Любой человек из прошлого не выдержал бы того, чем сейчас занимаются бюрократы-кабинетчики. Ни сам на такой работе, ни в получении нужного для себя результата, проходя все инстанции. Это просто дико для самой человеческой природы. Но мы всё умножаем и умножаем кадры, дифференцируем специализацию, запутываем коридоры и отграничиваем непросвещенных. После этого рассказа мне вспомнился отрывок из мультфильма «12 подвигов Астерикса», где Астерикс и Обеликс проходили различные испытания, чтобы доказать Цезарю величие галлов. Одним из последних заданий было зайти в вон то здание и всего лишь получить пропуск А-38. И понеслась... На центральном входе вообще сидит неадекват; нужное Второе окно выдачи находится не рядом с Первым, а непонятно где; поледней двери направо не существует, ибо в конце коридора в конце лишь двери налево; подходишь к очередному окну выдачи — сотрудник ушел на обед; чтобы получить такой пропуск, нужно заполнить синюю форму, чтоб получить желтую форму, дающую праву получить пропуск А-38... и так далее:)

Трогательная вещь Воннегута. Войну он и так не особо жалует, а здесь еще и ее непосредственные последствия.

Вот как ребенку объяснить, где его родители? А если все вокруг белые, а в отряде случайно проезжавших военных тоже нашелся один черный? Такой же, как и ты. Ребенок хочет иметь отца. И он называет похожего человека своим отцом.

Да уж. Ребенку, как и всем людям, нужно верить, надеяться.

Курт Воннегут в своей легкой и приятной манере размышляет на тему счастья и его цены.

Действительно, как отметил кто-то в отзыве, счастье описывается как нечто пассивно-кайфующее, ничего не делаешь — а тебе хорошо. Сразу вспоминается .во-первых, диванное безделье, когда перед твоим взором пляшут, поют, бегают и рискуют жизнью какие-то люди. Медиа-технологии, действительно.

А во-вторых, речь о наркотиках. Конечно. Всем бы предаться забвению да забыть обо всём. Но со стороны (со стороны читателя в том числе) это выглядит скверно, прям как притон, старина Курт верно сказал. Мораль проклёвывается следом: человеку для развития и роста нужен раздражитель, а не приятный пустой вакуум.

Писатель Майкл Нунэн теряет любимую жену при трагических обстоятельствах. После нескольких лет «существования» и ощущения того, что теперешний писательский барьер непреодолим, главный герой приезжает в поселение Тэ-Эр, где остался так полюбившийся им с женой домик «Сара-Хохотушка». Но в этом домике начинают слышаться стуки из подвала, магниты на холодильнике складываются в послания, а по ночам слышится плач ребенка. Параллельно Майкл Нунэн встречает девочку Киру и ее молодую маму Мэтти, за которых ему предстоит вступиться в нелегкой борьбе с их богатым и хладнокровным дедом, миллионером Максом Дивоуром.

Пожалуй, главным символом произведения является «мешок с костями». Но что же это?

Мешок с костями — это любой персонаж книги, неживой по своей сути субъект. Тот, кого писатель создает из раза в раз, в попытках оживить своего голема, но получилось ли у него сделать это в очередной раз — решать только читателю. «В сравнении с самым тупоумным человеком, который действительно шагал по земле и отбрасывал на нее свою тень, — вроде бы сказал Харди, — любой персонаж романа, пусть и идеально выписанный, — мешок с костями». Вставляя подобный отрывок, Стивен Кинг идет ва-банк, уже и сам рискуя реальностью своих героев. И для преодоления самим собой поставленной планки автор, во-первых, повествует от первого лица, как в романах «11/22/63», «Зеленая миля» и пр. А во-вторых, нас ждет долгое, но в любом случае интересное сживание с писателем Майклом Нунэном, заставляя пережить все его беды, беседуя с его знакомыми, убеждая их, что ты якобы жив-здоров, и всё у тебя в порядке, хоть это не так.

Мешок с костями — это любой человек, которого вырывают из грез и романтических представлений о мире его реалии. Как писателя Майкла Нунэна заставил вернуться из мира книг и сюжетов шок, связанный со смертью его жены, так и молодую любящую мать Мэтти Дивоур, несмотря на ее любовь к дочери, возвращает в суровый мир всевластие деда девочки, миллионера Макса Дивоура. В обоих случаях реальность свалилась на главных героев, как снег на голову. И к ним приходит осознание, что всё в разы примитивнее и прозаичнее.

Мешок с костями — это тело человека. Здесь вспоминается фраза Джейме Ланнистера из первой книги цикла Джорджа Мартина: «Странное чувство: изрубить кого-то в первый раз, и обнаружить, что мы просто мешки, набитые мясом, кровью и костями.» Как сильно Майкл полюбил Мэтти, как трепетно вожделел к ее прекрасному молодому телу, какой она была идеальной, не только для него. Но...

Мешок с костями — это пасхалка к концовке книги, закрывающая вопрос о том, почему и как в «Саре-Хохотушке» обитают призраки.

И наконец, мешок с костями — это тот, кому еще есть чего бояться, есть от чего ему еще может быть больно и есть на что надеяться. Мешок с костями — это всё, что мы имеем. И, возможно, в конце главный герой поймёт, что всё творчество, все его романтические детективы, пусть они были и сносными, ничего не стоят по сравнению пережитыми событиями. И благо, когда у такого мешка с костями есть, ради чего жить. Например, ради маленькой девочки с серьезными глазами.

Роман не самый уникальный в творчестве Стивена Кинга, хоть и увлекаюший своей историей. Произведение, начинавшееся как «Секретное окно, секретный сад» (озеро, домик, галлюцинации), сменяющееся то «Сиянием» (с его призраками и живым домом), то «Оно» (с его страшным прошлым маленького городка, бессознательным заговором местных жителей и расовой дискриминацией), в итоге завершившееся в духе «Темной половины» (так же эпично, красочно и фантастически).

Заимствований много, повторы, упоры автора заметны, но всё же это новая история. Со своим настроением, со своими коронными фразами, символами и тайнами. Довольно интересно было вначале следить за бытовой стороной жизни писателя и его отношениями с издательством. Самые яркие эпизоды книги, пожалуй: а) встреча Майкла с Максом Дивоуром и его помощницей у озера; б) история гибели Сары и ее ребенка Кито; в) финальная битва Джоанны с Сарой и параллельная нейтрализация того самого мешка с костями.

