Начать хочется с того, что эта книга прекрасно написана. Герои в ней — живые, проблемы — актуальные, ирония — едкая, а язык — русский. Хороший язык, крепкая фабула, свободное дыхание.

И кажется, что это такая монархическая утопия. Да, формальности соблюдены: монархия, космос, Империя, Россия — вновь православная страна. Вот только на утопию эти не похоже ни в малейшей степени. Да, кланы элит играют в «Государя» и возвращают-таки монарха на престол, вот только их борьба окончательно приняла вид феодальных клановых разборок. Да, в монархическом «прекрасном далеко» верующим стала быть не только модно, но и выгодно (вот это, пожалуй, самое смелое фантастическое допущение в книге), но цена этой веры напоказ, мягко говоря, не высока.

Сергей Сизарев, используя приемы космической фантастики и традиционной русской сатиры, показывает настоящий филиал ада, в котором, чтобы выжить, человек должен потерять человечность, оскотинится, оносорожиться. Ну, то есть — «одракониться» или, как не без жеманства выражаются герои Сизарева, «принять драконье достоинство». Не до сантиментов. Не до эполет, не до прекрасны принцев и принцесс. Меньше пафоса, господа драконы!

За право взойти на вновь восстановленный престол сражаются 20 претендентов, но автор следит за судьбами двух героев. Первого в списке и последнего. Зрелый мужчина, верующий христианин, идеалист, прекрасный семьянин, военный герой, этакий космический Добрыня Никитич против космического короля Артура — малолетнего бандита, который только и умеет, что выживать в любых обстоятельствах, который может стать «разводящим» для элиты ли, для бандитов ли. Кто из них вытащит меч из камня? Не все ли равно? — ехидно вопрошает автор.

В общем-то нет. Фигура победителя важна. И то, что на вожделенное царство достается в конце концов

Но важнее другое. Что если мечта о возвращении монархии — задается он вопросом — это мечта о красивой форме из красивого прошлого? Что останется от этой мечты, если форму — видоизменить? «Тоска варана по мезозойской эре»?

«Это нельзя вернуть по-настоящему», — говорит одна из ключевых фигур романа, — «Любить — можно. Тосковать — можно. Вернуть — нет. <...> Вы можете построить что-то новое <...>. Это будет по-честному и взаправду».

Это вожделенное «новое», по мысли автора романа, по сути дело, социальное государство. Государство для народа, в котором, ок, ну, пусть будет монарх, — нормальный человек. Чуть лучше президента.

А что делает человека — человеком? Тоже интересный вопрос, хотя, совсем их другого «вопросника», с проблемой власти никак не связанный. А делает человека человеком — норма как основа жизни. Не только биологическая, но и нравственная. Биологически-модифицированные уже-не-люди из романа Сизарева, которые бесконечно гордятся своей уникальностью, не могут элементарного — родить детей, потому что они уже не являются одним биологическим видом и потому что они бесконечно ненавидят друг друга. А продолжение жизни дает только любовь. Биологически одинокое существо — это безумная «вершина» мира самодостаточных потребителей. Они, эти одинокие драконы, не способные на нормальные чувства, могут только паразитировать на цивилизации, которую создали те, кто согласен жить в мире норм и иерархий. И одна из черт нормального мира, показанная в книге Сизарева — церковь. По правде сказать, его герои не блещут религиозными дарованиями, да и купала церквей не так, чтобы особо сильно сверкали на фоне космического пейзажа. Но религиозность показана именно как неотъемлемая часть нормального мира, настолько «нормальная», что нет необходимости заострять внимание читателя на том, как герой в очередной раз перекрестил лоб.

В книге Сизарева звучит вечные неразрешимые традиционные русские вопросы. А то, что их задает девочка-дракон, у которой выпотрошили все нутро, и поэтому она никогда не вырастет — это художественная условность.

