Как известно, существенная часть имен собственных в "Трудно быть богом" сделана в японском стиле, т.е. их без каких-либо дополнительных ухищрений можно записать слоговой азбукой — каной. Собственно, и оставшуюся несущественную часть "почти можно". Странно было бы ожидать, что хотя бы некоторые из этих квазияпонских имен не совпадут с реальными японскими именами и топонимами. Ну и вот.

Не знаю, чей он там онсэн, но дзэцу его, клянусь господом, скоро осиротеют, да.

На самом деле Арима — симпатичный небольшой городок на полпути между Осакой и Кобе, а знаменит он горячими источниками (собственно, "онсэн"), использующимися для традиционных японских бань.

В порядке закрепления пройденного. Взялся тут перечитывать во время перелетов первую трилогию Гибсона и наткнулся в Count Zero на новый пример тире в диалогах. Очень удачно поместившийся в одну страничку.

Героиня беседует с полубезумным искусственным интеллектом. Интеллект говорит не совсем обычным голосом (вроде как слагающимся из отдельных отголосков, собственно, главка и называется Voices), и его реплики оформлены посредством тире. Что в первом приближении подпадает под уже сформулированный принцип — тире иногда используется, когда язык у персонажа нестандартный. Реплики героини при этом даны совершенно обычным образом.

(Подумалось вот, что сегодняшний автор дал бы искина курсивом, да и все. Может статься, мы тут наблюдаем совсем уже отмирающую фишку.)

Полная версия отзыва, подготовленного для конкурса издательства "Снежный ком М". Непосредственно для конкурса использована слегка сокращенная версия.

Иногда бывает так. Автор пишет книгу, в ней есть герои положительные, есть отрицательные, но они удались, вышли живыми. Заканчивает он черновик и спохватывается – но как же это? Вот эти вот Икс и Игрек – они ж фашисты, клеймо некуда ставить, а получились почти что нормальные люди, мало чем отличаются от положительного Зет, разве что черепами на фуражках. Поймет ли читатель мой гуманистический посыл? И добавляет он куда-нибудь ближе к концу сцену, где Икс и Игрек в четыре руки душат пойманного подпольщика. И получается из трагедии людей, оказавшихся в роли винтиков бесчеловечной машины, очередная история про войнушку наших с кровавыми палачами. Зато уж теперь читатель не ошибется.

Пример, разумеется, условный, и я, естественно, утрирую, но когда писатель старательно мне подсказывает – «смотри, вот эти, они точно нехорошие, я-то знаю», — любое очарование от чтения, когда об авторе забываешь вообще, тут же уносится прочь, и поди еще верни его. Тем печальней было видеть именно этот ход в двух профессионально выполненных вещах сборника, у Верова и Трускиновской. Особенно пикантно, что если вычленить из обеих повестей эти самые лобовые категорические «заявления», то в одном случае я с автором согласен, в другом – нет, но настроение они портят практически одинаково. Жаль. Особенно Трускиновскую.

Повесть Лукина (не Евгения, заметим – хотя по обложке не скажешь) ощутимо выламывается из сборника. Она странная, и то, что мистическую составляющую к ней, такое чувство, прицепили паровозиком, а иначе был бы совсем неформат – странность не единственная. Зато автор предоставляет мне право (и обязанность) задуматься над тем, положительны ли его герои, а если да – то насколько. Взаимный респект. Чуть бы еще подумать над удобочитаемостью, а то к двум внутренним голосам героя привыкнуть не удается при всем желании.

Работа Лебединской самая слабая из всех, и остается только гадать, что было бы, достанься ей хороший редактор, который, во-первых, выправил бы откровенные ошибки, от стилистических до пунктуационных, и, во-вторых, хорошенько надавал бы автору по рукам за отдельные находки – наподобие одной из героинь с татарским(!) именем, которая разговаривает примерно как карикатурная стопятидесятилетняя бабка из пскопской глуши (и теми же словами-уродцами думает! так вот автор понимает ограниченное третье), иными словами, являет собой бессмертного старика Ромуальдыча. Может, как-то помогло бы, хотя тема совсем заезженная. Ах да, отсутствие редактуры – беда вообще-то общая. Просто опытные авторы лажают значительно реже, но надо понимать, что от ошибок не застрахован никто и что редактор, собственно, требуется именно на подобный случай.

Четыре с половиной балла, при этом хотелось бы отдельно отметить с положительной стороны саму идею сборника. Ладно, пусть тогда пять из десяти. Хотя... изумительное заглавие? Ощущение, что издательство несколько заигралось в латынь и само не понимает, что от того «ума» уже давно сплошное горе. Нет, все равно пять.

Полная версия отзыва, подготовленного для конкурса издательства "Снежный ком М". Непосредственно для конкурса использована слегка сокращенная версия.

В мире, где профессиональные наклонности каждого еще в детстве определяются всеведущими машинами, герой получил клеймо «неудачника». Что ж, мамы, то есть профессии, всякие важны, неудачник – одна из них, и не самая низкооплачиваемая. Однако в случае с Ульриком что-то пошло не так, он, напротив, обладает завидным и не так уж распространенным среди его коллег свойством выпутываться живым и невредимым из любых передряг. В которые, надеясь на собственном примере продемонстрировать погрешимость зловещих машин, и лезет с завидным упорством. Пока не оказывается наконец совсем уже в заднице здешнего мира – в городишке Блэткоч, где и так-то нелегко сделать шаг без риска для жизни, а Ульрика еще и угораздило записаться на турнир самоубийц.

