Приступал к прочтению второй книги цикла «Чужая шкурка» с большим опасением, ибо уж больно хорошим получился первый роман и мне очень не хотелось, чтобы автор испортил это впечатление неудачным продолжением. К счастью мои опасения не оправдались и я смог оторваться от произведения, которое открыл буквально на минуточку, только поздней ночью, когда была перевёрнута последняя страница.

Для тех, кто не в курсе, о чём этот цикл поясняю: «Чужая шкурка» – это история нашего соотечественника, который после своей безвременной кончины воскрес в теле южнокорейской школьницы и решил стать звездой шоу-бизнеса покорив для это местную поп-сцену. Цикл написан по мотивам дорам (так называются корейские сериалы), что с одной стороны придаёт ему максимальную кинематографичность, а с другой – наполняет книги всевозможными штампами из самых дурных мыльных опер. Бедная девушка, идущая через многочисленные препятствия к успеху? Потеря юной героиней памяти? Смазливый и богатый принц на красной Феррари? Коварная соперница? Масса идиотских ситуаций в которые попадают герои? Всё этого в книгах полно. Другое дело, что Кощиенко показал (и продолжает показывать в этом романе), что на подобном тухлом материале можно писать интересные и небанальные произведения. Это не может не вызывать у меня уважения к данному писателю.

Книга охватывают промежуток в примерно четыре месяца, поэтому при чтении романа быстро становится понятным, что автор не сможет уложиться в заявленный ранее формат трилогии, как до этого не смог уложиться в формат дилогии о которой шла речь в самом начале работы над циклом. Тем не менее, не смотря на не слишком высокий темп событий, поставить низкую оценку произведению у меня не получилось, ибо талантом рассказчика Кощиенко не обделён, поэтому следить за приключениями/злоключениями главного героя по-прежнему интересно.

Если говорить о недостатках, то мне не понравилась последние главы романа и те «неожиданные» сюжетные твисты (привет дорамам!) которые использовал автор. Вообще, глядя на ту суету, которую автор развёл в 2016 году вокруг своих книг (уход с Самиздата, возвращение на Самиздат, объявление о платной подписке на продолжении истории, серьёзное дописывание второй книги и т.д.) меня начинают обуревать самые мрачные подозрения о судьбе проекта, ибо подобная суета крайне негативно влияет на конечный результат, что мы в итоге и может видеть на примере последний двух-трёх глав данного романа. Из-за этого я снизил балл «Второй шкурке» после того как прочёл дополненную и расширенную версию романа.

Итог: на настоящий момент это одно из лучших (если вообще не лучшее) произведение о попаданцах, работа над которым ещё не закончена. Что получится в итоге сказать очень сложно, остаётся только надеяться, что автор найдёт в себе силы удержать столь высоко поднятую планку и за две-три книги достойно завершить данную историю.

Именно благодаря этой статье познакомился с отличным сериалом «Галавант». Два сезона, восемнадцать серий по двадцать минут каждая. События сериала происходят в условном XIII веке и начинаются с того, что злой король похитил прекрасную возлюбленную благородного рыцаря, чтобы силком жениться на ней. А когда рыцарь ворвался в церковь с целью освободить свою невесту, та сообщила, что она его, конечно, любит, но королевой быть гораздо выгоднее. От таких слов Галавант на год уходит в запой, пока одна принцесса, находящаяся в беде, не вытаскивает его в геройский квест…

По духу сериал представляет собой нечто среднее между «Голым пистолетом» и «Игрой престолов», только тут ещё персонажи поют каждые десять минут, то есть два раза за серию. Не смотря на то, что в поведении героев хватает откровенного идиотизма на котором строится значительная доля шуток, юмор в «Галаванте» зачастую бывает довольно чёрным. Например, на меня произвёл довольно сильное впечатление эпизод, в котором придворный повар и камеристка королевы мечтают родить двенадцать детей и чтобы при этом чтобы хотя бы один из них выжил. Для подобного развесёлого балагана подобные шутки схожи ударом обуха по голове.

Сериалу повезло с озвучкой от студии «Гладиолус ТВ». Понятное дело, что массу шуток пришлось адаптировать, причём порой так, что шаблон начинает потрескивать (дракон по имени Крокодил Гена не даст соврать), но хотя бы не покусились на песни, а то трейлер на Кинопоиске живо даёт понять, во ЧТО превратился бы сериал, если бы озвучивали ещё и их. Переводчики «Гладиолус ТВ» в случае с музыкальными номерами обошлись субтитрами и дали возможность насладиться отличным исполнением песен.

Очень сильная для подобных проектов актёрская игра, выворачивание привычных фентезийных штампов наизнанку и прекрасные музыкальные номера – всё это сделало «Галаванта» лучшим сериалом из числа просмотренных за этот год. И если создатели захотят снять третий сезон (сюжет первых двух частей в целом завершён, но когда и кого это останавливало?) я с удовольствием бы посмотрел и его. Другое дело, что низкие рейтинги не оставляют особого шанса для подобной надежды. А жаль, ведь «Галавант» пожалуй самая удачная пародия на фентезийные сюжеты из числа тех, что я видел.

Всё это было о сериале. Если говорить о самой статье, то читая её становится понятным, что Павел Ильин относится к «Галаванту» с примерно тем же восторгом, что и я. В результате статья написана по велению сердца, а не по редакционной разнарядке. По сути двухстраничная рецензия представляет собой признание в благодарности к создателям сериала за их нелёгких труд. При этом автор честно и объективно перечисляет как сильные, так и слабые стороны данного кино. Своим пылом статья настолько выделяется из других материалов номера, что я невольно подумал: «Хм, надо бы глянуть этот сериал» и в результате не пожалел о тех шести часах, что пришлось потратить на просмотр «Галаванта».

Итог: обычно я редко ставлю рецензиям свыше семи баллов. Но из-за страсти с которой написана данная статья, а также из-за взвешенной позиции автора, рука не поднимается поставить ей меньше восьмёрки.

Проходная и незапоминающаяся статья о феминизме в фантастике. Пожалуй самый интересный момент связан с комментарием Ольги Чигиринской в духе того, что российской фантастике не хватает гендерного равноправия. Дело в том, что после государственного переворота и начала гражданской войны на Украине Чигиринская в 2014 году давала торжественные обещания как минимум до конца войны не сотрудничать «со страной-агрессором». Как мы видим, прошло два года, а о своём обещании автор как-то позабыла.

Позабыла, ну и ладно. Вопрос в другом: а что, автор статьи и журнал «Мир Фантастики», которые прекрасно знали о политической позиции данного автора, не могли найти другую женщину-фантаста, чтобы та высказалась по вопросу феминизма в отечественной литературе? Зачем в этом случае спрашивать мнение украинской националистки мне как-то не очень понятно. Впрочем, мне многое в этой жизни бывает непонятно, так что на финальной оценке этой статьи этот момент особо не сказался.

Если верить всезнающему Интернету, то капли Датского короля – это эликсир от кашля, включающий в себя нашатырно-анисовые капли, лакричный экстракт и укропную воду. Но так ли это на самом деле? Вернее точно ли об этой микстуре поёт Булат Окуджава в своей песне? На мой взгляд (и ниже я объясню почему) в стихотворении речь идёт о совершенно другом лекарстве – давно и хорошо известном в Европе лаудануме. Если кто не в курсе: лауданум – это настойка опия на спирту. Данное средство получило широкое распространение в Европе в период между концом XVII и началом XX века и широко использовалось в медицине как эффективный лекарственный препарат от множества болезней.

При более-менее внимательном анализе стихотворения становится очевидным, что капли Датского короля обладают чётко выраженным наркотическим эффектом. Судите сами:

Лауданум, как и другие наркотики из опиатной группы, помимо эйфории, вызывал успокаивающее действие и позволял хотя бы ненадолго отвлечься от тяжёлых воспоминаний. На протяжении веков военные, которые хотели хотя бы ненадолго забыть ужасы через которые им пришлось пройти, употребляли не только различные алкогольные напитки, но и лауданум.

Кстати, следующие строчки песни, которые по смыслу никак не связаны с военной темой:

тоже стройно укладываются в версию о наркотической настойке. Пациента беспокоят воспоминания о войне, он принимает некоторое количество капель и вот он погружается в опиумный бред, в котором сливаются самые ласковые для него темы: солнце, май, Арбат, любовь. Человек, чья жизнь изувечена Войной, в этот миг счастлив от того что он смог позабыть об Её ужасах хотя бы ненадолго.

Итог: я не предлагаю запретить эту песню (для этого у нас есть депутаты Государственной Думы). Просто живя в мире, в котором наркотики стали легкодоступным явлением для абсолютно любого человека, весьма двусмысленно выглядит призыва поэта пить «без меры» капли, которые «крепче вина, слаще карамели» и которые обладают вполне конкретным эффектом.

Сколько положительных отзывов! А вот мне этот рассказ откровенно не понравился. По логике автора выходит, что если путешествия во времени возможны только как минимум на семьсот лет назад, то значит никому такие путешествия неинтересны, так как летописцы всё в своих летописях наврали и напутали.

Ладно, допустим, напутали (хотя те же археологи ухитряются на основании данных из этих летописей раскапывать и руины городов и находить места сражений), но разве от этого задача не становится более интересной? Узнать – как оно было на самом деле! Если верить Лукину, то нет. Установить место рождения Рюрика и тем самым положить конец трёхвековому спору норманистов и антинорманистов? Кому это надо! Выяснить (при копеечных затратах на хронопутешествия) подробности быта древних славян, а так же прояснить детали из жизни Вещего Олега, Игоря и Ольги чьи биографии нам известны только фрагментарно? Оказывается это не интересно даже отечественным медиевистам. И уж, конечно, историков, специализирующихся на Античности (мы ведь помним, что Лукин установил только одно ограничение по срокам для путешествий во времени?) не прельщает перспектива съездить в прошлое и повстречаться с Александром Македонским или Юлием Цезарем! Действительно, кому вообще нужна такая возможность? И именно поэтому контора, осуществляющая путешествия во времени, влачит жалкое существование.

Рассказ мог бы спасти юмор или интересные персонажи, но в произведении нет ни того ни другого. Проработкой характеров героев Лукин даже и не подумал заняться (впрочем для юморески невеликого объёма это было и не обязательно), а на одном-единственном забавном слове «хронопутало» далеко не уедешь.

Да в произведении есть ирония по отношению к путешественникам во времени, которые тщатся исправить историю в более выгодном (как им кажется) ключе. Но ведь объектом этой иронии становится бывший сотрудник организации осуществляющей путешествия во времени. Он ведь не мог не знать о феномене «хронопутал», проблеме с датировками и невозможности исправления прошлого. То есть получается, что перед нами личность у которой явные нарушения мозговой деятельности и при этом автор предлагает читателю посмеяться над больным человеком? Спасибо, мне это не понравилось.

Всё вышеперечисленное даёт нам глупый и нелогичный рассказ из серии «историки сами ничего не знают и нам всё врут». Всем поклонникам Носова, Фоменко и Михаила Задорнова – настоятельно рекомендую к прочтению.

Итог: да, в такой науке как история хватает проблем и белых пятен, но в данном случае в дурацком свете выставлен не путешественник во времени и даже не историки с летописцами (которые, как пишет Лукин, являются «главными хронопуталами»), а сам автор. Четвёрка по десятибалльной шкале – это тот максимум, что заслуживает данное произведение.

Не согласен с предыдущим отзывом. Эта баллада не столько про «судьбу творца, который не успел», сколько про трагедию смерти любого молодого человека. Жил юноша и всё было у него впереди: победы, успехи, счастье, которое он принесёт любимой женщине… А теперь он внезапно умер и всего этого не будет.

Страшно когда умирает молодой человек, который мог бы ещё жить многие десятилетия. И некому предъявить жалобу за подобную жизненную несправедливость. Вот об этом, на мой взгляд, рассказывает эта баллада.

Песню подобную этой просто так не напишешь, это надо пережить смерть хорошо тебе знакомого человека, чтобы прочувствовать весь ужас утраты, а потом облечь свои эмоции в безупречно подобранные слова.

Итог: одно из самых мрачных произведений Высоцкого.

Книга представляет собой сборник статей посвящённых творчеству того или иного классика XIX века. Фонвизин, Крылов, Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Толстой, Достоевский... Все мы проходили их творчество на уроках литературы, но мало кто из нас вообще задумывался о том, что это были за люди и какими достоинствами обладают их произведения, раз они стали Классикой. Вот, например, Крылов. Что особенного в простых и наивных историях из жизни говорящих животных? Или в чём исключительность героев «Тараса Бульбы»? И что такого новаторского в «Войне и мире» Льва Толстого?

Отдельно хочется отметить прекрасный русский язык, которым написана эта книга, обширный интеллектуальный багаж авторов, а также их способность в занимательной манере рассказывать о, казалось бы, общеизвестных вещах. В результате «Родная речь» читается легко, быстро и с наслаждением. И хотя в произведении полно экстравагантных и спорных утверждений с которыми далеко не всегда можно согласиться, всё же очень интересно следить за доводами, которые используют авторы для обоснования своей точки зрения. А в конце книги меня всегда ждёт разочарование, ибо я неизменно обнаруживаю, что Вайль и Генис ограничились обзором творчества писателей живших и творивших в XIX веке. И это очень обидно, ибо было бы весьма интересно услышать их мнение о классиках Серебряного Века.

Итог: «иронично, экстравагантно, парадоксально» – именно так лучше всего охарактеризовать «Родную речь». Всё это в сумме даёт нам одно из лучших произведений о творчестве великих русских писателей, которые подняли нашу литературу на мировой уровень.

Довольно страшное произведение о солдате, которому в госпитале ампутировали ногу. Стихотворение пугает своей обыденностью, ведь каждый из тех, кто уходит на войну боится даже не столько смерти, сколько того, что можно остаться калекой. Недаром в одной замечательной песне поётся «Если смерти, то – мгновенной, если раны – небольшой». А тут герою вместо пальцев на ноге отрезали саму ногу. И лежи теперь, вспоминай довоенную жизнь, жену и родителей, да слушай шутки соседа по палате о твоей инвалидности. Разумеется, соседу тоже нелегко и таким образом он отвлекается от собственных проблем и ещё не понятно, выживет ли он вообще, но желание убить этого юмориста просто нестерпимо.

Итог: гениальная в своей простоте и жизненности песня. Кстати, перед нами довольно редкий пример того, как песню Высоцкого другой человек спел лучше, чем сам Высоцкий. Во всяком случае, исполнение Гарика Сукачёва мне нравится больше, чем Владимира Семёновича.

На фоне бесконечных благодарностей Киру Булычева за счастливое детство и хорошую литературу, хочу сказать следующее: подобные дифирамбы и славословия откровенно неуместны, если говорить о данном цикле целиком, а не о его отдельных частях.

Да, Булычев написал пару произведений про Алису Селезнёву, которые являются шедеврами детской литературы и по праву входят в золотой фонд отечественной фантастики. Это «Путешествие Алисы» и «Сто лет тому вперёд». Именно эти повести стали визитными карточками для Булычева как писателя для детей и подростков и именно за них хочется поблагодарить Игоря Можейко. Ещё хороши «Девочка, с которой ничего не случится», «День рождения Алисы», «Новые подвиги Геракла» и «Каникулы на Пенелопе». Всё остальное из прочитанного мной находится в диапазоне от «ничего особенного» до «плохо». Но простите, это «всё остальное» составляет 90 % от содержания цикла!

