Донна Тартт «Щегол»

Я долго мучила этот роман, сначала слушала, потом читала, с перерывом — не меньше года. Сама удивляюсь, почему грызу этот кактус: ни первый, ни второй романы Тартт мне не понравились, но я почему-то наивно решила, что если третий все так хвалят, надо почитать его, даром что в нем 100500 страниц. Эпический труд переводчицы Завозовой, как говорил Ницше, тот случай, когда читатель получает больше удовольствия от своего усердия.

Нет, все еще не вижу ничего, за что Тартт так любят некоторые мои друзья. Говорят, что за стиль, но я не вижу там никакого особенного стиля, кроме тягомотного разжевывания совершенно не значимых для сюжета деталей. За стиль можно любить Набокова или, например, Хармса, что применительно к ним имеется в виду под «стилем» — это мне понятно, а у Тартт — нет. И что самое печальное, у нее за этими деталями и многословием не видно леса. Я не вижу персонажей живыми и за их дела не переживаю, несмотря на все супер-детальные описания, что они ели на завтрак. В противоположность тому же Франзену, например, — у него, по сути, тоже описание простых дел простых людей, довольно детальное, но почему-то Франзен производит на меня совершенно сокрушительное эмоциональное впечатление, и то, что твоится с его героями, вызывает живейший отклик, потому что все это бывает, я сама все эти эмоции в жизни и в отношениях испытывала, это настоящие люди. А с Тартт как-то ни разу не было подобного совпадения. Напротив, то у нее герои занимаются какой-то бессмысленной нудотой и это растягивается на сотни страниц, то внезапно без предупреждения это переходит в такой же страшный и бессмысленный треш, и хочется сказать, стоп, остановитесь и осознайте, что вы вообще твоите. «Щегол» в этом плане не более показателен, чем все остальные романы. Если брать ту же «Тайную историю», то вся история учебы и тусовки этой золотой молодежи идет по разделу «бессмысленная нудота», как в «Щегле» — часть, где герой, имя которого я уже успела забыть, живет со своим отцом и пьянствует с новообретенным дружком. В «Тайной истории» бессмысленный треш начинается с этой пародии на элевсинские мистерии, а в «Щегле» — с того момента, как герой приезжает в Нидерланды, уже в самом конце. Но если раздел «треш» хотя бы двигает сюжет, то к чему было тратить столько страниц на живописания того, как герой «Щегла» в очередной раз нажрался и вел себя неадекватно и как их жизнь в целом катилась под откос (но не докатилась по чистой случайности) — этого я не понимаю.

Другая проблема со «Щеглом» — я просто не верю. Не верю, что можно столько лет быть наркоманом и сохранить человеческий облик, да еще и стать супер-преуспевающим торговцем антиквариатом, который шикарно во всем разбирается и обводит полупрофессиональных клиентов вокруг носа — так долго и так удачно. Конечно, я ничего не понимаю в торговле антиквариатом, зато выросла в российской провинции в 90-е и наркоманов повидала на своем веку достаточно. Для меня это всегда признак стремительного и обычно необратимого падения на дно, какие там годы, уже через месяцы люди теряли человеческий облик, и по ним было сразу видно, кто перед тобой. Уж не знаю, может, у героя «Щегла» какие-то элитные слабенькие наркотики, пшик один без губительного воздействия на организм — но к чему тогда так живописать, когда и сколько он там напринимал на полкниги?

Композиционно тоже есть сомнения. Сначала автор нам поминутно буквально описывает, как в поздне-школьные годы герой бухал и блевал на ковер. Ну ок, с кем не бывало. И так — триста страниц. А потом — упс! — прошло восемь лет, я преуспевающий торговец антиквариатом. Да с чего бы? Почему мы должны тебе поверить, если ты, герой, продолжает вести себя, как старшеклассник, то есть, простите, бухать и блевать, и ничего больше? Тут что-то не то между тем показываемым довольно высоким социальным статусом и доходом и тем, что как герой по факту себя ведет, какое-то несовпадение — потому, что такое поведение просто не может привести к таким последствиям — либо автор замалчивает одну сторону его жизни, а показывае нам самую грязную. И дело даже не в том, что мне не нравится герой — дело в том, что происходящее с ним неинтересно. Пропащая душонка, искалеченная и сама этого не осознающая, живой труп, по-настоящему в жизни ценящий две не принадлежащие ему вещи: украденную невесть зачем картину и чужую девушку, и все это — издалека. А все остальное, что есть в его жизни, если задуматься — какая-то грязь и мрак, притом он сам ее такой сотворил. Нет, я не вижу катарсиса в возврате картины и восстановлении доброго имени торговой компании, который происходит в самом конце.

