой -
Как пузырек под моечные краны.
11-13.08.1997

миродержец

29 июня 2011 г. 19:13

цитировать | [ ]

Ирина Ермакова

Отсутствие метафор видит Бог.
Он всякое безрыбье примечает.
Листая, Он скучает между строк,
А то и вовсе строк не различает.

Но если лыком шитая строка
Нечаянно прозрачно-глубока,
Ныряет Бог и говорит: «Спасибо».
Он как Читатель ей сулит века
И понимает автора как Рыба.

–––
Eramos pocos y parió la abuela

миротворец

1 июля 2011 г. 13:29

цитировать | [ ]

В. Хатюшин

***
Всё не так, как хотелось бы нам на земле.
То дожди, то мороз, то жара…
Завтра будем жалеть об ушедшем тепле,
о зарницах, погасших вчера.

Наша бренная жизнь коротка и хрупка.
Оглянёшься — и всё позади.
К седине на висках прикоснешься слегка —
и тоска шевельнется в груди.

Ярко месячный рог золотится в окне,
одиноко сияет звезда…
Все печали истлеют в сердечном огне,
и мечту успокоят года.

Перед небом ночным встрепенется душа,
тишины мировой посреди,
оглянётся на жизнь, никуда не спеша,
и увидит, что всё впереди…

–––
"Что смерть — умрём мы все. Вот если б не было разлуки!"

миротворец

1 июля 2011 г. 14:07

цитировать | [ ]

Марина Цветаева

Письмо

Так писем не ждут,
Так ждут — письмá.
Тряпичный лоскут,
Вокруг тесьма
Из клея. Внутри — словцо.
И счастье. И это — всё.
Так счастья не ждут,
Так ждут — конца:
Солдатский салют
И в грудь — свинца
Три дольки. В глазах красно.
И только. И это — всё.
Не счастья — стара!
Цвет — ветер сдул!
Квадрата двора
И черных дул.
(Квадрата письма:
Чернил и чар!)

Для смертного сна
Никто не стар!
Квадрата письма.
11 августа 1923

–––
Проснулась, умылась, нарядилась, улыбнулась и пошла украшать мир!

авторитет

1 июля 2011 г. 23:45

цитировать | [ ]

Олеся Николаева. Стихи из сборника "Двести лошадей небесных" (М., 2008).

Безделушка

В пластмассу запаянная, сухоголовая,
сработанная с добром,
бабочка сувенирная бирюзовая,
золотцем окаймленная, серебром...

В камешках разноцветных, с бисером
надписи подарочной, с завитком,
с нищенскою роскошью, с помпезным мизером:
с крашеным трогательным цветком...

Тот, кто мастерил тебя, сочинял, подклеивал,
подкрашивал, украшал,
как невесту к празднику наряжал, взлелеивал,
чуть дышал.

И ему казалась ты, как оконце вроде бы -
в рай: лишь протри стекло!
А досталась ты в стороне юродивой
чужаку, смотрящему тяжело.

Всё кривится он меняющимися, помятыми
лицами, напрягается всей спиной,
прелести твои, бабочка, называет аляповатыми,
вкус, говорит, дурной!

А по мне — так и слава Богу! От этой капли ведь
бирюзовой — учишься забывать,
как менять квартиру, квитки накапливать,
как казаться взрослой, как выживать...

Женская тихая лирика

Вся эта тихая женская лирика
тихая лишь до поры,
чтобы наброситься вдруг, чтоб накинуться,
жахнуть, к земле придавить.
Вот она длинные ногти оттачивает,
красит крамольный свой рот
и навивает кудряшки воинственно,
ломаной линией — бровь.
Слезы и стоны, стенания,жалобы, -
злую судьбину клянет;
бедные рифмы — хромые и блудные
выстроены на плацу.

Вечно весна у нее — с обещанием,
осень с пожухлым листом.
Нотка победная, гордость прощальная,
и оптимизма глоток.
Эта риторика, эта истерика,
гомон гормонов: пора!
О, как опасна такая невротику
с серою тенью игра.

