Айзек Азимов «Энциклопедисты»

Первый кризис уже на пороге, и рассказ строится вокруг противостояния мэра Терминуса, Сальвора Хардина, и Комитета по созданию энциклопедии, обладающего полной административной властью. И пока первый пытается как-то сдвинуть дело с мертвой точки, вторые с упрямым упорством бездействуют, несмотря на всё более очевидные признаки надвигающейся угрозы, и уповают то на защиту Империи, доживающей последние дни, то на прозорливость давно покойного Селдона. Я думаю, не играет большой роли то, что Комитет состоит из ученых: Хардин обвиняет их в слепой вере в авторитеты, и в науке подобные подход тоже едва ли способен привести к чему-то хорошему.

Самый мой любимый момент из всего рассказа: эпизод, в котором Хардин разбирает слова посла Империи, чтобы наглядно показать, что наговорив кучу всяких слов, тот по сути умудрился не сказать вообще ничего.

А вот что касается плана Селдона... По его задумке, Основанию предстоит пройти через ряд кризисов, в каждом из которых «свобода действий будет ограничена таким образом, что останется только один путь». И честно говоря, это наводит меня на мысль, что Селдон весьма сильно недооценивал либо человеческое воображение, либо человеческую глупость. Даже в ситуации, когда кажется возможным лишь один вариант поведения, у человека всё еще остается выбор между действием и бездействием. В общем, я хочу сказать, что решение кризиса может и было очевидным, но вот точность прогноза в ситуации, когда решение зависит от небольшой группы людей с совершенно непредсказуемыми характерами, которые могут принять (а могут не принять) это самое решение, кажется мне весьма-весьма сомнительной.

Вторая часть романа «Основание» (он же «Академия»), который входит в одноимённую трилогию, которая в совокупности с четырьмя другими романами и несколькими неофициальными продолжениями образует одноимённый же цикл, который в свою очередь входит в монументальную «Галактическую историю» Азимова.

Вот так. Одно определение местоположения рассказа производит впечатление чего-то глобального и фундаментального. Это же впечатление укрепляется и при чтении самого рассказа — чувствуется, что погружаешься во что-то грандиозное, хотя до конца пока и не понимаешь, с чем имеешь дело. Вряд ли имеет смысл рассматривать рассказ в качестве самостоятельного произведения, поэтому делать выводы о его содержании преждевременно, пока всё только на уровне впечатлений. Пожалуй, ограничусь лишь высочайшей оценкой основной идеи произведения — идеи психоистории — науки, математический аппарат которой позволяет весьма точно предсказывать развитие общества, государства и дальнейшую судьбу человеческой цивилизации. Блестящая концепция, обещающая читателю увлекательнейшее развитие сюжета.