Альбер Камю «Посторонний»

Французский Алжир. Молодой флегматичный человек совершает в дюнах недалеко от дачного коттеджа убийство по неосторожности. Виновато, вероятно, временное помутнение и прямые солнечные лучи. Но коллегию присяжных и высокий суд такие вещи волнуют только в связи с рассматриваемым делом. Похоже, уголовной ответственности ему избежать не удастся, и никакие отговорки здесь не сработают. Над героем тянется долгое следствие, которое может окончиться для него очень плохо. Суровым приговором, вплоть до смертной казни. Жизнь парня висит на волоске, но поразительно – его это не интересует.

Дело в том, что ему все равно. Тотально, абсолютно, совершенно все равно, ему просто плевать на свою жизнь. И дело тут не в психическом расстройстве, болезни и прочих вещах, нет. Он совершенно здоров. Просто этот человек достиг такой степени отчуждения от внешнего мира, что даже свою собственную судьбу воспринимает как происходящее с посторонним человеком – он сам вынес себя за скобки, сам стал для общества посторонним, уйдя в сознательную изоляцию. Этот парадоксальный эффект стал основным средством объяснения предчувствия смерти у появившегося тогда философского течения экзистенциалистов, во главе с Жаном-Полем Сартром. Человек чувствует грядущую смерть, свою конечность, а следовательно текущее прямо сейчас время, каждое мгновение, заставляющее его переживать свое существование более остро. Переживать каждую секунду. Но вместе с тем, трагедия заключается в том, что от смерти человек убежать не может и это может его окончательно сломить. Есть лишь одно средство – отчуждение.

Наряду с «Тошнотой» Сартра этот роман стал ключевым текстом для философского направления экзистенциализма. Действительно, в произведении очень грамотно суммируется эффект безысходности и заостряется чувство стороннего наблюдателя. Таким образом, непосредственно вовлеченный в действие романа герой тоже добровольно исключает себя из списка активных персонажей, предоставляя событиям течь самостоятельно, своим чередом. Это не отчаяние Кафки, здесь даже не чувствуется нависшая над героем угроза. Центральное внимание уделено его переживаниям, его интерпретации событий, а не самим событиям. Особенно показательно описаны его мысли и чувства во время судебного процесса. Но и на протяжении всего романа он продолжает поражать своим равнодушием. Чего только стоят первые строчки романа, где он равнодушно констатирует смерть собственной матери. Поразительно. И ведь его нельзя назвать отрицательным персонажем. Это обычный человек.

И вот наш герой становится призмой, через которую мы можем наблюдать одиноких смертных людей в их непосредственном приближении. Люди беспомощны. Вот итог всех размышлений героя, всех исканий писателя. Поучается, что мир лишен смысла, ничто не имеет значения, ни жизнь, ни тем более смерть. Наш мир определяется нашим отношением к нему, и если мы равнодушны, то мир пуст, как вакуум. Человек делает мир, придает ему смысл. Нет смысла – нет мира.

Интереснейший роман от французского классика постмодерна Альбера Камю. Произведение-эксперимент в области психологии и философии существования, заставляющее призадуматься о том, как мы живем, и что же нас на самом деле волнует, что стоит нашего внимания, а на чем зацикливаться не обязательно.

Простая и одновременно сложная вещь.

Альбер Камю «Посторонний» (роман).

Перевод с французского Норы Галь.

Признаюсь, что тянула с отзывом на эту книгу, потому что в моем мозгу после нее был долгий процесс под названием «разброд и шатание». Тут и послевкусие от прочитанного сыграло роль, и тема, поднятая в книге, требовала некоторого времени на осмысление и принятие. Но даже сейчас, спустя время, я не чувствую в себе полной готовности к высказыванию своего отношения к роману... Но надо что-то сказать.

