fantlab ru

Ганс Фаллада «Каждый умирает в одиночку»

Рейтинг
Средняя оценка:
8.97
Оценок:
47
Моя оценка:
-

подробнее

Каждый умирает в одиночку

Jeder stirbt für sich allein

Другие названия: Один в Берлине. Каждый умирает в одиночку

Роман, год

Жанрово-тематический классификатор:
Всего проголосовало: 6
Аннотация:

В основу романа положена история берлинского рабочего Отто Квангеля и его жены, казненных гестапо в 1942 году. В тяжелейших условиях фашистского рейха эти никому не известные борцы немецкого Сопротивления долгое время на свои страх и риск писали и распространяли открытки с антифашистскими призывами.

Примечание:

Издание 2017 года «Один в Берлине. Каждый умирает в одиночку» является переводом восстановленного оригинального авторского текста, впервые увидевшего свет на языке оригинала в 2011 году. До этого публиковался сокращенный и отредактированный по цензурным и иным соображениям текст.



Каждый умирает в одиночку
1971 г.
Каждый умирает в одиночку
1973 г.
Каждый умирает в одиночку
1988 г.
Каждый умирает в одиночку (Том 4, книга 1)
2001 г.
Каждый умирает в одиночку. Том 1
2008 г.
Каждый умирает в одиночку. Том 2
2008 г.
Один в Берлине. Каждый умирает в одиночку
2017 г.




 


Отзывы читателей

Рейтинг отзыва


– [  5  ] +

Ссылка на сообщение ,

Жил да был человек маленький.

Как же печально, когда переводчик не владеет словом, когда формально, он переводит правильно, но по составляющей — неверно. Прекрасная книга, удивительная книга, книга наполненная страхом, болью, ужасом, отчаянием, искоркой жизни превращается у такого переводчика в пустоту с картонными персонажами, за которых не страшно, за кого не переживаешь, ты не чувствуешь атмосферы Берлина времен второй мировой, когда любое слово, любой взгляд — это виселица. Тебе так все равно на происходящее, что ты способен отложить книгу и забыть про нее. Про уникальную книгу просто забыть, потому что переводчик оказался не готов к передаче материала.

Я благодарна Наталье Касаткиной, Ирине Татаринова и Вере Станевич, которые в 1988 году создали еще один перевод книги (первый был в 1971), когда я по первым двум предложениям поняла, что правильно считывала идею книги и поэтому, скрипя всем, чем может скрипеть читатель продолжала вгрызаться в текст и в героев. Всего два их предложения, можно сказать, сдружили меня с книгой, не с переводом от Нины Федоровой, который я все же дочитала, уже понимая, как она не дотягивает до красоты формы и слова, а именно с книгой. Наверное, все же человеку, который не пережил вторую мировую или пережил ее в младенчестве, трудно, даже как оказывается — невозможно, передать человеческую усталость, человеческий страх, человеческое умение поднять голову над страхом. Читаешь о наградах переводчика и недоумеваешь, что же с ним произошло, что он замусорил текст, не усложнил, а именно замусорил, почему выбрал из всего многообразия синонимов в великом русском у слова «угнетало» — «невмоготу»? Как вышло, что при строительстве предложения, женщина не устает, а остается бодрой. Это мелочи, но из них возникает мир. И именно из-за такого он или дышит или остается просто буквами на бумаге.

В переводе 2017 все осталось на бумаге, ничто не задышало, не вышло в мир, не родило человеческой идеи. В книге есть интересное замечание автора:

"– А вы помните, Квангель, – спросил Эшерих, – сколько писем и открыток написали в общей сложности?

– Двести семьдесят шесть открыток, девять писем.

– Стало быть, целых восемнадцать штук нам не сдали.

– Восемнадцать… вот моя работа за два с лишним года, вот вся моя надежда. Восемнадцать штук, оплаченных жизнью. И все-таки целых восемнадцать!

– Только не воображайте, Квангель, – сказал комиссар, – что эти восемнадцать штук передаются из рук в руки. Нет, их нашли люди, у которых у самих рыльце здорово в пушку, потому они и не рискнули сдать открытки. Эти восемнадцать тоже ни малейшего воздействия не оказали, мы ни от кого об их воздействии не слыхали…

– Выходит, я ничего не достиг?

– Выходит, вы ничего не достигли...»