Нет и не может быть на них рационального ответа, такого, чтобы процитировать и успокоится. И никому не будет спокойно на страницах этой хулиганской книги — ни либералу, ни патриоту, ни монархисту… Достанется всем.

А все-таки читать ее легко и приятно, потому что в адских декорациях у Сизарева действуют, хорошие люди, в чем-то аномальные, конечно, но не утратившие способности любить. У страшного мира, который изображает Сизарев, есть не только красивое прошлое, но и живое будущее.

Прочитала новый роман супругов Дяченко «Ведьмин зов». Это тот редкий, да что там редкий, в моем читательском опыте — беспрецедентный случай, когда продолжение сильнее начала. Честно говоря, я при всей моей любви к творчеству Дяченко никогда не была фанатом первой части франшизы «Ведьмин век». История казалась мне какой-то надуманной что ли, талантливо сочиненной, но ненастоящей.

В новом романе история про «особенных женщин» стала пугающе актуальной. Нет, это не про феминизм (эта тема вообще не затрагивается) и не про то, что женщины, мол, не такие как мужчины. И не про толерантность.

Она об ответственности человека за зло, которое он совершил. Про то, что никого нельзя «довести до ручки», что никогда человек не имеет морального права сказать «с меня хватит». Что если жертва становится палачом, то она теряет право на сочувствие. Про то, что опасного преступника надо — обезвредить. И про то, что обезвреживающий себя никогда не простит.

Все это непопулярные идеи сегодня и Дяченко доказывают их методом «от противного». Прямо, «в лоб» ничего не проговаривается.

Тут, на мой взгляд надо обратить внимания на два ключевых момента в книге — дальше спойлеры —

И никому не легко, мир переполнен страданием… Оставаться в нем человеком, возможно ли?

Ну и пара слов в сторону качества.. Как и роман «Луч» текст написан так плотно, с таким внутренним напряжениям, что не оторваться, пока не дочитаешь.

Великолепный рассказ, очень сильный и по замыслу и — особенно — по исполнению. Прекрасный язык, тонкий психологизм и развитая эмоциональность при внешней сдержанности. Здесь происходят страшные события, но автор подходит к ним очень спокойно. Шокировать или напугать не входит в его задачу. А входит — рассказать о чуде.

Поставила 9 только для того, чтобы автору было куда развиваться.

Рассказ входит в сборник «Лигр», в котором собраны тексты по мотивам произведений Марины и Сергея Дяченко, в ту часть сборника, где собраны произведения по «далеким мотивам»

Из мотивов здесь — атмосфера, условно-средневековая, немного киношная, в целом ничья, мало ли кто у нас писал о средневековье? — и все таки дяченковская: бродячие артисты, бедный фургончик и волшебство то ли есть, то ли — нет.... Поди разбери.

Сюжетная составляющая здесь ослаблена, как и всегда бывает, если автор работает на создание атмосферы.

Из собственного вклада в мир

Яркого развития эта тема не получила , ну и хорошо!

Рассказ очень хорошо попадает в тональность «Армагед-дома» Марины и Сергея Дяченко.

Автор развивает сюжетную линию., связанную со сломанными вратами, и делает это очень по дяченковски:

зато перед нами пройдут вереницы людей, оказавшихся в ситуации привычного для этого мира смертельного риска, к которому все равно нельзя привыкнуть.

Герои, не то, чтобы объемные, в рамках рассказа этого сделать нельзя, но запоминающиеся...

Рассказ, написанный по мотивам самого страшного короткого текста супругов Дяченко «Баскетбол».

Начинается он неторопливо, почти лениво и вдруг, ближе к концу делает резкий поворот:

Идея сильная, но недоработанная на уровне сюжета, которого в тексте почитай что и нет...

Но за смелую попытку ввести новое фантастическое допущение, которого не было у мэтров, рассказ стоит отметить.