Да и все остальные герои, которые появляются на сцене, в общем, такие же (кроме Пиппы и Хоби). Тоже пропащие, несмотря на всю кажущуюся попытку «жить настоящей жизнью». От них веет чем-то затхлым, они не интересны ни как личности, ни как судьбы. Единственный персонаж, который вызывает симпатию и интерес в этом балагане — это Хоби, и удивительно вообще, что автор сохранила его таким, неиспорченным, что ли, на протяжении всего текста. «Цельный характер», как говорили русские литературные критики, верный себе от и до, и не потому, что это сознательные решения или принципы, а потому, что это действительно характер. Что до героя, то у него как раз характера нет, и в этом-то и проблема. Появление Хоби в любой сцене придает ей некоторую прелесть, потому что сразу знаешь: на него можно расчитывать, в том плане, что его действия пусть не всегда логичны, но последовательны. Но этот персонаж так и остался для меня единственным достоинством романа.

По итогам — мне эта книга не дала буквально ничего. От таких больших реалистичных романов ждешь, прежде всего, не интересного сюжета, а какого-то острого эмоционального отклика на отношения и события, чего-то в плане отношения людей некартонного, цепляющего и тонко подмеченного. У Франзена все это есть. У Флобера все это есть. А у Тартт — поддельные елочные игрушки, вроде и объем нагнала, и кучу персонажей с непростыми историями, и вымученную эту картину — но нет, никакого отклика. Бессмысленная жизнь бесхарактерного американского наркомана ничем меня не трогает, и не надо приплетать сюда тягу к искусству — в это все равно не верится.

Ради меня звезда ехидно не упала.

Черный кот идет напротив меня, мама:

Где фортуна на меня тут наплевала?

Почему они с трамплина – я с подвала? (с) Loqiemean

***

Донна Тартт – уникальный писатель. Нашумевший. Пулитцеровская премия. Три романа, на которые у неё ушла половина жизни. Глубочайшие полотна, многогранные, тройные смыслы и двойные прочтения.

А теперь давайте серьезно. «Щегол» — уникальный роман. Пулитцеровская премия. Десять лет ушло на написание. Экранизация. Бестселлер. Высочайшие оценки и отзывы.

Сюжет романа завязан на судьбе Тео Декера – американца, ставшего жертвой теракта. Ему «повезло» оказаться в неправильное время в неправильном месте.

А теперь давайте ещё серьезнее и честнее. Без купюр и самообмана.

«Щегол» — роман о становлении главного героя – Тео. Правда же иная – это роман о псевдостановлении. Если вы ждете увидеть взросление и становление героя – эта книга не для вас. Тартт может увлечься описание одного-двух дней из жизни Тео (вполне важных днях, претензия не в этом), но потом выдать «восемь лет спустя».

«Щегол» — роман о высоком искусстве. Теперь правда – искусства тут мало. Несколько абзацев об антиквариате со странными названиями (не терминами, увы). Немного о картинах. О Рембрандте, например. Пожалуй, настоящие искусствоведы останутся недовольны. Обычные люди, которые далеки до искусства, вероятно, ахнут от восторга. Если смотреть более критично, то ахать тут не от чего. Никакого анализа картин или искусства, кроме того, что будет в финале. Но о финале чуть позже.

«Щегол» — роман-мозаика. Многие говорят, что здесь несколько жанров. Давайте более честно – это реализм с претензиями на любовную составляющую и детектив. Так вот любовная линия безудержно слаба и скучна (о ней говорится, но её нет). Детективная линия – это пара глав в самом конце. Да и какой тут детектив, когда всё происходит по истинному канону Бога из Машины?

«Щегол» — образчик ПТСР. На деле же ПТСР уделено внимания лишь в первых нескольких главах. Хотите узнать больше о ПТСР? В сети можно найти множество фильмов на эту тему. Художественные, документальные, байопики. Да хотя бы из недавнего – «Сильнее» с великолепным Джейком. Или можете послушать (а лучше посмотреть клипы) группы FFDP, их позднее творчество. Вот там действительно речь о ПТСР. Тут же это – обычный ярлык, маркер для галочки.