P.S. И да, жаль, что с 2012 года этот роман по какой-то причине не издается. Хотелось бы иметь бумажный вариант.

Пользуясь случаем, скажу, что рад наконец-таки после года чтения разных других авторов вновь вернуться к старине Кингу. Это было даже скорее похоже на Парня из Колорадо, который вдруг вырвался из привычной обстановки, забыв про все планы, и осуществив то, что, возможно, давно хотел. Так и я, читая других авторов, всё чаще со временем вспоминал дядю Стивена с его отличной манерой изложения и интересными историями, и вот — сорвался. Снова привет, Стивен Кинг!

Прохладным апрельским утром 1980 года на берегу Лосиного острова (что в штате Мэн) пара школьников обнаружили труп мужчины средних лет, находящийся в необычной позе...

Стоп-стоп! Это ведь не моя история. Эту историю два старичка из местной газеты «Островитянин» рассказывают приехавшей и уже освоившейся практикантке Стефани. Остров хранит свои тайны от чужаков, но она уже стала частью острова, и, чтобы понять, что же гложет двух опытных журналистов на протяжении 25 лет, девушка слушает самую странную и необъяснимую историю, которая попадалась старикам. По сути-то, как и говорят сами Дэйв и Винс, это не история, потому что в ней нет даже единой нити, способной соединить все фактические бусины. Есть только деталь № 1, деталь № 2, деталь № 3, и т.д. Но, что самое важное, интеграция всех этих деталей не позволяет уверенно выдвинуть какую-либо версию. Все разумные версии тут же хромают на обе ноги...

Мы с вами знаем, что Кинг — прекрасный рассказчик. И не стоит недооценивать «Дитя Колорадо», именуя его как слабое произведение на фоне прочих заслуг. Нет. Здесь и яркие живые персонажи со своими прибабахами и особенностями. И атмосфера легкого, теплого, летнего бриза, который дарит спокойствие и в то же время чувство тайны бытия. И специфика журналистской работы, со всеми ее трудностями и маленькими победами. Здесь наконец и сама история, собрать которую в такой последовательный клубок из диалогов и пересказов под силу только Кингу, ну и еще паре авторов.

Главная ценность истории в том, что она не имеет ответа. Дмитрий Быков любит повторять чью-то цитату, которая звучит так: «Дойдя до развилки, всегда выбирай развилку». И это действительно единственно верный вариант для подобных вещей. Ну не было у «Дитя Колорадо» причин, при его-то нормальной жизни и небольшом заработке, срываться на другое побережье, добравшись тютелька в тютельку, наняв троих водителей, в том числе и заказав чартерный рейс! А зачем? А как? А как быть с разной одеждой? А если убийство, а сигареты и спички подложены? А что же тогда с куском мяса в горле? И так далее, и так далее... Есть такие истории, которые должны цениться как раз за их таинственность и невозможность дачи однозначного ответа. Мне сразу вспоминается фильм «Остров проклятых», где, посмотрев его впервые, я определился с одной версией, а посмотрев во второй раз, — уже с другой. А смысл и есть в том, что порой мы не можем дать ответ на вопрос. В этом и есть красота и шарм жизни, такой многогранной и еще бесконечно скрытой от всего человечества. И подобная история — лишь показательный пример. Как относиться к этому? Пытаться дать ответ? Или может просто принять как тайну? А способен ли любопытный по своей природе человек просто принять тайну? Вряд ли. Но попробовать стоит:)

Пожалуй, не разделю восторгов отписавшихся лаборантов.

Да, рассказ, особенно к финалу, больноватый и тяжеловатый. Но читать его мне было почти невыносимо. Как же сложно это написано... Конечно же, не в плане лексики, а касательно подачи материала. Вместо динамики сюжета приходилось продираться сквозь односложные рубящие предложения. В такие моменты вспоминается драгоценный Стивен Кинг.

Простите, но тут полнейшая эклектика. Что к чему — непонятно. Полторы страницы, вроде и вникнуть пытался. Но никак не получается. Слишком, очень даже слишком обрывисто.

Рассказу было бы лучше без такой концовки. Здесь либо всё предыдущее — подводка к ней, либо сам финал лишний.

Если брать до концовки, то рассказ вполне оправдывает своё название. Да, такие вот приятные недорогие мелочи, которые способны создать уют своей теплотой и пёрстростью красок для столь заурядного скучающего человека. Он вполне себе обыватель, почему нет. Все же люди:) И у обывателей (если всё-таки их хотел показать Веллер) можно найти радости, и искать-то не так уж и долго.

А если о концовке, то здесь ненужное раскрытие идеи виртуальных игр. Не согласен с отписавшимися лаборантами, что, мол, с тогдашней графикой нельзя было вжиться в процесс игры и потеряться в реальности. Почему же, вполне можно. Здесь ведь дело не в качестве изображения, а в ощущении себя ТАМ. А для обывателя,, как раз, игромания может быть очень опасной. Я вот не знаю, кто живет надо мной в доме, но каждый вечер в течение нескольких часов я слышу дикий матный ор мужским басом. И у меня есть версия, что сей субъект играет в ныне популярные «Танки».

Не знаю, что тут циничного. Как раз именно то, что остается на сердце после настоящей любви. Или самой сильной. Когда всех последующих сравниваешь с ней. Рассказ выписан просто филигранно. Вроде и женщины разные, и беседы с ними разные, и их движения, места встреч с ними разные... но как же всё это всё равно похоже. Выполнено где-то на бессознательном уровне, и автор поймал эту ноту. Такое можно и перечитывать.

Отчасти падение самолета глазами пилота. Отчасти дискотека глазами молодого парня. Отчасти взгляд из психиатрической лечебницы.

Уверен, у этого рассказа найдется полюбивший его читатель, ибо здесь есть за что зацепиться. Но лично меня форма запутала, было неудобно, да и вникнуть не успеваешь. Да и родственности финалов не наблюдается.

Что-то из разряда «почему же театр боевых действий называют театром?»

Несколько принципиальных тезисов из сего короткого рассказа можно извлечь: 1) Играть роль порой приходится всем, даже в серьезных, боевых и прочих делах, на общее благо; 2) На себя прошлого смотришь с умилением и любовью, человек любит себя реализующегося, только еще идущего; 3) Кино, как и жизнь, не терпит строгости и соблюдения всех формальностей, наоборот, все хотят увидеть приукрашенное, и режиссер это знает.