Рубежом для Алисы стал «Миллион приключений», вышедший в 1982 году. Девочка, с которой ничего не случится, выросла и стала подростком, а Можейко к этому времени окончательно потерял веру в возможность построения коммунистического будущего. Идеальным выходом было бы прекратить цикл, но, видимо, в дело вмешались деньги. Во всяком случае, у меня нет другого объяснения, почему автор после исчерпания вдохновения накропал ещё с полсотни произведений, которые НИЧЕГО не добавили к ранее сказанному. Вымученные сюжеты, приключения ради приключений, отсутствие логики и развития персонажей. Вдобавок в поздних произведениях, созданных после краха СССР, отчётливо чувствуется авторская усталость. И вот за эту коммерческую макулатуру, которая не стоит и бумаги на которой она напечатана, по логике лаборантов тоже надо сказать спасибо Киру Булычеву?

Итог: если не считать «Остров ржавого лейтенанта», то очень хороши произведения, созданные автором в 60-е – 70-е годы. Кто не читал их в возрасте до 12 лет, тот многое потерял. Всё что создано в 80-е к ознакомлению не обязательно, а про всё написанное после 1991 года – лучше и вовсе не знать, чтобы не портить впечатление о творчестве автора.

Я понимаю, что уже давным-давно стало хорошим тоном ругать Лукьяненко. Дескать, продался, подлец, Золотому Тельцу: пишет за деньги всякую ерунду, а сам целиком и полностью посвятил себя общению в ЖЖ на политические темы. А раз так, то априори понятно, что ничего хорошего такой тип написать не может.

Так вот, скажу ересь: мне рассказ очень понравился. История об интригах, заговорах и манипуляциях вышла у Лукьяненко соразмерной и гармоничной. Нет, конечно, при желании её можно было бы растянуть и на небольшую повесть, однако в этом случае основной сюжет оказался бы утоплен в ненужных подробностях. А так авторская задумка держит внимание читателя до самого конца, а отсутствие деталей о Великом Плане не позволяет с уверенностью вынести вердикт: правильно ли действуют заговорщики или их действия обречены на провал.

Доводы о вторичности произведения вызывают у меня только удивление. Что значит «автор уже прибегал к сюжету о том, как земная метрополия, хитро манипулирует своими отсталыми колониями»? Ну да, Лукьяненко уже использовал эту идею, и что теперь он не может возвратиться к ней снова и рассказать другую историю, которая никак не связана с его старым романом? Если следовать этой логике, то почти всех авторов можно подвергнуть остракизму и презрению, ведь Саймак не должен был снова и снова писать про контакты с инопланетянами или об опустевшей Земле, Азимов – обязан был ограничится одним рассказом о роботах, а Ле Гуин – перестать конструировать в своих романах уклад инопланетных цивилизаций.

Или вот ещё: «словарный запас и построение текста на уровне 5-6 класса». Текст рассказа действительно прост, однако эта простота никак не связана с примитивностью. Далеко не все писатели способны на такое, тем более за минимальный срок. Имея обширный опыт чтения плохой литературы, ответственно заявляю: большинство МТА утопило бы подобную историю в лишних словах, диалогах и сложноподчинённых деепричастных оборотах.

Итог: отличный рассказ от автора, о котором принято говорить, что всё лучшее в его творчестве осталось давно в прошлом. Я не спорю, может быть так оно и есть, но это не значит, что нынешний Лукьяненко не способен писать качественную фантастику хотя бы в малой форме.

Решил я, значит, приобщиться к нашей классике, а именно – Фёдору Михайловичу Достоевскому. Желание это пришло ко мне после просмотра старинного (1957 год) фильма Лукино Висконте «Белые ночи», который чем-то зацепил меня за живое. Вот я и задался целью сравнить киноленту с литературным прототипом.

Это первое произведение Достоевского, которое я прочитал (в своё время в школе «Преступление и наказание» прошли без меня), так что до этого моё мнение о творчестве классика, если не считать несколько кинофильмов, было заочным.

Фёдор Михайлович не подвёл и с блеском отработал свой имидж. Язык повести – чудовищно косноязычен. Подлинными «украшениями» текста являются такие слова-мутанты как «усотерялись», «упестрится», «выживается», «самонужнейшем» и «вспорхнулся». Фразы, которыми обмениваются герои – чудовищно громоздкие. Сложноподчинённые предложения, коими так славен Достоевский, сливаются в огромные абзацы, дочитать которые – всё равно что совершить подвиг. Порой мне даже казалось, что автор издевается над читателями, заставляя продираться через потоки сознания, которые представляют из себя монологи главного героя. В современных текстах подобные недостатки, можно отнести на заигрывание с постмодернизмом, но какое можно найти оправдание, если автор жил в XIX веке? Если бы Достоевский был бы современным МТА (а в 1848 году ФМ был именно что молодым и подающим надежды писателем) на нём можно было бы смело ставить крест уже где-то на пятой странице.

С другой стороны, своё бессмертие Фёдор Михайлович обрёл не за изящество слога, а точное описание психологии своих героев и их душевные переживания. А уж с этим у «Белых ночей» всё в порядке. Начиная с первых же страниц, на которых автор знакомит нас с главным героем и до последней строчки психологизм не отпускает ни на минуту. Каждый читатель найдёт в этом небольшом произведении что-то своё. Для меня самой главной темой стало осознание героем простого факта насколько это страшно – прожить жизнь в пустых мечтах. Другое дело, что вряд ли у Мечтателя получится что-то изменить в своей жизни, но это уже совсем другая история.

По итогам прочтения героя повести (в отличие от героя фильма) не особо и жаль, ведь человек он может и неплохой, но вряд ли бы у него получилось стать хорошим отцом и мужем. Я не верю в то, что человек к двадцати шести годам не нашедший себе работы смог бы содержать и обеспечивать семью, так что для Настеньки брак с ним закончился бы весьма печально. Другое дело герой Марчелло Мастроянни. Его случай вызывает сочувствие именно тем, что при всём своём романтизме и одиночестве Марио является не бесплодным фантазёром и мечтателем, а человеком крепко стоящим на ногах.

Кстати, если зашла речь о фильме, то забавно наблюдать, как в фильме текст Достоевского переплетается с текстом Висконти и Чекки д’Амико. Это чувствуется, даже если вы не читали оригинал, уж больно разная стилистика у русского писателя и итальянских режиссёра и сценаристки.

Самое интересное, что итальянским и советскими фильмами дело не ограничивается. Если верить Википедии (точность и достоверность которой давно стала притчей во языцах) в настоящий момент существует четырнадцать экранизаций, из который советских/российских – только три. Семь фильмов снято уже в XXI веке и это служит лишним доказательством того, что списывать классическую литературу со счетов пока рановато. Понятное дело, что большая часть из этих кинолент сняты «по мотивам», где от Достоевского осталась разве что фабула, однако именно это и внушает особое уважение. Не всякий писатель может придумать историю, которая будет актуальна спустя полтора столетия для народов живущих на разных краях земли: от Европы на западе до Южной Кореи на востоке.

Итог: всё это, конечно, прекрасно, но итоговое впечатление от повести у меня осталось неоднозначным. Радость за Настеньку, лёгкое злорадство над Мечтателем, мельчайше выписанные движения невротических душ – это с одной стороны. С другой – ужасный литературный язык, который отпугивал меня от Достоевского в течение полутора десятилетий. В итоге только семь баллов.

Давненько я не читал что-нибудь свеженькое из творчества Камши. Скажу прямо: в последние годы не балует автор своих поклонников своими новыми произведениями. Ну, да не буду о грустном.

Этот рассказ и является продолжением повести «Белые ночи Гекаты». Со времени столкновения двух античных богов прошло более двух лет, герои уцелевшие в этих событиях жили своей жизнью, пока в районе ресторана с идиотским названием «СтарикЪ КарамазовЪ» не стали самым странным образом пропадать люди.

Здесь можно было бы завернуть детективную интригу, однако Камша пошла в этот раз по иному пути. Стараниями божественного покровителя главного героя расследование завершилось, не успев толком начаться. Здесь «Белые ночи Итаки» в корне отличается от повести, в которой героям пришлось изрядно поломать голову над чередой таинственных смертей. И вообще, на фоне довольно мрачных «Белых ночей Гекаты» рассказ выглядит довольно смешно и иронично.

Забавных моментов в нём действительно хватает. Тут и питерские дворы с шедеврами вроде свекольной Джокондой и практическая сметливость отечественных прапорщиков живущих по принципу «Ну не пропадать же добру?!» и, конечно, любовно выписанный образ Агриппы Михайловича Петраго-Соловаго в котором угадывается Никита Сергеевич Михалков. Бессменный борец за место у государственной кормушки заслоняет собой в рассказе и главных героев, и сверхестественные сущности.

Итог: перед нами не столько история об античных богах в обитающих в Санкт-Петербурге, сколько зарисовки на тему современных нравов. Это могло бы оказаться фатальным для произведения, однако авторская фантазия и ирония спасают ситуацию.

P.S. Фразы про гипотезу завоевание в древности Земли пришельцами выглядят откровенно чужеродными и вставленными в текст только для того, чтобы возникла возможность включить этот рассказ в антологию «Пришельцы. Земля завоёванная».

Этому стихотворению подарила бессмертие Анна Герман. Сам текст слишком прост и не имеет особой литературной ценности, но голос великой певицы творит чудеса заставляя слушать песню снова и снова, пока слова не запомнятся на всю жизнь. Впрочем, даже после этого «Эхом любви» можно наслаждаться бессчётное количество раз, уж слишком велик талант Анны.

Итог: песня – шедевр на все времена. Сам же текст, а речь сейчас именно о нём, очень и очень посредственен. У Рождественского есть более сильные и интересные стихотворения.

Невозможно сказать, сколько часов я провёл с этой книгой, перечитывая её снова и снова. Вместе с великими мореплавателями бесчисленное количество раз пересекал Тихий Океан, бороздил полярные воды, взирал на города Китая и Японии. Вместе с английским матросом я жил в новозеландских деревнях, видел как пируют каннибалы, охотился с помощью рогатки на тамошних птиц и рыл подземный ход. Решительно, «Водители фрегатов» является одной из книг, которую в детстве должен прочесть любой нормальный мальчишка 8 – 12 лет от роду. Неизведанные страны, бескрайние морские просторы и истории великих путешественников – что ещё нужно, чтобы привить любовь к географии?

Учитывая, что повести писались в 20-30-е годы XX века очень нетипично отношение автора к классовой принадлежности своих героев. Не считая Рутерфорда, который был простым матросом, все они – дворяне и офицеры. При этом все они, за исключением Д'Антркасто, персонажи явно положительные. Что характерно: советская цензура вполне доброжелательно воспринимала произведения, главными героями которых были «чуждые классовые элементы». Видимо в глазах цензоров заслуги в географических открытиях перевешивали такой недостаток, как дворянское происхождение. А может быть, ответственные товарищи просто понимали, как это важно: в доступной и увлекательной форме рассказать детям о великих путешественниках прошлого.

Итог: не смотрите на оценку в девять баллов, по факту «Водители фрегатов» – шедевр в нише детской научно-популярной литературы. Очень приятно видеть, что книга не забыта и её периодически переиздают.

Блестящий, великолепный роман, который выворачивает штампы у любителей попаданческой литературы. Многие ли из писателей, которые специализируются на теме «наши в прошлом» задумываются в своих произведениях о том, как выглядят гости из будущего с точки зрения аборигенов? Ага, как же! Таких авторов – считанные единицы. В книгах про попаданцев предки настолько тупы и безынициативны, что с готовностью начинают слушать нашего современника не задумываясь о том, откуда он такой красивый взялся. В этом же романе мужик первым делом пытается понять, что за странный персонаж явился к нему в дом. И только после того как крестьянин определяет для себя социальный статус непонятного гостя с ним начинают говорить о чём-то серьёзном.

Вообще по степени проработки психологии главных героев «Россия за облаком» даст сто очков вперёд любому собрату по жанру. Внутренний мир переселенцев из XIX века прописан очень чётко. И это не может не радовать. Ну скажите в какой современной книге можно найти фразу «Иконы — дело домашнее, с ними что хочу, то и ворочу, а в церкви бог настоящий!» Абсолютная прелесть, мимо которой все авторы кроме Логинова прошли мимо. Или вот ещё немного религии:

При этом следует иметь в виду, что и Платон и его жена Феоктиста вовсе не глупые люди. Может быть им не хватает образования и каких-то теоретических знаний, но по степени житейской мудрости и ясного ума они заткнут за пояс многих из нас.

Если кто из главных героев мне и не понравился, так это Горислав Борисович – наш современник, который и привёл крестьян из XIX века. Тут дело не в том, что он хороший или плохой человек, просто мы с ним абсолютно разные по взгляду на жизнь. Горислав – типичный интеллигент, который прожил свою жизнь с отвращением ко всяческой власти. На это он, конечно, имеет полное право, тем более, что зачастую оная власть даёт массу поводов для ненависти и презрения, однако мне такая позиция всегда вызывала недоумение. Любая власть, если только она не поддерживается силой штыков иностранных армий, есть плоть от плоти народа и в конечном счёте – от тебя самого. Фразы «Я люблю Родину, но ненавижу Государство» и «Народ у нас не тот» – две стороны одной монеты.

Кстати, не могу не отметить насколько положительно изображены высокопоставленные сотрудники спецслужб, которые так ни разу и не появились на страницах романа. Ведь те «генералы», которые отдавали приказ о корректировке истории очень сильно рисковали. Хорошо, если в случае удачного изменения возникнет параллельная вселенная, а что если весь мир, который мы знаем, из-за действий попаданцев исчезнет? Каково это – принимать решение о вмешательстве в историю оставаясь при этом в своём времени и отправляя тем самым самого себя и своих близких в небытие? Приказ на корректировку прошлого отдавали люди старые, опытные, многого в жизни достигшего (а значит и весьма богатые), но при этом резонно предположившие, что в таком длительном процессе как перестройка политики огромной империи надо дать дорогу молодым. И вот что я думаю: если готовность рискнуть всем, чего ты добился ради шанса, чтобы твоя страна стала жить лучше чем сейчас – это не патриотизм, то я не знаю, что такое любовь к Родине.

Кому точно не придётся по нраву эта книга, так это плакальщикам по «России, которую мы потеряли». Святослав Логинов слишком хорошо знает отечественную историю и не собирается щадить нежные чувства наших современников, которые вздыхают о стране, которой никогда не было. По степени ужаса, бесчеловечности и безнадёжности пореформенная Россия времён правления Александра II Освободителя даст сто очков вперёд России ельцинской. Недаром семья переселенцев из XIX века считает лихие 90-е XX века едва ли не райским местом, где любой работящий человек сможет прокормить и себя, и свою семью. И действительно, на фоне умирающей от голода семьи и передела общинного земельного поля, где в полной мере проявился союз кулака и бедняка, произвол ельцинской России кажется чем-то несущественным. Нам, живущим в тепличных условиях, стоит почаще вспоминать, что мы живём в далеко не худшее время.