«Щегол» — динамичный роман. А вот и нет. «Щегол» — образец романа-воды. Где-то недоволен один Лев Толстой. Тартт однозначно перещеголяла (вот каламбур) автора «Анны Карениной» и «Войны и Мира». Не кривя душой – сюжет «Щегла» пересказывается за три минуты. Проверено самолично. Для примера – полстраницы занимает монолог одного из персонажей на светском приеме. Монолог этот рассказывает о каком-то персонаже, которого даже нет на страницах. Вопрос – зачем? Для объема? Для аутентичности и атмосферы? Увы.

Чтобы обойтись без голословности – под спойлером будет полный сюжет «Щегла»:

Финал романа оказался очень странным. Ощущение такое, будто Тартт вспомнила, что «не додала». Поэтому финале вы получите объяснение от Тео и от самой Тартт. Выглядит это очень несуразно. Впрочем, предфинал тоже несуразный (речь о Голландии; эта часть очень отличается от прошлых семисот страниц).

Так ли все плохо? Не так. Роман мог бы стать действительно интересным, сильным и глубоким. Изначальный посыл очень силен – ПТСР, искусство, психологизм. На деле же Тартт не дотягивает ни одну из линий. Провисают абсолютно все аспекты романа. Вместе с тем похвалить точно нужно стартовые главы до Лас-Вегаса. А вот уже после начинается упадок, особенно главы про дружбу с Борисом и главы о наркотиках. Наркотические бредни безумно скучны, они полны графоманства. Хотите найти забавный трип? Альбом Dope D.O.D. вам в помощь (Acid Trip). Или клип Ракима – LSD (A$AP Rocky – LSD).

Вывод: «Щегол» — роман претенциозный. Многие прочтут его и подумают, что причастились чего-то особенного. Тартт постаралась угодить многим читателям, угодила ли? Если судить по оценкам, то да. Но насколько они реальны? Есть мысль, что многие читатели действительно ставят завышенные оценки «Щеглу», дабы искусственно облагородить прочитанное. Вы только посмотрите на количество отрицательных отзывов на роман на фантлабе. Чем не показатель?

3 еле живых щегла из 10.

PS: интересно, сколько минусов получит эта рецензия?

Я обожаю, когда актеры способствуют своей публичностью и харизмой популяризации чтения у своих поклонников — и тут в сторону Ли Пейса мне следует от чистого сердца сделать книксен: он и Дюну читал, и Донну Тартт (меня уж точно) с русскоязычным читателем познакомил.

И если от её «Тайной истории» я оторвалась глубоко ночью, захлопнув книгу только на последней странице, то от столь расфуфыренного рекламой «Щегла» у меня чувство исполненного наказания.

Чтобы начать этот кирпич потребовался автобус из Перми аж до Березников, а чтобы финишировать — еще три месяца...

Это совершенно не значит, что книга скучна или бесталанна, это только несовпадение по менталитету, возрасту, да хоть по волнам из космоса. Это что-то для меня, но не сейчас. И да — Достоевщина в её книге шаблонна, как ни крути. Это как я бы начала строчить об американцах. На стереотипах.

Т.е. местами и временами — книга волшебна. А местами — eb vashu mat`

В этот раз буду краткой. Не понравилось. Совсем. Я бы сказала, до тошноты.

Я с большим увлечением читала «Тайную историю», но это….

Очень много слов, причем довольно-таки пустых, напыщенных, направленных на то, что в одном бессвязном потоке они будут усиливать друг друга и создавать ощущение интеллектуальной прозы. Сомнительно. А между тем на таком материале можно было бы далеко уйти. Осталось ощущение псевдо: псевдовоспитательного романа, псевдостраданий, псевдопсихологизма. Одна лишь эксплуатация эмоций читателя без какой-либо глубины или потребности.

Книгу часто сравнивают с «Большими надеждами» Диккенса. Небо и земля. И если отчетливо видно, что его герои развиваются, то в случае книги Тартт складывается впечатление, что повороты сюжета, которыми она пытается расшевелить героя, лишь больше заставляют его сжаться и углубиться в себя.

