Роджер Желязны «Ключи к декабрю»

Сожалел ли прикованный Прометей, глядя тысячелетиями со своей скалы, что принес огонь разума людям, которые постепенно забывали даже его имя, вознося хвалы его мучителям и воздвигая в их честь величественные храмы? Жалел ли о своих поступках, возвращаясь к дням прошлого, или, наоборот, радовался успехам своих созданий? Или все сказано этим: «Должна свершиться воля Судьбы и муж, познавший силу необходимости, не будет бежать её!»

«Ключи к декабрю» — еще одна история Прометея, пусть и перенесенная на далекую планету. История ответственности и долга, которые теряют всякий смысл, если не готов, даже в одиночестве, встать на защиту своих убеждений, пусть и против всего мира.

Джарри, как 28 тысяч его товарищей, был генетически изменен и рожден для того, чтобы заселить холодную планету Элионол. Но не судьба — новый дом был уничтожен вспышкой Новой, а Джарри и его товарищи обречены вечно оставаться пленниками криостатов, оторванными от себе подобных. Создав Союз «Декабрь», они решают сами построить свою жизнь: находят планету и начинают ее обустройство. Конечно, жаль, что быстро изменяющиеся условия должны погубить большую часть местных видов. Но ведь это еще не повод отказываться от проекта?

Только вот все тяжелее не замечать, что один из обреченных видов, благодаря климатической катастрофе быстро эволюционирует, за столетия поднявшись от животного к разуму, создавая свою, пусть еще очень примитивную, но все же культуру, с верой в равнодушных богов, спящих в своих каменных башнях, пока смерть, голод, болезни уничтожают целый мир./Как тут не вспомнить еще один сюжет из мифа о Прометее — ящик Пандоры с его бедами и несчастьями/.

Каково это для Джарри, изнеженного цивилизацией казначея «Декабря», пойти против своих товарищей? Как объяснить, что вмешавшись в эволюцию, пришельцы взвалили на себя бремя ответственности за судьбу всего этого мира и его обитателей? «Я — Убийца Медведей из Пустыни Смерти. Они пересказывали предание обо мне два с половиной века, и это преобразило меня. Я всемогущий, мудрый и добрый — в той степени, в какой они способны это понять. А раз так, я обязан о них позаботиться». Наверное, так думал и Прометей, пытаясь защитить своих подопечных от равнодушия и алчности богов Олимпа и похищая для них божественный Огонь.

Это мастерски написанный и психологически очень выверенный рассказ. Без сентиментальности и излишних нотаций. Читателю самому предлагается решить, на какую точку зрения встать. «Смотрите и решайте сами, его история была такова. Вот так жизнь расплачивается с теми, кто готов посвятить себя служению ей».

Буквально вчера я прочитал повесть Бена Бова (или Бена Бовы???) «Ветры Альтаира». Ничуть не удивился, увидев в перечне похожих произведений «Ключи к декабрю» Роджера Желязны. Ничуть не сомневаясь, что так и будет, полез на книжные полки за томом, в котором есть этот рассказ. Я не знаю, сколько раз я его перечитывал с тех пор, как будучи школьником наткнулся на него в потрёпанной антологии с одноимённым названием 1990 года выпуска. Но не менее раз двадцати точно =))) Зачем я всё это пишу? Да просто не могу не написать! Потому что рассказ для меня — одна из вершин не столько творчества Желязны, сколько фантастики вообще! И его никак не назовёшь детским или подростковым чтением, потому что главное не то о чём написан рассказ, главное то, КАК он написан. Далее будет обширная цитата:

«Один континент с тремя черными, солеными морями; серые равнины, и желтые равнины, и небо цвета сухого песка; редкие леса с деревьями как грибы, окаченные йодом; холмы — бурые, желтые, белые, бледно-лиловые; зеленые птицы с крыльями как парашют, серповидными клювами, перьями словно дубовые листья, словно зонтик, вывернутый наизнанку; шесть далеких лун — днем как пятнышки, ночью как снежные хлопья, капли крови в сумерках и на рассвете; трава как горчица во влажных ложбинах; туманы как белый огонь безветренным утром, как змея-альбинос, когда дуют ветры; глубокие ущелья, будто трещины в матовом стекле; скрытые пещеры как цепи темных пузырей; неожиданный град лавиной с чистого неба; семнадцать видов опасных хищников, от метра до шести в длину; ледяные шапки как голубые береты на сплюснутых полюсах; двуногие стопоходящие полутораметрового роста, с недоразвитым мозгом, бродящие по лесам и охотящиеся на личинок гигантской гусеницы, а также на саму гигантскую гусеницу, зеленых птиц, слепых норолазов и питающихся падалью сумрачников; семнадцать могучих рек; грузные багряные облака, быстро скользящие над землей на лежбище за западным горизонтом; обветренные скалы как застывшая музыка; ночи как сажа, замазывающая менее яркие звезды; долины как плавная мелодия или тело женщины; вечный мороз в тени; звуки по утрам, похожие на треск льда, дребезжанье жести, шорох стальной стружки…»