Итог: «Россия за облаком» служит ярким примером того, что даже в таком «низком» жанре, как истории про попаданцев можно создать мощное психологическое произведение. Разумеется, книга не лишена своих недостатков, но задумка и, главное, авторское исполнение, делают их обсуждение бессмысленным.

Читая этот роман отчётливо понимаешь, что простым гражданам портал в прошлое не нужен, так как они просто не знают, что с ним делать. Нет, ну серьёзно. Вот, есть калитка в 1886 год. В это время на престоле Российской Империи сидит Александр III. Чем ему может помочь простой обыватель? Подсказать, что его сын Николай угробит страну? А это что-нибудь изменит, если учесть что и другие потенциальные наследники из рода Романовых ничем не лучше? Ну не было в том поколении царственной фамилии умных и деятельных личностей, способных провести страну через вызовы времени.

А может быть, стоит помочь Александру III в его деятельности? Но с текущими проблемами он неплохо справляется и сам, а если говорить о проблемах глобальных, то всё упирается в земельную реформу, крестьянский вопрос и выкупные платежи. При этом и сам самодержец, и правящий класс, твёрдо придерживаются мнения, что менять здесь ничего не нужно.

Самое обидное, что альтернативы государю-императору в этом времени тоже нет. Сталину в этом году исполнится восемь лет, Ленину – восемнадцать. До возникновения партии большевиков ещё семнадцать лет, главной революционной партией на этот момент является террористическая «Народная воля». Ну и надо нормальному человеку связываться с этими экзальтированными придурками?

Так вот, если простым гражданам портал в прошлое не нужен, то дебилам он просто противопоказан. А то, что герои романа – дебилы, у меня сомнений нет.

Вернее не так. Героев в книге три, а дебилов – двое, ибо мальчик из XIX вполне нормален для своих тринадцати лет. А вот наши современники откровенно подкачали.

Иван Семёнов – тупой подросток пятнадцати лет отроду. «Тупой» здесь не оскорбление, а характеристика. Все мы проходили возраст, когда жизненный опыт минимален, а гормоны бьют в голову, поэтому все окружающие (особенно взрослые) кажутся нам дураками и лишь ты сам и твои друзья-приятели – умными и адекватными людьми. При этом Иван – не самый глупый парень. Наблюдательный, тренированный, разбирающийся в истории гораздо лучше своих сверстников (спасибо папе-реконструктору), прочитавший довольно много книг про позапрошлое столетие. И что делает этот интеллектуал, перед тем как отправиться на экскурсию в XIX век? Он выбирает одежду понеприметнее. «Понеприметнее» – это куртка из комплекта полевой формы бундесвера, чёрные джинсы и кроссовки. Очевидно, что в 1886 году подросток одетый подобным образом не вызовет ни у кого вопросов. Но и это далеко не всё! После того как его папа раздобыв в XIX веке денег (как он это сделал – самый позорный эпизод во всей книге) покупает в магазине форму гимназиста Иван одевает только гимнастёрку оставляя на себе кроссовки и джинсы, «логично» предположив, что никто из аборигенов не заметит странностей в его одежде. В общем как в анекдоте про Штирлица, который всё никак не мог понять, что выдаёт в нём русского шпиона, то ли будёновка на голове, то ли парашют за спиной.

Впрочем глупость подростка меркнет перед тупостью его папы-реконструктора, который не придумал ничего умнее как притащить из XXI века в эпоху Александра III партию механических часов и продать их часовых дел мастеру, которого разве что удар не хватил как от качества работы, так и от концентрации неизвестных ему технологических решений. Но и это не главное! Человек, доживший до 40 – 45 лет на полном серьёзе собрался продавать в 2014 году владельцу исторического журнала фотографии сделанные современным фотоаппаратом в Москве 1886 года и выдавать их за «работы выполненные группой талантливых молодых людей с помощью новейших приемов 3D-графики» (с) А ещё он решил сбывать через военно-историческое общество раритеты из девятнадцатого века. Причем самые разные – от старого оружия до одежды и предметов бытового обихода. Мол, люди, посвятившие свою жизнь антиквариату, не заподозрят неладного и будут уверены, что это лишь новоделы, правда, высочайшего качества и должным образом состаренные.

Оцените полёт фантазии! Обладая возможность «пронзать пространство и уйти в прошлое» (с) взрослый человек не придумал ничего умнее кроме как продавать фотографии видов XIX века и потихоньку барыжить антиквариатом. При этом он считает, что никто из окружающих ничего не заподозрит. Что ж, дебил всегда уверен в том, что он – самый умный человек на свете. А лично мне при прочтении этого эпизода вспомнился отличный роман Святослава Логинова «Россия за облаком» в котором максимально наглядно показано, что ждёт вот таких «умников», решивших монетизировать возможность путешествия во времени.

К чести Бориса Батыршина весь этот идиотизм в поведении его героев им ещё аукнется. Так что здесь имеет место авторский замысел, а не глупость (примеров которой в попаданческой литературе не счесть). Другое дело, что наблюдать за похождением дебилов мне было неинтересно. Да и вообще, всё написано как-то простовато и незахватывающе. Читая роман становится понятным, что автор хотя и не графоман, но талантом рассказчика откровенно обделён.

Итог: очень посредственное произведение на тему попаданцев. Если отрешиться от выдающейся глупости наших современников, то вспоминать в романе больше и нечего. Продолжение читать не буду, благо вокруг есть много книг, которые гораздо интереснее, чем эта.

Атмосферное стихотворение. Тёмная египетская ночь, медленные воды Нила, заросшие тростником его берега и забытая могила древней царицы на которой восседает гиена. Поэт довольно лихо проводит параллель между ней и давно умершей женщиной, но может быть он не так уж и не прав, если учесть сколь многие из-за прихоти царицы отправились на тот свет.

Конечно, при желании к произведению можно изрядно попридираться (особенно интересен вопрос, откуда гиена знает о жестокости давным-давно умершей царицы), однако я повторюсь: стихотворение очень атмосферно и всё, о чём рассказывает поэт, очень чётко представляется во время чтения этих строк.

Прекрасное произведение про любовь к своей стране – Англии. Тот случай, когда патриотизм, из которого чуть менее чем целиком состоит произведение, не набивает оскомину и не зашкаливает сверх всяких пределов. Всё очень аккуратно и гармонично. Уважаю Киплинга, написать нечто подобное – более чем не просто.

При прочтении может возникнуть вопрос, почему автор, рассказывая про исконно-посконные английские деревья, вдруг вспоминает бегство Энея из Трои и что за Брут строил Лондон? Тут надо зайти издалека.

В Средневековье летописцы выводили происхождение народов от сыновей Ноя: Сима, Хама и Яфета. Считалось, что от Сима пошли семиты (евреи и арабы), от Хама – хамиты (негры), а от Яфета – яфетиды (европейцы). В эпоху Ренессанса первые историки вместо библейских сказаний опирались на античные мифы. А поскольку Троянская война является одним из центральных событий в легендах Древней Греции, то молодые европейские нации искали своих прародителей под стенами этого города. Например, французы выводили свою родословную от внука последнего царя Трои Приама. Дескать, сын великого Гектора не был убит во время захвата города, а увёл остатки троянцев в Германию, где они и превратились во франков. Таким образом получалось, что французы даже родовитее древних римлян, выводившие свой род от Энея, который к царскому роду не принадлежал.

У англичан цель была более приземлённой. Их не интересовала цель доказать своё превосходство над римлянами, им хотелось вывести свою родословную своего государства от Римской Империи. Просто так заявить претензию на наследство великой цивилизации только на основании того, что Британия когда-то была провинцией Рима было откровенно недостаточно, ведь у всего Средиземноморья есть точно такой же довод. Поэтому был придуман Брут, сын Энея, который приплыл на Остров, основал Лондон и положил начало народу бриттов. Таким образом получалось, что бритты (древнейшее на тот момент известное население Британии) являлись родственниками римлянам.

Что тут сказать на это исторические изыскания? Только то, что желание набиться в родственники к великим героям древности присуще любой нации. Но с другой стороны, если русским можно объявить себя наследниками римских цезарей только на том основании, что Россия – оплот истинного христианства, то почему англичанам нельзя выдумать сына у персонажа, которого когда-то выдумали древние римляне?

Конечно, эта история выглядела так себе даже в XVI — XVII веках. В начале же XX века, когда и было написано данное стихотворение, легенда о Бруте – основателе Лондона была не более чем романтическим преданием, которое никто в серьёз не воспринимал. А вот для поэтического произведения проникнутого лёгким патриотическим пафосом (в хорошем смысле этого слова) этот сюжет подошёл идеально.

Любопытный момент: в переводе Галины Усовой строчки про Энея, Брута и Трою почему-то отсутствуют, в результате стихотворение лишилось большей части исторических аллюзий. Произвол переводчика исправила Хелависа – солистка группы «Мельница», которая в течение многих лет исполняет этот Гимн. Именно благодаря ей я по-настоящему (прочитанное в детстве стихотворение в памяти не отложилось) и полюбил это произведение. Если хотите услышать лучшее исполнение этой песни, то вам следует найти её в сольном альбоме Хелависы, который датируется 1999 годом. Потратьте немного времени на поиски, результат того стоит. Никаких аудионаворотов или особых музыкальных инструментов. Всё очень просто и естественно. Как результат – отличная попытка исполнителя передать настроения поэта.

Отличный фельетон на злобу дня. В рассказе речь идет о педагогических извращениях в практике школьного преподавания, которые получили распространение сразу после Октябрьской Революции. Конечно, в двадцатые годы советская власть сделала многое для образования и просвещения народа (один только Ликбез чего стоил!), однако и дров было наломано немало. Старая школьная структура, доставшаяся от царской России, была объявлена реакционной и отправлена в утиль. При этом никакого нового стандарта образования предложено не было. С одной стороны это дало талантливым педагогам возможность для работы без оглядки на параграфы, инструкции и регламенты (Макаренко добился успехов как раз в это время). С другой стороны, любой директор учебного заведения не наладивший работу учительского коллектива теперь мог скрыть свою некомпетентность громкими политическими акциями, проводимыми в школе и идеологическими лозунгами, которые вдалбливались ученикам на уроках.

Ильф и Петров отразили этот момент очень чётко. В их рассказе пионер «знает» что Нью-Йорк является местом, где контраст между бедностью и богатством достигает крайних степеней, но при этом не может сказать на берегу какого океана расположен этот город. Ну и какой прок школьнику от самой передовой идеологии, если он не способен прочитать географическую карту?

В итоге большевикам пришлось посмотреть правде в глаза и признать, что десять лет экспериментов в сфере образования дали крайне сомнительные плоды. В разгар индустриализации «внезапно» выяснилось, что квалификация специалистов, выпускаемых учебными заведениями, не выдерживает никакой критики. 16 мая 1934 года было принято постановление СНК СССР «О структуре начальной и средней школы в СССР», которое фактически восстанавливало начальную и среднюю школу в том виде, в котором она существовала во времена Империи. Несколько позже была реформирована система высшего образования, где тоже имелась масса недостатков.

Итог: восемьдесят лет назад, как и сейчас, образование в нашей стране находилось где-то в районе плинтуса. Но тогда у руководства СССР нашлось и понимание в необходимости проведения школьной реформы и политическая воля в преодолении собственных идеологических штампов. Очень хочется дожить до того момента, когда правительство Российской Федерации пересмотрит политику в области образования, отменит ЕГЭ и восстановит царскую/советскую систему во всём её великолепии.

«Московская экскурсия» – является первой книгой Памелы Линдон Трэверс. Это уже потом писательница придумала Мэри Поппинс и стала знаменитой, а в СССР она ездила простой и никому неинтересной (кроме ОГПУ, конечно) журналисткой.

На протяжении всего текста автор заверяет читателей в своей аполитичности, однако очень скоро становится понятно, что это не так. «Здесь боготворят всеобщую занятость, а мы стремимся к всеобщей беззаботности. Иначе — для чего же мы живем?» – пишет Трэверс и её политические пристрастия становятся очевидны. Хочу заметить, что фраза написана в разгар Великой Депрессии, когда миллионы людей в самых богатых странах мира были готовы работать в буквальном смысле за еду. Хотя, чего это я путаю Свободу с Благополучием?

Разумеется человеку с такими взглядами СССР не мог понравится, поэтому путешественница постоянно высмеивает советские реалии. В результате «Московская экскурсия» здорово напоминает «Одноэтажную Америку» Ильфа и Петрова, представляя собой смесь документалистики, сатиры и иронии, перемешанных между собой примерно в равных пропорциях. Читая книгу понимаешь, что Трэверс неплохой писатель, поэтому зачастую её подколки остроумны, а замечания – меткие, но при всём этом автор нередко сваливается в охаивание советской действительности.

Тут надо иметь в виду следующее. Во-первых, Трэверс выбрала крайне неудачное время для посещения СССР. И я здесь говорю не о годе (на дворе стоял 1932), а о сезоне. Поздняя осень (очень похоже, что путешествие случилось в конце октября – начале ноября) мало подходит для путешествий по нашей стране. Стоит ли удивляться, что автор постоянно подчёркивает, что СССР весь какой-то серый и угрюмый!

Во-вторых, как и в случае с Хайнлайном «ненавязчивый советский сервис» сделал всё возможное, чтобы испортить впечатление от нашей страны. К концу поездки Трэверс люто, бешено ненавидела работников «Интуриста». И, ей-богу, здесь её можно понять, ибо некоторые моменты «Московской экскурсии» по степени идиотизма напоминают отличный советско-польский фильм «Дежа вю» (1989 год). Но то – комедия про приключения американского киллера в охваченной НЭПом Одессе, а Трэверс столкнулась с этим в реальности, причём за свои деньги. Добавьте сюда грубое поведение работников «Интуриста», совершенно грабительский курс обмена валют и мелочную опёку со стороны гидов и вы поймёте, почему под произведения у путешественницы прорывается не классовая и даже не национальная, а самая что ни на есть расовая ненависть, когда она сравнивает работников «Интуриста» с монголами.

Тем не менее предвзятости в книге более чем хватает. Иностранных туристов кроме стандартной культурной программы в виде посещения музеев и картинных галерей таскали по самым разным объектам: домам культуры, фабрикам, детским садам и даже тюрьмам! И всюду Трэверс находит повод для недовольства.

Отель в котором поселили её группу – «очень современный, очень уродливый, очень новый, хотя стены уже облупились. Из него вышла бы отличная тюрьма». Вокруг царит «унылость, всеобщая серость, совершенная одинаковость людей». У русских «лица застывшие и невыразительные, а глаза стеклянные и пустые». Декор Исаакиевского собора в Петербурге – варварский, а собор Василия Блаженного в Москве – «нагромождение одного архитектурного кошмара на другой». Картины в Третьяковской галерее развешены неправильно. Двухлетние дети в детском саду – «серьёзные и угрюмые маленькие старички». Приговор советского суда – слишком суров. При этом Трэверс подчёркивает, что так и не поняла, за что судили обвиняемого (процесс шёл на русском языке), но своё мнение составила.

И вообще:

После этого авторского пассажа я сразу вспомнил Доцента из «Джентльменов удачи»: «Украл, выпил – в тюрьму. Украл, выпил – в тюрьму. Романтика...»

