Замах на рубль, удар на копейку. Всё, что относится к альпинистской части — великолепно и атмосферно. Да, это занудная повторяющаяся рутина, но в этом и вся соль.

Последняя треть романа — полное безобразие, скверно написанный и набитый шаблонами трэшак категории «С», как небрежно сляпанный фанфик с Мэри Сью, инфернальными злодеями и чудесными спасениями. Полное ощущение, что ближе к концовке Симмонс всё сильней маялся животом, а роман дописывала бригада литературных афроамериканцев, причем как знаменитые «Большие пожары», методом буриме.

Очень, очень слабо. Возможно, слабейший роман Симмонса, что я читал. Объективно оценка где-то на тройке по 10-балльной, но за тщательно прописанную часть, посвящённую подготовке и альпинизму как таковому — ну пусть будет стыдная пятёрочка. И от этого ещё грустней — ведь могла получиться Вещь.

(И да, уже в одной из первых рецензий отмечали: смените вы аннотацию, в самом деле, главный герой — двухметровый здоровяк с руками Шварценеггера — наверное был бы в некотором шоке, узнав про себя, что он, оказывается, юная идеалистка).

Современная фантастика, а особенно фэнтези, грешит чрезмерной любовью писателей к МИРОТВОРЧЕСТВУ. Увлечённо высунув язык, азартно щурясь, с трясущимися руками автор любовно выписывает выдуманный мир до последней детальки, до последней полоски на штанах имперского танкомастера и до последней заклёпки на бронелисте боевого дирижабля. В результате мир прописан от альфы до омеги, зато на всё остальное уже не хватает ни времени, ни сил... да и нужно ли оно? Если читатель сотнями выдаёт отзывы типа «Какой потрясающий оригинальный мир придумал автор!». А то, что по этому миру передвигаются картонные манекены с парой реплик, идею не найдёшь днём с огнём, да и описано всё языком школьного сочинения — кого это в наше время волнует?

Чайна Мьевиль, вложивший всего себя в изобретение своего мира, избежал этого логичным способом: доведением до предела.

Многие ругают «Вокзал» за слабую проработанность персонажей, их характеров. Действительно: стереотипный учёный фанатик Исаак дер Гремнебулин и его спутники, включая харизматичного вроде бы гаруду Ягарека, — плосковаты, не во всём прописаны, а некоторые так и вовсе вырезаны из картона. Но Мьевиль вывернулся с изяществом, сделав главным героем романа Нью-Кробюзон. Это не банальное признание проработанности мира — Нью-Кробюзон действительно главный, основополагающий герой романа, а Гримнебулин, Ягарек, Лин и прочие — лишь его итерации, сравнительно одномерные. Отражения города в разных зеркалах. Нью-Кробюзон в «Вокзале» не с чем сравнить — все сравнения с Горменгастом Пика или с Авалоном Суэнвика будут притянутыми за уши. Нью-Кробюзон — это бог романной реальности, «Вокзал» — Ветхий завет Бас-Лага.

«Вокзал потерянных снов» — роман не идеальный. Взятый Мьевилем грандиозный размах молодому писателю оказался не вполне по зубам: отсюда некоторая скомканность, оборванность некоторых сюжетных линий (линия Совета Машин, к примеру). Финальный выбор Гримнебулина выглядит и вовсе странным — не то чтобы он нелогичен, но слишком скупо, обрывочно описан, будто у Мьевиля заканчивались чернила, когда он писал, и оттого концовка выглядит не столько открытой, сколько повисшей в воздухе (чтобы потом рухнуть под собственной тяжестью). И всё же за потрясающе смелый и удачный эксперимент по созданию полноценного героя-универсума — рука не поднимается ставить Мьевилю меньше десятки. Заслужил, дядюшка, заслужил.

З.Ы. Особенно хочется отметить пару эпизодов: с паразитом из задницы и рабочими, тянущими кабель. Если первый — обычная капча, фильтр, отсеивающий кисейных барышень, то второй, всеми раскритикованный, значительно важнее: во-первых, это идеальный контрапункт для кульминации романа, во-вторых — отчётливо видно, как упивается Мьевиль этой простой, механической, но и медитативной работой. Чистый дзен: слава человеку труда!

Классический, характерный для викторианской Англии роман взросления (только без характерной для неё же приторности) — не зря проницательные комментаторы, которым не затмил глаза фантасмагорический мир Суэнвика, сравнивают «Дочь...» с «Оливером Твистом». Умная, жёсткая и нестандартная история, ставшая культом, увы, в очень узких кругах. Оно, впрочем, и понятно: гораздо комфортней почитать очередную жвачку про попаданца в тело тёмного эльфа, который создаёт Галактическую Российскую Империю, — чем следить за этапами взросления девочки Джейн и её странной любви/ненависти к сумасшедшему кибер-бомбардировщику Меланхтону, сыну Мелхесиаха, сына Молоха, серийный номер 7332...

