Константин Зарубин «Повести л-ских писателей»

Давно мне не было так сложно писать отзыв на книгу. Поэтому начну с главного — роман хороший, даже очень, всем советую хотя бы попробовать почитать.

Самое лучшее в нем — это библиофантастика. Таинственный сборник фантастических повестей, который появляется то у одного, то у другого персонажа, чтобы поразить читательское сердце и внезапно исчезнуть, иногда даже недочитанным. Сборник ходит на нескольких языках, у него меняется содержание, даже название — то это «Повести ленинградский писателей», то «латышских», то «литовских», короче, «л-ских».

Истории читателей, которые обретают и теряют это сокровище — часть, названная «Распечатки» — это, пожалуй, главное, что заставило читать книгу от начала до конца. С них роман стартует, и их заряда хватает до самого финала. Именно в них — основная фандомщина, отсылки, упоминание ФантЛаба, ностальгия по советской фантастике и т.д. Потом доля этого дела прям очень резко падает.

Ещё один существенный плюс — это персонажи. Зарубин, когда его не клинит — хороший писатель. Герои, которые не вызывают у него идеологической ненависти, удаются ему и в целом, и в мелочах, будь то забавные девочки-за-все-хорошее, внезапно столкнувшийся с Системой ученый Закиров или те самые рассказчики из «Распечаток».

Есть, например, замечательный момент, когда одна из героинь сомневается, как трактовать бабушкино ворчание «все у вас не по-человечески» — как простое ворчание, или как намёк на инопланетян. Или смешная для всякого знакомого с вопросом претензия феминистки к Стругацким, что у тех женщин в книгах меньше, чем пришельцев. И таких вкусных мелочей, которые делают персонажей живыми и интересными, у Зарубина достаточно.

Впрочем, когда я хвалю библиофантастику, я имею в виду именно саму атмосферу, созданную вокруг необычного сборника, его поисков и потерь, анализа текста. Собственно фантастические идеи у Зарубина, на мой взгляд, довольно слабые. Однако — и я не знаю мастерство это или подхваченная у других зараза — они очень точно передают тот дух позднесоветской/раннероссийской НФ, за которую её любят или, как я, не любят. Я плохо отношусь к четвертой волне и её дальнейшему наследию (хотя, должен признать, недостаточно с ней знаком, чтоб с остервенением отстаивать свою точку зрения), но сами по себе «Повести л-ских писателей» (то есть вставные новеллы, данные в пересказах) и главная фантастическая идея всего романа вызывают у меня примерно те же ощущения — когда мешают фантастику и боллитру, хуже становятся обе.

(Стоит отметить, что на негативное восприятие вставных новелл могло повлиять недавнее прочтение «Библиотеки XXI века» — на фоне великана Лема нетрудно показаться меньше, чем ты есть.)

При этом жалобы на финал кажутся мне избыточным — нормальный финал для такой фантастики. Тем она и нехороша.

Ну и наконец, о минусах. Их два. Первый — образ Автора (как элемент композиции, не собственно Зарубин, речь о технической стороне вопроса). Периодически Автор влезает в текст и делает это крайне неуклюже. Непонятны и не к месту его убогая ирония, его ограниченное всеведение (он может «проникнуть» в персонажа, но не поспевает за персонажами, которые спустились в подвал), его желание заранее высмеять возможные претензии читателя к структуре текста. Короче, каждый раз после себя Автор оставляет ощущение «чего хотел? зачем приходил?». Он тут не нужен, он все портит.

Второй минус — прямая, как вбитый в голову гвоздь, политизированность. У Зарубина есть политические убеждения и он их впихивает со всей прямотой и однозначностью политпропаганды. Мне его взгляды не близки, но и взгляды противоположного лагеря мне чужды тоже. Меня раздражают не сами взгляды, а их подача.

Мир романа — черно-белый. СССР и Россия («Московская империя») — натурально Царство Тьмы и Ужаса, в них нет ничего хорошего, а любое счастье на их территории ощущается только вопреки и с привкусом горечи.

Немногие счастливчики — хорошие русские и не совсем русские, все сплошь достойные люди с маленькими, незначительными грешками — вырываются оттуда в царство свободы и счастья.