Вот и с переводом 2017 так, он ничего не достигает, только если не попадает в руки тех, кто уже начитан, кто может среди этой замусоренность, невыразительности увидеть саму идею. Но это их заслуга и тех, кого они читали раньше, а совсем не переводчика. В конце книги есть послесловие от Альмута Гизеке (нам не удосужились пояснить кто этот человек), где говорится о стиле книг Фаллада и подмечается, что Берлин в его книгах всегда действующее лицо, всегда что-то очень значимое. И ведь, скорее всего Нина Федорова переводила это послесловие для книги и встает вопрос, как вышло, что в ее переводе Берлин пропадает? Он не действующее и не значимое, он просто название улиц, подворотни и задние выходы. Он не индивидуален, он любой город мира. Это было бы замечательно для любой другой книги, а не для той, где главное — это маленькое сопротивление власти Гитлера, когда он сам кажется так рядом, буквально за углом, это ведь его город. Печально, что есть все для того чтобы передать русскочитающему читателю (простите за тавтологию) такую уникальную по содержанию вещь, так уникально созданную и увы «вы ничего не достигли». Хорошо все же, что есть другой перевод более ранний, сумевший схватить и передать идею и читать надо его, потом просто переместиться в 17 главу нового и вернуться обратно в старый перевод. Потому что уже жалко в новом звучит: «Особо акцентированные слова выделены курсивом.» Не интонационно в предложении, чтобы мы не смогли их упустить, а курсивом! Беда.

Но перейду уже от перевода к самой книге. В конце послесловия Альмута Гизеке (кто бы он ни был), хорошо сказано:

»...посыл о том, что даже самый малый акт сопротивления имеет значение.»

Тут не поспоришь. И для любого немца, как и для любого человека на Земле, особенно после войны было значимо знать, что были люди в самой Германии и тем более под боком у Гитлера не согласные с его политикой и пытающиеся сделать хоть что-то против него, сами немцы. Сделать, как уж умеют, даже если кажется, что ручками вовнутрь:

"– Секундочку! Разумеется, вы правильно сделаете, если перед уходом выпустите из шкафа человека, который там спрятан. Когда я осматривал вашу спальню, он, по-моему, уже сильно страдал от духоты. К тому же в шкафу, наверно, много нафталина…

Красные пятна сбежали с ее лица. Побелев как мел, она смотрела на него.

Эшерих покачал головой.

– Эх, дети, дети! – сказал он с насмешливой укоризной. – Работать с вами легче легкого! Заговорщики, называется! Боретесь с государством детскими уловками? Ведь только себе и вредите!»

Тогда было, в 1947 было важно знать, что они сражались хотя бы так, хотя бы детскими уловками, а сейчас важно понять, что один ты может и умираешь, но точно сражаться не должен в одиночку, только если вас много, если каждое звено цельное вы можете победить. Ведь если читать книгу и смотреть, как расходятся круги по воде, то единственная светлая нота в книге, дарующая жизнь, возникла не благодаря деятельности одиночек.

Другое время — другие выводы.

Уже нельзя быть просто хорошей и доброй женщиной, уже надо понимать и оценивать свои поступки, потому что, вы только задумайтесь, добрая и хорошая Хета Хеберле, понимая что поступает неверно отправила на квартиру к женщине дающей приют сопротивляющимся режиму, того кому сама не доверяет и что вышло? Ничего хорошего. Маленькая квартирка перестала быть прибежищем и возможно стала даже ловушкой.

Да, книга о маленьких людях. Тем она и хороша. Маленький человек и может мало, он не учитывает большего. Его заботы малы. Он не умеет смотреть широко. Тут каждая история о том, что сопротивляться можно и это правильно и одновременно о том, что надо быть больше, чем просто маленький человек, нельзя победить громадину, если ты мышка с плакатом. Увы, но нельзя. Хоть слон и боится мышек. Даже, если мы возьмем за пример счастливую историю Куно, то там получилось все хорошо лишь потому, что в семье маленьких людей был большой, умеющий учить. Лишь потому, что сам мальчишка решил, что он больше, чем маленький человек и потому что уже одно большое государство потеряв миллионы жизней, снова зажгло солнышко над миром. Мы не будем сейчас говорить о том, что было в этом самом государстве, но оно не уступило, не встало на колени, а большими людьми, которые в своей повседневности были может и маленькими, встало на защиту человечества.