197 слов, 1198 знаков без пробелов. И не знаю, как перед вами, а передо мной — совершенно чуждый, новый и прекрасный мир. Мир, который подвид модифицированного («...в соответствии с требованиями к форме кошачьих Y7, по классу холодных миров...») человечества хочет превратить в свой новый дом. Вот только изменение мира влечёт за собой радикальные изменения и его обитателей, в результате чего у представителей одного из местных видов зарождается примитивный разум... И пусть сюжет сейчас не покажется необычным, я всё-таки посоветую вам прочитать этот небольшой рассказ. Это настоящая классика от непревзойдённого Мастера. И чего бы там не говорили критики, ТАК писать мог только Желязны. А переводить — только Баканов. Очень глубоко, очень красиво, очень поэтично. Читая подобные рассказы, понимаешь, что не вся фантастика написана для развлечения.

Жизнь — она такая. Может ударить сильно и больно. Но страдания — это, наверное, единственная возможность стать Человеком. И это — путь, который каждый может пройти только в одиночку.

Очень зацепила фраза ГГ: «Они считают нас богами — наверное, потому что ничего не видели от нас, кроме страданий».

Мы в ответе за тех, кого приручили — с этим не поспоришь. Но Джерри берёт на себя ответственность не только за прирученных. «Что он Гекубе? Что ему Гекуба? А он рыдает...» Но это не напоказ. И это уже уровень Нагорной проповеди.

Думаю, это самая сильная вещь Желязны.

И, конечно, отличный перевод Баканова.

Для меня, пожалуй, самый главный, самый потрясающий, самый человечный, самый сверхчеловечный поступок Джерри — то, что он подчинился мнению большинства, то, что он стал тихо жить со своим новым народом, со своими ближними.

Сложно сказать, как бы я стал действовать, прищеми меня так больно, но почему-то думаю, что после поражения на всеобщем референдуме я бы терроризм не оставил бы; и попытался заткнуть пасти стольким планетоизменителям, скольки бы смог. И будь что будет. Но террор — это дорога революционеров, это удел, например, Че.

А богом быть труднее.

Прочитанный мною впервые почти десять лет назад этот рассказ однозначно находится на вершине моего собственного топа. В нем есть смысл. В нем — мир, который для одних умирает, а для других — еще только рождается. В нем — боль человека (человека ведь!), который отказался от рая, ибо принять такой рай — просто подлость. А еще — в нем одиночество. Страшное одиночество того, кто потерял все, ради чего собирался жить. Перечитывал, наверное, раз десять. Спасибо тебе за шедевр, Желязны!

«...Лишь человечность — признак человека,

Так ныне есть и было так от века...»

Писано это в одиннадцатом веке Юсуфом Хас Хаджибом Баласагуни, тюркским писателем. Я, как и Роджер Желязны, искренне надеюсь, что через много тысяч лет, в то время, когда происходит действие рассказа, эти две строки будут живы хотя бы в одном уголке Вселенной, а лучше — повсюду!

Помню, что пока я читал, то совершенно забыл, что герой рассказа имеет мало общего с человеком и походит на «большого бесхвостого серого оцелота с перепонками меж пальцев». Я забыл про это наверное уже на следующем абзаце, настолько увлёк меня рассказ, а вспомнил только в самом конце.

По идее этические нормы были соблюдены, по крайней мере изначально — ведь корпорация «Декабрь» начала процесс терраформирования на планете, где есть жизнь, но не разумная. Однако резкое изменение климата планеты дало толчок ускоренной эволюции одного из видов. Одной только этой фантастической (или нет) идеи, подаренной нам Желязны, мне за глаза хватило бы, чтобы признать рассказ хорошим. Но Роджер на этом не остановился, размышляя над моральной стороной такого развития событий на фоне берущей за душу, очень трагической историей Джарри, чья мечта длиною в три тысячи лет оборвалась ровно посредине.