Единственный представитель Системы — гэбист — абсолютно отрицательный и абсолютно непривлекательный персонаж. Во всем. Работа, дом, личность — все описано с прицелом «лишь бы читатель не подумал, что там может найтись что-то, что позволит не презирать эту сволочь».

Герои прямым текстом выдают обличительные монологи против СССР, а персонаж, способный им хотя бы теоретически возразить, стоит и обтекает.

При этом автор становится в позу и требует для себя права писать так и только так, не пытаясь понять другую сторону иначе, чем уже понял: они все уроды и подлецы. Да пиши на здоровье, но не делай вид, что читатель, отказывающийся это хавать, желает чего-то неправильного.

В результате, кстати, живые, интересные персонажи становятся немного чересчур светлыми-благородными эльфами.

Короче, временами политика одерживает победу над художественостью, и художественности это, понятное дело, на пользу не идёт.

В итоге мы получили отличную книгу, которая была бы шедевром, если бы Зарубин больше думал о её цельности и самодостаточности, и меньше — о собственных закидонах и способах впихнуть актуальную пропаганду в историю про необыкновенный сборник фантастических повестей.

Отличное библиофильское начало романа перетекает в типовой антисоветский (с отчётливым душком русофобии) hate-пост в блоге типового мигранта из России. Внятный конец, в котором бы увязывались все происходящие события, автор не смог придумать, поэтому оставил открытый финал. Отредактировать и переработать – получился бы отличный роман, а в текущем виде – увы.

"– Vitun noosfääri, – пробормотала она даже.

В смысле: «Ноосфера, бля».»

Наконец-то легализовали и увековечили, введя в культурное поле и нас, советско-российских любителей фантастики со стажем!

Давно пора! Западных комиксово-настольных гиков сделали практически новым секс-символом десятки книг и фильмов, превратив задротов-аутсайдеров в интересных людей с нестыдними увлечениями. Чем мы хуже?

Мой восторженный отзыв будет перемежаться цитатами, бальзамом ложащимися на мою душу. Как будто я писал!

«Из того же места, из фантазии неуёмной, растёт моя любовь к фантастике. Реалистическая проза, книжки, где всё «как в жизни», включая нашу великую-могучую классику, – мне в таких книжках всегда тесно было и душно. Как будто степеней свободы не хватало.» Всё так!

«Короче говоря, реализм – это не норма жизни. Это новомодный вывих в истории мировой литературы. Вот так вот. Когда я это прочла, у меня прямо эйфория была. Все комплексы насчёт фантастики сняло как рукой.»

Некая организация собирает свидетельства о загадочной книге. Где, когда, о чем эта книга. А книга замечательная — меняется название, отличаются детали повестей и их авторы. Книга неуловима. Все респонденты потеряли её по тем или иным причинам, на всех она произвела неизгладимое впечатление.

«Фантастику же читали взахлёб, любую, будь она хоть литовская, хоть монгольская. А книги, которые читали, в магазинах просто так не продавались. У меня сын бредил тогда космосом, пришельцами, так что для меня дефицит фантастики был не менее насущной проблемой, чем дефицит колбасы. Наохотилась я за Абрамовыми, за Снеговым, за Ефремовым, за какими-то переводными антологиями. Любые новые издания фантастики пропадали мгновенно. По блату расходились, по подписке. Что-то, конечно, доходило и до библиотек.»

Вы знаете, у автора, я извиняюсь, очень широкая палитра писательских приёмов. Вещь очень зрелая, написанная с мастерством и уверенность.

Погуглил — «Повести» далеко не первый литературный опыт автора, живущего, судя по всему, в Швеции. У Зарубина есть ещё несколько крупных вещей и сборников, доступных на его сайте. Одну из них уже скачал.

По поводу смущающей всех концовки. Ну я не знаю, что еще нужно. Острополитическая социалочка есть? Есть. (Ковид, отравленные трусы, СВО). Масштабная и внятная бэнксово-уоттсовская концепция галактической цивилизации присутствует? Присутствует. Книжно-позднесоветская ностальжи в наличии? В наличии.

Да ещё и «Фантлаб» упоминается на первых же страницах!