Эрос и тот — устрашился и прячется -
вместо себя — двойника
шлет на расправу — капризного, мелкого:
шулера и пошляка.
Спросишь — откуда же эта вселенская
скорбь в тебе, кто виноват?
Это всё — тихая лирика женская,
весь этот ад.

Карандашик

Ляля карандашик для глаз весь израсходовала:
стерся французский сине-зеленый грифель.
Он рисовал на ее лице всё на свете -
парадный портрет восхитительной амазонки,
хищный имидж расчетливой бизнесвумен,
чуть презрительную гримаску светской львицы,
беспечный наив простушки,
лик обиженной девочки, которая потеряла маму,
мордочку смазливой кокетки
и просто — милую Лялю.
И Ляле теперь без этого карандашика — некуда, никуда,
она — сама не своя, ей плохо,
словно Творец совершил роковую ошибку,
когда создавал ее без этой млеющей синевы вокруг глаз,
без стрелочек, бегущих к вискам,
без живописных кляксочек на тугих веках...

Разговор

Ну всё не так: ты смотришь в пустоту,
а я лукаво подбираю слово.
И разговор как будто не на ту
застегнут пуговицу, снят с плеча чужого.

Ну что ж, бывает: где-то бузина
прет в огород и соком брызжет ало,
а дядька в Киеве клянется вполпьяна
сбить спесь москальскую за анекдот про сало.

Такой разброд у нас, такой разлад:
чуть Эрос сунется — заткнут его за пояс
по-женски тараторящий надсад
и по-мужски занудствующий полис.

Вот если б грянуло, шарахнуло в окно
возмездие — и ну крушить округу:
всё то, что мелко здесь, безжизненно, больно, -
мы б дружно ахнули и кинулись друг к другу.

авторитет

1 июля 2011 г. 23:47

цитировать | [ ]

Франсуа Вийон, перевод И.Эренбурга.

Спор между Вийоном и его душою

- Кто это? — Я. — Не понимаю, кто ты?
- Твоя душа. Я не могла стерпеть.
Подумай над собою. — Неохота.
- Взгляни — подобно псу, — где хлеб, где плеть,
Не можешь ты ни жить, ни умереть.
- А отчего? — Тебя безумье охватило.
- Что хочешь ты? — Найди былые силы.
Опомнись, изменись. — Я изменюсь.
- Когда? — Когда-нибудь. — Коль так, мой милый,
Я промолчу. — А я, я обойдусь.

- Тебе уж тридцать лет. — Мне не до счета.
- А что ты сделал? Будь умнее впредь.
Познай! — Познал я все, и оттого-то
Я ничего не знаю. Ты заметь,
Что нелегко отпетому запеть.
- Душа твоя тебя предупредила.
Но кто тебя спасет? Ответь. — Могила.
Когда умру, пожалуй, примирюсь.
- Поторопись. — Ты зря ко мне спешила.
- Я промолчу. — А я, я обойдусь.

- Мне страшно за тебя. — Оставь свои заботы.
- Ты — господин себе. — Куда себя мне деть?
- Вся жизнь — твоя. — Ни четверти, ни сотой.
- Ты в силах изменить. — Есть воск и медь.
- Взлететь ты можешь. — Нет, могу истлеть.
- Ты лучше, чем ты есть. — Оставь кадило.
- Взгляни на небеса. — Зачем? Я отвернусь.
- Ученье есть. — Но ты не научила.
- Я промолчу. — А я, я обойдусь.

- Ты хочешь жить? — Не знаю. Это было.
- Опомнись! — Я не жду, не помню, не боюсь.
- Ты можешь все. — Мне все давно постыло.
- Я промолчу. — А я, я обойдусь.

авторитет

2 июля 2011 г. 00:35

цитировать | [ ]

Павел Антокольский. Из драматической поэмы "Франсуа Вийон".