«Волчья сыть» — пронзительная повесть Дяченко с невероятно сложным фантадопущением. Про овец, о жизни и смерти

В рассказе Татьяны Тихоновой

Блестящая задумка, великолепная вариация на тему волшебного театра. Идея очень близка к повести Дяченко «Кон», но вполне самостоятельна и вполне тянет если не на роман, то на хорошую, настоящую Дяченковскую повесть. Жаль, что Лукьяненко так и ограничился наброском, пародией. Да и то сказать, не фанфик же прославленному мэтру писать?

Пародия ли это? Все-таки нет. Лукьяненко показал, что он понял, как функционирует типично дяченковский текст, за счет чего он держит читателя, как в нем создается интрига и поняв, не нашел в дяченковских приемах ничего механического, неискреннего, того, что претворяется не собой.

Только в конце Лукьяненко идет на ироническое снижение финала: белый стих, великая любовь, бла-бла-бла

По мотивам романа супругов Дяченко «Армагед-дом», самого сильного произведения мэтров. Концентрированный рассказ о постсоветском обществе, которое живет в ситуации постоянной катастрофы, о людях, чьи жизни непоправимо сломаны, о том, как общество пытается залечь неизлечимые раны... О первой и последней любви.

Конечно, писать на уровне такого канона очень трудно, хотя смысловых лакун там хватает... Их бы и раскрыть, но автор рассказа пошел по иному пути

Взгляд на мир со стороны Глефы.

По мотивам романа Марины и Сергея Дяченко «Казнь».

Роман очень непростой, в нем на самом деле умещается несколько новелл с разными фантастическими вводными.

Григорий Панченко излагает эту непростую историю с точки зрения необычного героя.

В конце читателя ждет приятный не то, чтобы сюрприз, но, скажем так, момент. Тем, кто переживает за судьбу главной героини, должно понравится вот это:

Рассказ написан по мотивам романа «Ведьмин век». Кстати, именно этот канон стал самым популярным на конкурсе рассказов по мотивам, объявленным 2 года назад. И, если мне не изменяет память, почти во всех текстах авторы целиком и полностью становились на сторону ведьм, что печально, на самом деле.

В романе Дяченко две линии — линия ведьмы / инквизитора и линия нявки/ чугайстера. В рассказе Игоря Вереснева больше внимания уделено все-таки линии нявки и это не удивительно, потому что с ней связана очень яркая смысловая оппозиция — живое/ мертвое, в то время как конфликт ведьмы и инквизитора опирается на менее значимою оппозицию мужское / женское.

Рассказ о нявке органично вписывается в зомби-тематику, которая уже давно является мейнстримом фантастики.

Конфликт рассказа Вереснева опирается на традиционную оппозицию

Рассказ имеет детективную составляющую и вывод:

Поклонникам романа «Ведьмин век» он должен понравится. Мне же в рассказе не хватило некой изюминки, неожиданного поворота, не хватило амбивалентности, присущей роману Дяченко: да, жалко ведьм, да, инквизиторы делают грязное дело, но стихия ведьмы — это смерть и хаос, которые нельзя приручить. Умирить этот конфликт может только чудо или любовь.

Рассказ написан на основе романа «Медный король». Но мир условного средневековья, изображенный в каноне, постарел? повзрослел? Вступил в постиндустриальную фазу? Но идол медного короля все так же готов забрать у человека самое дорогое, а человек все так же мечтает о несбыточном. Или уже не так?

В основе рассказа конфликт материи сына — «особенного» мальчика, который, как кажется не способен ни на любовь, ни на сочувствие. Не просто вредный подросток, но подросток с явными душевными патологиями. Боль для матери. Наказание за грех. Опасность для мира. Человек, который не ведает о том, что между его «хочу» и исполнением желания лежит целый мир живых и настоящих людей.

Повесть «Кон» — одна из самых сильных, самых нестандартных вещей Дяченко.