Как я уже дал понять, для меня это прежде всего история о человечности. Но будет прав и тот, кто скажет, что это рассказ о том, что мы в ответе за тех, кого приручили, даже с той поправкой, что приручились они как-то сами. Не ошибётся и тот кто скажет, что это завуалированная притча об общественном эгоизме и личном альтруизме. Он также и о том, что трудно быть богом, равно как и казаться таковым. И том как личная трагедия способна кардинально изменить жизненную позицию и о том как обрести смысл жизни, когда он казалось бы утерян навеки.

Впечатляющее разнообразие, не так ли? Если уж рассказ хорош, то хорош он во всём — автор как гениальный художник, в пять минут несколькими мазками по холсту создал целый мир планеты Новый Элионол, которую видишь как наяву. Я не знаю в чём конкретно заключается секрет писателя, но нередко приходится читать в произведениях самых разных авторов пространные описания миров и при этом не получается поверить, почувствовать их. «Ключи к декабрю» к таковым не относится, потому что написан истинным мастером и создателем миров — Роджером Желязны. Видимо надо просто родиться гением, чтобы писать такие рассказы.

Грустная история. Измененные генетически люди решаются на бесчеловечный шаг, не задумываясь, что собираются с целой планетой поступить так же как поступили с ними. Но это потом... через три тысячелетия. А сначала фантастические пейзажи чуждого мира, трогательные отношения Джарри и Санзы, рассветы в одиночестве и пунш «Северный цветок».

«Должны же мы нести ответственность за судьбу разума — уж по крайней мере не убивать его!»

Страдания, выпавшие на долю героя, заставляют его осознать это и сделать выбор. Да, надежда остается... призрачная, но есть.

Лишь начинаю знакомиться с творчеством Р. Желязны, и этот рассказ стал для меня приятным открытием!

Профессиональное владение слогом — об этом можно даже не заикаться, действительно, стиль автора выше всех похвал! Отдельное спасибо переводчику (В. Баканову).

Рассказ психологически очень тяжелый. Войдя в шкуру ГГ и понимая его мотивы, начинаешь сопереживать, хотя, мотивы и поступки многим покажутся спорными. И именно в этом состоит гениальность писателя на мой взгляд. Автор вопрошает о том, что же такое мораль, что такое ответственность и умение принимать трудные решения в жизни, быть в ответе за все последствия. Оценят ли окружающие принесение себя в жертву, или же эта жертва никому не нужна? Это тяжелая ноша, которую взвалит на себя не каждый. Главный герой сделал свой выбор, вот только разделяете ли Вы его решение?

С использованием заметки для Medium (https://shorturl.at/nfH3t).

У меня с авторами Новой Волны, куда частенько для простоты и лени ради причисляют Желязны (хотя, честно говоря, ранний и лучший период его творчества, до перехода в профессиональные писатели, сопротивляется классификации по каким бы то ни было удобным ранжирам), обычна антикорреляция: если они сами (или критики) какую-то нововолнистскую работу, обычно раннюю, осуждают за незрелость, это повод навострить ушки и внимательно присмотреться к “ошибкам юности”, допущенным в эпоху, когда автор еще не релокнулся в мейнстримное гетто.

Но всего забавнее, когда за “маловысокохудожественность” поругивают работы или фрагменты их, запавшие в душу еще с детства, когда я не подозревал, что текст на страницу перед глазами принесла именно Новая Волна. Без таких произведений интерес к фантастике мог бы не развиться вовсе. Сходным образом и математика, вполне вероятно, ассоциировалась бы у меня лишь с невыносимо скучными школьными и университетскими курсами, не наткнись я лет в 14 на «Фрактальную геометрию природы» Бенуа Мандельброта и не пойми, что языком математики можно описывать не только прорывы канализации в школьный бассейн.

Как ни забавно, а величие «Ключей к декабрю», наверное, лучше всего передал попыткой язвительной критики этой повести Колин Гринлэнд, который на страницах «Выставки энтропии» выбрал объектом для снисходительного разбора тот самый пассаж «не более чем в триста слов», навеки гравирующий на текучей памяти любого читателя сигилы и (дикие) карты планеты Декабрьского Клуба. Это не просто один из лучших пейзажных фрагментов в НФ, а и в англоязычной литературе вообще. Ну и в русских переводах, естественно —

Ну как, убедились, что лучший игровой графический движок — ваше собственное воображение?

Чем дальше, тем сильнее разбирает смех, пока вчитываешься в претензии британского младшего коллеги к Желязны:

»... ограничения и свободный перехлёст выразительных средств Желязны очень сильно противоречат друг другу. Казалось бы, их можно интегрировать, показывая нам неоднозначность нашей реакции на инопланетный ландшафт, но автор этого противоречия, видимо, не осознаёт. Декларируя литературную свободу, он на самом-то деле остаётся пленником старых ментальных привычек...