Сюжет прост и незамысловат! Да и сам роман очень небольшой по объему. В нем совершенно нет никаких философских размышлений! Но, несмотря на это, текст глубоко философский, сподвигающий эти размышления не читать на страницах книги, а с некоторой долей удивления ловить в своей собственной голове в процессе чтения! Это странно на меня подействовало, признаюсь! Я привыкла к классической подаче материала в подобных книгах, где вот вам сюжет, а вот объяснение с философскими выкладками того, что подразумевалось заложить читателю в голову. А тут такого нет, тут мысли только свои собственные, но сюжетно направленные автором в мозг читателя! Да нет, я не говорю о том, что не читала такого, читала, да. Это можно о любой книге сказать, даже не философской. Читаешь сюжет — мысли возникают. Но тут чуть (или не чуть) другая ситуация! Эту книгу я изначально позиционировала как нечто сложное и с подачей автора в виде мыслей и цитат, а не нашла такого! Автор даёт здесь просто сюжет, а мысли сами начинают цвести в голове буйным цветом. Философские! Трудно объяснить...

Давайте лучше о сюжете... Он разворачивается вокруг жизни главного героя, от лица которого и ведётся повествование. Ему 30 лет, и живёт он в колониальном Алжире. Автор так и не назовет нам его имени, хотя фамилию упомянет — Мерсо. Следить читателю предстоит за небольшим отрезком жизни Мерсо, включающим в себя смерть и похороны его матери, живущей свои последние годы в доме престарелых, краткие отношения с девушкой, убийство и суд. Всё! Почему именно эта череда событий пройдет перед взором читателя, понимаешь тогда, когда начинаешь читать о судебном разбирательстве над главным героем. Но я не буду углубляться в подробности, до этого должен дойти каждый читатель самостоятельно!

Скажу точно — роман задевает какие-то такие струны в душе, которые странно отзываются в сознании и ещё долго звучат после прочтения. Причем звук этих струн резонирует в неожиданные и потаённые уголки мозга, что заставляет задумываться о странных вещах, нетипичных для обыденных дум, каких-то противоречащих всему укладу жизни, которую ты до сих пор живёшь! И как теперь с этим всем быть? Бередящий душу роман, чего уж говорить...

Так чего же такого я надумала по прочтении, спросите вы? Внимание! Все эти мысли ещё подвержены разброду и шатанию в моей голове, но попробую «замести их в один совок«!

Думается мне теперь, что экзистенциализм не для меня... Мне он близок как отстранённый вариант мечты! Несбыточной мечты! Никогда не прийти к полному и удовлетворяющему меня саму итогу в этом направлении мысли. Лично мне! Не хочу я полной и безграничной свободы! Не хочу я знать, что сама в праве решать, как мне жить. Хочется, чтобы за меня решили, хочется подчиниться... Это знаете, как когда отменили крепостное право, а оно так засело в умах народа, что не знали, как без этого жить, хотя и стенали под его гнетом совсем недавно! Вот это обо мне...

А между тем, думаете, радостно жить, осознавая, что жизнь наша полна случайностей? Таких, которые могут в одночасье пустить всю её в тартарары! Абсурдность жизни, осознание, что живёшь не так, как хочешь, а так, как принято, но что по-другому сам не сможешь!!! Абсурдность смерти... Неужели случайный прохожий может лишить тебя жизни? Той жизни, которой ты так дорожишь? Ходишь в поликлинику, чтобы прожить дольше, придерживаешься здорового образа жизни, исключаешь всякие зависимости! А умереть от случайности так же просто и тебе, как и тому, кто своей жизнью совсем не дорожит... Как жить после этого? А тот, кто повинен в смерти... Разве не случайно он может это сделать? Под влиянием чего-то, что и сам не рад. Неужели вся наша жизнь — череда случайностей? А где порядок? Где контроль?

И вот еще. Почему «так принято» играет в нашей жизни такую важную роль? Почему живем мы в угоду другим, а не себе? Задумывались ли вы когда-нибудь об этом? А разве можно жить только в угоду себе? Разве не будет такое существование подпорчено гнильцой чужого мнения, Домокловым мечом, нависшим над удовольствием от такой жизни? Попробуй-ка рискнуть пожить свободно в нашем человеческом обществе! Никого не интересует, чего хочешь именно ты! Потому что есть нормы общества, за нарушение которых последует наказание! Найти в себе силы противостоять этому сможет лишь Христос! У всякого другого выйдет только попытка! Жалкая и вымученная! Потому что абсолютной свободы не существует! Существует только манифест к ней! А этот роман именно такой манифест!

