Я прежде не бывал в таких краях,
Которые становятся родными,
Когда пресытясь странами иными,
Как шмель в стеклянных путаясь дверях
Скупых аэропортов и кафе,
В чужих столицах, – скажешь: что в них толку!?..

Закона страж – в усах и эспаньолке,
Зато не носит серых галифе.

Уютный, но постылый тусклый свет.
Натянутый оскал официанта.
Хотя в репертуаре музыканта
Есть, чем разбавить высохший букет.

И пусть ты не в Филях, не на Тверской –
– но понимаешь: схожи все столицы.
И здесь и там одни и те же лица,
И антураж всё тот же – городской.

Погода скверна – дождик моросит.
Палатку и рюкзак взвалил на плечи.
Я лету снова назначаю встречу –
– Не деловую, боже упаси.

И вот я нынче средь людей простых,
Где говорят на языке мне близком,
Тут перевалы не пройти без риска,
А солнце нежит грешных и святых.

Здесь проступает явью связь времён –
– Не прервана, незыблема и вечна.
Здесь духом вереницы бесконечной
Эпох и жизней – воздух напоён.

Прибой солёный тихо мне шептал
Про участь хана(1), консула(2) и графа(3).
Здесь меж Солдайей и зловещей Кафой(4)
Истории страницы я листал:

Кумирни тавров, скифов города,
Пантикапей, подобный исполину.
Сармат копытом мял седую глину.

Набеги на торговые суда
Тьмы готов злой, что Скандзой(5) рождена.
И гуннов топот, ужас наводящий
На всю Европу, где стрелой разящей
Они вписали кровью имена.

И далее по вехам – не солгу –
– Повествовало море мне украдкой.
Просоленная память по порядку
Раскрыла тайны как духовнику.

Разверзлось вдруг заветное окно –
– Сквозь блики волн и призрачную тину
Увидел я воочию картины
В дремучих рамах – пёстрое панно:

Кубрата(6) в Фанагории престол,
Что с тюркским элем(7) сверстники-погодки.
Хазарский кнут и рабские колодки,
Русь, влившаяся в Таврии котёл.

Ромея потеснивший хитрый фрязь
Делил барыш позорный с крымским ханом.
Но он – гяур, непризнанный султаном –
– оставил лишь развалин долговязь,
Что сетью охватила берега
Зубцов и башен истовой плеяды…

И путник тянется душой и взглядом
К чужой судьбе, что вплетена в века...

Похрустывает галькой тихий пляж,
И смолкло затаившееся море.
Придёт пора прощаться с вами вскоре,
И грустно, что окончится вояж.

В столичной хмари снова я проснусь,
Закрутит быт, как рыжих листьев ворох.
Но в кабинетах, залах, коридорах
Я вспомню край, куда ещё вернусь…

9.10.2011.

1 – Шагин-Гирей, последний крымский хан. Был казнён по приказу султана;
2 – Христофоро ди Негро, последний консул Генуи в Солдайе (Судак), погиб при штурме крепости турками;
3 – граф Александр Ламармора (1799-1855) итальянский генерал, известный по организации корпуса берсальеров. Посланный в Крым, во время осады Севастополя, он умер от холеры;
4 – Феодосия;
5 – Скандинавия;
6 – древний хан болгар;
7 – эль – форма организации государства у средневековых тюрко-монгольских народов; военно-политический организм, объединяющий кочевников под властью господствующей династии или родоплеменного союза.

Хрупкая девочка с ласковым взглядом,
Грустноголосая ласточка дня,
Ты мотыльком из весеннего сада
Трепетно кружишься возле огня.

Может, огонь опалит твои крылья –
– Скажут завистники, что поделом;
Может, от взмахов погаснет в бессильи;
Может, согреет забытым теплом.

Если нужна тебе страсть – я сумею
Пламенем вспыхнуть, подобно свече.
Если же нежность – укутаю ею,
Чтоб на моём ты уснула плече.

Если покой – укрощу волны моря,
Ветру скажу, чтоб не выл, не свистел,
Чтобы дыханию юному вторил
И в унисон колыбельную пел.

В память легла сувениром отрада –
– Твой силуэт над притихшей волной…
Хрупкая девочка с ласковым взглядом
Звёздною ночью прощалась со мной.

Следуя в рамках привычного круга,
Трудно свернуть или ринуться вспять.
В жизни иной, мы отыщем друг друга.
Может быть, встретимся в этой. Как знать…

27.09.2011.

Немного о грустном...


Облезлые стены,
Опухшие лица, мозги, животы.
Под хлопьями пены
Навеки уснули дела и мечты…
Ю. Лоза


Замылил глаз зелёный фон –
– Тосклив, хоть не чета асфальту.
И чайки криков бодрый тон
Сник до ленивого контральто.