Роджер Желязны здесь явно не пытается произвести глубокое впечатление, так что, может, и нет смысла отмечать, насколько всё это прихотливо и несущественно... Сравнения и ассоциации Желязны скорее отвлекают внимание, чем концентрируют его, оставляя по себе цепочку расколотых образов, расфокусированных и незапоминаемых. Если его фантазия кажется невероятно мощной, то лишь потому, что он её распустил до пределов. Тональность высокой поэзии маскирует привычное по старой научной фантастике высокомерие и пьянящие упрощения диванного автора, чьи мечты исключительно колоссального размаха, и воображение несётся через световые годы и эпохи. Он не стремится к максимальной аутентичности своей планеты, а сводит её к стилистической виньетке: “Быстро! Весь мир не больше чем в триста слов”. Её жителей, “слишком мохнатых и клыкастых” и “с недоразвитым мозгом”, он судит людскими мерками, с колонизаторским пренебрежением».

Чу! А глядите, как навострили ушки и встрепенулись спустя сорок с лишним лет адепты критических расовых постколониальных теорий в литературоведении, социологии и прочих гуманитарных науках? В 1980-е упреки автору в том, как он «с колонизаторским пренебрежением» спускает с поводка на дикую охоту свою могучую фантазию, еще могли показаться чем-то эксцентричным; не так сейчас, когда Голливуд впору пропалывать с дустом и глифосатом от непомерно расплодившихся фанфиков и римейков, а шортлисты и лауреатские списки многих престижных англосферных премий годятся в основном на антирекомендации.

«Ключи к декабрю», впрочем, и в 1967-м ни одной престижной жанровой награды не взяли, хотя я бы им отдал Тройную Корону «Небьюлы», «Локуса» и «Хьюго» за тот год. Но есть нюанс: так произошло потому, что в ту пору конкурентов «ручной выделки» было слишком много, а не оттого, что, как ныне, повесточка КРТ, франкфуртской школы и постколониализма эту самую Тройную Корону утяжеляла. Трудно судить, повезло бы повести в наши дни больше, ведь произведение это уже в достаточной мере постмодернистское, чтобы «колонизаторские замашки» стало сложно отличить от утонченной критики колонизаторов-планоформистов. (Нечто похожее проделает спустя полвека Флинн в рассказах о Скитальце Теодорке сунна Нагараджане https://fantlab.ru/work539605, в безвыходной ситуации присягнувшем Содружеству Солнц.) Или, вернее, демонстрации того, что на любую прозелитическую уверенность в своей правоте, как у живого бога Джарри, всегда найдется правота бóльшая, в наших реалиях — обычно финансовая. Уверенность Декабрьского Клуба, который сформирован, собственно, усилиями этого самого бога. Поэтому миф о сотворении Нового Алайонэла можно было бы ужать до:

«В любой группе из более чем двадцати восьми тысяч пятисот шестидесяти субъектов обязательно встретится несколько талантливых личностей. Джарри оказался из их числа. Он обладал талантом делать деньги».

Стал ли Желязны лучше — или только профессиональнее как писатель, это ведь далеко не одно и то же — после того, как схлынула Новая Волна? Безусловно, ответ на этот вопрос зависит лишь от ваших предпочтений *опускается на четыре лапы по-кошачьи, подмигивает Phantom_dream и поспешно вскакивает на забор*. Но я не удержусь от соблазна подметить, что, начиная примерно с 1975 г., его работы крупной формы становятся почти исключительно соавторскими, а сольники — почти исключительно амберскими. А вот два пятикнижия Янтарного Королевства, по признанию самого Желязны, ему в согласии с первоначальным нововолнистским замыслом воплотить не удалось; уже начиная с третьей книги, процесс оседлали издатели.

Что ж, по крайней мере, Роджер применил свой опыт сотрудника статистического ведомства, развив талант делать деньги.