Ты здесь живешь, Инеса Леруа.
Ты крепко спишь, любовница чужая.
Ты крепко двери на ночь заперла
От злых людей. А утром, освежая
Лицо и руки в ледяной воде,
Припомнишь все, чего мы не сказали
Тогда друг другу. Никогда, нигде
Не повторится этот миг. Он залит
Чернилами и воском. Искажен
Дознаньем. Пересудами оболган.
Мне надо потерять пятнадцать жен,
Чтобы найти тебя. Как это долго!
Но посмотри! Я тоже чист и смел.
Я тоже был в ту ночь с тобою рядом,
Дрожал от горя, путался, краснел...
Так почему же семь ночей подряд он
К тебе крадется, ночью упоен,
И в час, когда смежаешь ты ресницы,
Он, а не я, — он, а не я, Вийон,
Тебе, моя возлюбленная, снится!
О, как я глупо вел себя! К чему
Лез в драку и прикидывался храбрым?
Смотрели на меня, как на чуму.
И вот оплеван и едва не забран
Сержантами, не осужден едва
Самим прево, истерзан и всклокочен,
Как гарпия, — шепчу тебе слова,
Тогда уместные, сейчас — не очень.
Нет! Этого не может быть. Прости!
Я через год вернусь к тебе. Запомни!
Зажми щепотку памяти в горсти.
Все остальное на земле легко мне:
Красть, убивать, под пыткою хрипеть,
Спать под землей и почернеть, как ворон.
Но я вернусь! Что мне прикажешь спеть?
Как встретишься с нарядным дерзким вором?
Не узнаешь? От страха замерла?
Всмотрись в меня! Я был голодным, грязным,
Злым школяром, Инеса Леруа!
Не бойся! Полюбуемся, подразним -
И до свиданья! Можешь крепко спать.
Ты больше не нужна мне, недотрога.
Жизнь никогда не возвратится вспять.
Прощай! Так начинается дорога.

миродержец

2 июля 2011 г. 19:35

цитировать | [ ]

Эсташ Дешан (1346-1406)

Прощай, любовь, прощайте, молодухи,
Прощай, купален, рынков, бань возня,
Прощайте, пурпуэны, перья в ухе,
Прощай, гладчайшая, как стол, броня,
Прощайте, игры ночи, игры дня,
Прощайте, пляски и весельчаки,
Прощайте, птички, влекшие меня,
Прощай, Париж, прощайте, пирожки.

Прощайте, шляпы, бантики на брюхе,
Прощай, вино и сладкая стряпня,
Прощайте, гуси, рыбины, краюхи,
Прощайте, церкви, где, угомоня
Свой пыл, святые смотрят из огня,
Прощайте, дам веселые кружки!
Я отправляюсь в Лангедок, стеня.
Прощай, Париж, прощайте, пирожки.

Прощай, лежу на терньях средь разрухи –
Весь дом разграблен, словно шла резня;
Любовь теряю, как не быть не в духе,
И предо мной раскрыта западня.
Я весь в грязи, оборван, без ремня,
Ведь вся страна разорвана в клочки.
Но вымолвлю, спокойствие храня:
Прощай, Париж, прощайте, пирожки.

–––
Eramos pocos y parió la abuela

авторитет

2 июля 2011 г. 21:27

цитировать | [ ]

В продолжение образовавшейся французской темы... :-)

Пьер де Ронсар (1524-1585).

          * * *
Не знаю, дю Белле, пленил слепой божок
Сердца прекрасных муз иль так он с ними строг,
Но следуют за ним они совсем как свита.
И кто не вздумает любовью пренебречь,
Тому дают они божественную речь,
И вся наука их влюбленному открыта.

Но кто отверг любовь — несчастный человек!
Отвергнут музами он будет сам навек,
Они не одарят его искусством слова,
Он к хороводу их не будет приобщен,
И влагу зачерпнуть уже не сможет он
Для губ нелюбящих из родника святого.

Я сам свидетель в том, и ты, мой друг, заметь:
Едва хочу богов иль смертного воспеть,
Немеет мой язык, мне слово не дается.
Когда ж любви хвалу творят мои уста,
Развязан мой язык, проходит немота,
И песня без помех сама из сердца льется.
               (перевод В.Левика)

             * * *
Скорей погаснет в небе звездный хор
И станет море каменной пустыней,
Скорей не будет солнца в тверди синей,
Не озарит луна земной простор;

Скорей падут громады снежных гор,
Мир обратится в хаос форм и линий,
Чем назову я рыжую богиней
Иль к синеокой преклоню свой взор.

