Чак Паланик «Колыбельная»

Вдоволь обплевавшись и всласть наотмахившись от поздних работ Паланика (всё же Рождение звука был хорош), я с печалью вспомнил, что когда-то он был одним из моих любимых авторов. В те славные времена хотелось слушать Психею, Pixies и быть местячковым Тайлером Дёрденом. Хотелось не быть как все. Хотелось бунтовать, панковать, варить мыло и встретить Марлу в своём маленьком городке…

Те времена куда-то утекли сквозь пальцы вместе с протестом Чака. Куда-то безвозвратно пропала контркультура и оранжевые обложки, а Паланик начал выплевывать рафинированную, коммерческую постиронию и постсарказм.

Я отчетливо помню, что Колыбельная была моей любимой книгой у Паланика. Я помню общую канву сюжета, пару ярких моментов, но совершенно забыл подробности, коронные авторские мерзости и твисты. Захотелось перечитать и по новой взглянуть на книгу и на эволюцию_деградацию автора. Приступим.

НЕКОТОРЫЕ ПОДРОБНОСТИ СЮЖЕТА. Раскрытия финала и откровенных спойлеров не бойтесь.

Главный герой, средненькой паршивости и средних лет журналист по фамилии Стрейтор, берётся писать статью о серии неожиданных смертей младенцев во сне. Стрейтор человек пассивный, асоциальный и вообще стандартный паланиковский герой с изломанной судьбой. Он аморфен и испытывает молчаливое презрение к окружающему миру. Грёбаные тишинафобы! Чёртовы звукоголики!!

В ходе расследования он узнаёт, что детей убивает магическая баюльная песня, напечатанная в странном сборнике стишков и песенок. В ходе расследования он знакомится с Элен Гувер Бойль. Она перепродаёт десятки раз дома с призраками. Она чокнутая, источает бешенную сексуальную энергетику и тоже знает о баюльной песенке. Она ровесница Стрейтора. Она стандартная паланиковская героиня. Полоумная, худая, дёрганная, притягивающая!

Стрейтор и Элен решают уничтожить все экземпляры книги, а ещё найти тёмный фолиант с кучей чёрных заклинаний. Они отправляются в поездку по Америке. Хотят ли они спасти мир или желают стать новыми богами, которые могут убивать сотни и тысячи людей на расстоянии покажет время.

С Элен и Стрейтором в путешествие отправляется молоденькая секретарша призрачного риэлтора Мона и её бойфренд Устрица. Они хиппи и ненавидят мировые порядки. Они придурочные, но по наивному хитрые. Они тоже хотят фолиант и тоже хотят убивать сотни и тысячи людей на расстоянии. Они хотят краха капиталистического мира. Они хотят революции. Они грезят новым миром, миром без войн, землетрясений и авиакатастроф. Но сначала надо бы немного поистреблять.. без этого никуда. Революционеры они такие.

В романе 2 основные идеи:

1) Это безграничная власть. Завладев колыбельной песней герои романа без конца убивают людей. Кто-то направо и налево, хлыща алкоголь с горла, кто-то со слезами на глазах, кто-то истеря и хохоча, кто-то затем насилуя трупы… но никто из них не может с собой совладать. Желание устранить любую бесящую тварь берёт верх! Никакой гуманизм и сострадание не останавливают! Только убийства, убийства и ещё раз убийства!!!

2) Это отношения отцов и детей, родителей и отпрысков. Стрейтор и Элен Бойль – папаша и мамаша. Мона и Устрица – избалованные детки-хиппи. Паланику на славу удалось показать выводящее из себя, бесконечно раздражающее, безгранично наивно-тупое, вечно косячещае молодое поколение, которое ведь запросто можно усыпить баюльной песенкой. И родители и дети об этом знают. Но они же твои чада. Чада, разумеется, по-паланиковски. Жалко их…

Колыбельная довольно короткий и компактный роман. А ведь именно такие истории и удаются Чаку. В Колыбельной 4-ри главных героя и один злодей. Злодей не серьёзный. Он скорее для галочки. Но пускай будет. С ним интереснее, да и страниц много он не занимает.