Чудесный рассказ, трогательный, может и немного пафосный, в нём хорошо чувствуется ранний Желязны. В таком небольшом по размеру рассказе поместился период времени длиной более полутора тысяч лет, хоть и с перерывами, затронуто несколько интересных проблем (хоть и вскользь, т.к. объём не позволяет). Основная мораль, впрочем, знакома ещё со школьной скамьи: мы в ответе за тех, кого приручили. Именно это чувство долга, по моему, двигала ГГ на его резкие поступки. Также интересна сама тематика произведения — терраформирование, вмешательство в естественную эволюцию и возникающие в связи с этим морально-этические и социальные проблемы. Плюс рассказ написан хорошим красочным языком, описания природы превосходны (напоминает даже местами [link=/autor5]Саймака[/link]), персонажи в повествование, как всегда оригинальны — бесхвостые оцелоты, являющиеся внутри людьми, привыкшие жить в чуждых для человека окружающих условиях, «рыжетипы», начинающие свой длинный путь к разуму под влиянием этих оцелотов... Ну и многое другое можно перечислить в качестве достоинств рассказа, а недостатки искать даже и не хочется.

Учитывая всё вышесказанное, этот рассказ смело можно рекомендовать любителям «нефентезийного» Желязны, т.к. это чистая научная фантастика, хоть и далеко не твёрдая.

Без страдания не бывает и сострадания. Уж кому, как не главному герою сего рассказа, Джарри, понимать это.

Будучи вынужденным терпеть тяготы от пребывания в чуждой его организму атмосфере, он борется за создание подходящих своему виду условий жизни. Джарри — сильная личность, он не отчаивается, даже не смотря на нехватку бюджета для преобразования мира и увеличивающиеся для этого сроки. Когда атмосфера нового мира изменяется настолько, что отдельные его представители начинают иcчезать, он подобно другим сбрасывает с себя ответсвенность на плечи эволюции. Но под ощущением постоянного одиночества и утраты своей любимой, эволюция происходит и внутри него. Джарри осознает разумность других форм жизни, для которых становится воплощением божества, и ответственность за их судьбу. И наконец, теряя свою мечту, он обретает истинную человечность.

Невероятно проникновенный рассказ. Лучшее, что доводилось читать у Желязны...

Жемчужина самого плодотворного периода творчества Желязны. Набросок на тему, позднее развернутую во всю ширь в «Князе света». Этот мир обладает потенциалом, достаточным для цикла или по крайней мере полноформатного романа, однако Желязны в те годы был крайне расточителен. Что характерно, после него никто так и не смог хотя бы приблизиться к уровню разработки этой ксенофантастической проблемы.

Очень фантастический сюжет. Вырастили более 28000 гуманоидов для проживания на планете , где средняя температура минус 50 градусов. И приживают этих гуманоидов на планете , на которой нет пока таких условий, чтобы их создать нужны 2000-3000 лет. И эти условия начинают создавать- гуманоиды пока в спячке — по прошествии первой тысячи лет выясняется, что аборигены стали разумными и не могут выжить на меняющейся планете -как быть?....

Легко ли отказаться от себя ради другого? Легче, когда жизнь благоволит к тебе, или когда отнимает у тебя самое дорогое? Что должно случиться, чтобы ты понял цену другой (чужой) жизни? В «Аватаре» герой из инвалидного кресла попадает в прекрасный мир, живёт полной (суперполной:smile:) жизнью. Здесь — наоборот, чтобы жить полной жизнью, герою надо пренебречь этим миром, таким непригодным для его жизни. Он страдает в нём и всё же признаёт его право на жизнь. Вряд ли «Аватар» потянул бы это:smile:. Этот рассказ не о любви и жертвах, он о мудрости и высшем проявлении цивилизованности.

Казалось, что еще нужно главному герою для счастья, ведь он был на пути к неиу? Но жизенные ценности иногда меняются, и приходиться решать, к чему прислушаться: голосу сердца или голосу разума. Не знаю, какой выбор лучше, для каждого он свой. Джарри его сделал, он сделал так, как никто другой: поменял свою мечту на жизнь другой расы. Желязны очень четко проиллюстрировал, как порой люди меняются в лучшую сторону и готовы пожертвовать всем ради ближнего своего.

На мой взгляд, один из лучших научно-фантастических рассказов, золотая классика, недаром входящая во многие сборники. Довольно необычный сеттинг, хорошо поданные (несмотря на простоту) сюжет и этическая проблематика. 👍

Весьма показательно, что главный герой принял более гуманистическую точку зрения в результате эмоционального опыта от потери, а не просто из рациональных размышлений: хорошо перекликается с мыслями в одном из любимых (и коротких) эссе на тему мышления людей — Terry McGlynn «People are irrational» (2015). (Этим моментом также напоминает одну из линий в «Камо грядеши» Сенкевича)

Что интересно, можно встретить людей (привет, Л.!), которые вам скажут при обсуждении, что вот «ну и правильно колонисты поступили, нужно интересы своей семьи/группы отстаивать». 🙁 😥