Повторюсь: другое время — другие выводы. И об этом должен был петь новый перевод книги. Он должен был подчеркивать одиночество людей выбирающих быть одинокими, каждый раз подчеркивать мысли и поступки, ведущие к одинокой смерти. Ведь важно не только сопротивляться, но и объединяться и в идеях, а не ради одного человека и с готовностью бросать любое дело, когда человек нужный оказывался рядом. Важно признавать свои ошибки, смотреть правде в глаза.

Фаллада тем и хорош, что смог в своей книге показать неподготовленность людей, все еще неверящих в происходящее, их зацикленность на себе, их неумение сопротивляться грубости, неумение вовремя замолчать, как легко любого запугать, если у него нет ни цели, ни идеала и он не знает что хочет получить в конце, кроме личного уютика. Он как раз и рассказывал о таких людях, которые плыли по течению, которые бы хотели, чтобы был кто-то сверху, который говорил бы как делать, они себе такого и выбрали. Только вот не разглядели, что он с минусом, но ведь и не хотели смотреть на это, лишь бы кто-то уже отвечал за них, как это не прискорбно, но и сейчас такое практикуется. Поэтому нам и напоминают:

«Видите ли, Квангель, разумеется, было бы в сто раз лучше, если б нашелся человек, который говорил бы нам: вы должны поступать так-то и так-то, у нас такой-то и такой-то план. Но будь в Германии такой человек, тридцать третьего года никогда бы не случилось. Вот нам всем и пришлось действовать в одиночку, и переловили нас поодиночке, и умереть каждому тоже придется в одиночку. Но мы ведь все равно не одиноки, Квангель, и умрем все равно не напрасно. В этом мире ничто не происходит напрасно, а поскольку мы боремся за правое дело против грубой силы, то победа в итоге все равно будет за нами.»

Разговор большого с маленьким.

Нас предупреждают, что в книге много страшных моментов, но они правдивы и поэтому остались в книге. Опять же эти страшные моменты не для нашего циничного или привыкшего времени, их нужно было усиливать. Не устрашнять додумывая текст, а мыслью или словом, хотелось в переводе видеть безысходность, понимать отчаяние человека на допросе, который раз за разом из-за унижения выдает людей, понимает, что делает, сопротивляется, но продолжает выдавать, потому что он мышка перед тем, кто никуда не спешит, он уже там, где ему хорошо. Читать не про видимость потери самооценки, а кожей ощущать, как она падает, пугаться от смены ролей или реветь голосом от отчаяния, что такое происходит, а все шло мимо, все страшно не было страшным и случалось с картонными людьми, не потому что Фаллада не написал, он написал в 1947, когда хорошо помнился этот страх, переводчик нашему времени это не передал. Беда, когда видишь, как теряется книга, превращаясь в обыденность.

А ведь книга как хороший урок для одиночек. Книга как хороший урок для тех, что думают: «Оно само рассосется». Книга, напоминающая о том, что может ты и маленький человек, но поступки твои должны быть, как из Баллады о маленьком человеке Рождественского:

…А когда он упал —

некрасиво, неправильно,

в атакующем крике вывернув рот,

то на всей земле

не хватило мрамора,

чтобы вырубить парня

в полный рост!

Оценка: 10
– [  4  ] +

Ссылка на сообщение ,

Безумству храбрых поем мы песню...

Роман написан довольно оригинальным литературным стилем — как будто читаешь книгу начинающего литератора, но может быть даже не литератора-писателя, а очеркиста или кого-ещё, более близкого к журналистике, нежели к писательству. Скорее всего это ощущение исходит из некоторой газетно-очерковой стилистики повествования, когда автор в силу ограниченности отведённого ему места в газетной полосе старается изложить материал максимально точно и скупо, без литературных завитушек и разводов.

Однако это вполне полноценный художественный роман, основанный на фактических данных и документах нацистской Германии. Скорее всего эту книгу правильнее будет считать романом-реконструкцией, потому что если фактическую сторону Фаллада мог взять из сохранившихся архивных документов, то внутренний мир героев и персонажей книги ему, вероятнее всего, пришлось и додумывать, и предполагать, и догадываться, и фантазировать — все это с безусловной опорой на факты. И вот это реконструирование внутренней жизни персонажей позволило полудокументальной книге приобрести черты художественного произведения.