В отзывах к этому рассказу — кто о чём. Но все едины в том, что форма рассказа вызывает сомнение. С этим соглашусь.

А вот с толкованием идеи — нет. Здесь речь о том, что вся история летит в пропасть, и её не достать, не вернуть, не узнать. А люди всегда живут лишь настоящим, особенно молодые (в гиперболе, дети). Сам Веллер в одной из передач говорил, что история переписывается постоянно, поэтому искать в ней правду или ожидать, что наши заслуги будут сильно почитаемы — надеяться не приходится.

На удивление отличный автобиографический рассказ о становлении Михаила Иосифовича как писателя. Первые шаги.

Наверное, так же, как меня, рассказ потрясет мало кого. А он очень и очень хорош. Начиная с отношения знакомых к твоим творческим порывам и заканчивая желанием постижения тайны письма. Лично мне рассказ очень близок тем, что я тоже своего рода занимаюсь творчеством, и всё, о чем говорит автор — подтверждаю. Напоследок считаю необходимым добавить в отзыв, чтоб не потерять, прекрасный абзац с теми мыслями, которыми самого посетили совсем недавно:

«Мне же всегда хотелось писать именно разные рассказы. Не то чтобы хотелось – они должны быть разные. Так я чувствую и понимаю. Каждый материал сам выбирает свою форму, и каждый рассказ – это не изложение неких фактов и мыслей, но больше – это всегда нахождение единственного органичного воплощения материала, построения его, языковых средств, позиции автора, чтобы в результате из этого единого целого возникла та, если можно так выразиться, надыдея, которая и является сутью рассказа. В идеале каждый рассказ – это открытие другого мира, а не еще одна дверь в мир один и тот же. Можно, найдя удачную формулу и «поставив руку», писать рассказы схожие, где автор ясен сразу по одному рассказу. «Мир Лондона», «мир Шукшина». У каждого – своя сфера, за ее пределы он не ходок. Пусть он гений, талант, мир его уникален, воззрение самобытно, – но жизнь-то – всякая! Каждая комбинация элементов неповторима и дает другой мир; должны быть разными и рассказы, а не ситуации и даже не характеры, – мир рассказов должен быть разным.»

Ух, как же я люблю эти истории про взрослых людей (а именно здесь — пожилых), которые встречаются через много лет и рассказывают о том, как прошла их жизнь. И каждый такой рассказ — загадка, никогда не знаешь, куда он повернется.

Спойлерить не буду. Скажу лишь, что в данном рассказе наблюдаются задатки будущего романа «Приключения майора Звягина», одними из основных жизненных принципов главного героя в котором являются беспринципность, достижение цели и актерская игра.

Во-первых, не Кошелек, а Бумажник...;)

Да уж, занятную историю рассказал Михаил Иосифович. А сначала вообще речь шла о другом и не предвиделось такого сюжета. Читается рассказ с интересом, даже улыбнуться есть где.

С точки зрения подтекста, ставится вопрос об этической стороне поступков. Должны ли они оцениваться в шкале морали? А если не должны, тогда как их оценивать? И вообще, что такое «оценивать», это в деньгах что ли? Вот Веллер и создает такое фант. допущение, при котором найденный кошелек платит главному герою за.. да кто его знает, за что он ему платит.

Можно охарактеризовать данный рассказ тремя словами — Слишком много чужого.

Когда ты ну совсем не фантаст-антиутопист, скорее всего в таком заточенном жанре твоя задумка будет выглядеть посредственно и с ощущением, что такое уже было. Сразу вспоминается Роберт Шекли с кучей его гениальных рассказов, в том числе и антиутопических.

Когда ты пишешь произведение в форме сценария, который пишут два соавтора (и когда характерной веллеровской иронией здесь ты не блещешь), твоя задумка сразу же растворяется в творчестве и мире Аркадия и Бориса Стругацких. Просто видишь их — и видишь всю разницу.

Когда ты завершаешь повествование типичной фишкой солипсизма в духе того, что, мол, а вдруг это всё и есть мишура вокруг, то такая особенность просто теряется и тонет в море качественного концептуального солипсизма Виктора Пелевина. Да, Виктор Олегович стал писать позже, но отделаться читателю от ощущения всё равно невмоготу.

О. Первый для меня рассказ Веллера в жанре магического реализма. Нет, ребята из классификатора, не фантастика это.

Причем интересно то, что больше удалась в рассказе не жанровая и сюжетная начинка, а классические фирменные веллеровские жизненные ситуации. Вот в них он всегда силён, и ими тащит.

Центральная идея рассказа — никому не нужны чудеса. А взяты, заметьте, самые главные сферы профессий по постижению тайн Вселенной: художник, ученый и священнослужитель. И все как один не обращают внимание на настоящее чудо, хотя сами и стоят на острие борьбы с неизведанным миром. Парадокс? — Только не в мире взрослых и закостенелых людей.

Всегда тонкий и щекотливый вопрос — о потомках фашистов. Что они думают о том, что было? Как относятся к своим предкам? И прочее.

Черт возьми, а как они могут относиться к своим родным? Видимо, с любовью, как же еще. Хоть и есть у них некая доля стыда за совершенное дедом, но деда своего они не бросят. Просто, как в этом рассказе, будут, с одной стороны, скрывать свой памятный визит, а с другой стороны, всё равно будут приезжать и помнить.

Когда наши спрашивают «А что же они вот думают о том неприятном прошлом?», всё чаще слышится простой ответ: «Они об этом не говорят и стараются просто не вспоминать.»

На заслушивание заседания завкома вызывают фрезеровщика Пускунова. Он якобы пьет, матерится, вечно ходит по танцам и всегда опаздывает.