Есть с полдюжины российских авторов, которых я бы читал, даже будь их книги просто потоком сознания ил переложением телефонного справочника, так хорошо они пишут. Но у них, к счастью, всегда в наличии и более-менее внятный сюжет, пусть и с открытой концовкой. Вот Зарубин из таких. Чтение доставляет удовольствие само по себе, а за присутствие нф-сюжета испытываешь дополнительную благодарность к автору.

Уверенный претендент на лучший фантастический русскоязычный роман года.

10(ВПЕЧАТЛЯЮЩЕ)

А забавно, было бы, если бы тексты реальных ПЛП также бы отличались друг от друга, как ПЛП в книге. Даже придумал как это реализовать! Несколько версий печатных тиражей, с отличием в одной «тетрадке», допустим, для экономии. Еще один вариант в ЛитРесе, и еще один — у пиратов. Причём я понимаю, какой из вариантов ПЛП станет каноническим.

Первое. Это очень хорошая и утешная в редком смысле этого слова книга.

Второе. Она местами не вполне умело написана, ну как «не вполне» — есть на что поворчать.

Кому я рекомендую.

Людям, помнящим опцию «переписать книжку от руки, потому что хозяин через неделю заберет ее обратно»

Людям, интересующимся вопросами глобального смысла происходящего, как в политическом, так и в экзистенциальном поле.

Тем, кто не возражает некоторое время терпеливо разматывать набегающих отовсюду персонажей со все более упоротыми обстоятельствами.

Сюжет таков. Несколько разных людей вспоминают об очень повлиявшем на их жизнь сборнике фантастики, изданной в Советском союзе. Эти воспоминания кем-то собраны. Результаты какие-то бредовые — то этот сборник вышел на казахском или грузинском, а л-ские писатели — ленинградские, то на украинском, а писатели львовские, то в сборнике есть повесть про енотов или там античную исследовательницу, то нет. То в повести про Припять одни события окружают катастрофу на реакторе, то другие. (Тут, надо сказать, я сама отчаянно зачесалась, блин, да что-то ж было про Припять ДО фантастическое, я же слышала эту историю.. или нет?)

В почти нашем времени (в конце 2010-х) несколько человек, одинаково озадаченные, пытаются разобраться, перекрестно знакомятся в жанре «подождите, но вы же та женщина, про которую написано в воспоминаниях такого-то!» а иногда долго не могут поверить своим глазам, потому что не все участники событий, как оказывается, люди _настоящие_, то есть имеющие причинно-следственное происхождение — и эти не совсем настоящие люди озадачены еще более всех остальных, потому что в основном это нормальные исекайные попаданцы, только не из будущего, а из прошлого. Причем при первом же доследовании становится ясно, что они не оригиналы, а конструкты какого-то рода, потому что помнят себя до какого-то момента, а их исторические прототипы жили себе и дальше.

Круги медленно сходятся, Гомеостатическое мироздание, или кто там намудрил всю эту сложную интригу, активно сопротивляется дознавательному процессу, но не тут-то было. Публика, попавшая в этот переплет, как на подбор публика интеллектуально очень гибкая, неистово любопытная и ревнивая к противоречиям. И это, в общем, не случайность, потому что повести л-ских писателей — бредень, прошедший сквозь добрых пару поколений и отцедивший именно их, любознательных, вдохновляющихся, упрямых, мерзких интеллигентов с их мерзкими интеллигентскими закидонами.

Первое, что я сказала себе уже на десятой странице — ох ты ж, «Оправдание» Быкова. Ну то есть время, о котором еще есть свидетели, исследуется здесь и сейчас и оттуда лезет что-то такое, что ни в какие ворота.

Второе — «Дом, в котором» — Петросян. Люди, которые не то, чтобы восторгают друг друга при первом знакомстве, признают _своих_ через знакомство и значимость чего-то неуловимого для посторонних но становящегося для них формой обыденности.

Третье — это, конечно, «Хромая судьба» Стругацких, именно со встроенными внутрь «Гадкими лебедями», с Петенькой Скоробогатовым, полустанком под Актюбинском (здесь метель будет в Караганде), медленным, хоррорным признанием чуда, нараскоряку стоящего поперек вменяемой реальности.