Это, с одной стороны, рассказ о суровых законах искусства, о божестве Театра, который находится по ту сторону добра и зла и дает своим верным адептам — тем, кто не побоялся рискнуть и все поставить «на кон» — славу, вдохновение, вечную молодость. Но и требует жертв, одна из которых — остановка в развитии. Тот, чей спектакль понравился живому театру — Кону, чью премьеру он примет благосклонно, будет снова и снова блистать в этом спектакле, но только в этом и только на «волшебной» сцене. А тот, чей «творческий продукт» не понравится Кону, кто с треском провалит спектакль — навсегда останется неудачником. Умрет, сойдет с ума , но не будет больше актером, режиссером, сценаристом.

История, рассказанная Дяченко, имеет два плана. Это и притча об искусстве, и рассказ о художнике, который борется за свое право быть в искусстве, идет к цели, преодолевает невероятные препятствия чтобы... А вот тут будет спойлер:

К сожалению, в финале Дяченко несколько смягчили этот острый поворот мысли, который вряд ли снискал бы популярность у публики,

В целом текст производит очень приятное впечатление. Он написан легко и прозрачно, читатель сразу погружается в действие.

Два главных героя — Демиан и Левандовски нарисованы уверенной рукой и сразу вызывают симпатию и интерес.

Центре романа социальная проблематика:

Миром правят корпорации, они делят власть и деньги, манипулирует людьми, Очень мне понравился контраст между жизнью корпората и простого человека. Это очень жизненно и если бы эта линия стала в дальнейшем ведущей, было бы очень интересно.

Линия Демиана лучшая в романе.

Кристоф Левандовски тоже хорош,

Линия Олега получилось более слабой, на мой взгляд, потому что в нем задействованы чисто профессиональные качества.

Приключение на Марсе слишком «техничны» то есть производственные проблемы, которые решают герои — спасаются, бегают, взрывают — на мой взгляд, слабо связаны с душевной жизнью героев.

Это только начало серии. Надеюсь, что в следующих произведениях цикла социальная проблематика останется главенствующей линией повествования.

Мне так понравилась ознакомительная версия, что я не утерпела и купила электронную версию, не дожидаясь, пока к нам в город бумажную завезут.

В целом мне понравилось, особенно тот факт, что Лукьяненко придумал довольно убедительную версию того, откуда весь этот зомби-апокалипсис начался.

Хорошо закрыты сюжетные арки, истории героев получают убедительное завершение.

сказать, что большего я не ждала? Ждала... Ждала, что автор поднимется до философского уровня проблемы, что есть жизнь, что есть смерть. Но в этом тексте автор полностью реализовал свой замысел, грамотно рассчитав силы.

И есть один поворот, который должен быть, прямо-таки напрашивался!

Но не судьба. Может быть, в следующей книге?

Есть, правда, у меня вопросы. Они спойлерные, убираю под кат.

Человек с именем Алекс де Клемешье не мог не написать эту книгу. Сначала скажу о том, что удалось.

Во-первых, соединить художественный мир двух культовых книг — ход беспроигрышный. И он удался.

Бесспорно удалась стилизация под слог Александра Дюма, умеренная, но внятная. Вообще в романе гораздо больше от мира меча, чем от мира магии, больше от Дюма, чем от Лукьяненко. От Лукьяненко, на мой взгляд, почти ничего не осталось. Границы между светом и тьмой не просто размыты, ее и нет вообще, и судя по всему в этом мире никогда не было.

Завязка удалась, интрига интригует, герой почти не раскрывается, но он вполне убедителен в своей загадочности.

Теперь о минусах. Слишком рано появилось слово «конец». Да, финал может быть открытым, но тут по моим ощущениям история только началась. К

Очень не хватает истории Беатрис и Бреку. У них странные отношения, у них трагедия в прошлом. И я не понимаю, почему главный герой так привязан к Ришелье.

Главному герою не хватает мотивации.