Кстати, о советском кинематографе:

Немного об авторской шизофрении:

Двумя абзацами ниже:

И понимай как хочешь: то ли это ошибка переводчика, то ли это изыски самой Трэверс, в результате чего получилось, что сама по себе Москва – очень яркая и пёстрая, а вот Кремлёвский холм и его окрестности – суровы и тёмны. Впрочем, я не исключаю и такой вариант, что автор в своей книге описывает два разных города: который видела своими глазами, и который был у неё в воображении.

А вот обвинять в паранойе автора я бы не стал:

Зная предвоенную шпиономанию в СССР (возникшую не на пустом месте) не приходится особо сомневаться, что за подозрительной журналисткой постоянно норовящей отбиться от экскурсионной группы и пообщаться с местным населением следили довольно пристально. Разумеется, подобное внимание спецслужб положительных эмоций к нашей стране автору не добавляло.

Нельзя сказать, что путешественнице вообще ничего не понравилось в России. Авангардная постановка «Гамлета» Памелу Трэверс, которая успела к тому моменту поработать театральным критиком, привела в полный восторг. Описание этого спектакля, шедшего на незнакомом для англичанки языке, занимает почти четыре страницы! Кстати в этом эпизоде наиболее ярко раскрывается и сама автор, которая оказалась ярой сторонницей экспериментальных театральных постановок. А вот классические версии навевали на неё откровенную скуку, о чём она и писала, когда спустя пару дней попала на «Лебединое озеро».

Немало в книге и просто смешных моментов:

Или:

Итог: Памела Трэверс приехала в бедную и отсталую страну, которая в это время всеми силами готовилась к войне за своё выживание. Автор нашла Россию серой, угрюмой и насквозь старомодной. Однако при всём своём негативе она не стала придумывать откровенных небылиц, чтобы только измазать Советский Союз грязью погуще. Спасибо и на этом.

В сухом остатке мы имеем довольно любопытный взгляд рядового иностранного туриста на СССР в годы первой пятилетки. Суждения автора, конечно, пристрастны и по большей части поверхностны, но ирония писательницы спасает дело и читать это произведение было довольно любопытно.

Крайне слабая песня. По сюжету выдающийся полководец терзается от того, что он неоднократно посылал солдат на смерть и из-за этого сравнивает себя с палачом. В связи с этим так и хочется спросить у автора, а как такой человек вообще мог дослужится маршальских погон? Отправлять подчинённых в бой – это неизбежная часть работы командира. Тому кто не готов к тяжести этой ноши, не стоит поступать в офицерское училище.

И вообще, что значит «посылающий на смерть», который проходит рефреном через всю песню? Командиры отправляют солдат в бой не на смерть, а за победой. И одной из главных задач полководца является минимизация потерь среди личного состава. Не из-за гуманизма и спокойной совести (хотя и это тоже важно), а из-за того, что пирровы победы никому не нужны.

Итог: без сомнения, право отдавать приказы и требовать их исполнения, является ношей не из лёгких, но Городницкому не удалось достоверно передать то, что может чувствовать на склоне лет высокопоставленный военный. Слова в песне – это не монолог маршала, это монолог интеллигентного человека, который представил себя на месте маршала. Разница между первым и вторым, как между тигром живым и тигром нарисованным. Отсюда и соответствующая оценка этому тексту.

Не приходится говорить о том, что Борис Ласкин является автором этой песни. Песня старая, песня народная и как следствие имеющая бесчисленное количество вариантов. Так что Ласкин – автор одного из множества версий этого текста, причём невозможно сказать какой из них самый правильный. Помнится, мой друг убеждал меня, что самый тру-вариант начинается со слов «Как на грозный Терек…», а «Как на тихий берег…» или «Как за Чёрный Ерик…» – это политкорректные попытки забыть про русско-кавказские войны. А вот всезнающий Интернет утверждает, что вариант с «Чёрным Ериком» гораздо старше «грозного Терека» и что именно он является изначальной версией песни. И поди разберись, кто здесь прав.

Из бесчисленного множества певцов, которые исполняли эту песню, мне больше всего нравится как это делает Пелагея. Есть в её манере что-то такое, что заставляет сердце сжиматься, а душу – тосковать. Ни Кобзон, ни другой исполнитель своим пением не вызывают у меня подобных чувств.

Итог: «Любо, братцы, любо» – подлинно народная песня, чья популярность мало зависит от исторической эпохи и политического строя в стране. Десять баллов поставлены не варианту текста Бориса Ласкина, а всему культурному феномену, которым и является данная песня.

Сказать, что книга мне понравилась – значит здорово преуменьшить. Гораздо уместнее здесь будет формулировка «я в восторге». Давненько мне не попадались детские книги, которые оказались способны поглотить всё моё внимание. «Марго Синие Уши» это удалось. Удалось в первую очередь иронии автора и жизнерадостному юмору, пропитывающих это произведение.

Повесть рассказывает о девочке из Берёзовска по имени Маргарита, которая родилась с синими ушами. И ничего необычного кроме этих ушей в ней и не было, однако благодаря дурости местных чиновников (показуха – великая сила!) ей повезло попасть в секретную школу, где обучают детей со сверхестественными способностями.

Как поведёт себя простая девочка, когда твоими одноклассниками оказываются дети способные летать, дышать под водой или видеть сквозь землю, а соседка по комнате умеет прозревать будущее? Отличаются ли супердети от простых первоклашек, которые только начали грызть гранит науки? Да и вообще, является ли Марго Синие Уши обычным человеком или кроме лидерских качеств у неё тоже есть некие сверхспособности?

Небольшое по объёму произведение уместило в себя и массу смешных моментов, и череду довольно точных психологических зарисовок касающихся детей. Вообще заметно, что для автора взрослые – существа весьма неинтересные. Не от этого ли в повести они изображены довольно карикатурно? Другое дело дети, тут автор оторвалась по полной программе.

Некоторые фрагменты текста хочется утащить в личную записную книжку:

Если говорить о недостатках, то единственное, что мне приходит на ум, так это некоторые сиюминутные детали 2012 – 2013 годов, которые иногда встречаются в тексте. К счастью их не так уж и много и даже Конец Света не привязан к конкретной дате, хотя зная год написания повести становится понятно откуда он вообще взялся.

Итог: отличнейшая вещь для детей и тех взрослых, которые ещё не совсем забыли, что такое детство. Надо взять автора на заметку и присмотреться к её творчеству более внимательно.

Что мы можем сказать о герое этой песни?

Он молод, вряд ли ему больше 21-22 лет.

До армии, как и его жертва, работал шахтёром.

Склонен решать проблемы насилием, при этом настойчив в достижении своей цели. Злопамятен и изворотлив – выждал время, подстрелил обидчика и прикрылся воинским уставом, избежав тем самым уголовной ответственности.

Вывод: учитывая тот факт, что это уже вторая попытка убийства (первая случилась за год до этого в шахте), то жертве надо либо принимать ответные меры, либо, после окончания службы в армии, менять место жительства. В противном случае третьего покушения он может и не пережить.

К сказанному можно добавить, что события разворачиваются в мирное время, ведь если бы была война, то жертва вряд ли бы вела себя столь беспечно при подходе к охраняемому объекту.

P.S. Всю эту историю Высоцкий уместил в пять куплетов. Не перестаю поражаться его писательскому мастерству.

Нестандартная вещь. Герой произведения – мелкий бес, основную часть жизни проживающий в лесу и периодически заглядывающий в соседнюю деревню. При этом называя главного героя бесом следует понимать, что это определение к нему достаточно условно. К адским силам ни Лис, ни его друзья Мухомор и Коростель отношения не имеют. Это типичные лесные духи, живущие в чащи и мало интересующиеся делами смертных.

Сюжет произведения хаотичен. Фактически перед нами череда зарисовок из жизни сверхестественного существа. Некоторые сюжетные линии вроде истории с попом из села более-менее завершены, другие – остались лишь набросками. Повествование то и дело скачет из одной эпохи в другую: от средневековой Руси до середины XX века и завершается во времена Оттепели. Впрочем, для лесных обитателей изменения в мире людей вообще не касаются и если бы не эпизод, в котором описывалось как большевики-богоборцы закрыли в селе церковь, время действия даже части эпизодов определить было бы просто невозможно. И это логично, духи – существа внеисторичные и для тех, кто прожил в лесу десятки тысяч лет (Лис помнит ледниковые периоды) события человеческой истории не имеют никакого значения.

Вообще, чужая и нечеловеческая психология главного героя передана автором просто отлично, однако из-за этого и оценка повести поставлена мною довольно низкая. Слишком уж наивно-радостным и бездумно-жестоким является Лис. Бесенёк практически полностью растворён в окружающем мире и считает людей ущербными, поскольку они отгородились от природы. У нормального человека просто нет точек для налаживания контакта с такими существами как он, в разговорах обе стороны просто не услышат друг друга. Да и вообще, при прочтении повести становится понятным, что людям просто незачем общаться с волшебными существами – дело это весьма опасное, а толку никакого.

Кстати, при работе с классификатором тэг «ксенофантастика» не использован мною только потому, что главный герой является таким же жителем Земли, как и любой homo sapiens. Другое дело, что с точки зрения психологии между людьми и духами лежит бездна, которую преодолеть невозможно. Кому интересна подобная тема – рекомендую ознакомиться с этим текстом, благо объём у него невелик.

Итог: очень качественное, как с точки зрения психологии, так и языка, которым оно написано, произведение. Относительно низкий балл объясняется тем, что из-за нечеловечности главного героя мне так и не удалось проникнуться к нему симпатией. Впрочем, для повести, персонажем которой является лесной дух, это является серьёзным достоинством.

Вместо эпиграфа: «Севастополь – самый европейский из всех европейских городов. Именно здесь находятся английское, немецкое, французское, турецкое и даже итальянское кладбища, на которых покоятся те, кто когда-то усомнился в том, что Крым – наш» (с)

Вот о таком кладбище и идёт речь в этом стихотворении. Симонов написал его в 1939 году, так что перед нами одно из последних свидетельств очевидца о том, каким он был – английский военный некрополь, располагавшийся на Каткартовом холме. Четыреста пятьдесят одиночных и братских могил, за которыми следили и поддерживали порядок (в стихотворении об этом упомянуто особо).

Через два года город стал местом ожесточённых боёв между советскими и немецкими солдатами, после чего от кладбища мало что осталось. В послевоенное время ни сил, ни, скажем прямо, желания восстанавливать мемориалы вражеским солдатам у городских властей не было. Да и самим англичанам стала неинтересна судьба своих предков, так что остатки кладбища пришли в запустение. Ну, а потом большая часть территории кладбища была отдана под дачи и огороды.

В 1993 году украинские власти недалеко от дачных участков открыли новый мемориальный комплекс, однако из-за некачественных работ (деньги выделенные англичанами на постройку оказались разворованы) он практически сразу начал разваливаться. Дело довершили мародёры, которые вырезали металл, после чего британцы предпочли открыть новый мемориал в другом месте.

Грустная история. Конечно, может случиться и так, что на месте разрушенного украинского мемориала построят новый, но и он будет иметь весьма косвенное отношение к тому кладбищу, которое описал в своём стихотворении Симонов.

Итог: судьбы кладбищ похожи на судьбы людей. Сначала бурная «жизнь», которая продолжается до тех пор, пока на них хоронят покойников. Затем, после закрытия, существование по инерции пока за ним ухаживают и следят, а потом – постепенная смерть. Английское кладбище в Севастополе погибло в бою и это, скажем прямо, не самый худший конец для военного некрополя, ведь французкому, которое в советские времена было снесено бульдозерами, повезло гораздо меньше.

Это не столько стихотворение, сколько гимн Египту. В нём мы видим эту страну от порогов на юге до устья на севере, от времён фараонов до современности. Повествование то взмывает до высоты птичьего полёта, то выхватывает крупным планом ту или иную интересную деталь. Пересказывать содержание произведения бесполезно, его надо читать.

Стихотворение опубликовано в 1919 году. В связи с этим может возникнуть вопрос: чем являются строки про то, что подлинными хозяевами Египта являются крестьяне-феллахи – реверансом в сторону молодой советской власти или просто случайным совпадением мнения поэта с новой идеологией государства? Что до меня, то я считаю это совпадением, ибо в остальном творчестве Гумилёва пересечений с коммунизмом не наблюдается.

Месть поэта может принимать самые причудливые формы, как и получилось в этом случае. Изумительная по своей силе насмешка – сравнить женщину которая тебя отвергла с индюком! И вроде бы нет прямого оскорбления, и Гумилёв объясняет, откуда вообще взялось такая странная ассоциация, но всё же противопоставление красивой женщины надменной птице запоминается накрепко.

Итог: отличное стихотворение о неразделённой любви с оптимистическим концом.

Что может объединять Скарлетт О'Хара, кавалеристов Красной Армии и курдских ополченцев? Правильный ответ – вот эта песня.

В 1934 году советский поэт Виктор Гусев написал слова для мелодии Льва Книппера входящей в симфонию № 4 «Поэма о бойце-комсомольце». Музыка получилась отличной, в результате чего песне была дарована долгая жизнь. За восемьдесят лет, которые прошли с момента создания её исполняли во множестве вариантов, как отдельные певцы, так и целые хоры. Более того, эта одна из немногих советских песен, получившая популярность за рубежом.

Например, двадцать лет назад американская группа «Blackmore's Night» использовала мелодию «Полюшко-поле» для написания своей песни «Gone With The Wind», текст которой недвусмысленно отсылает к героине «Унесённых ветром».

Полвека назад итальянская певица Мильва исполняла эту песню под названием «Lungo la strada». В 1998 году Орига (японская певица русского происхождения) вывела её в лидеры чартов Страны восходящего солнца. Причём для японцев это было далеко не первое знакомство с данной песней, ведь 1968 году квартет «Royal Knights» записал русско-японскую версию «Полюшко-поле». Кстати, это самый бодрый вариант исполнения из всех, что я слышал.

Самый же феерический вариант принадлежит ливанской певице Файруз, которая умудрилась в мюзикле «Лулу» (1974 год) скрестить «Полюшко-поле» с «Коробейниками», причём всё это безобразие исполняется на фоне пляшущих вприсядку арабов. И вспоминая самое начало этого отзыва: у курдов тоже есть свой вариант этой песни. На Ютьюбе мне попадалось её исполнение вместе с видеорядом о боях курдского ополчения против ИГИЛ и радикальных исламистов, поддерживаемых Турцией.

Есть варианты и на французском, и на китайском, и на венгерском языках. А вообще, зайдя на страницу в Википедии, я был удивлён количеством обработок, которым подверглась эта песня. Причём интерес к ней с годами не падает, в результате чего появляются всё новые и новые варианты текста и аранжировок.

Если говорить об оригинальных стихах Виктора Гусева, то они мне не нравятся. Слишком много в них сиюминутных реалий 30-хх годов XX века вроде дружной работы в колхозе, зоркого Ворошилова, быстроходных танков, грозных пилотов и быстрых подлодок. Неудивительно, что практически сразу текст песни начали переделывать. Например, в исполнении Леонида Утёсова (самый что ни на есть классический вариант исполнения) от оригинального текста осталась половина, а вместо вычеркнутых строк появились новые куплеты. Что уж говорить о более поздних временах и тем более об иностранных вариантах! Тем не менее, Гусев очень удачно придумал образ героев-кавалеристов, которые едут по степи.