Когда читал «рациональную часть» рассказа, у меня в голове всплывал эпизод из детства. Дело было так. Мне было лет 9. Нас семьей пригласили в гости друзья моих родителей. У других приглашенных тоже были дети-мальчики, двое: лет 10-ти и 11-ти. С ними я уже давно был знаком. Но также появилась какая-то новая девочка, лет 7-ми. И вот, все родители сидят на кухне, а мы сидим в зале и думаем, чем бы заняться. Как вдруг эта самая младшая девочка заявляет: «Я хочу, чтобы вы все плавали по ковру. Кто не будет этого делать — я пожалуюсь, что он балуется.» Ну, и мои знакомые ребята стали ползать по ковру, изображая плавание брассом. А меня ж распирала гордость, да и вообще, как так, какая-то малявка командует, заставляет делать глупые вещи, еще и угрожает чем-то. В общем, я не согласился и сел спокойно на диван. А эта девочка, как и обещала, пошла на кухню. Следом слышу, как зовут меня. Прихожу на кухню, смотрю на сидящих за столом взрослых, вероятно подпитых, и вижу их порицающий взгляд, и фразы в духе: «Не балуйся.» Потом я вернулся в зал, но мне стало так обидно... На всю жизнь просто. Дальше помню кусками, но хорошо запомнилось, что меня взбесило это всё, и я взял с дивана подушку и начал раскручиваться с подушкой вокруг своей оси, всё сильнее и сильнее, пока не отпустил её — и она попала прямо в вазу, и разбила её. А за это меня уже не особо ругали, насколько я помню. Клянусь, всё так и было, ничего не придумываю.

И вот это ощущение, когда фрезеровщику Витьке Пискунову не дают сказать в ответ ни слова, всё клевещут на него и клевещут, заставляют его выслушивать, стыдят, упрекают, ровняют с землей.. всё это охвачено такой несправедливостью, и какой-то глупой жаждой крови, от которых становится жутко неприятно. И что самое поразительное — финал рассказа, перерастающий в жертвоприношение, вообще уже не связан с самим Пискуновым, а жертвой выступает человек, который совсем не при чем. Но в целом это полностью соответствует картине абсурда и бреда, которыми полон рассказ.

Не могу не пошутить здесь: Знаете же выражение «старый козёл»? Теперь ясно откуда оно взялось:))

А если серьезно, тяжело во всей гамме представить страх внука, который он испытал в конце рассказа. Вот бывает же такое, воспринимаешь действительность, спокойную, ровную, понятную.. а затем происходит что-то настолько абсурдное и оттого настолько страшное, что разум заполняет лишь безмолвный крик ужаса. Нет, никто не бежит на тебя с ножом, ты не тонешь, ничего такого. Просто всепоглощающий страх нереальности кошмара.

Мне данный рассказ напоминает схожий у того же Сорокина на тему помешательства «Тополиный пух». То же воспоминание далекого прошлого, то же замыкание чего-то в голове. А вот образ козла я не могу себе объяснить, имеет ли он какое-то принципиальное значение. Да и стоит ли искать его смысл? Возможно, лучше оставить исход таким же диким, каким он и является?

Назревает соревнование по валке леса уже пожилой и опытной бригады Будзюка и молодой бригады Соломкина, где ребята только из армии пришли. Вроде с одной стороны — опыт, с другой стороны — энергия и драйв. Кто победит? По сути, вечный вопрос. Сначала не хватает опыта, потом сил и здоровья. Но не в этом главная суть рассказа. Она в том, что на манер стахановцев, две бригады, в соревновательной борьбе (а не в нормальной работе по графику и режиму), стремясь показать заоблачные результаты, тягаясь с таким же живым и стимулированным оппонентом, готовы наделать много глупостей. Не исключаю случаи, когда по таким же соревновательным мотивам происходили смерти или другие печальные последствия. Конечно, в рассказе показан случай психоделический, но нотка безумства ради голого перевыполнения плана друг друга, особенно с риском для жизней, — не меньшее безумство.

А вот объяснение стилистики или смысла последнего монолога в рассказе хотелось бы прочитать в чьем-нибудь другом отзыве. Ибо я не понял. Буду ждать.

Как удачно совпало: первый рассказ дебютного сборника рассказов Владимира Сорокина — и сразу отличная проверка того, подходит ли вам данный автор вообще, или нет.

Выпускающийся класс вместе в учителем географии отправился в лес жарить картошку и варить чай. Они... Хотя нет. Зачем пересказывать сюжет, если автор предыдущего отзыва это уже сделал за меня? (только вот зачем?) Давайте лучше поговорим о сути рассказа.

Ученик, полюбивший географию, а еще больше астрономию... Эдакая первая любовь к знаниям. Сергей Андреевич открыл Мишке Соколову замечательный мир космоса и созвездий. Мальчик полюбил учителя и благодарен ему всем сердцем. А когда скоро и не увидишься совсем, и в силу молодости хочется боготворить своего первого учителя, неполностью сформировавшийся ум придумывает себе идола, и появляется фетиш. Честно говоря, я пытался угадать финал и думал, что

Атмосфера отдыха в лесу и диалоги школьников о будущем выполнены на высшем уровне реалистичности. Повторюсь, этот рассказ — наилучшая проверка совместимости вас как читателя по отношению к данному автору.

По сути рассказ похож тематикой на соседний в сборнике — «Колечко». Только здесь всё полайтовей что ли. Размышление 35-летней женщины о своей жизни. Всё грамотно, всё достоверно и психологично. Вот такие рассказы у Михаила Иосифовича мне нравятся больше всего — рассказывающие о жизни людей. Предельно открыто, откровенно и без лишнего лукавства.

А женщина, главная героиня, встреться бы мне такая, я бы выказал ей уважение. Грамотный человек, если так можно выразиться.

Когда в произведении идет речь о человеческой драме, моральном выборе и внутренних тараканах, всегда можно написать отзыв, дополняя картину своим взглядом на взаимоотношения героев. Но в этом рассказе дополнить взгляд совершенно нечем.

Веллер — человек опытный. Еще со времен чтения «Приключений майора Звягина» для меня он зарекомендовал себя как отличный психолог, способный проникнуть чрезвычайно глубоко в страшную и противоречивую человеческую натуру. В рассказе «Колечко» изучаются вопросы любви и дружбы, вкупе с цинизмом и эгоизмом. Никто не свят. И все мы люди. Порой вот кажется: ну всё, вроде все стороны внутренних конфликтов героев вскрыл... но автор всё копает и копает... всё глубже и глубже, пока не оставляет пустоту, вывернув наружу своих действующих лиц.

Рассказ сильнейший. Такое надо читать медленно, смаковать, осмысливая и усваивая каждое предложение.

Школьный учитель литературы, которого мучают травма и сны о войне, вновь просыпается утром и идет учить молодые умы.

Такой образ можно даже назвать типичным, особенно пару десятков лет назад, и если брать глубинку нашей Родины. Только вот обычно реальные подобные образцы относятся к ученикам спустя рукава, либо потому что жалко их напрягать, живущих в мирное время, либо же проскакивает разочарование в молодом поколении, и, мол, будь что будет. Поэтому рассказ еще и о том, что мало того, что ты в прошлом воевал, ты не должен этим всю жизнь только гордиться и забить на всё. Ты должен продолжать бороться! В данном случае, за умы детей.