Минус текста — три неравные по увлекательности части. Сначала — материалы воспоминаний читателей Повестей, потом — процесс кристаллизации исследовательской команды условных вечеровских, потом, постепенно — вычленение в этой команде роли финской девушки Даши и ее личных заморочек.

И знаете, товарищи, вторая часть автором сильно не вытянута. То есть события, конечно, если смотреть вчуже, наваливаются, каждый новый участник приносит вместо куска паззла то обломок стеклянной люстры, то исправный карбюратор, то живого ежа и картинка на столе становится все более упоротой и Вернадский терпеливо курит траву в удобном кресле, пока все остальные бегают вокруг, открывают и закрывают окно, пытаются пожрать, бьют друг другу морды, изо всех сил не рыдают, медленно дышат, чтобы унять панику и записывают новые поступающие данные в хотя бы хронологическом порядке.

Но вот непосредственно в процессе читать это жутко скучно. Возможно, проблема в монотонности интонации. Невозможно охреневать двести страниц кряду, даже если матчасть к этому совершенно способствует. То есть я вполне верю, что вот эти люди в именно в этих ситуациях так себя и вели и именно это чувствовали, все так, но тут вопрос компоновки изложения для занесения в читательскую голову. При том, что герои мне были симпатичны, а события интересны — читалось с диким скрипом. Эмоционально не забирало. Постепенно, мелкими перебежками, от совершенно постороннего в сюжете мальчика Олли и его кролика, через посторонних в сюжете баб Иру и Анну Каренину потихоньку потихоньку — ну, автор, я же вижу, что намеренно! — выкристаллизовалась полноценная цель всей истории. И да, отличная, годная, могучая цель, категорически одобряю.

И конечно, едва этой целью хотя бы смутно запахло, с меня вся скука-то слетела.

Надеюсь, что книга войдет как минимум в шорт-лист «Новых горизонтов», а уж попадание в номинанты — совершенно заслуженное.

Для меня эта книга больше всего напоминает попытку написать ответ вполне конкретному роману: «Библитекарю» М. Елизарова.

Дескать, там были страшные книги, которые наделяли читателей искрой советского духа, а у меня будут книги милые, и атмосфера ностальгическая, библиофильская, и все советское будет плохим.

Печально, что автор разменял свои вполне искренние библиофильские воспоминания на политические факи, которые торчат из текста романа.

Лучше бы довел до вменяемой развязки текст, дал цельное объяснение всем этим событиям.

Но не дал.

В результате текст так и остается простым передатчиком ощущения от хорошего книжного магазина, предчувствия тайны, открытия нового горизонта. Это лучшее, что есть в книге и написано очень хорошо.

А поверх этого предчувствия, как скрип иглы проигрывателя, траслируются политические антипатии автора.

Генераторы смысла

«пространство, которому, кажется, ничего не нужно,

на самом деле нуждается сильно во

взгляде со стороны, в критерии пустоты.

И сослужить эту службу способен только ты»

В книге Константина Зарубина есть фрагмент об обесценивании аккумуляторов счастья. Сейчас объясню, это просто, хотя звучит мудрено. Вот смотрите, есть некие предметы, имеющие не слишком большую номинальную ценность или не имеющие ее вовсе, но они делают обладателя счастливым. Не золото-брильянты или дорогие авто, престижные и статусные сами по себе, которые можно конвертировать в эквивалентные ценности. Я о другом, вот коллекция марок, значков, календариков, фантиков или пачек импортных сигарет, у одного нашего знакомого была такая. Отлично смотрелась на специальном стенде под плексигласом, была смысловым центром комнаты, и все друзья знали, что дарить дяде Шамилю, и наверняка он бывал счастлив со своей выставкой.

Сейчас вряд ли жива еще та коллекция. Или бабушка, которая хранила пустые коробки из-под конфет, ничего ведь не стоили, но были заряжены всей радостью, с которой их дарили, принимали, открывали, всем теплом неспешных бесед за чаепитием. А однажды герой приехал к ней, открыл шкаф, где эти аккумуляторы счастья хранились и не нашел их — разрядились и были сожжены в печке. Что-то подобное произошло с книгами, сентенциозное «Книга — лучший подарок» и в советское время было не бесспорным (не всякая и не каждому), а теперь вовсе воспринимается как мем для поржать.