Лично мне больше всего нравится вариант текста написанного Оригой. В её версии песня не столько про красноармейцев сколько о героях, которые сражались с врагами на степных просторах. А уж таких во все века было немало.

Итог: тот случай, когда переделки песни и её творческое наследие интереснее самого оригинала.

Есть произведения, которые не стоит не только не публиковать на бумаге, но и вовсе никому не показывать. Рассказ «Курортный роман» из их числа.

Первая беда произведения заключается в том, что оно категорически не смешно. Автор пытается шутить и иронизировать, но получается у неё из рук вон плохо. Например: главная героиня вместе с подругой несколько лет подряд собирались отдохнуть на море, вдали от дома и работы. Наконец их мечта сбылась и тут выясняется, что еду они привезли с собой!

Ехать через полстраны отдыхать на берегу моря со своей картошкой и огурцами – это не юмор, это – нищебродство. А уже если так поступает супруга главы государства, то это феноменальный случай жлобства на фоне которого хрестоматийный Плюшкин кажется мотом и транжирой. На кого рассчитан подобный юмор? На тех, кто на отдыхе в Крыму или Сочи из желания сэкономить питается прихваченным из дома дошираком? Но я, из уважения к самому себе, никогда так не буду так делать и подобное поведение других людей вызывает у меня вместо улыбки лишь презрение.

Впрочем, главный недостаток данного рассказа – это то, ради чего он вообще написан, то есть «клубничка». Во время отдыха героини встречаются с инкубом, который затерроризировал местную деревеньку перетрахав в ней всех невест. При беседе героини с инкубом автор постоянно акцентирует внимание на его члене (что, мягко говоря, достоинства рассказу не добавляет), ну а последующий акт зоофилии не вызывает ничего кроме брезгливости.

Итог: «Курортный роман», как и «Стринги», является не более чем пошлым фанфиком по мотивам цикла о Вольхи Редной. Тот факт, что автором данных рассказов является Ольга Громыко ситуации не меняет.

Перед нами яркий пример того, что бывает, когда литературный импотент берётся за поэзию. Автор (по причинам, которые станут понятными ниже) пожелавший остаться неизвестным, взял народную, всем известную песню «Любо, братцы, любо» и после первых четырёх куплетов добавил ещё три своего собственного сочинения:

Отрешившись от идеологического содержания новодела, прошу оценить стиль и рифму данных куплетов. Сказать что они плохи – значит не сказать ничего. Как можно вставлять в песню фразу «Местечковый, трехъязыкий, жадный продотряд»? Её неудобно даже просто проговорить вслух, не то что спеть! Да и «И всё то, что было, помним всё, что было» немногим лучше.

Мысль автора скачет подобно бешеному кенгуру. В три куплета уместилась казачья станица, которую вырезает какой-то продотряд (почему именно продотряд — не ясно, видимо ничего другого в рифму не влезло), плач по кубанским и терским казакам, замученных проклятыми евреями и какие-то невнятные обещания не забыть обиды даже на том свете. В результате автор успешно продемонстрировал идеологических тараканов обитающих у него в голове, однако что он хотел сказать своей «песней» мне так и осталось непонятным. И самое главное: как этот поток сознания сочетается с первыми четырьмя куплетами оригинальной «Любо, братцы, любо»?

Зато с уверенностью можно сказать, что жизненным кредо автора является девиз: «Повторяю ещё раз: я не повторяю!» В противном случае я не могу объяснить постоянные повторы в куплетах одних и тех слов: «Тихо СПИТ станица, матери не СПЯТ», «Запалил СТАНИЦУ, вырезал СТАНИЦУ», «Так помянем, БРАТЦЫ, БРАТЬЕВ наших верных, Терских да кубанских наших БРАТЬЕВ во Христе», «То ИУДА Троцкий, то ИУДА Свердлов», «И ВСЁ то, ЧТО БЫЛО, помним ВСЁ, ЧТО БЫЛО». Да, и в оригинальной песне есть место повторам, но там подобные моменты сведены к минимуму, здесь же они занимают половину текста.

Или, например, авторская логика, вернее её отсутствие. Берём первые строчки куплета:

Итак, старухи и молодухи, если верить тексту, спят, а матери – нет. Сразу вызывает вопрос возраст матерей проживающих в данной станице. Видимо всё женское население у автора разделяется на детей, молодух, матерей и старух, причём матерями (раз он выделяет их в отдельную категорию) у него являются женщины неопределённо-среднего возраста. Подход, что и говори любопытный. И вообще, станица спит, а матери — нет. Что-то здесь не сходится. Быть может матери находятся за пределами станицы, которую собираются вырезать евреи-большевики? Ау, автор, ты хоть сам понял, что ты написал? Нет ответа...

Финал песни просто потрясает:

Плачущие зомби-казаки, которые молятся за Святую Русь – американским режиссёрам, специализирующихся на создании треш-фильмов о живых мертвецах остаётся только мечтать о подобном сюжете!

Итог: уважаемые лаборанты, будьте бдительны! Эта песня хоть и написана по мотивам «Любо, братцы, любо» (у которой на Фантлабе есть своя собственная страница), но ею точно не являются. И прежде чем ставить этому «шедевру» десятку или восьмёрку подумайте, а он точно заслуживает столь высокой оценки?

Кто не знает, что на границе тучи ходят хмуро и что на высоких берегах Амура часовые Родины стоят? Перед нами нестареющая классика военной поэзии и военной песни, ушедшая в народ и в фольклор. Любой, кто вырос в СССР или в Российской Федерации неоднократно слышал этот неофициальный гимн танковым войскам в самых различных исполнениях: от армейского хора до группы «Дюна». Одного этого стихотворения хватило Борису Ласкину, чтобы обрести творческое бессмертие.

Кстати, не смотря на довольно значительный объём запоминается текст очень легко. На мой взгляд – это лучший знак качества для поэтического произведения.

Довольно забавно наблюдать как из-за изгибов внешней политики меняется враг в песне. Изначально это были самураи, что в принципе понятно, поскольку стихотворение написано по случаю побед над японцами на озере Хасан и Халхил-Голе. После разрыва советско-китайских отношений при Хрущёве и конфликта на Даманском в тексте появилась и продержалась до 90-х годов неведомая «вражья стая». В детстве я слышал оба варианта, а вот учил в школе на уроках пения – как раз со «стаей». Однако к концу 90-х игнорировать улучшение российско-китайских отношения стало невозможно. Да и вообще, могущественный сосед в любой момент мог поинтересоваться: если не японцы, то кто тогда мог бродить на той стороне Амура и кого победоносно разгромили советские танкисты? В результате в песню вернулись самураи и историческая справедливость восторжествовала. Однако, если завтра мы снова вдрызг разругаемся с Поднебесной, то композиторам останется только смахнуть пыль с альтернативного варианта текста и песня вновь обретёт политическую актуальность.

Поскольку песня моментально стала мега-хитом, то последовали и переводы на другие языки, и пародии и вариации на тему. А в 1948 году Борис Ласкин написал песню-продолжение, в которой рассказывается о послевоенной жизни бравого экипажа: «боевой водитель на Кубани и на Волге башенный стрелок» (с)

А что же японцы? Вы будете смеяться, но они как минимум один раз вплотную подошли к тому, чтобы использовать эту песню в своём аниме. В идиотском сериале «Girls und Panzer» группа русских школьниц, приехавших на соревнование по танковому биатлону в Японию, при атаке вражеских позиций исполняла «Катюшу». Разумеется, это ошибка. Идя в «бой» против потомков тех самых «самураев» русская команда пела бы именно «Три танкиста», что было бы абсолютно логично для такой ситуации. Однако мы простим японцам эту милую ошибку, всё же вставлять в свой мультфильм песню соседней страны о твоём собственном поражении – это уже за гранью добра и зла.

Я не понимаю многочисленные отзывы в духе «Цикл очень хорош, но именно этот роман – сплошное разочарование». Люди, очнитесь! Качество всего цикла «Девятый» является довольно низким. В нём нет ни ярких героев, ни оригинальных сюжетных ходов. При этом рояли за главным героем ходят табунами, в результате чего вся ирония автора по поводу штампов в попаданческой литературе уже к середине первой книги оборачивается пшиком.

Цикл могли бы спасти юмор и ирония автора, однако они ограничиваются ироническими репликами героя в первом книге, а также попугаем-алкоголиком. Попугай хорош, спору нет, но для многотомной серии его одного как-то маловато.

На мой взгляд «Тайна ордена» ничем особо не отличается от остальных книг цикла. Как и раньше главный герой столь же везуч и не убиваем, а аборигены – столь же тупы и ограничены. Язык откровенно вымучен и чувствуется, что автор писал книгу через силу, но это характерно для всего книг данной серии, кроме первой. В связи с этим у меня вопрос: может быть вместо того, чтобы ругать конкретно этот роман, вам стоит более критически оценить весь цикл?

Кстати, не понимаю откуда лаборанты взяли, что это конец истории нашего соотечественника в мире меча и магии. На мой взгляд Каменистый напишет о нём ещё как минимум пару-тройку книг, а уж при желании может строчить продолжения до бесконечности.

Итог: «Девятый» целиком и полностью состоит из жанровых штампов и в этом плане «Тайны ордена» ничем не лучше и не хуже романов-предшественников. При выставлении оценки долго колебался между пятью и шестью баллами и в итоге поставил пятёрку, так как сам цикл у меня никаких положительных эмоций не вызывает.

После того как я прочитал «Позывной: «Колорад». Наш человек Василий Сталин» я не хотел открывать эту книгу, ибо очевидно, что писательским даром судьба Валерия Большакова явно обделила. Но мне стало интересно сравнить опус данного МТА с романами Сергея Буркатовского «Война 2020. Первая космическая» и Эдуарда Катласа «Прикладное терраформирование».

Докладываю: сей кактус добросовестно мною сгрызен. Ничего достойного внимания в нём не обнаружено. Роман Буркатовского подкупал относительной реалистичностью происходящего в космосе и неоднозначностью героев (во всяком случае, американцы там отнюдь не такие карикатурные персонажи, как у Большакова), Катлас покорил своим оптимизмом связанным с освоением и преобразованием Марса. Большаков не смог предложить ничего кроме ура-патриотизма, череды взрывов и перестрелок.

Завязка романа следующая: 2037 год. Оперативная обстановка, как ей и положено — сложная. Соединённые Штаты продолжают клониться к своему закату. Американцы уже даже и не мечтают вернуть себе лидерство в мировой экономике, для них теперь на повестке дня стоит задача удержать за собой право называться второй по размеру экономикой, ибо этот титул оспаривает возрождающаяся Россия. К власти в России пришли патриоты, которые не только построили авианосец «Иосиф Сталин», но и отменили ЕГЭ с Болонской системой, заключили военный союз с Китаем, успели повоевать на трёх континентах, а также совершили прорыв в пилотируемой космонавтике, что позволило нашей стране за восемь лет совершить семь экспедиций к Марсу и основать там колонию.

Коварные американцы (в терминологии автора – «америкосы», «пиндосы» и «янкесы») с целью срыва космической программы России расстреливают на орбите Марса свой собственный корабль. Космических кораблей способных быстро долететь до Марса и вернуться на Землю у США много (или три, или четыре – автор сам путается) и поэтому для провокации не жалко уничтожить один из них вместе с экипажем на борту. После этого американцы обвиняют во всём российский космический корабль, а потом пытаются расстрелять и его (тупые русские не догадались предупредить своих космонавтов быть начеку). Конец этой затеи немного предсказуем, так что после уничтожения гнусных янки остатки русского экипажа начинают свою космическую одиссею. Одновременно на поверхности Марса клятые капиталисты с помощью взвода морской пехоты готовятся захватить мирную русскую базу, на которой нет ни военных, ни даже толкового оружия. Молодая и сексапильная начальница базы решает перейти к партизанской войне…

Вообще весь конфликт за марсианские энергоресурсы выглядит откровенно по-дурацки. Если верить автору, то на Земле ещё не кончилась нефть, а на Луне уже заработали заводы по добыче Гелия-3. В этих условиях смысл везти не Землю топливо с Марса выглядит верхом абсурда. Но даже если так, то совершенно странно, что американцы даже не попытались поискать месторождения дейтерия и трития на своей половине планеты, а вместо этого составили «коварный» план по захвату русской базы, под которой и находятся залежи этого минерала. Впрочем, для картонных злодеев из бульварного чтива такая логика естественна.

Главная беда Большакова заключается в том, что он даже не пытается понять то, что он сам написал. Самый яркий пример подобного наплевательского отношения писателя к своему произведению – биография главного героя. Время действия романа, напоминаю, 2037 год. Итак, Воронин Николай Петрович родился в 2000 году («сорок скоро» говорит он, клеясь к молодой и сексапильной начальнице марсианской базы). В 2029 году, будучи старшеклассником он смотрел как русские космонавты первыми высаживаются на Марс. Да, вы не ошиблись, герой закончил школу в возрасте 29 лет! Но это ещё не всё. В 2027 году, т.е. за два года до этого младший лейтенант Воронин прибыл для дальнейшего прохождения службы на базу Камрань. За его плечами к этому моменту уже был провал при поступлении в Высшую школу космонавтики, срочная служба в армии, служба по контракту и три года обучения в лётном училище.

Как эти две даты можно совместить – лично я не представляю. Самое смешное, что слова автора о том, что Воронин закончил школу в 2029 году, а в 2027 – начал службу на базе в Камране находятся на одной и той же странице, буквально в двух соседних предложениях. То есть Большаков мало того, что самым позорным образом облажался при написании романа, так он ещё и не перечитал тот бред, что написал!

Но даже если принять за правду тот факт, что к 2027 году герой уже был младшим лейтенантом, а не доучивался в школе для умственно отсталых (а где ещё могут держать ученика за партой лишние десять лет?), то меня поражает его карьера. За следующее десятилетие Воронин успел повоевать в Азии, Африке и Новороссии, попасть в отряд космонавтов, пару раз слетать в космос и стал капитаном космического корабля. Карьерный рост – просто фантастический.

На этом фоне путаница с именами эпизодических героев (глава НАСА то Лэнгдон Мейси, то Лэнгдон Адамс) выглядит сущей ерундой.

Такое понятие как «атмосфера» в романе отсутствует. Автор просто перечисляет события, которые происходят с героями. Персонажи книги вроде бы испытывают какие-то эмоции (во всяком случае, в тексте есть соответствующие пометки), но на этом всё. Никакого сопереживания или эффекта присутствия Большакову в отличие от тех же Буркатовского и Катласа создать не удалось. Да и можно ли сочувствовать картонным героям?

Зато на антагонистов автор чёрной краски не пожалел. Американцы в романе жадные и подлые, а американские морпехи – ещё и запредельно тупые. Ни малейших признаков совести или чувства взаимовыручки гражданам США (за исключением одного-единственного, который симпатизирует молодой и сексапильной начальнице русской базы) неведомо. При малейших затруднениях они убивают и предают своих соратников. Глядя на этих уродов поневоле задаёшься вопросом: «А как такие кретины вообще добрались до Марса?»