В Колыбельной есть всё, что мы любим у Паланика. Убийства, мерзости, оральная некрофилия, гноящиеся конечности, бесконечные повторы, антисоциальные философствования. Разве что нету анонимных обществ и веществ.

Роман имеет открытый финал. Он не обрывается на полуслове, но история явно не закончена. Она просто преодолела один виток повествования и из-за угла уже маячит продолжение. Но Паланик не написал вторую часть. Может ещё сдюжит. Но нужна ли она, эта вторая часть? В Колыбельной, по-моему, всё что хотел сказать автор, он сказал.

Итог:

Колыбельная – хороший паланиковский роман. Здесь Чак набил руку и отточил стиль, но ещё не скатился в позорные кривляния.

При перечитывании книги я не испытал сильных эмоций, но удовольствие получил. Это добротный, крепкий Паланик.

Кстати, крайний переведённый роман, тот что Рождение звука, по структуре очень похож на Колыбельную и от того тоже хорош!

15-ть лет назад я бы влепил девятку. Сейчас крепкая семёрка.

Рекомендую!

Прежде чем, критиковать данное произведение, а не просто оставить отзыв о прочитанном, читатель должден понять несколько моментов:

1. СВДС — реальная мировая педиатрическая проблема, активно изучаемая, но, при этом, сохраняющая печальную статистику и в наши дни.

2. Паланик начал работу над романом «Колыбельная» после личчной трагедии, когда его отца Чака Паланика и его подругу убил и сжег бывший бойфренд последней.

3. Как бы то ни было, роман поднимает множество социальных, психологических и религиозных проблем.

Итак, некий заштатный криминальный репортер по имени Стрейтор, настолько неважный в своей повседненвности, что имя его читатели узнают лишь в самом конце, расследует в рамках газетной сенсации случаи синдрома внезапной детской смертности, но мало кто знает, что герой сам пережил подобное. Он начинает думать, что причиной смертей становится некое фольклорное произведение — «баюльная песня», случайно или неслучайно попавшая в сборник детских потешек и песенок. В ходе расследования он выходит на риэлтора Элен, которая поднимает большие деньги, перепродавая дома с призраками, зная о том, что в этих домах происходит.

Есть и еще два персонажа — молодая девушка Мона, поклонница нью-эйдж религий, исповедующая викканство (современное ведьмовство), и имеющая бойфренда, чьего имени мы никогда не узнаем, но зато будем знать его прозвище — Устрица. Этот вредный парень имеет на все свое мнение, и является неким собираетльным образом типичного борца с капитализмом из начала нулевых — он веган, он имеет набор фактов о том как и из чего делают продукты в современном обществе, икак при этом мучают животных, а также достаточно инфантилен, чтобы противопоставлять себя в псевдоироничном стиле «взрослым».

Что объединяет их всех? В какой-то мере они становятся в стрессововй ситуации подобием семьи, двадцатилетняя мона — псевдодочь репортера, а ее парень — псевдосын риэлторши. Недоданное отцовство и нереализованное материнство позволяют щадить этих зарвавшихся «детей», даже когда все начинают понимать, что знание баюльной песни может убивать и независимо, и вопреки. Так, начинается совершенно другой сценарий книги — из магического детектива он все больше переходит в магический триллер-боевик с долей ироничности.

И самое интересное, что финал «Колыбельной» остается открытым, он требует продолжения и интригует внезапно оборванной историей.

Что же можно понять из этого романа. Человек, переживший трагедию внезапной потери близких остается со своим горем один на один, и все, что ему остается, найти себе увлечение (неважно — ломать ли кукольные домики, или просто пить алкогольные напитки, или продавать дома с привидениями). Фольклор — это не просто детские сказки, песенки и потешки (об этом говорит практически каждый писатель литературы ужасов, но, пожалуй Бром возводит это в абсолют). Иллюзия семьи, иллюзия любви и дружбы останутся таковыми перед непреодолимой жаждой власти, стоит лишь вкусить ее, даже если это просто знание четверостишья на языке зулу.