Ну и одно мелкое замечание: слово «озвучить», которые произносит кардинал Ришелье. Как-то не звучит. Все-таки, озвучить, это не сленг, конечно, но такой полусленг, что ли... Лучше было бы написать что-нибудь в роде «соблаговолите мне назвать... »

Чего бы мне хотелось во второй книге? Чтобы в ней сюжет был завершен. Третью книгу, если вторая будет с таким же финалам, читать не буду, уж извините.

Еще было бы очень неплохо, чтобы была наконец то по-нормальному рассказана история Атоса и Миледи. То, что у Дюма, это вообще ни в какие ворота не лезет, как будто эта история пришла из другой книги и от других персонажей.

И напоследок немного пофилософствую. И «Три мушкетера», и «Дозоры» — это не просто культовые книги, это истории, в которых дан целостный образ эпохи. Три мушкетера — это все про Францию. Хотя там все вранье и чистый вымысел, все равно это «все про Францию». А «Дозоры» — это с теми же оговорками — «Все про современную Россию». Хотя там... а все таки.

Цельности не хватает тому миру, который нарисован в «Клинках кардинал...» Это все... о чем? О ком? Может быть, во второй книге появится ответ на этот вопрос.

Начиная со второй части для меня стало очевидно, что я расхожусь с автором в базовых вещах: в вопросе ценностей и в отношении к главным героям.

София в авторской оценке дана как сильная, яркая личность, страстная и талантливая натура, из тех, что творят историю. Вот такая, сильная, которую боги, в конце концов, выберут. Но я увидела в ней другое: инфантильную особу, которая играет в яркие игрушки. И власть для нее — это только и всего лишь игра. По крайней мене из текста не следует, что она преследует более благородные цели, чем усесться на папенькин престол. Что будет, если вместо Юстины будет править ее дядюшка? Да ничего не будет, они стоят друг друга. Героиня совершенно равнодушна и к детям, и к мужу, и к любовнику (ее поворот к Марсию показался мне резким и неубедительным), и у отцу. Она играет человеческими жизнями, но она не знает цены этим жизням, потому что она при всей ее образованности, крайней ограниченная особа. У нее бескрылая душа. На этом фоне даже ее дядюшка начинает смотреться более выиграшно, потому что у него есть живая и человеческая страсть, пусть и несколько извращенная.

Еще один очень неприятный момент — это эротика. Назовите меня тысячу раз ханжой, но в книге, которая претендует на интеллектуализм и направлена не на массового читателя, такие сцены не нужны.

Что удалось очень хорошо: реконструкция языческого менталитета.

София очень четко объясняет читателю, чем живут аморийцы: они обожествили механизмы власти и изгнали из своей жизни нравственный императив. Нельзя не оценить, как точно схвачены главные черты римского язычества: обожествление механизма власти и в конце концов обожествление своего я. Когда София говорит, что «я верю в себя» — это очень здорово звучит, потому что здесь показана вся безысходность и ограниченность языческого культа, не имеющего выхода в трансцендентное измерение.

Для амарийцев Бог — это ментальный инструмент, с помощью которого они структурируют свое земное бытие. Это нечто полезное и безусловное, как сила притяжения. Не верить в него — нелепо и опасно. Но в такой вере нет свободы. Именно недоказуемость Его бытия делает веру человека или его неверие свободным духовным актом.

Язычество ограничено, но античная цивилизация глубоко чувствовала ограниченность этого мира, отсюда пессимизм ее философем, презрение к жизни, равно присущий стоикам и эпикурейцам. Античность была глубока в своей трагедии, а аморийцы просто не поняли, что с ними произошло, что их так, простите, оглупило. Тут поневоле задумаешься, не правы ли Ульпины, стремящиеся разрушить этот мир? Эфир — это такой наркоз для души. И герои этого романа пребывают в блаженном неведении о своем ничтожестве, о том насколько душно в мире, забывшем о Христе.