Я карих глаз живым огнем пылаю,
Я серых глаз и видеть не желаю,
Я враг смертельный золотых кудрей.

Я и в гробу, холодный и безгласный,
Не позабуду этот блеск прекрасный
Двух карих глаз, двух солнц души моей.
               (перевод В.Левика)

             * * *
Сотри, мой паж, безжалостной рукою
Эмаль весны, украсившую сад,
Весь дом осыпь, разлей в нем аромат
Цветов и трав, расцветших над рекою.

Дай лиру мне! Я струны так настрою,
Чтоб обессилить тот незримый яд,
Которым сжег меня единый взгляд,
Неразделимо властвующий мною.

Чернил, бумаги — весь давай запас!
На ста листках, нетленных, как алмаз,
Запечатлеть хочу мои томленья,

И то, что в сердце молча я таю -
Мою тоску, немую скорбь мою, -
Грядущие разделят поколенья.
               (перевод В.Левика)

          Амуретта

Вы слышите, всё громче воет вьюга.
Прогоним холод, милая подруга:
Скучать не будем, ежась пред огнем, -
С любовной битвы вечер мы начнем.
На этом ложе будет место бою!
Скорей обвейте шею мне рукою
И дайте в губы вас поцеловать.
Забудем всё, что вам внушала мать.
Стыдливый стан я обниму сначала.
Зачем вы причесались, как для бала?
В часы любви причесок не терплю,
Я ваши косы мигом растреплю.
Но что же вы? Приблизьте щечку смело!
У вас ушко, я вижу, покраснело.
О. не стыдитесь и не прячьте глаз -
Иль нежным словом так смутил я вас?
Нет, вам смешно, не хмурьтесь так сурово!
Я лишь сказал — не вижу в том дурного! -
Что руку вам я положу на грудь.
Вы разрешите ей туда скользнуть?
О, вам играть угодно в добродетель!
Затейница! Амур мне в том свидетель:
Вам легче губы на замок замкнуть,
Чем о любви молить кого-нибудь.
Парис отлично разгадал Елену:
Из вас любая радуется плену.
Иная беззаветно влюблена,
Но похищеньем бредит и она.
Так испытаем силу — что вы, что вы!
Упали навзничь, умереть готовы!
О, как я рад — не поцелуй я вас,
Вы б надо мной смеялись в этот час,
Одна оставшись у себя в постели.
Свершилось то, чего вы так хотели!
Мы повторим, и дай нам бог всегда
Так согреваться в лучшие года.
               (перевод В.Левика)

        Шалость

В дни, пока златой наш век
Царь бессмертных не пресек,
Под надежным Зодиаком
Люди верили собакам.
Псу достойному герой
Жизнь и ту вверял порой.
Ну, а ты, дворняга злая,
Ты, скребясь о дверь и лая,
Что наделал мне и ей,
Нежной пленнице моей,
В час, когда мы, бедра в бедра,
Грудь на грудь, возились бодро,
Меж простынь устроив рай, -
Ну зачем ты поднял лай?
Отвечай, по крайней мере,
Что ты делал возле двери,
Что за черт тебя принес,
Распроклятый, подлый пес?
Прибежали все на свете:
Братья, сестры, тети, дети, -
Кто сказал им, как не ты,
Чем мы были заняты,
Что творили на кушетке!
Раскудахтались соседки.
А ведь есть у милой мать,
Стала милую хлестать -
Мол, таких вещей не делай!
Я видал бедняжку белой,
Но от розги вся красна
Стала белая спина.
Кто, скажи, наделал это?
Недостоин ты сонета!
Я уж думал: воспою
Шерстку пышную твою.
Я хвалился: что за песик!
Эти ушки, этот носик,
Эти лапки, этот хвост!
Я б вознес тебя до звезд,
Чтоб сиял ты с небосклона
Псом, достойным Ориона.
Но теперь скажу я так:
Ты не друг, ты просто враг.
Ты паршивый, пес фальшивый,
Гадкий, грязный и плешивый.
Учинить такой подвох!
Ты — плодильня вшей и блох,
От тебя одна морока,
Ты — блудилище порока,
Заскорузлой шерсти клок.
Пусть тебя свирепый дог
Съест на той навозной куче.
Ты не стоишь места лучше,
Если ты, презренный пес,
На хозяина донес.
               (перевод В.Левика)

авторитет

2 июля 2011 г. 21:28

цитировать | [ ]

Пьер де Ронсар (1524-1585).