Эта абсурдистская фантасмагория чем-то напоминает Виана или скорее даже Catch-22 – во взаимотношениях героя с начальством просматривается очень похожая коллизия. Есть и еще одно сходство – несмотря на развеселые, казалось бы, приключения, в книге очень много смертей, водоворот которых в конце концов захлестывает и главного героя, так что он в какой-то момент приходит к выводу, что разоблачение им машин ввергнет страну в хаос и что всем поэтому будет лучше, если он все-таки изыщет способ умереть. Чем лучше? Очень трудно сообразить, но некая мрачная логика в потоке влекущих его к финалу событий прослеживается.

Сюжет в сущности прописан довольно крепко, для жанра абсурда пожалуй что и слишком крепко. Другое дело, что движется он не особенно торопливо. Следствием делаются многочисленные повторы, что опять же было бы нормально для абсурда, однако беда в том, что автора нередко подводит так-то безусловно наличествующее у него чувство юмора. Скажем, тот же Блэткоч – средоточие всевозможных интернетных хохмочек и мемов в мире, где никакого интернета нет и в помине. Что по-своему забавно, но какая-нибудь там шутка насчет троллей может оказаться понятной и не смешной уже с первого раза, а повторяется она постоянно. Ну да, через сотню страниц приучаешься терпеть, но до того не отпускает ощущение, что здесь именно что троллят и именно что тебя. Не уверен, что это входило в намерения автора, но и пример не единственный.

Есть другие недостатки, скажем, человека, мало-мальски знающего английский язык (а таких сейчас, казалось бы, достаточно) нарочитый искусственный псевдоинглиш способен довести до исступления. Главный герой почему-то асексуален до полной фригидности – впрочем, если неравнодушная к нему подруга приглашает его буквальным образом «переспать», то тут действительно сделаешься неврастеником. Повествование рваное, прыгает взад-вперед и между действующими лицами, при этом единственный маркер подобных прыжков – многоточия в начале абзацев...

Короче говоря, не шедевр, но с определенным послевкусием, и имеющему наклонность к абсурду читателю мимо проходить явно не стоит. Пять баллов из десяти.

Полная версия отзыва, подготовленного для конкурса издательства "Снежный ком М". Непосредственно для конкурса использована сокращенная версия.

У того обстоятельства, что фэнтези особенно свойственны многотомные опупеи, есть как минимум одно благовидное объяснение. В этом жанре придуманный автором мир является одним из полноценных, если не вообще важнейших, героев, но герой этот – специфический, чтобы его раскрыть, требуется время и место. Возникает вопрос, как же в таком случае писать штучные, внесериальные фэнтези-рассказы, и возможно ли это вообще? Авторов, таким вопросом задавшихся, я бы немедленно отправил перечитать первые несколько рассказов Сапковского о ведьмаке. Мира там еще не видно, да и не факт что пан Анджей успел его к тому времени придумать, а рассказы первоклассные. И нет, постмодернистский прием с переосмысливанием классических сюжетов в них даже не главный ингредиент. Подумайте, авторы, прикиньте, что к чему и как добиться похожего эффекта на вашем материале. Тем более что, применительно к обсуждаемому сборнику, эти рассказы вполне себе годный «дарк». Они, а не истории о том, как жрецы нехорошего культа чуть было не вызвали древнее чудовище Ш'андец Всъэму, но случайно проходивший мимо герой им помешал. Ну или не помешал, тогда одной опупеей меньше, конечно. Впрочем, я отвлекся.

На обложке сборника значатся четыре имени, и логично исходить из того, что уж эти-то мэтры (пусть даже одно из имен я слышу впервые) в моих советах не нуждаются. При этом чувство такое, что как минимум Врочек ухитрился заглянуть в предыдущий абзац и данной там рекомендации последовать, пусть и несколько по-своему. Итог – лучший рассказ сборника, но при этом отсылка к «Ведьмаку» (к саге, разумеется, в первую очередь) там слишком уж демонстративная. Корнев написал крепкого середнячка, переусердствовав, впрочем, с латынью (хотя... Рейневан, это ты?) и с шандецом. У Вереснева твист-то заготовлен, но действуют в рассказе восемь картонок, и не лечится это никак – только повестью. А Олди... за Олдей стыдно до поджимания пальцев в ботинках, поскольку их творение, несмотря на кое-какие профессиональные красивости, уступает даже некоторым из оставшихся, а ведь писали их, я подозреваю, начинающие авторы в рамках семинара.

Для этих самых начинающих авторов у меня найдется еще советов. Во-первых, повторюсь, не надо шандеца, эту жвачку уже много жевали, причем добрых полсотни лет назад. Не надо выдумывать уймы оригинальных словечек, особенно на смеси английского с нижегородским, Всеславурами мы сыты уже давно. Нарочито пихать эти словечки в каждое второе предложение тем более не надо. Если не смогли удержаться от сексуальных сцен, не нужно ни механического натурализма дешевой порнухи, ни пошлых эвфемизмов – дайте общий план, звуки, эмоции, а читатель уж как-нибудь додумает. (А если смогли – плюс пять вам в скилл и в карму.) Не стоит тонко (на самом деле — натужно) хохмить, втыкая через абзац по отсылке к нашим реалиям, получается не темное и не фэнтези. И еще есть смысл научиться расставлять запятые так, чтобы читателя не спотыкало на каждой строчке. Практика показывает, что редактор может и не исправить.

Есть ли в сборнике рассказы, авторам которых подобные советы не слишком требуются? По счастью, да. Мало того, поработай над ним некий бесконечно терпеливый редактор из разряда сферических в вакууме, выяснилось бы, что совсем уж безнадежного шлака там не так и много. Судить, однако, приходится по тому, что есть. Три с половиной балла из десяти. Половина скорее символическая, чтобы подчеркнуть, что имело место усреднение. И однако вкус содержимого бочки в данном случае целиком определяется ядреностью дегтя.