Перечитаю. Скорее всего, не скоро, но точно перечитаю. Потому что я еще не всё обдумала, касающееся этой темы.

Я не буду ставить оценку Камю, поскольку для меня это нескромно. Камю — мой 100%ный единомышленник, моё второе «я», поэтому не люблю его читать: ничего нового сообщить мне этот автор не может. С интересом просмотрела отзывы. Не знаю, как про Мерсо можно сказать, что он «радуется корму в миске» и назвать его «необычным человеком». Не понимаю, почему повесть шокирует с первой фразы. Приписать Камю «больную фантазию» непросто, скорее этот человек смотрел на мир без розовых очков, и фантазия его помалкивала... И дело тут не в «правде» и не в «здравом смысле». Хочу привлечь внимание читателей к главной теме именно «Постороннего» (в написанном Камю важных тем много, но говорим мы сейчас о «Постороннем»). Основной конфликт Мерсо и общества в том, что люди не прощают ему отсутствия ханжества. Он не вопит как плакальщик на похоронах. Женщине, которую имеет, искренне говорит, что любви к ней у него нет. И когда его судят, это отсутствие притворства, неумение ломать комедию стоит ему жизни. Судьи испытывают к нему антипатию — и выносят смертный приговор.

Иногда литература вызывает восторг, а иногда — недоумение. Камю написал «Постороннего», чтобы показать человека, отрешённого от мира, но вместо философской глубины я увидел лишь бесконечную пустоту. Повесть суха, как перегоревшая спичка, и оставляет ощущение, будто смотришь на жизнь сквозь мутное стекло, где даже солнечный день кажется пепельным.

Зачем всё это? Почему и для кого? Даже у дворового кота, сонно греющегося на подоконнике, жизнь выглядит ярче и искреннее, чем у Мерсо — героя, который будто выцвел изнутри. Если бы повествование велось от лица таракана, в этом был бы хоть какой-то художественный замысел. Но человек без души, без боли, без искры — это уже не герой, а тень на стене.

Читая «Постороннего», ловишь себя на мысли, что с той же пользой можно было просто лежать на диване и смотреть в потолок. И всё же Камю удалось одно: послевкусие. Оно, как запах старых морских водорослей, выброшенных на берег и забытых под июньским солнцем. Невыносимо, затхло — но по-своему честно.

Наверное, в этом и кроется сила Камю: он создаёт произведение, которое нельзя любить, но невозможно забыть.

Не могу не упомянуть и не сопоставить

Родиона замучила совесть и чувство вины, но в итоге он обрёл любовь, “переродился” из-за любви, заботы родных, близких и Софьи. Любовь и тепло ближних помогли ему.

С Мерсо же не наблюдается ничего подобного, его не одолевают муки вины и раскаяния, но у него не оказалось рядом близких людей кто мог бы поддержать его, таких, истинно близких. Он одинок по сути.

Кажется он вообще не проявляет чрезмерных эмоций во время всего произведения. И во время похорон матери, и во время общения с людьми, различных происшествий,

Жениться на Мари? Да можно и жениться.

Дружба? Да можно и дружить.

Карьера и переезд? Да его и так всё устраивает. Отрешённость и скука, эгоизм.

Я как-будто здесь посторонний, проскакивает у него мысль во время суда, а он и правда не имеет права ничего сказать, правосудие вершится за него, и тут будет исход зависеть от убедительности той или иной стороны, какая сторона склонит присяжных в ту или иную сторону.

Мерсо рассуждает, меня судят лишь потому, что я не проявил должного сострадания во время похорон матери. Ему сторона обвинения ставит в упрек то, что во время похорон он был спокоен, не проявил должного сострадания, курил сигареты и пил кофе. С точки зрения общепринятой морали, да, он поступил “странно”, но неужели эти доводы со стороны обвинения хоть как-то должны влиять на обвинительный или оправдательный приговор? Думаю нет. Кто такие присяжные? Такие же обычные люди и они решают мою судьбу, рассуждает Мерсо. Этот приговор вынесен народом Франции…Смешно.