Паланик остается верен себе, преподнося все эпатирующим способом, который у случайного читателя вызовет неприязнь откровенностью сцен, жестокостью, или очередным намеком на гомосексуальность автора, однако, в целом — это философское произведение,при этом, интригующее и захватывающее.

Со второго подхода прикончил эту книгу. Сюжет обещал быть интересным: массово умирают младенцы, журналист выясняет, что есть некая «баюльная песня», которая вызывает эти смерти, он с разношёрстной компанией едет по США искать экземпляры этой песни, чтобы их уничтожить и заодно написать хорошее расследование. На выходе же классический вариант путешествия, в ходе которого выясняется, что ехать некуда и незачем, а цель — поиск себя, который каждый из героев решает по-своему. Несмотря на большое количество интересных писательских приёмов, получилось довольно сумбурно, причем буквально по тексту видно, какой была ранняя редакция романа, а что добавлено автором позже. Как всегда у Паланика книга содержит вещи, которые впечатлительным людям лучше не читать (спойлерить не буду, но намекну, что там завязаны и эрос, и танатос), а также критику современного общества, выраженную в деструктивных идеях довольно образно и хлёстко. В общем и целом создалось впечатление, что прочёл сборник эссе или коротких рассказов, объединённых в роман при помощи, не побоюсь этого слова, кинематографического монтажа.

Не жалею, что дочитал. Теперь в голове не будет периодически вспыхивать мысль: «Ну и чего ты бросил на полпути?».

Ну... так мог бы выглядеть «Мастер Страшного Суда», если бы его написал Паланик. Крайне мрачная мистика с обилием приговоров современному человечеству. Первая ассоциация, которая пришла мне на ум. Но, увы, у Перуца получилось гораздо лучше. На этот раз Паланика понесло куда-то совсем не туда. Желание давить читателей интеллектом и грязью бытия перевесило, и цельного сюжета мы здесь не увидим, к сожалению.

Копии проклятия почему-то не уничтожили полностью.

Никто никого так и не воскресил.

Сквод рассорился, и Элен с Карлом и Устрица с Моной разошлись кто куда. Одни напропалую следуют своим убеждениям, а другие своим. Оригинал проклятий у одних на руках, а у других в голове. Что они делали, разойдясь? Я так и не поняла, ребят.

В общем, вот перед вами книга, написанная таким знатоком человеческих душ. Проблема в том, что у него пароль на компьютере — «пароль» Всё это — ВСЁ! — уже попадалось в куда лучшем исполнении, например, в «Невидимках». Ну, кроме экскурсов в оккультизм, может быть. Во всём остальном — типичный смагджек в своей среде обитания.

Далеко не все поймут, да. Действительно тонко. Но что-то как-то не жаль.

NB. Мне, кстати, неиронично кажется, что текст, убивающий ребятишек, был примерно следующим:

«Десять лунатиков жили на Луне,

десять лунатиков ворочались во сне

и вот один лунатик упал с Луны во сне

и девять лунатиков осталось на Луне...»

Почему именно это? Да просто прикольно было бы, если б кто-то написал этот текст спермой...

Занимательный сюжет, но манера изложения — не в моем вкусе, «рваный» текст, перескакивания, и особенно раздражает «она говорит» перед каждой строчкой, по 50 раз на странице. Хотя, возможно, автором так и задумано — чтобы раздражало, книга-то в числе прочего — и о словесном мусоре. В переводе мешают неподходящие слова-«советизмы»: какой «собес», какой «кооперативный дом», какие «санатории»? Речь все-таки о современной Америке. Но в целом приемлемо, вполне можно читать.

Книги в жанре контркультуры довольно нечасто попадают в мои списки на прочтение. Из всего Паланика я и читал только «Бойцовский клуб» и «Ссудный день». Однако основная идея колыбельной показалась мне интересной, и я приступил к чтению.