Удались некоторые второстепенные герои. Марсий получился однозначно лучше Варга, а Медея намного лучше Софии. Ее чувства понятны и человечны. Она мечется, выбирает, сомневается. Вроде бы она тоже бьется за власть, но совсем не так, как София. Потому что София хочет возвысится на еще большую высоту, а Медея хочет подняться из ничтожества. Разница огромная.

Удачен поединок Софии и Корнелия. Он написал хорошо, динамично... Даже жалко Корнелия в этот момент становится.

Есть и чисто технические недочеты: явные длинноты и в описаниях, и в диалогах. Кажется, что автор слишком сильно полюбил и свой мир, и своих героев, и боится разрушить эту гармонию. Посмотрим, сумеет ли он раскачать корабль аморийского быта-бытия в завершающей части трилогии?

Эта книга понравится всем любителям нестандартного, но не злого. Автор рисует весьма необычный мир, в котором геополитические процессы пошли настолько по-другому, что на территории современного африканского континента возникла совершенно уникальная цивилизация, мнящая себя наследницей Римской Империи, но по первому впечатлению, не имеющая с ней ничего общего.

Первая книга знакомит нас с главными героями — воителями и правителями, интриганами и почти что волшебниками. Первая книга провоцирует на вопросы: в чем источник небывалого даже для человека XXI века могущества аморийской цивилизации? И куда в этом мире подевались христиане? Автор не спешит выложить все карты на стол.

По первой книге видно, что Борис Толчинский — автор с узнаваемым лицом и узнаваемым стилем, для которого характерна своеобразная эпическая дистанция по отношению к повествованию: ровное дыхание, как будто он рассматривает события из окна аморийского дворца.

Книга не оставит равнодушными и любителей порешать экзистенциальные задачи на тему: кто прав, кто виноват. Правда, им будет очень трудно, потому что автор выносит проблему справедливости и вообще нравственной оценки происходящего как будто за скобки. Но разве не так мы смотрим на историю древнего мира, на всех этих Цезарей и Брутов, которые творили ужасные вещи, но все равно остались в истории не злодеями, а героями?

И еще несколько мыслей вдогонку первого тома.

Это еще один текст из антологии против красных, в котором победа белых, такая... сомнительная....

Автор ставит очень серьезную проблемы: а какой ценой далась эта победа и приходит к неутешительному выводу: чтобы победить красных, белые должны стать еще хуже, еще жестче, еще «краснее».

Никакого качественного изменения хода истории не произошло... Альтернативы нет...

Впору задуматься, а почему так? Почему этот унылый XX век был неизбежен? Неужели нельзя иначе?

Дальше — спойлеры и дальше — критика.

Очень интересный и содержательный обзор произведений, посвященных этой теме, то есть тому, чтобы было бы, если бы красный не победили, в русской литературе XX века.

Да, мы, автору этого сборника, отнюдь не первопроходцы, но каждое время рождает свои мифы и свои опровержения.

Мне понравилось. Вроде бы сюжет — железяки, электрика, отчеты, документация, и даже страшные инопланетяне не страшные, а просто «проблемные» — не предполагает, что будет интересно, а интересно получилось!

И конечно, такое развитие событий возможно только в стране, в которой не было революции.

Отдельно о Кацмане. Хороший мужик!

Очень понравился рассказ, великолепная идея и блестящее исполнение!

Мне кажется, что это лучшая вещь Хаецкой. История о том, как в мир проникает зло пол маской шутовства... История о любви дочери к отцу. Я была потрясена!

Очень простая идея: изоляция ведет к деградации, но выполнено на очень высоком техническом уровне... Живые герои, настоящая драма...

Я не большой поклонник мира Ктулху и атмосферу нуара, но этот рассказ зацепил меня обращением к религиозной — христианской — составляющей. Текст читается не просто, в него нужно погружаться, видеть первый и второй план...