Отвечаю на вопрос первого лаборанта. Уголовнику в бегах это было нужно для того, что его всё равно ничего не держит, и он, в силу своей такой же слабой социальной опоры, способен сорваться в другой город и помочь, если уверен в правдивости речей инвалида.

А сам рассказ о моральном выборе и моральном праве, связанными с темой инвалида-близкого человека. От себя добавлю, что этот инвалид-гармонист поступает весьма благородно. А бывают же, не поверите, такие люди, которые хитрым путем пытаются скрыть свой изъян и неискренне сесть на шею, рассчитывая потом на удержание любовью и тезисом «мы в ответе за тех, кого приручили».

Да, рассказ в лучших традициях «Любовь к жизни» Джека Лондона и «Поднимается ветер» Роберта Шекли. Сам Михаил Веллер говорил, что на его мировоззрение и восприятие еще в школьные годы оказали влияние рассказы Лондона. А уж тем более следовало бы написать такой рассказ, коли он посвящен прадеду автора.

А написано здорово. Кратко, сильно, волнующе.

Метафорично рассказ повествует о том, насколько задачи начальства порой невыполнимы, фантастичны или абсурдны. Пойди туда, не зная куда, принеси то, не зная что... И что самое важное и правдивое на многих работах: тебя сначала отругают за какой-то косяк, чтоб ты почувствовал вину, а затем прикажут выполнять невероятную невыполнимую задачу, а ты всей душой будешь стараться ее выполнить — потому что и так уже провинился, и надо вроде бы исправляться. Так же и в военных организациях: сначала начальник сразу же посмотрит на твой внешний вид, сделает замечание, что, мол, побрит не свежо, или ботинки грязноваты, надо ж типа следить, а уже потом, когда ты ощущаешь, насколько ты перед ним в долгу и слава богу он сейчас добрый, бежишь выполнять вновь отданный приказ.

В классификаторе есть параметр «Линейность сюжета», так этому рассказу нужен пункт «Линейный с выдранной серединой». Правда, я сначала не поверил, что таков и есть сам рассказ. Сначала в читалке глянул, потом на сайте, потом в бумажной книге — везде отсутствует середина рассказа. Причем рассказ больше выигрывает от этой пустоты, потому что остается додумывать и гадать, к чему же привело то, что получилось это. А концовка и начало уж очень отличаются. Объяснить сию вырванность можно тем, что, например, один из компании молодых людей, подошедших к старику-рассказчику, куда-нибудь отходил по своим делам и попал лишь на финал. А может у деда вылетело из памяти, или он просто переключился, как глючащий компьютер:) Версий масса, вот за них и плюс рассказу. Да и написан он приятно.

Внезапность — для Владимира Сорокина, особенно раннего, второе имя. Хотя и построена эта коротенькая история как только возможно органично и обтекаемо.

Человек прожил долгую хорошую интересную жизнь, благородную даже сказал бы. Следовало бы быть счастливым. А он и счастлив, по идее. Но вот только где-то далеко-далеко в сознании сидит тоска о прошлом, так свойственная любому человеку. И вроде бы настоящее равняется результату успешного и продуктивного прошлого. Но принять это настоящее мы всё равно не можем... Это как вот иногда смотришь на лицо человека и кажется, что оно ничего особо не выражает, никаких эмоций и мыслей, а внутри этого человека просто кипит всей гаммой чувств. Так и здесь. Стало быть, когда всё хорошо, чистенько, ровненько, всё равно необходимо держать в уме хрупкость человеческой психики, где-нибудь на верхней запыленной полке.

В принципе, подобными словами, согласно духу русского человека, можно заканчивать любую ностальгическую, лирическую, тоскливую мысль или размышление. Вот две этих огромных массивных колонны русского менталитета («Авось» и «Да и ... с ним») отлично показывают так любимый Сорокиным натурализм, обычно замалчиваемый лирическими произведениями и парящими в тоскливых облаках опусами. Автор прав, черт возьми.

«Прохладный ветерок шелестел листвой берез, качал кусты и высокую выгоревшую траву. Со стороны деревни по-прежнему доносилась музыка.

— Танцуют, бля... — зло пробормотал Санька и сильно затянулся, отчего папироса затрещала и осветила его лицо. — Как танцевали, так и танцуют... хули им...»

Один из самых неприятных для нормального большинства людей рассказов. Можно сказать, взрывных. Но всё было бы очень просто — раскритиковать и заклеймить ужасом и гадостью эту историю, отправить в забытье и не вспоминать.. если бы не было глубочайшего подтекста.

Санька очень любил Наташку. Любил так, как и должно пониматься то, что называется «любовь». То есть полное отсутствие адекватного мира после ухода любимого человека. И Санька поехал головой, как говорится. Осталась лишь тень от нормальной личности. Мы толком не знаем что произошло, но она умерла. А для него она была именно ВСЕМ, и естественно, мир порушился, и не подлежит восстановлению.

"— Танцуют, бля...» — да, всем прочим наплевать. Да даже если их партнеры по танцам, либо по жизни, тоже внезапно умрут, они и дальше будут продолжать танцевать. А безграничная любовь так и останется безумством, не соответствующим (давайте говорить начистоту) природному человеческому эгоизму.

Натурализм в рассказе просто зашкаливает.

Отличный отзыв с анализом воздействия морали и нормативов на отдельного индивида оставил лаборант saddlefast. Мне остается сказать о других положительных вещах рассказа.

Сорокин не раз удивлял и, думаю, еще сто раз удивит правдоподобностью и реальностью картины. Его диалоги настолько живы и полны быта, что создается ощущение полного присутствия. Чрезвычайно сильна и эротическая сторона рассказа. Без розовых очков эротизма каких-то заезженных выпуклых форм, а лишь с постижением тайны, со внезапными действиями, с едва заметной решимостью всё же согласиться и сделать это, и т.д. А что самое лучшее в рассказе с эстетической точки зрения — это достоверность и точность управления беседой Зинаидой Михайловной, прямо в цель, с разных углов обстрела, и всё-таки додавливая в конце концов до нужного градуса.