P.S. Начитавшись отзывов, с опасливым любопытством ждал увидеть в книге чудовищное количество изощрённой клубнички, а то и грязи. Оказалось, что ничего подобного в романе нет — спишу это на чрезмерную впечатлительность комментаторов. В «Дочери железного дракона» нет ничего сравнимого, скажем, с боевиком Виктора Доценко «Команда Бешеного», который автор этих строк прочёл ещё лет двадцать назад назад.

P.P.S. Намекать на то, что Суэнвик, придумывая свой мир, употреблял наркотики, классическое «Что курил автор» — на мой взгляд, верх дурновкусия и неуважения к писателю. Из той же оперы, что «Филипп Дик был наркоманом или психом, потому что здоровый человек такого не придумает». Не уподобляйтесь, пожалуйста.

Да ладно вам, вы чего! Без таких милых и наивных чёрточек, как гнусноватенький кухонный расизм, наш с вами любимый старина Г.Л., очаровательный сварливый и напыщенный консерватор, не был бы самим собой.

Стихотворение, конечно, гаденькое, за это единица. Но смешное и позволяет составить более полное впечатление о противоречивой натуре Г.Л., который скорее играл в расизм и охранительство, чем реально исповедовал эти убеждения. За это десятка. Среднеарифметическое... пускай будет восемь!

Великолепный рассказ: густой, тягучий, как то самое пятно крови на потолке, с обволакивающе-удушающей атмосферой. Всегда вот такое примитивное, полуграмотное, убогое Зло в грязном домишке на отшибе пугало намного больше Ужасных-Древних-Теней-Из-Безвременья. Рассказ прилично выбивается из стереотипной лавкрафтовской канвы и потому особенно ценен. Балл скинул, как и многие до меня, за примитивную концовку — тоже, увы, вполне в духе Г.Л.

Прочитал пусть и по диагонали, но достаточно внимательно и до конца, поэтому считаю возможным все-таки оставить отзыв.

В конце девяностых моя тетя работала врачом-ординатором в мужском отделении «маленькой психиатрической больницы» (с), и после школы я к ней нередко захаживал. Как-то раз она дала мне почитать папочку с избранными записями одного тихого больного с его мыслями (причем в беллетризованной форме), как нам обустроить Россию. Написано было от первого лица Верховного Царя Руссичей (именно «Руссичей»). Масштабы планов были даже не наполеоновскими, а воистину космическими и — что поразительно — практически полностью совпадали с идеями, изложенными Михаилом Юрьевым в его увлекательной книжке.

Самым невероятным совпадением стало то, что Бориса Ельцина в своих записках Царь Руссичей™ именовал именно «проклятым».

Что все это может означать? Разумеется, только лишь то, что у умных людей мысли и идеи зачастую совпадают.

Рассказ симпатичный, атмосферный, написанный ярким, хотя и чрезмерно литературным языком. В этом, как уже отметили в отзывах, и кроется корень проблемы: Дело даже не в том, что иногда нагромождение метафор выглядит избыточным (а порой метафоры и стилистические украшения просто неудачны) -- нет, просто в рассказе, написанном от лица ребёнка, это выглядит неуместно. Автор, увы, не смог соблюсти баланс между точкой зрения протагониста и стилем повествования, не смог добиться естественности. Если бы сумел и не гнался так за вполне мнимыми украшательствами — вышло бы гораздо сильней.

И всё же в паре мест по спине пробежали вполне ощутимые мурашки — за это ниже семёрки поставить не могу.

Мощный и мрачный рассказ. Одна из вершин Лондона-рассказчика. Наглядная и горькая демонстрация, чем на самом деле должны заканчиваться лучезарные яичные аферы Смока и Малыша. Рассказ цельный, как кусок гранита.

Угораздило начать знакомство с творчеством Лео с этого рассказа — чуть было сразу и не закончил знакомиться. Рассказ слабый — банальная задумка, весьма картонные персонажи, тонны непонятного пафоса, на удивление неряшливый язык — рассказ просто плохо сделан, что странно, учитывая талант Каганова-рассказчика. Такое впечатление, что рассказ писался в очень сжатые сроки и «на отвали».

Великолепное произведение, заслуженно одно из самых популярных у Лавкрафта. Размеренное, пропитанное саспенсом вступление, которое, начиная с гостиницы, взрывается совершенно нехарактерным для Лавкрафта яростным драйвом — таким, что трудно перевести дыхание, наблюдая за побегом протагониста из проклятого города. Слегка разочаровывает при каждом новом прочтении банальная концовка-перевёртыш с финтом, который читался, в общем-то, сразу. Но это крохотная капелька дёгтя, не могущая серьёзно снизить восторг от шедевра штучной работы.

Прочитал. После первого же абзаца склонился над раковиной, силясь унять желудочные спазмы. Простите, но так пишут дети или самиздатовцы, что зачастую одно и то же. Кошмарный, чудовищный язык.

А люди ставят десятки. Чудны дела твои, Господи.