Автор очень тонко и ненавязчиво вплетает христианскую символику в мир посюстороннего ада, в котором нет и не может быть благодати... Или все-таки — есть? Потому что Бог не оставляет даже грешников. Даже вудуистов, даже атеистов...

Одно из главных достоинств книги заключается в логичности структуры и полной самодостаточности текста. Если вы прочитали «дозорные» книги Сергея Лукьяненко и хотите «того же самого», но немного по -другому, то книга вас не разочарует.

Николай Желунов очень точно воспроизводит все основные приметы дозорного текста,

А настоящие фанаты «дозорной» серии, наверняка, оценят возможность взглянуть на события первой части самого первого «Дозора» с другой точки зрения. В буквальном смысле слова.

Но открывая книгу ждешь все-таки не вариации на тему, а какой-то сверх идеи, что ли? Есть ли таковая в «еще одном дозоре»?

Мне кажется, есть, хотя она старательно уведена на третий-четвертый план, чтобы не мешать любителям просто приключений. Это вопрос об идентификации.

Как светлый становится Светлым, почему человек уходит во Тьму? Кто виноват и что делать? В каноне в этом пункте есть кардинальное противоречие. С одной стороны это — самый главный духовный выбор в жизни пока еще человека. с другой — случайность. Не скрою, мне хотелось бы более яркого и менее линейного решения этого вопроса, но спасибо и на том, что есть...

Самое вкусное в книге:

Из недостатков.

Мне не понравилась первая часть книги про то,

И напоследок: прекрасный язык, блистательный «пролог», яркий и романтичный финал, в котором все становится на свои места...

Очень сильная вещь и по замыслу, и по исполнению!. В мире ломается что-то базовое, главное, что — не важно абсолютно, это ведь не научный трактат, а почти притча. В мире, где взрослые отказываются стареть и ложатся в креокамеры, дети перестают взрослеть. В мире, где воюют цивилизации мужчин и женщин больше не рождаются дети. Совсем, ни у кого. Мир, которым правят дети, невежественные и безжалостные, превращается в ад. Повесть написана в 2003 году, а кажется, что сегодня, настолько все сказанное — про нас.

Отдельное спасибо автору, что нет никакой чернухи. А могло бы быть... много...

Хотелось бы более яркого или определенного финала, ну и бой машин был несколько затянут...

Я, честно говоря, не по­нимаю, как я смог­ла до­читать до кон­ца текст, ко­торый на­чина­ет­ся сло­вами «На­писа­но кровью из пе­рере­зан­ной ве­ны. Пред­смертное сти­хот­во­рение С.Есе­нина». Но тог­да мне бы­ло три­над­цать лет, за ок­ном бы­ла сля­кот­ная осень и «ли­хие 90-е», а кни­гу по­дарил мне па­па…

При желании, у этой книги можно найти массу недостатков, особенно это касается «Пролога», вообще начала текста. И все -таки ...

«Яз­ва» На­тали Хен­не­берг – это очень кра­сивая кни­га. Эта кни­га, ко­торая мо­жет по­гово­рить с чи­тате­лем и о не­бес­ной ге­омет­рии, и о зем­ной прос­то­те. Ее мож­но про­читать и как кни­гу о люб­ви, и как кни­гу об оди­ночес­тве, как уни­вер­саль­ную прич­ту о борь­бе Све­та и Мра­ка, и как сти­лизо­ван­ный под кос­ми­чес­кую опе­ру рас­сказ об ужа­сах рус­ской ре­волю­ции. Но она тре­бу­ет от чи­тате­ля го­тов­ности до­мыс­лить то, че­го нет или что на­мече­но еле вид­ны­ми штри­хами. Эта кни­га, ко­торую нуж­но пос­то­ян­но до­писы­вать в сво­ем во­об­ра­жении, ко­торая вряд ли пон­ра­вит­ся тем, кто при­вык мыс­лить ра­ци­ональ­но, но не ос­та­вит рав­но­душ­ных тех, для ко­го текст ав­то­ра – это толь­ко по­вод на­писать по­верх не­го свое собс­твен­ное по­вес­тво­вание.