Довольно интересный взгляд на хронооперу, соединяющий в себе сюжетные фрагменты из «Замечательного случая с глазами Дэвидсона» Герберта Уэллса, «Зоопарка» Эдварда Хоха и «Травмированного» Роберта Шекли. Действительно, на цирк нужно отвечать цирком, если иначе невмоготу. Рассказ хорош и тем, что завершается лирической ноткой. А вот его начало с нагнетанием сюжета и конструированием загадки, считаю, затянулось.

«Легенды Арбата» — долгожданное продолжение всеми любимых «Легенд Невского проспекта», вышедшее в 2009-м году, спустя 16 лет.

Михаил Веллер таким же образом делит «Легенды» на 4 блока рассказов в зависимости от общей тематики: «В сторону С.С.С.Р.», «В сторону искусства», «В сторону Кремля», «В их сторону». И хотя советской эпохе должен быть посвящен лишь первый блок, судя из названия, немалая часть рассказов других частей тоже относится именно к СССР, причем зачастую лучшая доля рассказов. Не могу понять почему, но та же ситуация есть и с Пелевиным — когда он дожевал опыт советского времени и перешел на современную Россию, многие фанаты посчитали, что Виктор Олегович скатился (хотя это не так). А вот Веллер пробует, пытается всё равно держаться за советскую тематику как самую яркую + ностальгическую для многих читателей. И когда автор переходит от нее к, например, историям об интригах в высших кругах власти в 90-тые годы, получается гораздо слабее (практически весь блок «В сторону Кремля»). Ибо здесь Веллер увлекается ненужными подробностями и еще больше «плюется» именами и фамилиями.

К неровностям этого сборника также отнесу то, что Веллер порой откровенно увлекается и чересчур затягивает повествование. Как в рассказе «Рыбалка», где нам уже давно хочется узнать, чем же закончилась встреча Ельцина с представителем Японии. Или как в рассказе «Имени Нахимова», где перебор с документальными и скучными подробностями угробил прекрасную идею «покупки» евреями исторических личностей, приписывая их к своей нации.

Но несмотря на ряд минусов и множество 6-ок в оценках, сборник заслуживает внимания. В нем иногда выстреливают рассказы, которые и написаны прекрасно, и юмор качественный, и идеи глубоки: «Самолет», «Пятикнижие», «На театре», «Монгольское кино», «МиГ губернатора», «Милицейский протокол».

К сожалению, Задорнова я не смотрел/не слушал, или просто-напросто уже забыл. Поэтому оцениваю содержание без привязок к тому, что такое уже было у кого-то.

По роду деятельности мне близка тематика протоколов и рапортов из воздуха, о примерах которых я слышу всё больше. Да еще со времен учебы в суворовском прекрасно помню, как мы писали рапорта (объяснительные) с таким фантастическим сюжетом, чтобы отмазаться, что сами могли/не могли поверить в написанное:) И здесь три случая в таком же духе. А первая история («Русские свиньи») еще и сатирична взаимоотношениями с граничащими странами, главным образом, с Финляндией. Ну и сама милота водоплавающих свинюшек тоже хороша.

Есть кому советовать данный рассказ среди знакомых, обязательно это сделаю. Пусть посмеются.)

В начале 90-тых в Санкт-Петербургское Нахимовское училище приходит письмо от Российского Еврейского Конгресса. Письмо это просветительского характера, а также... гешефтного;) Якобы вот мы вам сообщаем, что Нахимов на самом деле был чистокровным евреем, примите этот взгляд на историю, ну и заодно кучу компьютерных классов, большие премии, отпуска и командировки сотрудникам. Перед руководством встает вопрос: лучше быть бедным русским или богатым евреем? И действительно, а вдруг ранее просто нельзя было говорить о национальности Нахимова в силу обстоятельств советской эпохи? Или просто евреи «покупают» историю?

Всё бы в задумке рассказа хорошо, если бы не нуднейшая справочно-историческая часть, занимающая всю вторую половину рассказа. Читать это совсем неинтересно, зная, что информационной ценности, ввиду сомнений в достоверности сведений, не так много, а читать этот документальный стиль ужасно тяжело. Из-за этого такая оценка. Повторюсь, идея с моральным выбором и юмор, связанный с ней, очень хороши.

Уже заканчивая читать «Легенды Арбата», всё равно в памяти всплывает этот, второй рассказ сборника.

Недавно болтал со знакомым, который живет в Голландии. Зашел разговор сначала за клубнику, потом за пособие по безработице. И я вкратце пересказал ему этот рассказ. И уверен, что еще много-много раз буду его вспоминать, конечно же, к месту, а место ему, уверен, уж точно найдется.

Подумать только, да? Научно-технический прогресс вывел нас на такие огромные масштабы и на такие крохотные нюансы, что бой идет уже за самый минимальный прорыв, уже дожимается максимум, вникая в вопросы биохимии (если уж мы говорим о посевах). И кто бы мог подумать, что отставание от Европы в показателях роста продукции РОВНО В ДВА РАЗА связано ни с землей, ни с удобрениями и ни с какими бы то ни было немилостями Господа Бога. Нет. Это связано лишь с нашей безответственностью, лодырничеством и желанием в каждом удобном случае схалтурить. И естественно, результаты будут такими же.

Горько и правдиво. Советую этот рассказ даже вне пределов сборника «Легенды Арбата».

Михаил Иосифович прекрасно знает, о чем пишет.

Прочитав биографию автора, я начал очень завидовать его, возможно и сложной, но такой яркой судьбе. Перепробовав столь много кардинально отличающихся профессий, Веллер приобрел бесценный опыт, который потом и стал переносить на бумагу. А опыт ничем не заменить. Он видел разных людей, и видел, соответственно, их отношение к своему основному занятию, поделив его на мечты и желания последних. Но явно среди всяких встречались и настоящие фанаты своей работы. Те, для кого это было призванием. И такими людьми должны быть все, иначе жизнь пролетит зря. Это будет не ваша жизнь.

Социальные аспекты рассказа в духе проблем образования и влияния общественного мнения раскрывать не буду. В предыдущих отзывах это описано достаточно.

В тихом омуте...