Вспоминается случай из моей жизни, точнее из жизни моей матери. Она работала в комиссионном магазине товароведом и время от времени её вызывали на оценку имущества. Это было советское время 80-е годы. КГБ вызвало её для оценки имущества Святого Отца подозреваемого в даче взяток. На его квартире не оказалось ничего ценного, а только каракулевая шуба и та отчасти съеденная молью. В итоге приговор расстрел.

Через пять лет в комиссионный позвонила жена расстрелянного Святого Отца, позвала маму к телефону и рассказала, что мужа оправдали…

И всё-таки как шатка система правосудия.

Хотя должна быть одной из самых твердых инстанций где “судятся” судьбы людей.

Но чем не может по хорошему не удивлять упорство Мерсо, так это его решимостью стоять до конца своей жизненной позицией. Он был верен себе до конца, непоколебим и ни о чем не жалел.

Удивляет и страшит такая непоколебимость.

И лишь в конце могли проявиться нотки сентиментальности, надежды, оправдательного приговора, но нет, он отрекся от всего этого в конце вспоминая свою мать, которая возможно и хотела умереть и “обрести” другую более лучшую жизнь. Как и он.

Но вернусь к наказаниям и человеческим перерождениям. Наказание Родиона Раскольникова происходило в его душе во время всех его переживаний после убийства, еще до его непосредственной поимки. Далее вердикт и каторга, но не эти вещи по сути помогли ему обрести любовь и веру. Мерсо буквально полная противоположность Родиону.

Уже в тюремной камере, после вынесения приговора, он рассуждает о самой системе правосудия. Он совершил преступление — убийство, но за само ли только убийство его судят? О прошлых его поступках часто было слышно со стороны свидетелей и обвинения, но должны ли его те поступки влиять на итоговый приговор? Гильотина как отлаженный и безотказный механизм, она становится вашим другом, и в наших же интересах, чтобы не было осечек, а все прошло гладко…

Кто эти люди вершащие судьбы людей, кто люди, находящиеся по ту сторону, что Мари, что его друзья и соседи? И лишь механизм гильотины видится идеально отточенным, но не сами люди и вершители.

Какое убийство можно оправдать? Совершенное в эмоциональном порыве или более рассудительное? Большое человеческое несчастье может подтолкнуть переступить черту, также как и безумная любовь, или другая из крайностей в порыве. Но Мерсо не был в эмоциональном порыве, и не был рассудителен. Со всех сторон это убийство выглядит абсурдно. Впрочем, абсурдны многие человеческие поступки.

Так и крутится в голове фраза “все дозволено”. Но все же, я склоняюсь к тому, что смертный приговор не выход из сложившейся ситуации, именно ситуации с приговором Мерсо.

Дать шанс на искупление, суметь договориться с человеком, поговорить, попытаться понять его.

Очень принципиальными видятся поступки Мерсо до самого конца, даже во время визита к нему тюремного священника, которого он все время отвергал, его рассуждения и взгляды остаются неизменными. Мерсо не верит в Бога, он не жалеет ни о чем, ему безразлично то тепло и доброта этого человека, он отвергает всех, плевал он на эту никчемную жизнь свою.

В какой-то момент Мерсо вообще выходит из себя и все накопившееся выпускает наружу, опустошая себя до дна, выкрикивая и выговаривая все священнику.

Он успокаивается, ощущает свежесть ночного воздуха, слышит звук проплывающего парохода, темно-синее небо украшенное звёздами, спокойно бьющееся сердце, спокойно и тихо.

“Как будто неистовый порыв гнева очистил меня от боли, избавил от надежды, и перед этой ночью, полной загадочных знаков и звёзд, я впервые раскрываясь навстречу тихому равнодушию мира. Он так на меня похож, он мне как брат, и от этого я чувствую — я был счастлив, я счастлив и сейчас. Чтобы все завершилось, чтобы не было мне так одиноко, остаётся только пожелать, чтобы в день моей казни собралось побольше зрителей — и пусть они встретят меня криками ненависти.”