Однако было довольно долгое время, когда правильная книга становилась смысловым центром жизни ребенка или подростка (взрослого очень редко), мы засыпали с ней и просыпались, читали по кругу, чуть не выучивая наизусть. Герои, которых любили и ненавидели, занимали в нашем пространстве большее место, чем живые люди, при этом даже радость совместного чтения-обсуждения не становилась определяющей. Книга сама по себе была другом, наставником, возлюбленным (а чего, я свои целовала). «Повести л-ских писателей» обрушивают читателя в тот комплекс ощущений.

Было бы интересно послушать мнение об этом миллениалов, которые изначально варились в другом котле и росли в условиях: 1. абсолютной доступности носителей информации, 2. конкуренции контентов (видео, картинки, сетевые статьи и сообщения в мессенджерах). Но я совершенно уверена, что читатель/ница 40+ найдет в романе источник восторга абсолютного узнавания. И вот, после этого долгого вступления, можно уже наконец рассказать о книге.

Девушка, которая волонтерит в лето пандемии в финском книжном, получает посылку — книги умершего (нет, не от ковида и не убили, просто умер) русского. Разбирая которые, наталкивается на хронику поисков совершенно особенной книги, который он вел. Никакой библиографической редкости «Повести л-ских писателей» не представляли, всякий раз это было стандартное советское издание начала восьмидесятых. Что значит «всякий раз» и почему л-ских? Вот в этом суть, разные люди в разных союзных республиках в промежутке примерно с 84-го по 88-й получали книгу при необычных обстоятельствах, нелепо утрачивали, и всякий раз она называлась по-другому: повести латышских, литовских, львовских, ленинградских писателей. Больше того, почти всегда язык бывал не русским, а литовским, к примеру, украинским, казахским, английским. Причем дети, будучи в них не в зуб ногой, тем не менее прочитывали от корки до корки, а после большинство записывало краткий пересказ (один мальчик, он потом утонул, от руки переписал всю книгу).

Все, кто столкнулся с «ПЛП» во взрослой жизни стали полиглотами и устроили судьбу главным образом вне русскоязычного пространства. Все помнили встречу с книгой как ключевой момент жизни и жалели о ее потере даже через много лет. Состав произведений варьировался от случая к случаю, некоторые истории дублировались, но какие-то не повторялись или отличались важными деталями, например та, что об аварии на атомной электростанции в районе Припяти. И это важный момент, некоторые из текстов не только были провидческими, но и наделяли паранормальными способностями читателей.

Одновременно с началом работы Даши (да, в Финляндию ее привезли двухлетней) над материалами, вокруг книжного магазина начинает сгущаться аномальная атмосфера, в которой материализуются известные исторические фигуры (Вернадский и Коллонтай,например) и менее известная Лиза Дьяконова (салют «Посмотрите на меня» Басинского). А вовлеченных в процесс людей накрывает странными состояниями, вроде вселения в других читателей книги времени их знакомства с ней или персонажей, ну и еще всякие сложные для описания психосоматические анмалии. Такое немного «Солярис», немного «За миллиард лет до конца света», в целом довольно круто.

Хотя, как всякая вещь, которая слишком широко замахивается, а роман Зарубина и философская и политическая, и социальная фантастика, это помимо остросюжетности и

горько-соленого обаяния ретро — по итогу оставляет впечатление некоторой недокрученности. Но с ролью генератора счастья (и в некотором роде смысла) справляется. Читайте и будет вам счастье.

#современная русская литература, социальная проза, философская фантастика, Константин Зарубин, «значит нужные книги ты в детстве читал», ретро, книжное расследование, РЕШ

Не могу согласиться с предыдущим комментатором, никакого «более-менее внятного сюжета» я не увидел.

Дело в том, что аннотация врет — не меняет таинственная ПЛП жизни своих читателей. Да, они под впечатлением (и не только от самих повестей, но и от того, например, что книга на казахском может дать себя прочитать человеку, который не знает казахского языка), они одержимо пытаются выяснить, что же это за ПЛП, откуда она взялась? Но это и все. Нет событий. Книга о том, как и в каких обстоятельствах люди читали «повести л-ских писателей».