Пока что первый рассказ Сорокина, который вызвал страх, испуг. Всё начиналось как обычно. Ну приехал журналист в гости к хозяину фермы, ну завязалась беседа у них, ну поговорили о разности города и деревни, подняли вопрос о том, почему все в город ломятся. Но... Хорошо, молчу. Лично меня, в любом случае городского жителя (сначала жил в маленьком городе, затем в большом), немного пугают деревенские люди. Вернее, они-то не пугают, я их просто не очень понимаю, они живут в иной парадигме. А вот всякие байки, касающиеся случаев в деревне, в том числе и сексуального характера, мне рассказывал еще мой ровесник, когда мы оба учились примерно классе в 7-м. И касались эти истории, так сказать, нетрадиционных вещей. Да, город давит, город и сам зажат. Но почему-то мне кажется, что некая свобода и глушь именно деревни порой побуждает к дикости. Так произошло и в этом рассказе. Поднять тост за хозяйку, казалось бы. Жуть...

До недавних пор считал данный рассказ Владимира Сорокина самым непонятным и странным из-за его концовки. Виделся чистейший стёб над серьезностью и проблемностью ситуации, а дальше — абсолютный абсурд. Благо мы здесь все собрались и можем обмениваться вкусами, взглядами и толкованиями произведений. В итоге, благодаря отзыву и ответу лаборанта Groucho Marx, рассказ приобрел заслуженную, не увиденную мной изначально глубину.

Полезно читать чужие отзывы.

Ничего не могу поделать. Этот рассказ уже кажется довольно глупым. Могу предположить, что Сорокин хотел показать, скажем так, «воздушность» торжественности. Все эти салюты, празднества, юбилеи и дебюты — насколько же превышается их значение в реальной жизни. А в советское время, видимо, и подавно необходимо было добавить красок в мир серой повседневности. Только такое толкование приходит в голову.

Поздравляю: мы с вами живем в кошмаре!

Наш мир мертв: небо в нем всегда голубое, деревья остаются деревьями, асфальт не вскрикивает, а картин в кабинете психиатра всегда пять. Незаурядная постановка вопроса в стиле Роберта Шекли, он спрашивает: «А наш мир точно нормальный?» Из этого рассказа в принципе могли расти ноги у фильма «Начало», и множества подобных сюжетов. Роберт Шекли всегда не прочь немного побаловаться философией и ее взглядами, а именно этот рассказ будет полезен тем, кто на парах философии никак не может понять, что такое солипсизм.

С конкретной точки зрения рассказа, противопоставляя изменение неизменению, немножко пробирает грусть. Ведь в каком же скучном мире мы живем... Сами подумайте. Вот вы проходите по улице. Мимо пробегает собака — вы знаете, что она и завтра будет собакой, не синим кустом, и не оранжевым стулом. Потом видите здание — и вы точно уверены, что оно и завтра останется прежним, никакое оно не корабль и не останки древней цивилизации. Скука смертная...

Среди рассказов Роберта Шекли нередко встречаются близнецы, в чем-то диаметрально противоположные, но в то же время и касающиеся единой тематики. Это такие как: «Пушка, которая не бабахает» и «Опытный образец», «Где не ступала нога человека» и «Руками не трогать!», «Страж-птица» и «Пиявка», или «Заповедная зона» и «Второй рай». Этот рассказ тоже имеет своих братьев-близнецов (даже двух) — «Бухгалтер» и «Демоны».

В небольшом магазинчике бытовой техники каждую ночь происходят кражи. То кондиционер, то холодильник, то генератор. И вот, молодая пара, владельцы магазина, решают поймать вора, коим оказывается демон ферра прямиком из Атлантиды, который служит своему царю, а царь этот весьма капризен — ему подавай чудеса.

Забавно в этом рассказе вот что... Мифический демон. Волшебная страна Атлантида. Сказочные богатства и шарм неизведанной цивилизации. Всё это для нас является чудом. Но что есть чудо для царя этой страны, и даже его слуги-демона? — Наши достижения техники, которые могут и менять климат, и хранить непортящимися продукты, и сносно согревать зимой. Как и в рассказе «Бухгалтер», старина Роберт говорит нам, что настоящие чудеса перед нами:)

Помимо забавной истории с перевешенными на другие дома вывесками для детской аудитории, есть за что зацепиться и взгляду взрослого. Ведь буря, поменяв все вывески, обличила истинную сущность строений, на которых висели эти вывески. Над дверью газетного редактора теперь висит вывеска селедки — якобы он сам себе голова, как говорит нам автор. Следуя вывеске с церковью — мы попадаем в театр. Заглянув под вывески серьезных государственных чиновников — мы попадем в детский сад с бегающими мальчишками. И так далее. Случайны ли эти метаморфозы? С точки зрения бури — да. Но с точки зрения автора — вряд ли. Противопоставление маски и истинной сущности в наиболее доступной и примитивной форме.

Мораль: вывеска — одно, а то, что под этой вывеской, — уже другое.

Без оговорок, «Легенды Невского проспекта» можно назвать веховым произведением. 1993 год. Первые годы растерянности народной души и отсутствия твердой социальной опоры после распада Советского союза. Но прошлого не воротишь. Есть диагноз, и нужен был рецепт. Во-первых, было необходимо чувство ностальгии, проникнутой атмосферой былого времени (ибо нельзя просто так всё взять и забыть, да и не нужно забывать, наоборот). Во-вторых, эта ностальгия не должна затмевать собой все негативные явления, дабы помнить не только лишь хорошее, но и ряд изъянов, которые, исходя из свойств нашей памяти, легко могут затеряться в изобилии умиления. «Легенды Невского проспекта» выполняют обе задачи на отлично. Атмосфера, диалоги, быт, стиль мышления и нравы — всё выверено досконально и достоверно. С другой стороны, сатиры в тексте очень много — бюрократия, условность работы гос структур, бесполезность ряда бытовых армейских и морских традиций (хоть они и милы душе), чрезмерное желание из всего устроить партсобрание, наивность людей, и пр. В итоге, то, что требовалось от этого произведения в свое время, — выполнено, словно плановая норма;) Но что объединяет две стороны этой непростой медали — это юмор. Где-то легкий, где-то крайне сатирический, а где-то даже пошловатый.

«Легенды» разделены на подциклы: «Саги о героях», «Легенды Сайгона», «Байки Скорой помощи» и «Легенды разных перекрестков».

«Саги о героях» — часть легенд, с относительно большими по объему рассказами, описывающая истории отдельных людей, которые шли к успеху, или просто искали себя на бескрайности советского пространства. Это и первый в истории фарцовщик; и типичная красавица легкого поведения, мечтавшая о такой же красивой жизни, как она сама; и британский еврей, оказавшийся во время ВОВ в гуще событий, и незапланированно для руководства пробивший немецкую оборону, и многие другие. Это истории об удивительных людях, и их приключениях. Лучшие здесь для меня: «Марина», «Легенда о стажере», «Легенда о Моше Даяне» и «Оружейник Тарасюк».