Все настроение книги проходит в каком-то сухом ровном ключе, вплоть до самого финала, в таком бездушном отрицании, слегка вспыхнувшем в нескольких местах на финальных страницах.

Интересная статья в предисловии к изданию в серии «Современная проза. Франция».авторства Самария Поликовского, кажется

Вроде как бы Мерсо — Индивидуалист, но индивидуум, не значит, что он есть Личность.

Для меня Мерсо — 100% аналог Печорина, в смысле «герой, где собраны все пороки нашего общества».

Ну все не все, но вот это деградирующее отупление, даже не животное, потому что животное может проявлять заботу о ком-то другом, брачном партнере, например, долго стоять возле погибшего или раненного партнера, а здесь отсутствуют самые первобытные эмоции, те самые неясные движения «души человеческой«!.

Я как раз перед этим увлеклась первобытными людьми — «Борьба за огонь» и экранизация 1981 года...

Так вот, археологи свидетельствуют, что даже первобытные люди птались заботиться о своих умерших сородичах, клали рядом какие-то вещи, подстилку и т.д. Не говоря уже о том, что они испытывали страх и гнев, чувство ликования после одержанной победы и благоговение перед силами природы.

Здесь товарищ не ощущает абсолютно ничего: только животные рефлексы. захотелось есть — поел, захотелось женщину — поспал, заболела голова ( от непривычности к размышлениям!) — лег спать. Все.

Некоторые сравнивают такое «животное восприятие» с «дионисийством» и «языческим восприятием». Вот уж нифига!

Книга написана в 1942, между тем уже прозвучали «свиристели» Хлебникова, брюсовские искания и поистине вакхические «стихи» Константина Бальмонта. Фрейзер не знаю, опубликовал «Золотую ветвь» или нет, короче, язычество оно ведь повествует о слиянии с природой и одушевлении каждой ее части, травы, воды, камня и проч. а здесь язычество какое-то уж очень созерцательно-отсеченное.

Если Человек не осознает себя, как нечто отличное от окружающего мира, то надо радоваться — он един с миром, но тогда любая боль причиненная миру должна отзываться, как его собственная, любой обвал горы, смерть зверька, смерть человека.

попробуем сравнить с дзен (чань) буддизмом.

Опять мимо. В Буддизме главное во-первых, непрерывность круговорота страданий, равно как и жизни-смерти, во-вторых. запрет на убийство даже кузнечиков-букашек, а герой убивает живого человека и по-прежнему ничего не чувствует.

Короче. главная идея повести — неизбежность смерти. Так ее и первобытные люди лицезрели, но они нашли выход: один человек умирает — другой рождается, тот же круговорот, смена циклов, смерть-возрождение.

Да, мне бросилась в глаза намеренная вычурность повествования, потому что вторая часть написана от имени того же «преступника». но по идее не может быть написана им же.

Есть несколько моментов, когда логика героя замещается авторским текстом, потому что не вписывается в предыдущие фразы.

А вообще, такое впечатление. что герой не жил до сего «печального» события. и не существовал как бы,потому что только с этого момента он как будто встряхнулся, стал отмечать не только «поспал-поел-поплавал-поспал с женщиной», а стал д у м а т ь , даже отмечает с непривычки разболелась голова... Короче, раньше голова ему была нужна, чтобы кушать.

Интересно высказывание следователя — «мне необходимо понять то-то». «именно этот момент я не могу понять».

Так уж получилось, что я поклонник Грэма Грина и вот это стремление «понять» и приблизиться к пониманию позиции другого является немаловажным фактором . характеризующим человека.

Мерсо же и сам себя не понимает и не стремится, и других тоже оставляет вне сферы своего интереса.

Его можно было бы счесть «простодушным» наоборот, но он не включен по настоящему в картину мира, как уродливый аппендикс. лишний мазок.

В процессе написания возникла еще одна мысль, из какой-то фантастики, вспомню — допечатаю.

А, почему-то вспомнились 2 момента: самое начало книги В.Задорожного «Защита от дурака». (обрывочный тест: вот это « кошку головой об стену») Герой Камю уж очень напоминает этого Дурачка, но тому простительно — тот действительно несколько неполноценный и умственно отсталый. а здесь... Даже не моральный урод, а человек сознательно отказавшийся и от морали и от разума, и от человеческого общения.