Но вот какая вещь. Есть такая особенность у жертв, травматиков (а герой, безусловно, травматик): иногда они настолько проникаются своей болью, несправедливостью, своим страданием, что в конечном счете (если копнуть глубже) может оказаться, что кроме этого внутри них ничего и нет. Пустота. Nada. Именно поэтому они свое страдание отпустить и не могут, потому что без него у них ничего не останется. А жертва — чем не достойная роль на всю жизнь? И их можно поставить в любую обстановку, даже связать с искусством, сблизить с другими людьми, но ничего не изменится.

Возможно, будь книга написана от 3-го лица, она вышла бы убедительней. Но на такое потребовалось бы гораздо больше мастерства.

Хочется надолго занять себя чтением, но лень что-то искать или всё надоело? Идеально! Если читали предыдущие романы автора, то ещё и предсказуемо: не ждёшь потрясений, но и (пост)модерна с вывихом мозга не получишь. Несмотря на все титулы и награды, роман не показал какого-то прорыва, даже минимального роста в мастерстве автора, так что если не зашли предыдущие книги — не зайдёт и эта. Единственное, кто-то, видимо, миз Тартт надоумил, что в её манере топить к середине романа беспросветную чернуху просто жизненно не хватает выходцев из бывшего СССР:)

Собственно, главная проблема этой и предыдущих книг — неумение или патологическое нежелание сокращать. И если в описания эта вода хоть как-то вписывается, то диалоги от неё просто чахнут. Особенно убивает манера разрывать короткую реплику героя вставкой авторских слов на страницу. Зачем? Хороший, живой диалог должен вообще быть понятен без слов автора. Остросюжетные описания тоже прихрамывают. Вот речь рассказчика, конечно, удалась, в отдельных его переживаниях КПД эмпатии близок к 100%, тем более это первый роман автора про «современность», про XXI век со всеми родными атрибутами (но и с неизменным авторским флёром столетней классики). Герои вышли хорошо наполненные, некоторые даже откровенно вкусные, с которыми тоскливо расставаться. А вот реализма, несмотря на весь наноузор деталей, мало. Какой-то весь из себя вымышленный, нелогичный теракт, странное поведение раненного персонажа, нелогичные метаморфозы главного героя — ощущение, что всё, кроме линий отца и Бориса — магический реализм. Но это, видимо, так задумано. Хорошо, хоть картина реальная.

В целом роман, конечно, переоценён, хотя приятно, что аргумент «многобукаф» уходит, и большие тексты снова ценятся. Если отбросить пару вкусных, удачных образов героев, то в самом центре останется... домашнее задание на тему «Целебная сила высокого искусства бла-бла-бла...» Просто девочка-отличница засела за уроки на 10 лет, подняла кучу литературы и таки написала на свою обыденную пятёрку с плюсом 900-страничное... школьное сочинение на заданную тему.

И все-таки я рискну высказать свои мысли по поводу этого романа, не претендуя на объективность, ибо Донна Тартт прочно утвердилась в числе моих любимых авторов. Как и предыдущие ее книги, этот роман пронизан традицией — здесь есть немного от Диккенса с его неспешностью и монументальностью, немного лихих ноток современности, тонкий юмор О'Генри и декадентство Оскара Уайльда. Это неспешное повествование пропитано трагизмом самой жизни и неизбывной любовью к искусству. Сложное и неоднозначное произведение, оно обожжет душу, разбередит старые раны, перевернет всё с ног на голову, заставит смеяться и плакать, а потом снова обожжет. Жанр его определить непросто — он сочетает в себе черты воспитательного романа и романа философского, плутовского романа и романа-путешествия. Это история о поисках себя в бездне отчаяния, о попытках вырваться из порочного круга, найти и понять самого себя, роман о взрослении и становлении. Это калейдоскоп лиц и судеб, ситуаций, эмоций и переживаний, это жизнь во всем ее причудливом многообразии. С одной стороны, это описание жизни обычного парня, с другой — парня необычного, на долю его выпало немало передряг и испытаний. Трудно представить, что сюжет описывает лишь пятнадцать лет его жизни, заканчиваясь, когда герой остается на перепутье в свои неполные тридцать. И мы можем увидеть его дальнейший путь, а можем попрощаться здесь, на оживленном нью-йоркском перекрестке.