Закат не лечит душу впрок.
Потехи час взял верх над вечным.
Клиент здесь чествует порок,
Мешая градусы беспечно.

Кого-то накрывает грусть
Прозрачной пеленой бессилья.
Кому-то бес в ребро – и пусть,
Поскольку ангел пропил крылья.

Тут всяк на дно как будто лёг,
Растаяв в местном антураже.
Босота тянет кошелёк,
Не вышло – честь ножом окажет.

На восемь бед один ответ,
Особенно у прокурора.
Угнал босяк велосипед
И ждёт с опаской приговора.

А та девица, на чей стан
Народ косится с тихим свистом,
Опустошив не раз стакан,
Воркует с «велосипедистом».

Прошлась – кокетливо-мила
И многих здесь лицом свежее.
И завсегдатаи с угла
Ей вслед сворачивают шеи.

В её неполных двадцать шесть
Легко принять шпану за принца.
А впрочем, разве выбор есть? –
– в тягучем мареве зверинца.

Схватились дамы у столов,
Похабно друг на дружку воя.
Опять им не хватило слов –
– Ни слов, ни воли, ни покоя.

Для юных дев и старых кляч
Кабак становится ареной.
Хмельная похоть – прячь-не прячь –
– Взыграет, выплеснувшись пеной.

Синдром рутины лечат ей,
Примерив (что давно не ново),
Кто образ леди Чаттерлей,
А кто манеру Казановы.

Зачем? – Так ищут здесь любовь…
Все доброты и ласки жаждут.
Не лезь им в душу, не злословь –
– И ты один из всех и каждый.

Но нет, не стал никто добрей.
И все вопросы – без ответа.
В сердцах махнёшь рукой: «Скорей
Закончилось бы это лето…».

31.08.2011.

Танцуя со страстью, то дикой, то нежной,
С цыганскою смолью в густых волосах,
Ласкающим взором окинет небрежно
Весёлая девочка с грустью в глазах.

Поводит бедром, и в горячем экстазе
Лукавой улыбкой уста позовут.
И рай в ней и ад – эти две ипостаси
Творят нераздельно, сплетённые в жгут.

Вот демон проглянет на миг сквозь ресницы –
– как солнце сменяет шальная луна.
Узришь пред собой грациозную львицу,
Но через мгновенье исчезнет она.

Подобно коварной манере суккуба*.
В дыхании буйном вздымается грудь.
В усмешке лихой чуть шевелятся губы,
Восторг обещая…
– Попробуй, забудь…

Пусть нрав переменчив у смуглой плутовки
И пёстры желанья – нарядам подстать,
Капризы легки, оправданья неловки,
И всякий от этого может устать,

Пусть ангельский свет с адским пламенем спорит,
Лишь стрелку колебля на жизни весах.

Но стоит забыть — заскучаю я вскоре
По радостной девочке с грустью в глазах.


*Суккуб — демон или дьявол, принимающий вид женщины и соблазняющий мужчину.

Навеяло обсуждением фильма "Брестская крепость" в соответствующей теме.

Фильм, на мой взгляд, получился хороший, добротный — особенно на фоне современных на ту же тематику. Определённо уверен, что на результате сказалось то обстоятельство, что снимался он "Беларусьфильм" — на той земле память у людей не так легко отшибить, слава богу.

Минусом, наверно единственным серьёзным, лично для меня, является концовка. Считаю, лучше было бы закончить хорошим финалом, чтобы безысходности не чувствовалось — "тем более, что так оно и было". Хорошо бы в последние минуты три показать, что вернулась всё-таки наша армия на ту землю, что освободили мы её и почтили память павших героев на руинах...

Кроме того личность режиссёра, конечно, заслуживает того, чтобы его отметить, а его талант — всяческой похвалы.

Причём, похвастаюсь (соответственно жанру сей статьи, которую я определил как "байка"), что когда-то был знаком с ним, проводил счастливое детство в пионерском лагере. Практически был с ним на дружеской ноге. (мечтательно) — Бывало, часто говорю ему: "Ну что, брат Котт?" — "Да так, брат, — отвечает, бывало, — так как-то все".

Ну, вообще-то, если честно, разговоров я с ним не вёл, всё время бывали в разных отрядах, но всё равно наблюдал, так сказать...

Зато уж с его братом-близнецом Вовой, с которым они похожи как две капли воды, жили в одной палате и общались достаточно много. Помню, что, поскольку он был чуть старше, то запрещал другим пацанам курить и ломал сигареты. Ходили братья с самого детства в художественную студию, учились. Такие творческие ребята, весёлые.

Владимир теперь тоже режиссёр. Желаю им обоим дальнейших успехов.