Второй момент — из цикла Гарриссона о Стальной Крысе, когда Джим ДиГриз уверяет: да все полицейские должны быть мне благодарны, что я не даю им скучать, я даю им возможность показать себя и оправдать свое существование»

Получается. что герой вроде как должен радоваться такому событию, которое встряхнуло его сонное оцепенение земноводной амфибии и заставило что-то чувствовать, чего-то желать, за что-то бороться. Тут-то он и обнаруживает себя «человеком» с некими извращенными вывертами сознания, но все-таки человеком.

А да, равнодушие к чужой смерти грузом вины лежит на нем, потому что раз он не верит в Бога. то и не может оправдаться что его рукой руководила либо «рука Бога», либо завладел Дьявол.

в его действительном внутреннем мире нет ни Бога, ни Дьявола, ни Природы, ни-че-го.

Короче, на мой взгляд явный анти-Герой, и Камю придумал его как прообраз некоего пророчества «общества потребления», где люди живут сами не знают для чего, только для животных удовольствий и мыслью о неизбежной смерти всего и всех оправдывают любые, в том числе и свои собственные преступления.

ПС: из Евтушенко: Не люди умирают, а миры!...

из Брэдбери: «вчера. вместе с полковником Фридеем навегда закончилась Гражданская война, тысячи бизонов свалились в пропасть...»

из Грина Александра «Создание Аспера»: легенда будет жить, «голос у него был как корнет-а-пистон и он дал конфету одному маленькому мальчику».

из исландских саг: герои не вечны, но вечна слава Героя!

Вот помер Мерсо и Мари разве что скажет: мы с ним плавали, а потом спали. Даже не «занимались любовью» а «спали». а Селест: Он платил/не платил вовремя

Все.

ПС №2 : апологету Мерсо voroncovamaria : цитата: «Женщине, КОТОРУЮ ИМЕЕТ, искренне говорит, что любви к ней у него нет. «

Вот не буду Мерсо и от души пожелаю, чтобы авторшу все-таки не имели, а хотя бы проявляли минимум такта и вежливости, хотя бы и формальной

АПД: вспомнила — Мерсо часто врет, но не преследуя свой своекорыстный умысел, а как бы это сказать , из-за «лени». Точнее, согласно какого-то закона роботехники и выдержки уголовного кодекса: «когда ... своим бездействием причинен вред другому человеку»

Помните, ситуацию с Раймоном? Раймон попросил Мерсо подтвердить, что «женщина-мавританка обманула его»(Раймона) и Мерсо специально сходил с Раймоном, чтобы засвидетельствовать эту ложь. Потом, когда привратник справшивал «хочу ли я видеть мать?», «хочет ли Мерсо остаться один у гроба» — тот тоже невольно, но врет. Когда ему, Мерсо надоедает какой-либо разговор, со следователем, например, тот тоже соглашается «да, я подождал немного после первого выстрела, а потом выстрелил четыре раза», а на вопрос раскаивается ли виновный, отвечает: разумеется — нет.

Когда Мари спрашивает, хочешь ли ты жениться, тот врет тоже, потому что инстинктивно, чувствует, что такого ответа от него ждут, иначе «перекроют доступ к телу», так что «правдолюб» не такой уж и правдивый.

К тому же, невероятно омерзительная вещь о Мерсо — тот приспособленец. Он врет, что разделяет чужие эмоции и ритуалы, совершая «формальные действия и «сходя за «своего» в обществе не только Мари, но и сослуживцев, Эмманюэля или Селеста. Просто когда те хотят услышать такой ответ, какой они ожидают, например, после похорон матери на вопрос«Трудно ли тебе», Мерсо ничуть не смущаясь подтверждает «да», то есть врет или своим поведением дает понять, что согласен.

Сам Месро неоднократно замечает, что привыкает к любым обстоятельствам — к смерти матери, к ее перезду в богадельню, просто «квартира стала слишком огромной», к арестанской жизни, к ритуалам, когда надо произвести какое-то символическое для сослуживцев, действие, чтобы сойти за «своего», к новой компании Раймона — Мазону и его жене, в конце концов — к «жизни в дупле высохшего дерева».