Тео — обычный подросток, вдруг в одночасье оказавшийся сиротой и обладателем бесценной картины. Удивительно его восприятие этого полотна, его ощущения при взгляде на него — совсем нетипично для тринадцатилетнего человека. В этом видно влияние матери, любившей живопись и вдохновлявшейся ею. И эта картина для Тео теперь стала неким символом, объединившим в себе воспоминания о матери, о прежней счастливой жизни, надежду и опору в будущем, и постоянство в настоящем. Ведь пока картина у него, мир стоит на месте, это константа, точка отсчета. Это больше, чем просто картина, это всё, что есть у него. Долгий и тернистый путь предстоит пройти Тео, встретить на своем пути дружбу и предательство, любовь и потери, обрести призвание, преодолеть себя. Сломлен ли он потерями и мытарствами — вопрос сложный и неоднозначный. Характер героя не так прост, как может показаться. В его душе есть и черная пропасть отчаяния, и нотки надежды на лучшую участь. Безусловно, смерть матери и вынужденная жизнь с отцом-алкоголиком и игроком подкосила его, знакомство с Борисом сделало наркоманом, но есть в его жизни и лучик надежды — старый антиквар Хоби и рыжая девушка Пиппа. Я не буду разбирать каждого героя в отдельности -по большей части я пишу для тех, кто уже знаком с этой книгой, потому что я просто не представляю, как говорить о ней с непосвященным. Нужно прочувствовать ее, пережить, переболеть ею, пропустить через себя, чтобы осознать степень отчаяния Тео, понять его попытки обрести почву под ногами, принять его метущийся дух. Пиппа, Хоби и Борис -ключевые фигуры в жизни Тео, они во многом повлияли на его формирование как личности, каждый из них что-то дал ему и что-то обрел взамен: Хоби был его наставником и чутким опекуном, отцом, каким никогда не был его настоящий отец, Пиппа — любовью и болью, Борис — другом и предателем.

Отдельно стоит сказать об атмосфере романа. Она пронизана неспешной музейной неторопливостью, запахом старой мебели, антиквариата, камфары и олифы. Тартт так точно и красочно описывает пустыню Лос-Анджелеса, что мы словно чувствует дыхание сухого ветра и колкость песка, так точно рассказывает о мастерской Хоби, что мы словно видим пылинки в воздухе и запах полироли. Мы чувствуем и холодный ветер нью-йоркских улиц, шум машин и твердость камня. Мы идем вместе с Тео, путешествуем с ним, смотрим его глазами на картину и неторопливо восхищаемся точно выписанными деталями, мы слышим философские рассуждения Хоби и проникаемся его житейской мудростью, мы увлекаемся порывистостью Бориса и вот уже бежим следом за ним, не поспевая за полетом его мысли, вдохновляясь его неунывающим жизнелюбием, нахальным оптимизмом и бурлящей энергией. Мы сидим вместе с задумчивым Тео в его спальне и рассматриваем фотографии улыбающейся Пиппы, предаемся мрачным мыслям и радуемся встрече со старыми друзьями. Тартт умеет заставить читателя не просто сопереживать герою, но проникать в его мысли, чувствовать его, жить тем, чем живет он.

Тео удивителен тем, что он амбивалентен — он не плохой и не хороший, не злой и не добрый, но он и не аморфный. Он — цельная личность, сложная и неоднозначная. Вокруг него строится все повествование, он — его центр и двигатель. Через проступки и отношения мы раскрывает для себя характер Тео, словно снимаем шелуху с луковицы. Он показывает свой характер через других людей, через поступки, восприятие, но более всего — через картину. То, как он ее видит, как воспринимает, как трепещет его душа — это сугубо личное, словно он оголил перед нами свои нервы, показал уязвимость и незащищенность своей души. Это не просто изображение привязанного к жердочке щегла — это сам Тео и та привязь, которая не отпускает его, бередит душу, заставляет механически двигаться, не чувствуя интереса к жизни.

Этот роман очень личный — он словно принадлежит всем и не принадлежит никому. Каждый увидит в нем что-то свое сокровенное, проникнется им, он ворвется в жизнь и не отпустит до последней строчки. Его невозможно разобрать на составляющие — он един во всем своем хитросплетении и многообразии сюжетных поворотов. Это единое неразрывное целое, и говорить о чем-то в отдельности — значит обеднять его. Это, безусловно, важная и нужная книга, книга серьезная, заставляющая думать, эту книгу нужно пропустить через себя, выстрадать и осмыслить. О ней сложно говорить, но говорить нужно. И позже я обязательно дам ее прочесть своей дочери.