Завязкой роману служит разбор такого сложного и трагичного медицинского термина, как СВДС – синдром внезапной детской смерти. Это абсолютно внезапная остановка дыхания у внешне здорового ребёнка в возрасте до года. Чаще всего врачи не могут установить причину даже при вскрытии. Звучит жутко? Обычно больше всего и пугает что-то реальное и близкое.

Главный герой, репортёр Карл Стрейтор, занимается исследованием СВДС, беря интервью у пострадавших родителей. В какой-то момент он осознаёт, что выделил некую систему. Всем умершим детям перед смертью родители читали одну и ту же колыбельную из детской книжки. Как оказалось, это древняя песня, названная баюльной. Её пели нежеланным детям в голодные времена и смертельно раненым войнам. В рамках бредового эксперимента Карл читает этот стишок своему боссу, а следующим утром тот не выходит на работу. Таким образом, в руках главного героя оказывается книга, которой можно убивать. И книг таких 500 штук, разбросанных по всей Америке. Выясняется, что об этой дивной книге знает не только главный герой. Собрав некое подобие команды, Карл отправляется в путешествие по Америке с целью уничтожения оставшихся книг.

В романе чётко прослеживаются танатологические мотивы. У наших героев весьма трагическая судьба. Когда-то давно их постигло одно и то же несчастье – они убили свою семью баюльной песней. Не смотря на обилие мистики, перед нами всё тот же Паланик, и поэтому контркультуры будет в избытке. Мы снова и снова будем сталкиваться с излюбленными темами Паланика, поднятыми ещё в «Бойцовском клубе».

Герои здесь очень колоритны и разнообразны, со своими историями и мотивацией. Благодаря им получается очень тонко обыграть все те острые темы. Карл Стрейтор – замкнутый мизантроп, корящий себя за смерть родных и размышляющий на тему власти над смертью, которая так внезапно свалилась на него. Элен Гувер Бойль – риэлтор, скупающая и раз за разом продающая дома с привидениями. Она, как и Карл, потеряла родных из-за баюльной песни. Мона – секретарша Элен, помешанная на мистицизме. Устрица – поехавший хиппи со странной системой координат. И это лишь ключевые персонажи, второстепенные не менее интересны. Их объединяет одно – положительными и приятными их назвать трудно. Через своих героев Паланик обнажает проблемы современного общества и высыпает на читателей массу контркультурной философии. Автор снова и снова заставляет задуматься как о вечном, так и о простом бытовом. Читать роман, нужно вдумчиво, а не как лёгкое чтиво. В «Колыбельной» много чего намешано, от философии до натурализма, от максимально приземлённых вещей до магического реализма.

Роман написан в типичном для Паланика стиле. Подача очень яркая и динамичная. Постоянные повторы фраз, которые крепко въедаются в мозг – это своего рода крючки, которыми Паланик цепляет внимание читателя. Например, синий галстук главного героя, на который окружающие постоянно обращают внимание. Все эти приёмы создают уникальный стиль, задают особый темпоритм.

О чём точно нужно знать перед прочтением, так это о жёстком реализме: грязи и жести тут предостаточно. Поэтому особо впечатлительным лучше пройти мимо.

Итог: «Колыбельная» – весьма необычный роман. Как будто мистицизм Кинга совместили с аниме «Тетрадь смерти» и щедро приправили контркультурной философией. Роман, однозначно, не для всех. Хотя, откровенно говоря, мне подобное смешение стилей пришлось по душе. Особенно интересными показались размышления человека, обладающего практически безграничной властью над смертью.

Оценка этой книги могла бы быть ещё выше, если бы Паланик опять бы не подпортил впечатление своей «чернухой ради чернухи». Сама идея через мрачный мистический/фэнтезийный сюжет порассуждать о самых разных социальных и моральных проблемах/дилеммах — шикарна. Но есть (как минимум!) два абсолютно неправдоподобных, лживых эпизода, которые написаны лишь для того, чтобы читатель лишний раз подумал «ФУ!».