При нем, Мерсо Раймон избивает женщину и рассуждает, стоит ли ей «попортить лицо», имеется ввиду ножом или бритвой, и Мерсо опять же соглашается-приспосабливается к обстоятельствам

Представим ситуацию, что пришли нацисты и Мари обвиняют в чем-либо, как вы думаете, тот станет активно сопротивляться, страдать из-за ареста своей любовницы? Как-нибудь согласится и после ее ссылки в концлагерь — просто забыл бы о ней. Нет человека — нет проблемы, как говорится.

Очень атмосферная повесть о человеке, познавшем всю нелепость существования в равнодушном мире, не дающем право на выбор. Бессмысленны любовь, привязанность к близким, богатство, успех. Вера в бога? Герой не думает о нем и не обращается к нему. Но что-то ведь важно? Важно не лгать. Людям и себе самому. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Важен каждый волос на голове женщины, которую даже не любишь. Или кажется, что не любишь, любовь обесценивается в мире, в котором все решено за тебя.

Бессмысленно все, потому что все мы избранники и каждого в конце ждет приговор — смерть. Окончательная смерть. После которой тебя не ждет суд выдуманного идола, где нет ни рая, ни ада. И все, что было до нее не имеет значения, все происходит под знаком ее, все ведет к ней. И если ты бежишь от этой истины, если ты не принимаешь ее — то ты уже сегодня живой мертвец.

Что остается? Быть живым здесь и сейчас. Другого места и другого времени не будет. Каждый прожитый день так впечатывать в память, чтобы вспоминать его потом вечность. Быть счастливым от простых вещей, радоваться краскам дня, шуму волн, дыханию Мари. И иногда мечтать, что есть надежда и один единственный шанс на спасение. Что можно прервать механический ход сливающихся друг с другом событий, нарушить раз и навсегда установленные ритуалы, сбежать, обрести свободу.

Неположительный.

Неотрицательный.

Герой повести вызывает странные и смешанные чувства.

Он не хочет смотреть на умершую мать, засыпает на похоронах, не сожалеет о ее смерти, на следющий день развлекается с девушкой.

Сразу поражаешься бездушности и безразличию этого человека.

Но в то же время поражает его честность, открытость, неспособность на ложь даже во имя своего спасения, иные взгляды на жизнь и ее правила. Хотя пусть он их и отрицает, но готов делать «как надо». Например, заводить приятелей или жениться на девушке, которую не любит.

Повесть трагична. Всего одна случайность...нелепая случайность...и вся жизнь рушится. До последних строк я не могла поверить в концовку. Слишком всё просто. И слишком сложно.

«Посторонний», несмотря на свой небольшой объем, отсутвие кучи размышлений и сложных хитростплетений сюжета, на самом деле очень трогает сознание и заставляет задуматься об очень многих вещах.

О случайностях, о безразличии, о том, все ли мы делаем по своему желанию, а не потому что «так принято», о судебных разбирательствах, о честности, о попытках насадить другому свое мнение, об абсурдности, о жизнии, конечно же, о смерти...

Если вы хотите знать что такое философия экзистенциализма, вам не нужно открывать учебники по философии, искать там Кьеркегора, Хайдеггера и Сартра. Достаточно прочитать вот эту повесть Альбера Камю, шокирующую с первой фразы:

Читая это произведения я был совершенно заворожен тем, что в 1942 году некто А. Камю совершенно точно угадал мотивы большинства моих поступков, показав и скрытые мотивы, о которых я и сам не догадывался. После прочтения этой повести я всерьез заинтересовался философией.

Повесть может понравится только тем, кто по своему мировоззрению близок к поздним софистам, Сократу и выросших из их учений экзистенциалистов, тем, кто считает, что «правда не всегда одна», а, может быть, ее и нет вовсе. Последователи же Платона, «идеалисты», сочтут это бредом больной фантазии. Но прочитать это стоит всем.