Научная составляющая в книге также отсутствует, ибо автор писал не научно-фантастический роман, а патриотическую агитку в марсианских декорациях. В свете этого в романе фигурируют бочки начинённые рентгеновскими лазерами с ядерной накачкой, «космические буржуйки» в которых вместо дров закладывается по три килограмма плутония-238 и атомные мины. И это только первое что вспоминается из научно-технического маразма.

Ну и, конечно, автор в очередной раз пытается поэксплуатировать украинскую тему. И опять он делает это неудачно. На фоне космического противостояния России и США упоминания про Новороссию от Луганска до Тернополя и правящий на остатках Украины бандеровский режим, лозунг «Марс – наш!», а также «бургомистр» американской марсианской базы по имени Иван Яресько выглядят абсолютно неуместными.

Итог: халтура с большой буквы «Х». Скажу прямо: книга настолько слаба, что не выдерживает сравнения даже (о, ужас!) с американским кинематографом. Нелюбимый в наше стране фильм «Армагеддон» с Брюсом Уиллисом в роли спасителя Земли на фоне этого романа выглядит твёрдой научной фантастикой. Более того, в отличие от этого литературного убожества в голливудской картине есть целая плеяда ярких и колоритных героев.

Да и вот что ещё. Роман «Позывной: «Колорад». Наш человек Василий Сталин» был ужасен. «Марс наш!» – ничуть не лучше. Вряд ли я теперь прочти что-либо написанное Валерием Большаковым.

Продолжаю отдавать дань памяти книгам моего детства. И сегодня я хочу сказать пару слов о повести Роберта Макклоски «Приключения Гомера Прайса».

Повесть эта в нашей стране малоизвестна. Во всяком случае, даже в базе Фантлаба есть сведения только о двух антологиях в рамках которых она была издана четверть века назад. И это не может не огорчать, ибо истории о Гомере Прайсе стоят того, чтобы о них не забывали.

События этой повести разворачиваются в первой половине XX века в маленьком городке стоящем на развилке двух дорог где-то в штате Огайо. В Сентерберге проживают простые люди, с которыми то и дело происходят странные и невероятные происшествия.

С помощью скунса задерживают банду грабителей… Автомат для выпечки пончиков начинает работать без перерыва и никто не знает как его остановить… Самая богатая леди города строит новый квартал из сотни абсолютно одинаковых жилых домов и никто из новосёлов не может найти своё жилище, поскольку таблички с адресами не приколотили… Самый скандальный житель города получает странное наследство от своего безумного дядюшки… И в центре всех этих историй находится паренёк Гомер Прайс, который с великим удовольствием наблюдает за всем происходящим, а иногда и помогает взрослым выпутываться из сложных ситуаций.

Книга напичкана отсылками к различным литературным произведениям. Греческие мифы зашифрованы в именах героев, история Рипа Ван Винкля сливается с легендой о Гамельском крысолове, один из рассказов Марка Твена послужил первоосновой для заключительной главы повести. И это только то, что я смог вспомнить спустя двадцать лет после того как в последний раз прочитал это произведение.

Итог: хорошая, добрая и ироничная книга, в первую очередь рассчитанная на мальчишек в возрасте от 8 до 12 лет. А поскольку примет времени в ней не так уж и много, то повесть не слишком устарела и по сей день. Да, сегодняшнему юному читателю будет заметно, что у героев повести нет планшетов и мобильных телефонов, но с другой стороны, что взять с провинциалов, пускай даже и американских?

«Жемчуг проклятых» и «Заговор призраков» стали моими вторым и третьим художественными произведениями Екатерины Коути с которыми я ознакомился (первым была «Невеста Субботы»). И читая эти романы, я в очередной раз поразился количеству сделанных Коути отсылок к своим же собственным научно-популярным книгам. Причём эти отсылки весьма ненавязчивы.

Например, разговор героев с приведением Каролины Лэм. Чтобы понять все реплики призрака мне пришлось лезть в «Джейн Остен и её современницы», в которой этой в высшей степени скандальной даме уделена целая глава. Нет, в целом и без этих исторических подробностей понятен смысл беседы виконта Мельбурна с покойной супругой, но если знать что стоит за теми или иными словами, то сцена обретает дополнительный объём.

Или фраза о том, что спешащий на обед мальчишка-посыльный рассовал по карманам сюртука устрицы, а в руках держал горячую картофелину. Из контекста очевидно, что паренёк живёт впроголодь, но если так, то откуда у него деньги на устрицы? Всё дело в том (и об этом сказано в «Недоброй старой Англии»), что в середине XIX века устрицы ещё не считались особым деликатесом и были пищей бедняков.

Повторюсь, таких отсылок в цикле довольно много и их разгадывание принесло мне немало удовольствия. Единственное, чего я не понял при прочтении, так это зачем при уборке дома надо было рассыпать по ковру спитую заварку. Видимо автор рассказала ещё далеко не всё, что ей известно о повседневной жизни викторианской Англии.

Таким образом, после прочтения трёх романов у меня сложилось впечатление, что все книги Коути представляют собой единый Метатекст. Другое дело, что заметить подобные отсылки можно, только если сначала прочитать её научно-популярные произведения, а уже потом перейти к художественным.

Это если говорить о творчестве Екатерины Коути в целом. Если же перейти конкретно к этой дилогии, то я могу сказать следующее.

Несмотря на то, что в «Жемчуге проклятых» и «Заговоре призраков» действуют одни и те же герои, да и временной разрыв между событиями романов минимален, произведения не слишком похожи друг на друга. Первая книга довольно камерна. В ней много психологии, а вот динамики ей определённо не хватает. Мест действия – небольшой городок в Йоркшире. Значительная часть книги посвящена воспоминаниям героев и предысторией случившимся событий. Из-за этого сюжет периодически начинает провисать и топтаться на месте.

«Заговор призраков» гораздо более динамичен. Местом действия является столица тогдашнего мира – миллионный Лондон. Улицы, особняки, дворцы, конторы – всё это промелькает перед глазами читателя, равно как и череда персонажей: от юной королевы Виктории и принца Альберта, до работников и обитателей Бедлама.

Какая книга лучше? Сказать не берусь. Они разные и каждая хороша по-своему.

Мир викторианской Англии в романах зрим и осязаем. Запахи духов и смрад улиц; бидон разведённого молока, на дне которого обнаруживается размолотый мел; столик из фанеры в меблированной квартире; обои, окрашенные краской с высоким содержанием мышьяка; занозистые дверцы общественного транспорта; густо напомаженные и от того липкие мужские волосы; чистоплотные дамы, которые моют голову раз в две недели; жуткая давка на вокзале Паддингтон и великолепие Букингемского дворца; озверение толпы, готовой растерзать попорченную невесту и зияющая пропасть между классами, когда аристократы способны парой фраз привести в чувство охамевшее мужичьё. Редко в какой книге авторы уделяют столь много внимания подобным мелочам, от которых зависит не столько сюжет, сколько атмосфера романа.

В одном из отзывов читал, что герои цикла похожи на персонажей «Джейн Эйр» или «Грозовой перевал». Даже и не знаю, что и сказать на это заявление, ведь ничего общего у героев Коути и Прокофьевой с персонажами романов сестёр Бронте или других произведений вроде «Джонатан Стрендж и Мистер Норрелл» нет. Вернее есть, но это сходство заканчивается на уровне «две руки, две ноги, мужчина/женщина, подданный(-ая) английской короны». Этого как-то мало, чтобы проводить параллели между персонажами различных авторов. Чувствуется, что Коути с Прокофьевой слишком хорошо знают английскую литературу, чтобы использовать чужие наработки. Характеры Простушки, Волшебника, Развратницы, Юнца, а также других героев цикла получились у соавторов своими собственными, а не списанными с книг других писателей. Причём (что не может не радовать) характеры у героев не статичны и изменяются по мере повествования.

На мой взгляд, единственным серьёзным недостатком цикла являются запутанные личные отношения между главными героями в духе «Он любит Её, Она любит Его, но судьба не даёт быть Им вместе…» и прочей такой Санта-Барбары. Нет, любовные треугольники выписаны очень даже неплохо. Есть в них и психология, и драматизм, и цена совершённым поступков. Однако если в первом романе тема любовных отношений органично вплетена в основной корпус повествования, то ближе к концу второй книги она начинает превалировать и заслонять собой все остальные сюжетные линии. Не знаю как женской аудитории, а мне, как мужчине, это пришлось не слишком по нраву.

Финал у истории открытый, так что при желании соавторы могут написать и третий роман. Если это случится, то я его обязательно прочту.

Рэп на стихотворение Гумилёва? Оказывается, есть и такое. В данной манере это стихотворение исполнил и включил его в свой альбом «Re:поэты» Наум Блик. Особого восторга у меня эта композиция не вызвала, но в качестве курьёза, а также демонстрации, что произведения Гумилёва можно исполнять и таким образом — почему бы и нет?

Само же стихотворение также не произвело на меня особого впечатления. Гумилёву хорошо удавались оптимистические или романтические произведения в которых он давал волю своему буйному воображению. Мечты и фантазии подстёгивали его деятельную натуру, в результате чего он исколесил Европу, побывал в Африке и прошёл по дорогам Войны. Однако в произведениях вроде этого, где он изливает свою меланхолию, нет ни размаха, ни огня. Эмоции поддёрнуты пеплом, мир вокруг тускло-серый и им правит апатия. Может быть кому-то и нравится такая грань в творчестве поэта, но я люблю совсем другого Гумилёва.

Итог: стихотворение нельзя назвать плохим, оно просто не моё. Это тот случай, когда форма интереснее содержания.

Режим демшизы включён:

Я уже говорил, что Гумилёв скинхед и расист, а вы мне тогда не верили! Мол, параллель между Драконом и жителем Пакистана из стихотворения «Змей» неочевидна. Ну, а теперь уже всё, оправдать поэта не получится! Белый человек покусился на святое: на негров!! Ой, я хотел сказать на афроафриканцев… Причём как покусился: высмеял не только их цвет кожи, но и их стремление во всём походить на вершину человеческой эволюции – белых американцев!!! И что это за стёб над чернокожим президентом первой демократической страны в Африке и сравнение его с обезьяной? Уж не на Обаму намекают ли эти строки?

Режим демшизы выключен.

Нет, ну а серьёзно: что вы хотите от Гумилёва? Для начала XX века сочетание слов «негр» и «президент» было необычайно смешным и нелепым оксюмороном. И вообще, вспомните, как мы шутили над избранием Барака Хусейныча, а ведь прошло сто лет с тех пор, когда было написано данное произведение.

Конечно, опубликуй кто-нибудь такое стихотворение сейчас, то автору было бы крайне сложно уклониться от обвинений в расизме, уж больно оно неполтикорректно. Слава богу, что поэзия Гумилёва находится в золотом фонде русской литературы, а накал толерантности в России ещё не достиг той степени, когда неугодные произведения изымаются из собраний сочинений классика.

Говоря об этом стихотворении, нельзя не упомянуть о самой Либерии. К моменту написания стихотворения эта страна существовала уже примерно девяносто лет. За это время американский протекторат пережил череду диктатур и переворотов, а расизм негров, приехавших из США к неграм-аборигенам являлся идеологией данного государства. Собственно за прошедший век в Либерии ничего особенно не изменилось: коррупция пронизывает всё общество, центральная власть слаба, население находится в ужасающей нищете. Сегодня Либерия – самая бедная страна Западной Африки и третья по этому показателю в мире. Такова «Земля свободы», которая своим существование отлично иллюстрирует фразу третьего президента России о том, что «не надо путать Свободу с Благополучием» (с) Судьба этой страны является прекрасным доказательством того простого факта, что быть американским протекторатом с марионеточным правительством далеко не так выгодно, как это кажется некоторым либерально настроенным гражданам.

В самой Либерии Гумилёв никогда не был, поэтому, мне кажется, что наиболее достоверные элементы описания страны (в частности строки о рыбаках-пиратах) срисованы с его любимой Эфиопии. Ну, а в целом это стихотворение можно охарактеризовать одним-единственным словом: «клюква» (по отношению к государству негров). Особенно смачно выглядит история о том, как однажды самец шимпанзе в течение пяти дней управлял страной и никто не заметил подмены. Поэт сразу оговаривается, что об этом ему поведал европеец, который был крепко разозлён на тамошнего главу государства, но история от этого не становится менее эпичной. Впрочем, для такого государства как Либерия обезьяна в качестве президента – ещё не худший вариант.

Итог: неполтикорректное, лирическое и смешное стихотворение о стране, в которой абсолютное большинство из нас не было и, слава Богу, никогда не будет.

«Год резонанса» – очень неплохое произведение, главным достоинство которой является оригинальная сюжетная задумка. Вся наша жизнь так или иначе подчинена циклам, но что будет, если у всех циклов максимумы и минимумы придутся на одно и тоже время? Разумеется катастрофа, причём катастрофа планетарного масштаба.

У Хайнлайна получилось очень соразмерная вещь. При желании, конечно, «Год резонанса» можно было бы растянуть и на целый роман, но в этом случае пришлось бы вводить дополнительные сюжетные линии, плодить диалоги или насыщать текст новыми подробностями, в результате чего идея о том, что с помощью статистики можно предсказать Конец Света оказалась бы отодвинута на задний план.

Тем не менее, у повести есть серьёзные недостатки. Первым и главным из них является то, что автор безбожно слил конец произведения. С одной стороны – получилось даже оригинально, а с другой – как-то очень сумбурно и в результате развязка никак не сочетается с основной частью сюжета.

Во-вторых, меня позабавило то, как Хайнлайн попытался оправдать своего героя в глазах американского читателя. Глядите, говорит он в заключительной части рассказа, мой герой вовсе не трус, который сумел вместе с любимой женщиной пережить в уютной горной долине и Третью мировую войну, и Конец Света. Нет, он патриот США, он убил двух русских солдат, которые высадились в Калифорнии!

Лично мне этот момент показался откровенно слабым, поскольку на мой взгляд ни Потифар Брин, ни Мид Барстоу в оправдании не нуждаются. В охватившем мир безумии (причем безумии не в переносном, а в самом что ни на есть прямом смысле) каждый выживает как умеет, так что нет ничего зазорного в том, чтобы сбежать из мегаполиса, и постараться пережить лихие времена где-нибудь в глуши. В свете задумка автора о том, что пара советских солдат из числа десантировавшихся на калифорнийское побережье внезапно окажутся в горной долине, где их сможет убить в спину американский статистик, выглядит откровенно чужеродно, для столь гармоничного произведения. Мне кажется, что тут дело в том, что «Год резонанса» появился на свет в 1952 году, в самый разгар «охоты на ведьм» устроенной сенатором Маккарти и его сторонниками. Если я прав, то советские десантники в этом повести – это страховка Хайнлайна от обвинений в недостаточности патриотизма.

P.S. В произведении неоднократно упоминаются лемминги, которые служат символом самоуничтожения. Образ стада грызунов, несущегося к обрыву настолько ярок и нагляден, что писатель просто не мог им не воспользоваться. И уж, конечно, Хайнлайн не предполагал, что в XXI веке учёные снимут с этих зверьков клеймо самоубийц. Если верить современной науке, то у леммингов не зафиксировано достоверных случаев коллективных миграций в поисках собственной смерти, а единственная кинозапись подобного процесса является постановочным фильмом, то есть доказательством служить не может.