Спрячу их под спойлер:

Проблематика многих проблем поднята в книге:

- притянутых за уши ценностей, которые тебе не нужны

- гнилого информационного поля/массмедиа

- качество правовой системы

- взаимоотношения личностей и своевременность принятия того или иного решения

НЕДОСТАТКИ: мерзкая некрофилия и обложка (вообще не подходит для сюжета)

ДОСТОИНСТВА: список поднятых вопросов, дающих почву для размышления.

прочла за пару часов, на 60% думала, что перо Паланика не для меня и в голове — переоцененный автор за счет шумихи в сми. Собралась с силами, дочитала и не пожалела, т.к. итоговая картинка складывается, когда прочел последние строки, закрыл книгу и сел обдумать, а что это черт возьми такое было??

По вегетарианству — ранее не понимала вегетарианцев, теперь ясен корень их мыслей.

Совет — при старте читки, вы настройтесь на мир Паланика, иначе после 30 стр. книгу выбросите; гадкие моменты выбросьте и сконцентрируйтесь на поднимающихся открытых и завуалированных проблемах, поразмышляйте.

Книга очень необычная в сравнении с другими, тут и стиль с постоянными «припевами» и минимализмом, необычная подача от этакого безликого первого лица, размышления об информационном шуме, перенаселении и прочих проблемах...

Сюжет необычный, интересный, хотя тут более важны именно мысли.

Книга оставила очень смешанные чувства. Она вроде бы и понравилась (мрачная, поднимающая социальные проблемы, все как я люблю), но к этому примешалось горькое послевкусие, если даже не сказать отвращение (хотя там есть лишь одна действительно мерзкая сцена).

Плюсом отмечу, что Паланик открыл мне глаза на вегетерианство, можно сказать, показал его изнутри. Правда, теперь я часто вспоминаю все эти описания разделываемы заживо коров, свиней и прочие страдания животных.

Почему: Паланик, в умеренных дозах, хорош всегда

В итоге: желчная и мизантропичная книга. Остроумная и циничная, как и всё у Паланика. Много грязи и сетований на глобализм, информационный шум, перенаселённость и так далее.

Всё это в оболочке мистического триллера.

А ещё очень много повторов. Я понимаю, это литературный приём, но когда несколько фраз десятки раз рефреном повторяются на протяжении небольшого томика, начинаешь думать, что автор «гонит строку».

Паланик иногда похож на ребёнка, который хочет эпатировать читателя — «Смотрите, как я могу! Не знаю, зачем я это делаю, но ведь могу же! Ну ахните в возмущении, какой я анфан террибль!»

Наверное, самая проходная книга из всех, прочитанных у Паланика.

«А вот этот роман на сегодняшний день для меня — лучшее, что есть у Паланика» — так начинается моя рецензия на предыдущий из прочитанных мной романов Паланика. Ничего не хочу менять или отменять в предыдущей рецензии, но просто рядом с «Удушьем» в оценочном ряду ставлю ещё и «Колыбельную». Именно рядом, а не «за» или «перед». Потому что «Колыбельная», на мой взгляд, изрядно отличается от предыдущих двух произведений («Бойцовский клуб» и «Удушье»).

В «Колыбельной» автор для инициации и раскручивания событийного ряда романа использует уже полумистическую основу. Хотя насколько всё это дело мистика, а насколько просто продвинутая техника воздействия на человека — с этим ещё разбираться надобно. Ибо кое в каких нюансах описываемого Паланик, безусловно, прав, и человечеству известны и ритуалы вуду и некоторые другие антинаучные, но зато действенные приёмчики перевода человека из состояния «активная протоплазма» в пассивную форму (спасибо Шекли за образ). А уж верить во все эти магии африканских и гаитянских колдунов или не верить — это личное дело каждого.

Но роман силён ещё и другим. Если в первых двух упомянутых мной романах автор призывает к разрушению человеческой цивилизации и пытается поставить ей диагнозы, то в этом романе Паланик просто описывает разные симптомы болезней современного общества, а уж складываются ли эти симптомы в ту или иную болезнь современного общества — опять-таки решать нам, читателям.