Из "Сонетов к Елене"

          * * *
Хорош ли, дурен слог в сонетах сих, мадам,
Лишь вы причиною хорошему ль, дурному:
Я искренне воспел сердечную истому,
Желая выход дать бушующим страстям.

Когда у горла нож, увы, трудненько нам
Не хныкать, не молить, не сетовать другому!
Но горе — не беда весельчаку шальному,
А нытик в трудный час себя изводит сам.

Я ждал любви от вас, я жаждал наслажденья,
Не долгих чаяний, не тягот, не забот.
Коль вы отнимете причину для мученья,

Игриво и легко мой голос запоет.
Я — словно зеркало, где видно отраженье
Того, что перед ним с любым произойдет.
               (перевод А.Парина)

          * * *
Да, победили вы. И ныне побежденный
Дарит вам этот плющ. По стенам и ветвям
Он растекается, скользящий там и сям,
Бежит, настойчивый и цепкий, и влюбленный.

Венчаю вас плющом. Любовью истомленный,
Хочу, совсем как он, и днем и по ночам,
Всё крепче обнимать и вновь стремиться к вам,
Теснее оплетясь вокруг живой колонны.

Придет ли та заря, гоня ночные сны,
Когда осмелюсь я под низкими ветвями
Сквозь птичьи гомоны из ясной вышины,

Во всем, что мучило, открывшись перед вами,
Всю прелесть ваших роз и вашей белизны
С любовью осязать губами и руками?
               (перевод Н.Рыковой)

          * * *
Уж этот мне Амур — такой злодей с пеленок!
Вчера лишь родился, а нынче — столько мук!
Отнять у матери и сбыть буяна с рук,
Пускай за полцены, — на что мне злой ребенок!

И кто подумал бы — хватило же силенок:
Приладил тетиву, сам натянул свой лук!
Продать, скорей продать! О, как заплакал вдруг...
Да я ведь пошутил, утешься, постреленок!

Я не продам тебя, напротив, не тужи:
К Елене завтра же поступишь ты в пажи,
Ты на нее похож кудрями и глазами.

Вы оба ласковы, лукавы и хитры.
Ты будешь с ней играть, дружить с ней до поры,
А там заплатишь мне такими же слезами.
               (перевод В.Левика)

          * * *
Чтоб источал ручей тебе хвалу живую,
Мной врезанную в клен, — да к небу возрастет! -
Призвав на пир богов, разлив вино и мед,
Прекрасный мой ручей Елене я дарую.

Пастух, не приводи отары в сень лесную
Мутить его струю! Пускай у этих вод
Над сотнями цветов шумит зеленый свод, -
Елены именем ручей я именую!

Здесь путник отдохнет в прохладной тишине,
Мечтая, вспомнит он, быть может, обо мне,
И будет им опять хвала Елене спета.

Он сам полюбит здесь, как я в былые лета,
И, жадно ртом припав к живительной волне,
Почувствует огонь, питающий поэта.
               (перевод В.Левика)

миродержец

3 июля 2011 г. 03:18

цитировать | [ ]

Карл Орлеанский

Мой друг Этьен Ле Гу, номинатив,
Недавно, мысль спрягая в оптативе,
Хотел испить восторг в копулятиве,
Но боком ему вышел генитив.

Он шесть дукатов поместил в датив,
К подруге обратился в вокативе -
Мой друг Этьен Ле Гу, номинатив.

Внезапно встретил он аккузатив,
И, коль была одежда в аблативе,
Проворно из окна в суперлативе
Он спрыгнул, палок получив в пассив, -
Мой друг Этьен Ле Гу, номинатив.

–––
Eramos pocos y parió la abuela