Она мо­жет по­казать­ся очень на­ив­ной и иног­да эта на­ив­ность раз­дра­жа­ет. Раз­дра­жа­ет Ай­рт Рег, раз­дра­жа­ет длин­ные и нуд­ные псев­до­на­уч­ные лек­ции Мо­розо­ва, ко­торые, ко­неч­но, нуж­ны для раз­ви­тия сю­жета, но они дол­жны быть ра­за в че­тыре ко­роче.

И все-та­ки эта на­ив­ность очень хо­роше­го че­лове­ка, ко­торый воп­ре­ки все­му ве­рит, что зло аб­со­лют­но чуж­до че­лове­чес­кой при­роде, что мер­зкое же­лание все унич­то­жать при­ходит от­ку­да-то из­вне, а не из сер­дца че­лове­ка. Ви­рус зла нас­толь­ко чужд ге­ро­ем На­тали, что он или унич­то­жа­ет их как лич­ность или ни­вели­ру­ет­ся лич­нос­тным на­чалом. У зла нет ли­ца, и в ро­мане, ко­торый пос­вя­щен то­му, что есть зло, нет ни од­но­го нас­то­яще­го зло­дея. И по­это­му воп­ре­ки мрач­но­му со­дер­жа­нию, кни­га ос­тавля­ет очень свет­лое впе­чат­ле­ние.

Кстати, о злодее.

Ес­ли бы у ме­ня бы­ла воз­можность что-то из­ме­нить в этой ис­то­рии, я бы… ос­та­вила все, как есть. Да­же страш­ную смерть мо­его лю­бимо­го ге­роя. Имен­но ее я бы и ос­та­вила. Эту кни­гу сто­ит про­читать, по­тому что она да­рит нам очень важ­ный ду­шев­ный опыт – опыт люб­ви к вра­гу. К вра­гу, ко­торый не сда­ет­ся и ко­торо­го унич­то­жа­ют.

У романа Милы Коротич «Терракотовые сестры» есть один недостаток: он не похож на романы Ника Перумова. Вообще ничем. Поэтому тем, кто хочет прочитать что-то похожее на книги мэтра, лучше к его же книгам и обратится.

Но этот вполне относительный «недостаток» компенсируется весомыми достоинствами текста: автору удалось создать живой, оригинальный текст, живущий по законам мифа. А не претворяющийся, что он по ним живем. В этом тексте действует особая — мифопоэтическая — логика, требующая от читателя некоего душевного и интеллектуального усилия и роман стоит того, чтобы это усилие приложить.

Мила Коротич не боится рисковать, и смело вводит в текст образы и реалии малоизвестные широкому читателю китайский материал, работает с ним со знанием дела.

Может быть, несколько провисает в тексте первая часть романа. Мне она показалось несколько переусложненной.

Но зато вторая часть — линия Мей и Альтерры — захватывает! Здесь все на месте, здесь все странности — оправданы. С этого момента книгу хочется читать, и хочется узнать, что же будет дальше. Мей и Маша каждая хороши по-своему.

Очень интересно вплетаются в это китайское повествование христианские мотивы. Аррет и вся история с мнимым «спасителем» — это история на отдельный роман. Она начинается так резко и внезапно, уже там, где мы ждем развязки. Мне кажется, что очень яркая вторая часть не дала третьей развернуться полностью. А вообще вопрос на миллион долларов, которая можно задать «миру Перумова»: пока эти мнимые боги развлекаются, уничтожая миры, что делает настоящий Бог? Если в этом мире есть пародия на Христа, то есть ли в нем настоящий Христос?

Вообще неожиданные христианские рифмы придают роману Милы Коротич особое очарование и глубину.