А ещё приметил вот какой нюанс: если при чтении первых романов Паланика его авторский стиль и коробил и вызывал сопротивление и неприятие, то по мере погружения в глубины его творчества всякие внешние острые приёмчики перестаёшь замечать, а если какие-то неформатности и бросаются в глаза, то уже воспринимаются гораздо терпимее. Отчего сам процесс чтения только выигрывает. И восприятие сути излагаемого тоже.

Так оказалось, что после чтения теперь уже четырёх романов Паланика желание читать его дальше не только не увяло, но наоборот, интерес усилился и окреп. Что ж, пойду дальше в его библиографию :-)

Всем крепкого спокойного сна и никаких колыбельных!

Одна из самых необычных книг когда-либо мной прочитанных. Где-то на середине я не удержалась и залезла в инет — посмотреть, к какому же жанру ее относят. Варианты обнаружились самые различные — от литературы ужасов и фантастики до магического реализма и сатиры. Многие сокрушаются, что, дескать, мог автор сделать из такого сюжета первоклассный мистический триллер, но почему-то пошел другим путем. А мне вот понятно, почему. Потому что триллер был бы очередным продуктом широкого потребления, а у Паланика получилась книга абсолютно эксклюзивная. Сюжет, по-моему, вообще отступает на второй план на фоне очень свежих и оригинальных мыслей автора на самые разные темы — от перенаселения планеты и вегетарианства до пагубного влияния СМИ и последствий безграничной власти в любой области... За тему вегетарианства и отношения к животным вообще отдельная благодарность потому, как очень мало об этом пишут. Не читала пока других книг Паланика, но судя даже по одной «Колыбельной» , могу согласиться с теми, кто относит его к категории «культовых писателей».

Для любителей сильных мерзких ощущений.

У меня нет сомнений, Чак Паланик и безумец и гений одновременно, иначе откуда в его голове могут возникать ТАКИЕ идеи и сюжеты? Произведение-нечто. Порой приводит в ужас и в жилах стынет кровь от происходящего, иногда становится противно, но это все из за правды подробности и красочности описаний. Несколько раз мне хотелось закрыть книгу, но пересилить себя и дочитала.

Ни одно из его произведений не посеяло во мне такой грусти, как это. Я читала и хотела, чтобы всё поскорее закончилось, но оно так и не закончилось… И речь не о самой «баюльной» песне, которой навсегда присыпали деток и не только. Речь о нашем мире, в котором всё так вот… Помню, одна знакомая девушка сказала, что после этой книги стала вегетарианкой – охотно верю.

И несколько цитат:

В книжке ее называют «баюльной песней». В некоторых древних культурах ее пели детям во время голода или засухи. Или когда племя так разрасталось, что уже не могло прокормиться на своей земле. Ее пели воинам, изувеченным в битве, и смертельно больным — всем, кому лучше было бы умереть. Чтобы унять их боль и избавить от мук. Это колыбельная.

Убить тех, кого любишь, это не самое страшное. Есть вещи страшнее. Например, безучастно стоять в сторонке, пока их убивает мир. Просто читать газету. Так чаще всего и бывает.

Может быть, мы попадаем в ад не за те поступки, которые совершили. Может быть, мы попадаем в ад за поступки, которые не совершили. За дела, которые не довели до конца.

Удивительно, как быстро ты учишься отгораживаться от прошлого, когда тебе есть чем занять руки и голову. Пережить можно все — даже самую страшную боль. Только тебе нужно что то, что будет тебя отвлекать. Попробуйте вышивать. Или мастерить абажуры из цветного стекла.

В мире есть вещи страшнее, чем пережить смерть жены и ребенка.

Например, наблюдать, как тот же мир отбирает их у тебя. Наблюдать, как стареет жена. Как ей становится скучно жить. Как твои дети потихонечку узнают все, от чего ты пытался их оградить. Наркотики, развод, общепринятые нормы, болезни.

— Речь не о том, кто виноват, а кто нет, — говорит он. — Динозавры не были ни хорошими, ни плохими с точки зрения морали, однако же они вымерли. Рассуждения в точности как у Адольфа Гитлера. Как у Иосифа Сталина. Как у серийного убийцы. Как у массового убийцы.