Книга производит весьма слабое впечатление. Дело в том, что Люси Уорсли в самом начале произведения заявляет, что хочет рассказать об эволюции английского дома от Средневековья до XX века. Однако большая часть книги посвящена чему угодно, только не самому жилищу. Пытаясь скрыть нехватку материала по заявленной теме, Уорсли рассказывает обо всём подряд: что ели, что носили, чем болели англичане, где и как они рожали детей и как отходили в мир иной. Всё это хотя и интересно, однако имеет крайне опосредованную связь с Домом. Более того, из-за обширности поднятых тем (любая их которых могла бы составить несколько научных монографий) повествование приобретает откровенно обрывочный и фрагментарный характер. В результате внимание автора постоянно скачет от одной темы к другой, а это книгу отнюдь не украшает.

Например, в главе посвящённой венерическим болезням (кстати, как это связано с английским домом?) Уорсли сообщает читателям, что «в числе других недугов, за границей причисляемых к «английским», были мазохизм, самоубийство и бронхит» (с) К чему и зачем нужно было упоминать о бронхите и самоубийствах в главе, посвящённой сифилису и гонорее?

Или вот ещё: «Люди искренне верили, что могут умереть от того, что сидят или спят на сквозняке, и с маниакальным упорством стремились держать голову в тепле (но старались ее не перегревать: некоторые ночные колпаки имели отверстия на макушке «для выхода испарений»). Даже моя мама помнила, как в 1950-е ее мать (моя бабушка) не разрешала ей выходить из дома с мокрыми волосами» (с) Каким образом мокрые волосы матери Люси Уосли связаны с практикой Нового времени спать в колпаке – решительно непонятно. К чему вообще было сообщать подобные подробности из жизни своей семьи? В бабушкином запрете есть свой резон: на улице с мокрыми волосами очень легко заболеть, особенно если дело происходит в холодное время года, но это никак не связано с содержанием главы, посвящённой одежде для сна!

Периодически автор начинает нести и вовсе лютую ахинею. Например, она заявляет о том, что «фактически до конца XX века сексуальные предпочтения и ориентация почти не влияли на общественную репутацию человека. В прежние времена не существовало таких ярлыков, как «гомосексуалист», «лесбиянка» (даже «педофил» или «вуайерист»), — просто люди, которым свойственны некие странности» (с). Самое смешное, что в следующем предложении Уорсли рассказывает о казни в XVII веке графа Каслрея за его гомосексуальную связь со слугой. Даже из её собственного примера становится очевидным, что и до XX века сексуальная ориентация влияла на общественную репутацию человека самым что ни на есть решающим образом (был графом – стал висельником). Однако Уорсли с ослиным упрямством утверждает, что Каслрея осудили не за акт мужеложства, а за то, «что он предавался ему со слугой» (с). В этот момент мне захотелось покрутить пальцем у виска, ибо если англичанка не знает (или делает вид, что не знает) о судьбе Оскара Уальда осуждённого за однополую связь с аристократом Альфредом Дугласом, то мне сказать больше нечего.

После таких косяков доверие к писательнице и её произведению пропадает окончательно. Безусловно, в книге есть немало любопытных фактов, однако из-за авторского непрофессионализма я вынужден отнестись к сообщаемым Уорсли сведениям с изрядной долей скептицизма.

Итог: очень сумбурное, плохо структурированное произведение, в котором интересная информация тонет в авторской болтовне. Если вы не прочитаете эту книгу, то ничего особенного не потеряете.

Довольно странное стихотворение. Юная принцесса заблудилась в лесу и была вынуждена переночевать в грязной и убогой хижине. Поутру хозяин лачуги проводил её до замка, так что для девушки всё закончилось хорошо, однако она впоследствии неоднократно оплакивала свою судьбу.

Подобный сюжет оставляет меня в глубоком недоумении. Хочу обратить внимание, что между принцессой и рабочим не было никаких признаков Большой и Чистой Любви! Внимание вопрос: зачем же ей тогда сдалась эта хижина? Нет ответа...

Не знаю, толи это тонкая ирония автора над экзальтированной барышней, то ли он действительно разделяет вместе с принцессой её скорбь от того, что ей не удалось пожить жизнью нищенки, но картина взбалмошной девчонки, которая не ценит, того что у неё есть и мечтает невесть о чём, получилась у Гумилёва преизрядная.

Итог: типичный случай того, когда некоторые понапридумывают себе невесть чего, а потом жалеют о несбывшемся.

В своё время, когда я писал отзывы на «Маленького лорда Фаунтлероя» и «Маленьких женщин» я испытывал определённый дискомфорт. Если посмотреть на эти отзывы, то создаётся впечатление, что детская литература созданная женщинами во второй половине XIX – начале XX веков целиком и полностью состояла из подобных литературных уродцев, которые в наши дни могут служить лишь культурными артефактами, интересные лишь специалистам, но никак не широкой публике. Тем не менее, это не так и при знакомстве с «Аней из Зелёных Мезонинов» мне не помешали ни пол, ни возраст, ни прошедшие с момента выхода книги сто лет, ни абсолютно разный культурный багаж по сравнению с читательской аудиторий данного романа.

Тут, конечно, всё дело в героях этих произведений. Герой «Маленького лорда» настолько идеален и безупречен, что лично я не могу считать его человеческим персонажем. Это скорее некий обобщенный образ Идеального Ребёнка, о котором мечтают родители и которому не один живой мальчик не может соответствовать. Сёстры Марч из «Маленьких женщин» при всех попытках Луизы Мэй Олкотт придать им жизненности и достоверности – всего лишь неудачные картонные персонажи из морализаторского и дидактичного произведения, чьи душевные терзания, а также постоянные жалобы на якобы бедную жизнь, на фоне ужасов Гражданской войны выглядят откровенно нелепо.

История Ани Ширли подчёркнуто обыденна и от этого выглядит особенно выигрышно. События романа происходят в канадской глубинке в конце XIX века, когда одинокие брат и сестра решают усыновить мальчика-подростка, чтобы тот помогал им содержать ферму, однако из-за путаницы им из приюта присылают одиннадцатилетнюю девочку.

Люси Мод Монтгомери могла испортить всё впечатление от книги, если бы сделала из своей героини какую-нибудь исключительную личность, которая своим появлением перевернула бы жизнь в посёлке. К счастью этого не произошло. Да, Аня очень необычный и запоминающийся из-за своей фантазии, мечтательности и неиссякаемого оптимизма персонаж, однако ничего по-настоящему необычного ни в ней самой, ни в её биографии нет. Своим появлением она, конечно, добавила немного красок в жизнь посёлка, но всё же самое главное что она смогла сделать – это принести радость в дом своих приёмных родителей. Не больше, но и не меньше.

У героини, как у всякого живого человека есть свои достоинства и недостатки, взлёты и падения. И хотя Аня, по задумке её создательницы персонаж скорее комический, ибо на протяжении всего романа её сопровождает целая череда забавных происшествий, но мне больше пришлась по нраву лирическая романа, которая связана с грёзами и мечтами маленькой девочки. Здесь Люси Мод Монтгомери удалось передать ту радость детства, когда окружающий мир кажется тебе не местом ежедневной борьбы за собственную жизнь/жизнь родных и близких, а залитым Солнцем и поросшим прекрасными цветами полем, которым хочется любоваться целую вечность. За это можно простить книге все её недостатки.

Стиль повествования, на мой взгляд, немного приторен, но я это списал на свой возраст и пол. Как знать, может быть для девочек в возрасте 8 – 12 лет подобная манера является оптимальной. Язык произведения, насколько это можно судить по переводу М.Ю. Батищевой, сносен, но не более того. Темп событий, после нескольких глав в начале романа, когда происходит завязка сюжета, движется довольно быстро и в результате в книгу небольшого объёма уместилось пять лет жизни главной героини.

На волне успеха данного романа Люси Мод Монтгомери издала ещё семь книг об этой героине, которые описывают жизнь Ани до самой старости, однако об их качестве я судить не могу, ибо если про Аню-девочку мне было читать интересно, то начало истории про Аню-девушку показалась откровенно неудачным. Представлю, что там может быть в последующих романах, когда героиня вышла замуж и родила шестерых или семерых детей.

Итог: конечно, данное произведение имеет свои недостатки, более того, оно рассчитано исключительно на женскую аудиторию (мальчишки такие книги читать не будут). Тем не менее, «Аня из Зелёных Мезонинов» успешно прошла испытанием временем, а значит заслужила право называется литературной классикой, пусть даже и с приставкой «детская».

P.S. Говоря о книге невозможно не упомянуть и об одной из экранизаций (а за сто лет их было несколько) данного произведения. Речь идёт об аниме-сериале созданном в 1979 году Исао Такахатой – коллегой незабвенного Хаяо Миадзаки. Сериал довольно большой: 50 серий по 25 минут. Учитывая тот факт, что «Аня из Зелёных Мезонинов» является не слишком толстой книгой, остаётся только поражаться мастерству Такахаты и его команды, которые смогли удержаться как от добавления отсебятины, так и от торможения темпа событий с целью растянуть невеликий сюжет на полсотни эпизодов. Создатели сериала крайне бережно подошли к вопросу переноса на экран как событий изложенных в книге, так и самой атмосферы романа. В результате аниме-сериал сам стал классикой, которая не слишком устарела за те десятилетия, что прошли с момента его создания. Заодно «Аня из Зелёных Мезонинов» наглядно демонстрирует тот высочайший уровень, которого достигли к тому моменту японские аниматоры. Ещё не почившая в бозе советская мультипликация не смогла создать ничего подобного.

Не люблю романы о сплошной и необъятой халяве. А «Лесовик» в этом плане даже хуже, чем раскритикованное мною «Семнадцатое обновление» Георгия Смородинского. По мере чтения книги создаётся впечатление, что в популярную компьютерную игру до того как в ней зарегистрировался главный герой никто не играл, ибо для всех игроков, то, что делает Евгений Евпак, является откровением.

Ещё одним серьёзным поводом невзлюбить «Лесовика» стало то обстоятельство, что автор буквально заваливает своего героя различными подарками, незаслуженными наградами, знаниями и достижениями. Герой, на ровном месте, открывает новые и новые игровые умения, причём делает он это как-то походя. Люди, хорошо и успешно играющие в течение многих лет в «Альтмир» каждый новый навык получают как великую награду, а герою система даёт их просто так, видимо за красивые глаза. В результате получается, что кроме главного героя нормальных людей в цикле нет и вокруг него отираются только дураки да идиоты.

И всё это только часть сюжета которая связанная с виртуальной реальностью. А ведь ещё есть приключения героя в реале. И они, поверьте, вызывают не меньше вопросов и нареканий, чем претензии к компьютерной игре.

Долгое время думал, какую оценку поставить первому роману цикла: три или четыре балла? В результате, после беглого ознакомления с отдельными фрагментами второй и третьей книги (читать целиком эти опусы у меня уже не было ни сил, ни желания) я решил поставить «Лесовику» четвёрку. Как-никак это первая книга автора, а значит стоит отнестись к ней со снисхождением. Однако, продолжения «Лесовика» получились ничуть не лучше и только правила Фантлаба не дают мне поставить заслуженные тройки этим «шедеврам». В результате весь цикл, на мой взгляд, заслуживает только тройки по десятибалльной шкале.

Итог: удивлён чрезвычайно высокими оценками, которые поставлены романам Евгения Старухина. Интересных персонажей, которым стоит переживать – нет. Яркого и необычного игрового мира или удачного описания реальности окружающей героя – тоже нет. Язык в лучшем случае можно назвать посредственным. И штампы, штампы, штампы. Если у автора и было желание написать что-нибудь своё, то это желание оказалось погребённым под грудой бонусов и наград, которыми он завалил своего героя. А это и есть один из главных штампов в романах лит-РПГ.

Рассказав о путешествиях Джеймса Кука и Жана-Франсуа Лаперуза, Николай Чуковский обратился к отечественной истории и написал повесть о первой русской кругосветной экспедиции.

…Прошло уже двадцать лет с тех пор как я в последний раз перечитывал это произведение, но его содержание я помню очень хорошо, благо там есть что запоминать. Путешествие Крузенштерна от Петербурга до Китая, которое он предпринял в молодости по собственной инициативе; застрявший в борту корабля осколок скалы, который стал своеобразной затычкой и в итоге не дал потонуть кораблю по пути из Кейптауна в Бомбей; неудачная дипломатическая миссия в Японии и байка о том, что однажды из Нагасаки в Токио на руках пронесли слона; радость жителей Петропавловска-Камчатского от того, что Крузенштерн передал им соль, которую по случаю приобрёл в Японии; о войне русских поселенцев с индейцами Аляски; встреча с огромной флотилией китайских пиратов и многодневная торговля мехами в Макао – всё это я вспомнил практически сразу. В этом и заключается дар писателя – рассказывать просто и понятно о вещах весьма сложных. Причём рассказывать так, чтобы это запомнилось на всю жизнь.

Из 1095 дней плавания только 375 дней шлюпы Крузенштерна и Лисянского шли вместе, поэтому повествование, которое следует за курсом кораблей, периодически распадается на две части. В то время как Крузенштерн на «Надежде» проводит дипломатическую миссию в Японии и исследует Сахалин, Лисянский на «Неве» изучает побережье Аляски и участвует в войне с индейцами. В связи с этим отдать должное Чуковскому, который не стал выпячивать значение одного из капитанов и тем самым принижать роль другого. В его повести и Крузенштерн, и Лисянский одинаково важны для первой русской кругосветной экспедиции.

Любопытный момент: уже во время написания отзыва заглянул в книгу и сразу обратил внимание, насколько за восемьдесят пять лет, которые прошли с момента создания повести, изменились правила написания тех или иных географических названий: Индо-Китай за истекший век стал Индокитаем, Иеддо – Эдо, Хондо – Хонсю, Кю-Сю – Кюсю, Ламанш – Ла-Маншем… В детстве этого не замечал, а тут – прям какой-то стариной повеяло.

Итог: конечно, история о Крузенштерне и Лисянском менее эпична, чем три кругосветных путешествия Джеймса Кука или неудачная экспедиция Лаперуза, но, тем не менее, это плавание стало вехой в истории отечественного военно-морского флота о которой не стыдно рассказать подрастающему поколению. Более того, эта экспедиция стала первым большим путешествием для лейтенанта Фаддея Беллинсгаузена и юнги Отто Коцебу. Так что не будь Крузенштерна и Лисянского, то не было бы и русского открытия Антарктиды, а это было бы обидно, не правда ли?

Отличная зарисовка человеческих характеров. Ведь очевидно, что Глеб Капустин завидует более успешным односельчанам, которые покинули свою деревню и добились успеха в большом мире. Собственно, какие претензии он озвучил Константину и его жене? Приехали в деревню на такси и привезли вещей на пять чемоданов! Вот и всё их «пренебрежение» к окружающим.

В произведении есть тонкий психологический момент, о котором не упомянули предыдущие лаборанты: успех Капустина у деревенских мужиков базируется на той же зависти к более успешным землякам. Шукшин специально подчёркивает, что герой рассказа в деревне популярностью не пользуется, ибо «Глеб жесток, а жестокости никто не любит» (с) Просто мужикам нравится смотреть, как Глеб оттягивается на приезжих, при этом для них совершенно не важно прав ли тот в споре или нет. Особенно это становится заметно к концу рассказа, когда Капустина откровенно понесло и он стал упрекать Константина и его жену в «неуважении простому народу». Может быть, колхозники люди и необразованные, но ведь явно не слепые и не тупые, поэтому не могли не сообразить, что это обвинение – откровенная ложь. Однако никто из мужиков и не подумал одёрнуть зарвавшегося односельчанина, когда тот начинает клеветать на кандидата и его жену. Наоборот, когда Константин обращается к ним за поддержкой, они все отмалчиваются, тем самым вставая на сторону хама.