Да, дальше некоторые начинают получать «наводки» — проваливаются на какое то время в других людей, полчаса-час живут их жизнью и думают их мыслями — и.. что? Ок, по воспоминаниям и образам находят они через десятилетия этих людей, которые тоже читали когда то ПЛП, а зочем? Была надежда, что соберется весь фан-клуб, восстановит в памяти все повести, и откроется наконец Истина, ясен станет Замысел, и поймет читатель, зачем таинственные «распостранители» запустили в мир ПЛП, зачем выдернули из дореволюционной России в нашу современность Александру Коллонтай, при чем тут Владимир Вернадский, наконец!..

Нет, ничего не будет. Т.е., конечно, некоторое объяснение нам выкатят, но это, простите, курам на смех.

А в остальном — неплохо, даже хорошо, особенно первая половина. Поменьше бы соевых оттенков, побольше позднесоветской ностальгии, попаданцев из прошлого убрать да сократить в два раза — было бы даже отлично.

P.S. До последнего был уверен, что автор — авторка. Читал как девочковый (в хорошем смысле) роман.

В книге почти нет (кажется, вообще нет) нормальных или действующих мужских персонажей. Причем Константин Зарубин сам поднимает тему сексизма, отмечая устами одной из героинь, что в романах Стругацких нет нормальных женских персонажей. То ли он так тонко иронизирует, то ли сам не замечает этого противоречия. С другой стороны, в общем-то для меня тот факт, что все активные персонажи — женщины, не напрягает никак. Пол персонажей не играет почти никакой роли — можно было бы написать то же самое с мужчинами и в целом ничего бы не поменялось.

Несмотря на постоянные плевки Зарубина в сторону родины (даже слово Россия автору явно написать тяжело и он предпочитает эвфемизмы вроде «территория ФСБ» или «Московская империя»), все персонажи тем или иным образом связаны с Россией или Советским Союзом. Что бы они не обсуждали, они все равно быстро переходят на судьбы России, ее историю и будущее — автор сам с иронией отмечает это устами одной из героинь. Персонажи не могут или не хотят признать тот факт, что именно шестая часть суши как-то избранна или выделена и повести л-ских писателей встречаются только на ее территории и только для выходцев из нее: очевидно, что если бы такие сборники (в том или ином виде — не обязательно литературном) существовали в других странах, кто-то из эмигрировавших героинь уже столкнулся бы с ними.

Влияние Стругацких на автора огромно и видно невооруженным глазом — при чтении сразу вспоминаешь и «Волны гасят ветер», и «За миллиард лет до конца света» и кусками «Хромая судьба» и даже «Жиды города Питера». В каком-то смысле это и переосмысление наследия братьев, и продолжение их сюжетов, и попытка сделать на стругацкой основе что-то новое, более подходящее к современности. Насколько у Зарубина получились эти переосмысление, продолжение и попытка — сказать наверняка сложно, и каждый читатель даст свой собственный ответ.

Мне нравится эта советская мистика, ее дискретное развитие, продуманные истории участников, то, что они связаны между собой не всегда ожиданными моментами. Однако финские посиделки в последней трети романа, появление персонажей из прошлого — это как будто другая история, плохо пришитая к л-ским писателям и и превращающая их фантастические повести в какую-то неуклуюжую и неуместную публицистику. Зарубин придумал и развил занятную и занимательную историю, но закончить ее внятно не сумел.

Роман хороший. Особенно первая часть, где начинается загадка. Плюс у автора очень хорошо получилось дать рассказ в документах. И потом тоже было неплохо. Отлично показаны персонажи, через внутренние монологи и взгляд со стороны.

Да, автор не любит современную Россию и не любит Советский Союз — это территория мрака и сумрака, жить там невозможно, коммунисты и госбезопасники выпивают у людей мозг и счастье и прочее и прочее. Не очень здорово то, что эту свою нелюбовь автор демонстрирует постоянно, и к месту, и не к месту.

Но книжка, повторюсь, хорошая