«Легенды Сайгона» — пожалуй, лучший подцикл. Рассказы о необычных случаях, происходивших в обычных советских условиях. Здесь и пропажа знамени на параде богом забытой военной части; и сверхсрочный выход недоремонтированного парахода для участия в параде, и что из этого вышло; и северо-арктическая научная экспедиция, не забывающая соблюдать столь свойственный бюрократизм даже в кругу 4-х человек; и античная статуя Лаокоон, обнажающая непристойные части тела, что не соответствует нравственности советского человека; и журналист-американист, которого ограбил негр в Штатах, после чего он думает: «ну щас я им задам», и другие. Мой топ здесь: «Маузер Папанина», «Легенда о соцреалисте», «Американист», «Легенда о морском параде» и «Баллада о знамени».

«Байки Скорой помощи» — подцикл, выбивающийся из линии прошлых двух. Во-первых, рассказы совсем коротенькие, страницы по 4. А во-вторых, они главным образом именно юмористические. Если до этого всё-таки автор пытался, в первую очередь, показать быт и нормы жизни, то здесь больше юмора и меньше глубины. Не могу сказать, что это плохо, ведь у данного подцикла есть огромное преимущество: шутки и истории, излагаемые здесь, так проросли в нашу жизнь и приобрели такую массу трактовок и пересказов, что это достойно уважения. Вроде и думаешь: откуда эти сюжеты брались изначально? Да вот откуда — из «Легенд Невского проспекта». Здесь лучшие рассказы для меня: «Огнестрельное», «Падение с высоты», «Искусана животным» и «Ревизор».

«Легенды разных перекрестков» — подцикл-дополнение, написанный в 1999 году. В принципе выдержанный в стиле 1-го и 2-го подциклов, имеющий уже более разношерстный по качеству состав рассказов, среди которых есть и отличные, и всё-таки уже что-то «совсем не то». Половина рассказов повествует о похождениях советского человека по большому миру (Дания, Англия, Египет), что тоже вносит некую новизну. Здесь мой топ: «Посвящается Стелле», «Баллада датской тюрьмы», «Рыжик», «Легенда о Лазаре».

В завершение хочется сказать вот о чем. Я прочитал ряд отзывов как к «Легендам» в целом, так и к отдельным рассказам. Почти везде кочует одна и та же фраза «Забавно, но вряд ли такое могло случиться на самом деле», либо «Забавно, такое вполне могло случиться на самом деле», либо «Здорово, но этого просто не могло быть», либо «Да, классно, прям вижу, как такое могло быть», и так далее, и так далее... Господи, успокойтесь ради бога. Название произведения — «Легенды Невского проспекта». Легенды! Вам не нужно выяснять, было ли это на самом деле или нет. Почему-то о других произведениях в жанре реализма таких вопросов не возникает. Почему? Не знаю. Просто не пытайтесь определить, было такое или не было. Всё равно не узнаете. Просто читайте и наслаждайтесь:)

Нелегка доля моряка дальнего плавания. А еще тяжелее она, когда ты женился на красавице (всего за пару недель со дня знакомства), а вместо медового месяца на следующий день уходишь на корабле далеко и надолго.

Изначальные игры в остроумие между научными сотрудниками и простым механиком только затравка к истории. Настоящая же история начинается с момента, когда механик делится своей бедой и невозможностью узнать наверняка, что еще больше его тревожит и нагнетает нехорошие мысли. И идеалистично настроенные, проповедующие верность и благочестие ученые мужи, найдя подопытного кролика для проведения интересного эксперимента, решают вернуться и проверить опытным путем, попутно забившись на ящик коньяка.

Каждый на месте механика хотел бы узнать правду: это многое прояснило бы в жизни. Ученым тоже интересно: всё-таки практика — есть критерий истины. А кто победит в споре — узнаете, когда прочтете рассказ:)

Прочитав сей рассказ сборника, был уверен, что средняя оценка у него будет чуть ли не самая низкая из всех «Легенд». И не ошибся, к сожалению. А жаль, лучше бы ошибся. Во-первых, это очень смешно и изобретательно, всякое ведь бывает, а врачей может рассмешить и самый странный казус. Во-вторых, данный рассказ, как и другие в подцикле «Байки Скорой помощи», породил кучу ответвлений и пересказов в форме анекдотов или просто шуток. Это ли не заслуга Веллера? Да, по́шло — но и смешно ведь. Если вам кажется, что одинокий человек никогда не обуреваем страстными фантазиями (иногда и извращенными), то вы просто лукавите сами себе.

Даже мораль в этом коротком рассказике есть: лучше не баловаться с животными.)

Забавное ироническое начало, и какая-то даже метафизическая концовка.

Первая любовь. Цветок сорван, крылья поломаны, идеал поруган, как пишет Михаил Иосифович. И из всех видов самоубийства девочка выбирает именно этот. Уж простите, но никак я не могу не связать концовку рассказа с идеей преемственности поколений. Бабуля (извиняюсь за такой цинизм) своё отжила, уже испытала и первую трагическую любовь, и много чего еще. А у девочки еще всё впереди. Случайность, что в рассказе оказалась именно старушка? — Не думаю.

Пожалуй, одна из самых политизированных историй «Легенд», и в то же время одна из самых запоминающихся. Читаю уже следующий подцикл сборника и никак не могу отделаться от воспоминания об этой фабуле. И уже хочется перечитать! А ведь еще не закончил читать весь сборник.

История арктической экспедиции из 4-х человек, в составе которой лишь один беспартийный, и он же немец. И подробное описание, простите за выражение, «партийных схождений с ума» на северном полюсе: незамедлительное рапортование при поступающих сигналах, закрытые собрания (то есть выходить из палатки на холод должен был один связист, который и отправлял потом протоколы собраний по средствам связи) и прочее-прочее. Короче говоря, сейчас на такие бюрократические перегибы смотришь, держась руками за голову, а в ряде структур ничего и не изменилось особо, что добавляет рассказу актуальности. Ну и конечно, прекрасная линия сюжета с маузером, который начальник экспедиции собирал и разбирал от скуки и неумения приносить практическую пользу экспедиции, и к чему это привело.

Право, гениальный рассказ. Очень яркий, колкий, живой и остроумный.