Сама же дискуссия Глеба с Константином – это непрерывный поток сознания, наблюдать за которым приходится через постоянный фэйлспам. При этом Капустин прекрасно понимает свою невежественность, поэтому в разговоре с кандидатом опирается приёмы демагогии, которые применяет достаточно ловко. Правда это у него получается скорее из-за эффекта неожиданности, а не из-за своего ораторского искусства, поскольку Константин и его жена слишком поздно поняли, с каким уродом они ведут беседу. Мать Константина, кстати, могла бы его и предупредить о столь специфичном персонаже, ведь она знала, что Глеб непременно заявится в дом, чтобы поглумиться над её сыном.

P.S. Несколько дней назад данный рассказ озвучил Дмитрий Пучков. Озвучил отлично, за что ему большое спасибо. Так что кому лень читать сам рассказ – можете прослушать его в исполнении Гоблина.

Не люблю книги про вампиров. И знай я наперёд, что «Через сто лет» как раз из числа подобных произведений, то, скорее всего, просто бы не открыл книгу. К счастью я этого не знал.

Почему я говорю «к счастью»? Потому что роман Эдуарда Веркина является самой странной историей о вампирах, которую мне довелось встречать. Автор задался вывернуть сюжет о кровососах наизнанку. Хочу особо подчеркнуть: не традиционный сюжет (это уже наверняка делали и раньше), а современный, навеянный за последние пару десятилетий кинематографом.

Веркин начал с того, что так часто предотвращают герои голливудских фильмов – с апокалипсиса. Прошло уже сто лет, как серия природных и техногенных катастроф, а так же вирус, превращающий людей в упырей, практически полностью уничтожили человечество. У изуродованной планеты оказались новые хозяева – homo vampiricus.

Вампиры в этом романе ничуть не похожи на свои образы из современной массовой культуры. Забудьте аристократичного Дракулу в исполнении Белы Лугоши или Кристофера Ли. Забудьте бледного красавца Эдварда Каллена из «Сумерек». Эдуард Веркин пошёл другим путём и срисовал своих героев с графа Орлока из фильма «Носферату. Симфония ужаса» 1922 года, а может быть даже с Френсиса Вернея из романа Томаса Прескетта Преста. Уродливые, боящиеся солнечного света, обладающие нечеловеческой силой и потрясающей регенерацией, практически бессмертные существа. И одновременно – невероятно несчастные создания, ибо Бог отвернулся от них. Всё дело в том, у вампиров нет души, вернее есть, но очень мало, какой-то клочок, который позволяет жизни ещё как-то теплиться в теле, но не более того. Лишённые эмоций, чувств, способности творить и создавать нечто новое вампиры оказались не нужны самим себе. Ну да, они сильные и живучие, но что с этого толку, если твоя жизнь сводится к бесконечному прозябанию, а ты сам не можешь даже оплакать свою горькую судьбу?

Авторская ирония состоит в том, что в мире, в котором хозяевами являются упыри, высочайшей ценностью оказался Человек. Причём люди вампирам нужны не в качестве пищи, а в качестве объекта для подражания и недостижимого идеала. Без людей носферату могут только умереть, так как существование, которое они влачат, куда хуже смерти и только живые дают надежду немёртвым на воскрешение, ибо если однажды произошла мутация, которая превратила человечество в вампиров, то имеется теоретическая возможность обратить процесс вспять.

Люди уже много лет ведут научные изыскания, вроде бы даже успешные и позволяющие надеяться, что заветный способ обратной мутации вот-вот будет найден. Но поскольку здесь затронута такая вещь как душа, то наука откровенно пасует. Что есть душа? Остаётся ли она неизменной на протяжении всей жизни или душа – это зёрнышко, за которым надо долго и внимательно ухаживать? А если так, то какие для этого нужно применять методики и упражнения? Да и вообще: что такое – быть человеком?

Именно этот вопрос является краеугольным для большинства вампиров. С целью найти ответ на него вампиры изо всех сил (а сил у них очень много) пытаются подражать людям. Носят парики (волосы выпадают у них в первые же минуты после рождения), регулярно подпиливают клыки, имитируют эмоции, заводят домашних животных, поддерживают ветшающую инфраструктуру, потихоньку восстанавливают уничтоженную катаклизмами биосферу планеты.

Один из главных парадоксов книги состоит в том, что бездушные вампиры оказались гораздо добродетельнее людей. У них нет никаких чувств и эмоций, а значит им не зачем конкурировать друг с другом. У них нет войн, нет соперничества, нет даже банальной вражды. Они то и обманывают друг друга с трудом, ибо для обмана нужно приложить усилия, а большинству вампиров просто не хочется лишний раз напрягаться.

Не смотря на гнетущую атмосферу постапокалипсиса, ауру безнадёжности и тоскливого отчаяния «Через сто лет» является очень лиричным произведением о существах, которые не способны испытать какие-либо чувства. Кроме этого эта история рассказывает о том, что всегда есть шанс исправить самую страшную ошибку и восставшее из праха человечество (это не спойлер, поскольку об этом становится известно в первой же главе) является тому доказательством. Ну и, конечно, данный роман, помимо всего прочего, является ещё и гимном гуманизму, ибо в этой книге бездушные вампиры сделали всё возможное и невозможное, чтобы вернуть себе право быть людьми.

Если говорить о недостатках произведения, то приходится признать, что ими являются эпизоды, в которых герои выясняют между собой тот или иной аспект человеческой психологии. А поскольку о ней вампиры имеют весьма смутное представление, то эти рассуждения полны абсурда и гротеска. Лично я абсурд и гротеск не слишком-то люблю, так что порой книгу читать было несколько утомительно. Но это очень субъективная придирка, многие наоборот увидят в этом достоинства романа.

Итог: очень сильное и очень необычное произведение, в очередной раз доказывающее, что отечественная фантастика может создавать сильные и неординарные вещи. Лишний балл добавлен за довольно успешную попытку уйти от литературных и кинематографических штампов.

Предупреждение: в тексте встречаются спойлеры. С другой стороны: качество книги очень плохое, так что сведения о деталях сюжета могут уберечь вас от знакомства с этим произведением.

Что сказать об этом литературном убожище, причём так, чтобы не тратить на него особо много времени?

Во-первых, автор зря связался с русско-украинскими отношениями. На кой чёрт делать героя лётчиком Луганской Народной Республики, если это никак не сыграло на развитие сюжета? Только ради позывного «Колорад»? Или таким образом графоман пытался привлечь внимание к своему унылому опусу?

Во-вторых, автор явно не знает, что ему делать с Василием Сталиным, в тело которого попал главный герой после своей смерти. В результате весь роман бедного Василия кидает из крайности в крайность. Сначала он доблестно воюет на фронте, пачками сбивая немецкие самолёты. Потом, внезапно вспомнив, что вот-вот должны расстрелять Якова Сталина за пару недель втайне от спецслужб устраивает налёт на лагерь Заксенхаузен (находящийся в самом центре Германии) и спасает брата. А под конец романа начинает курировать производство истребителей. И параллельно со всем этим борется с массой диверсантов, которые хотят его то убить, то похитить. В результате вместо нормальной истории получается каша, поскольку автор не может внятно описать ни одну из линий сюжета.

В-третьих, абсолютно феерический главный злодей-попаданец, вселившийся в тело Хрущёва. Чёрт с ним, что автор выбрал на роль протагониста украинца (кстати, странно, что в своём финальном монологе злодей не объявил себя последователем Бандеры или Шухевича), но как поверить в то, что Андрийко Сулима всю жизнь проходивший в диссидентах и, соответственно, не имеющий никакого опыта руководящей работы смог адекватно заменить собой Хрущёва таким образом, чтобы окружающие не заметили подмены? На минуточку, в 1943 году Никита Сергеевич совмещал должности члена Президиума ВКП(б) – высшего органа СССР, первого секретаря Киевского обкома ВКП(б) (по нашему – губернатора области), первого секретаря ЦК коммунистической партии Украины (на современный манер – премьер-министра Украины) и члена совета Воронежского фронта будучи генерал-лейтенантом. И если должность первого секретаря Киевского обкома на момент действия романа является формальной (дело происходит весной-летом 1943 года и город ещё не освобождён), то все остальные – вполне рабочие.

Отдельно доставил тот факт, что кандидатом на перенос в прошлое в Советском Союзе образца 2037 года выбран патентованный противник режима, причём имеющий судимость по политической статье. И уж совсем рассмешил пассаж о том, что восьмидесятишестилетний грантоед перед тем как покинуть светлое социалистическое будущее перестрелял всех учёных и заминировал лабораторию. Рембо-диссидент в стиле «Новодворская в атаке!» – это за гранью добра и зла.

С точки зрения языка, которым написано это произведение, характеров героев, и прочих элементов литературной составляющей, то здесь тоже похвалить автора не за что. Нельзя сказать, что он не старался. Старался. Но результат получился откровенно посредственным. Пожалуй, единственная более-менее удачная идея в романе состоит в том, что Хрущёв – это попаданец, задавшийся целю разрушить СССР. Однако и её нельзя поставить в заслугу Большакову, поскольку она была озвучена на профильных форумах ещё лет пять назад.

В качестве постскриптума хочу отметить ещё один неприглядный момент. В своей книге Большаков транслирует гнусную версию о том, что сын Никиты Хрущёва – Леонид, бывший военным лётчиком, попал в плен к немцам и начал с ними сотрудничать. Затем он, якобы, был выкраден спецгруппой СМЕРШ и расстрелян как изменник Родины. С точки зрения истории подтверждений этому бреду нет. С точки зрения сюжета книги этот эпизод не дал ничего. Таким образом, единственная причина, которая побудила писателя вставить данный пассаж в книгу – это желание посильнее пнуть Никиту Хрущёва, очернив его через сына-предателя. Это, так сказать, дополнительный штришок к портрету автора.

Именно с этого четверостишья, которое было выбрано Верой Камшой в качестве эпиграфа к своему роману «Несравненное право» и началось моё увлечение творчеством Гумилёва. И пуская данное стихотворение не самое сильное в его творчестве, но меньше десяти баллов я поставить не могу, ибо если не оно, то я бы мог не открыть для себя данного поэта.

Ну и ведь, если вдуматься, далеко не каждому человеку судьба предоставляет возможность самостоятельно выбрать каким образом ему умереть. Может быть подобное «право» и не является несравненным, но уж весьма редким – точно.

Итог: пафосное и немного наивное, но при этом яркое и запоминающееся стихотворение.

Справедливости ради: в Советской России в двадцатые годы важнейшие религиозные праздники были выходными днями. Для того, чтобы в этом убедиться достаточно потратить пару минут и воспользоваться услугами интернет-поисковиков. Откроем, например, табель-календарь за 1929 год, когда и было написано данное двустишье. Кроме каноничных коммунистических праздников вроде Дня Парижской Коммуны (18 марта), Дней Интернационала (1 и 2 мая) и Дней Пролетарской Революции (7 и 8 ноября) нерабочими днями являлись Пасха (4, 5 и 6 мая), Вознесение (13 июня), Троица (23 июня), Духов день (24 июня), Преображение (6 августа) и Рождество (25 и 26 декабря). Уволить человека за то, что он не работал в нерабочий день несколько проблематично. В свете этого, пафос отзыва Sawwin'а несколько снижается, не правда ли?

Впрочем, подобная веротерпимость Советской власти закончилась весьма быстро. Осенью 1929 года начался перевод предприятий и учреждений на непрерывную пятидневную трудовую неделю с плавающим днём отдыха для различных групп трудящихся. Реформа оказалась настолько непопулярной, что уже в ноябре 1931 года непрерывная пятидневная рабочая неделя была заменена шестидневной с фиксированным днём отдыха. Память об этом календарном извращении осталась только в фильме «Волга-Волга» («первый день шестидневки», «второй день шестидневки» и так далее). Ну, а возврат к нормальной семидневной неделе состоялся только летом 1940 года.

Разумеется, ни о каких религиозных праздниках при таких авангардистских экспериментах над календарём говорить не приходилось. Так что тактичность советской власти к чувствам верующих во времена НЭПа оказалась надолго забыта. Вспомнили о ней только сейчас, когда в интернете стали массово выкладывать календари двадцатых годов.

Таким образом, плакат с виршами Маяковского это не «свидетельство той давней борьбы» (с), это свидетельство обработки властями общественного мнения о том, что религиозные праздники рабочему человеку не нужны. Таким образом правительство загодя готовило народ к непопулярным реформам.

Само же двустишье настолько убого и примитивно, что не стоит даже упоминания в отзыве. Тот случай, когда популярному автору заплатили за построчную работу и тот постарался как можно быстрее отделаться от навязанного ему контракта.

Кулак – это не крестьянин, который силами своей семьи выращивает свой урожай. Кулак – это крестьянин, который использует дармовый труд батраков, а также занимается ростовщичеством, вгоняя своих односельчан в долговую кабалу. Зачастую это ещё и лидер банды, которая держит в страхе всю округу.

В принципе именно о таком персонаже и пишет Маяковский. Ведь не превратился у него бывший кулак в крестьянина-середняка! И батраки у него по-прежнему есть (только теперь они замаскированы под родственников) и зерном поспекулировать кулак не прочь, и деньги в долг он продолжает давать. Ну и, естественно, пытается пролезть во власть: дочку отдал в комсомол, сам вовсю обихаживает сельское начальство. Для полноты картины не хватает разве что упоминания о браках между его семьёй и членами правления колхоза.

Чем эта картина недостоверна? Да ничем. И для того, чтобы знать и писать об этом, не обязательно проживать в деревне. Был ли такой порядок вещей сложившийся на излёте НЭПа хорошим или плохим? Тут у каждого своё мнение. Был ли другой путь кроме раскулачивания и индустриализации? К сожалению нет, ибо руководство СССР исходило из неизбежности войны с блоком капиталистических стран, а значит на повестке дня стояла форсированная индустриализация. В свете этого полагаться на кулаков-спекулянтов в вопросе хлебозаготовок было невозможно. Можно ли было провести раскулачивание более гладко и с меньшими жертвами? В идеале – конечно можно было. Но беда в том, что люди существа неидеальные, а кулацкий вопрос был для современников чрезвычайно болезнен. В результате компания по борьбе с зажиточным крестьянством шла с такими перегибами, что кремлёвскому руководству приходилось то и дело одёргивать и притормаживать кадры на местах.

Итог: к творчеству Маяковского я отношусь весьма прохладно. Тем не менее, не могу не отметить, что стихотворение не насколько плохо, как пишет о нём Sawwin. Вот «Буржуй-нуво» – тот, действительно, яркий пример «распаления классовой борьбы и искусственной истерики» (с) за которую не стыдно поставить два балла. А это произведение – не более чем зарисовка эпохи хотя и весьма дурная, поскольку в ней полно субъективных оценок и идеологических штампов.