Не уверен, что у Фаллады получилось широкомасштабно изобразить черты общественной жизни Германии конца 30-х — начала 40-х годов. Но скорее всего автор и не стремился сделать это — думаю, что догадаться о многом недоговоренном читатель может и сам, опираясь на те детали и нюансы, которые в романе есть.

Антифашистская и антигитлеровская направленность книги очевидна, однако в ней нет ни антисоветскости, ни прозападности (равно как нет просоветскости и антизападности) — перед нами просто попытка описать по горячим следам отношение к режиму части обычных рядовых германских граждан (при этом части явно количественно незначительной). Однако в романе великолепно отражена атмосфера всеобщей подозрительности, страха, мнительности и доносительства, смирения и покорности всех и вся перед режимом.

Оценка: 9
– [  6  ] +

Ссылка на сообщение ,

Антифашисткий роман немецкого писателя, написанный в 1947 году, в основу которого легла реальная история сопротивления обычного немецкого рабочего и его жены.

При словосочетании «немецкий антифашисткий роман», нам на ум приходят в первую очередь Ремарк и Грасс. Поэтому этот роман не настолько известен как должен.

Реальная история Отто Квангеля и его жены, немолодой пары из Берлина, которые на свой страх и риск занимались антифашистской агитацией, подбрасывая в подъездах соответствующего содержания открытки.

Автор постепенно раскрывает атмосферу ужаса и страха, царящих в немецком обществе. На фоне мужественного Квангеля , Фаллада показывает нам и антигероев — шпика Боркхаузена, ради лишней марки готового отправить в концлагерь своего дружка; гестаповца Эшериха, самовлюбленного карьериста; подлого развратника Клуге, плевавшего на женщин, которых он обманывает.

Эффектом бабочки в романе происходит последовательность событий, одно влечет другое. Каждому воздается по заслугам. Автор заканчивает роман на доброй надежде, на вере в светлое будущее Германии, на вере в излечение нации.

Оценка: 10
– [  7  ] +

Ссылка на сообщение ,

Книга очень впечатлила . Истории главных героев очень интересны и заставляют соопереживать ,а потом и восхищаться их силой духа и убеждениями .Атмосфера очень мрачная и осторожная ,никаких разговоров по душам .Человек человеку — волк .

Автор без сомнения очень любил свою страну и ее людей ,достаточно подробно описывает как нация дошла до такого состояния , как пала духом ,как произошли подмены понятий .

Оценка: 9
– [  10  ] +

Ссылка на сообщение ,

Ханс Фаллада оставался в Германии весь период правления нацистов. Многие немецкие писатели уехали за океан ещё до победы Гитлера, вернулись, когда всё уже давно закончилось. на этом основании объявили себя антифашистами и осудили всех остальных сограждан. Фаллада оставался со своим народом и при этом ни разу за 12 лет не высказался в поддержку режима. Хотя его убеждали весьма настойчиво. Его свидетельство — свидетельство очевидца. Ему веришь, даже когда поверить трудно.

Основное впечатление от романа — физическое ощущение страха. Война только началась, похоронок приходит немного, бомбы на Германию падают очень редко, и даже машина террора не до конца ещё отлажена. И, тем не менее, очень страшно. Даже тем, кто воспринимал переворот 1933 как революцию, как торжество национальной идеи, как устранение старой политической элиты, провалившей всё, что от неё зависело. Теперь, спустя семь лет, страшно всем. Не только выступить против режима. Страшно запоздать с официально утверждённым приветствием. Страшно помочь или просто пообщаться с людьми, которые могут оказаться под подозрением. Страшно не донести на них — за недонесение теперь тоже можно получить смертный приговор. Донести тоже страшно — могут поднять твоё досье и превратить из свидетеля в подозреваемого. Даже тот, кто честно служит власти, ни от чего не застрахован. Хорошая работа, конечно, ценится, но место в тылу может потребоваться тому, кто умеет демонстрировать лояльность режиму — демонстрировать напористо, в правильной форме, в нужное время и в нужном месте.

Жуткая атмосфера на страницах книги достигается не нагромождением ужасов, а достоверным психологическим рисунком каждого из героев. Великие реалисты середины века это умели. Только в отношении особо нелюбимых персонажей эмоции начинают подменять объективную картину. Но главное для автора — не осудить, а понять, как нация смогла дойти до такой жизни. И как жить дальше.

Оценка: 9


Написать отзыв:
Писать отзывы могут только зарегистрированные посетители!Регистрация




⇑ Наверх