Акцентируя внимание на той же теме, что и эссе «Миф о Сизифе» этого же автора, «Посторонний» получился не менее, а, возможно, находя отклик в сердце читателя, более говорящим, непосредственно презентуя жизнь абсурдного человека, образом которого так восхищался автор.

Абсолютно честный, примирившийся с безразличием этого мира, протагонист по имени Морсе нашел внутреннее умиротворение и спокойствие в осознании этой нелепости и конечности человеческого удела, не придавая особого значения делам прошлого и миражам будущего, живет настоящим моментом, черпая из жизни все то, что ему доставляет радость. В его случае весьма приземленным вещам, будь то купание, времяпрепровождение с друзьями и встречи с любовницей. При том, что на фоне всего этого он недавно похоронил родного человека, — не помня, когда именно тот умер, — а вскоре и вовсе совершит преступление, в глазах общества, впрочем, менее постыдное, нежели само то душевное безразличие к трагедии жизни, с которым он живет и, сверх того, не скрывает этого. Чем и вызывая негодование и самое настоящее осуждение людей, не различающих в подобной искренности и открытости ничего человеческого, а, даже напротив, видящих угрозу, посягающую на их ценности и убеждения, которые поддерживают волю к жизни заложников веры и смысла, встретившихся лицом к лицу с олицетворением бездушной вселенной, от которой они скрываются за ширмой своих воззрений. О расплате за внутреннюю свободу и раскрепощенность, нескрываемую от других, и повествует произведение, являющееся не менее хорошей вводной в философию абсурда, нежели соответствующие монографии автора на эту же тему, но еще лучше взаимодополняющее последние.

Интересно, что ГГ книги не является стопроцентным правдолюбом. В книге встречаются несколько моментов, которые внимательный читатель может заметить, когда Мерсо лжёт, лжёт как другим, так и самому себе. Он не отказывается, полностью от маски лицемерия. Он, как бы носит её половину. Автор намеренно акцентирует на это внимание, как бы предлагая задаться вопросом: «А представте себе, что случилось бы с человеком, который полностью сорвал бы с себя эту самую маску ханжества?» Действительно, стоит пофантазировать... Думаю, если б Христос пришёл в современный мир, его как минимум, распяли бы трижды...

Правда Камю в конце пытается связать честность ГГ с его безбожием, как бы намекая на то, что именно вера в Бога толкает человека к притворству. Это далеко не так. Настоящая вера так изменеят личность с середины, что ей просто не надо уже притворяться, потому что человек по своей сути станет благороден. Это трудно понять пока не переживёшь. Но по-настоящему верующий человек никогда не подумает о смерти себе подобного, что «он не сожалеет, а ему лишь досадно», как высказался Мерсо. По-настоящему верующий всегда будет сожалеть и скорбить.

Конечно, учитывая философское направление, апологетом которого был Камю, следует понять его. Безусловно, его взгляды достойны всяческого уважения, но согласиться с ними я не могу.

На мой взгляд повесть про необычного человека, с совершенно другим мировоззрением, другими мыслями, человека который не может объяснить смысл своих поступков именно потому, что просто не хочет его объяснять для себя. Это повесть о постороннем для всех, кто его окружает. Его ценности, это ценности поверхностного мира, его внутренний мир — это внешний, да только перевернутый на изнанку. Он просто посторонний, он просто зверек заключенный в клетку, защищающийся от опасности человеческих рук и радующийся корму в миске.

7/10 Альбер Камю «Посторонний» -- повесть в жанре философско-психологическая драма. Автор, по сути, написал не художественную литературу для развлечения или просвещения, а свой новый философский манифест. Следовательно, и воспринимать произведение нужно не с литературной, а научной точки зрения. Тем не менее, Камю создал вполне цельную и читабельную повесть, которую интересно разгадывать, Язык нарочито сухой и не эмоциональный. Главный персонаж -- отстраненный и безжизненный человек, действующий больше на основе инстинктов и своих побуждений, чем в угоду смыслу; Но все это абсолютно идеально сходится, фокусируется в единую точку в развязке повести -- в заявлении автора, провозглашающего свою философскую идею.

Резюме: интересная как с философской, так и с литературной точки зрения повесть