Ох уж этот «Щегол». Я его «мучил» с сентября 2020 года по январь 2021 (с перерывами). Мне ни одна книга так тяжело не давалась, как эта. (то же «Преступление и наказание» прочиталось намного быстрее).

«Воды» здесь столько, что позавидует САМ Стивен Кинг (хотя, он этой книге дал высокую оценку). Я ожидал одно, а получил совершенно другое. Начало интригующее, интересное. Потом же началась «вода», не относящаяся к сюжету. Картина уходит дааалеко на задний план, как будто сама автор забывает о ней, ну периодически о ней вспоминая. Чуть позже начинается описание всей жизни глав. героя, у которого в основном: наркомания, пьянство, ссоры. Итак до конца книги. Мне это совершенно не интересно было читать, а реально скучно. Динамика отсутствует совершенно, книга реально тяжело читается. Даже не знаю, зачем я себя мучил...

ПыСы. К остальным романам данной писательницы я даже боюсь подходить, хватит с меня её «Щегла».

В свое время на «Щегла» я наткнулась случайно, прочесывая Интернет в поисках какого-нибудь годного арт-детектива — в одной из статей именно роман Донны Тартт был назван первым в списке самых рекомендуемых книг этого жанра.

В моем случае это была аудиокнига — формат, когда чтец становится чем-то вроде твоего личного друга. Воссоздавая виртуальную реальность вымышленного мира, чтец постепенно приучает слушателя двигаться в унисон со всеми переливами и интонациями своего голоса. Он читает текст лично для тебя в твоем маленьком мирке и, несомненно, разделяет вместе с тобой все твои восторги.

С аудиокнигой чтение продвигается быстро, но многие детали не так врезаются в память и воспринимаются более поверхностно, поскольку ты не касаешься их глазами.

Несомненно, русскому «Щеглу» повезло с переводчицей. У меня есть идея, что стиль перевода порой может оказаться даже лучше и трогательней, чем оригинал, ведь переводчица мыслит именно привычными категориями нашего с вами родного языка и архетипическими клише прочитанными ею самой книг. Общеизвестно, что переводчица Анастасия Завозова «влюбилась» в предыдущий роман Донны Тартт и решила, что если будет существовать хотя бы 1 процент вероятности того, что ей разрешат перевести новый роман этого автора, которого фанаты терпеливо ожидали десять лет, то она это сделает... И, как мы уже теперь знаем, ей это удалось!

Во второй раз я перечитывала «Щегла» одновременно с моим американским другом и, порой пытаясь с ним что-то обсудить, нередко обнаруживала, что в англоязычном первоисточнике все вовсе не так впечатляюще.

...Итак, мы впервые встречаем главного героя Тео, когда в Амстердаме он видит во сне отражение своей мамы в зеркале в той потусторонней метафизической реальности, «где времени не существовало или, точнее, оно существовало сразу в нескольких направлениях... » как на картинах де Кирико ... Дальше это мгновение словно длится очень долго, а мы тем временем ретроспективно отправляемся на многие годы назад.

У меня немедленно возникло огромное количество чувств и ассоциаций при чтении книги.

К этому располагали, например, такие заигрывающие с читателем мотивы, когда подросток боится разоблачения своих мелких шалостей или навязчиво размышляет о случайных прохожих — ну, скажите на милость, кому из нас подобное не свойственно?

Признаюсь, что вне зависимости от возможных рассуждений по поводу смысла сюжетной линии меня очаровал сам текст романа, переливающийся оттенками, деталями и с вечно меняющимися точками зрения — рассказчик то забегает вперед, проявляя осведомленность о событиях будущего, то ретроспективно повествует о делах давно минувших дней, то вновь возвращается в текущую точку сюжета, — мне просто нравилось смотреть на текст, вчитываться и изумляться возникающим внутри меня ответным чувствам.

Что касается этих самых деталей — ну, лол, вообще своих персонажей Донна Таррт нередко характеризует с помощью перечисления того, как тот одевается, какую туалетную воду использует, какие блюда в ресторане заказывает.

Я бы назвала поток сознания главного героя мощнейшим...Причем основная часть промелькнувших в его голове мыслей оказываются тупиковыми и не получают дальнейшего развития.

Тео выстраивает в своей голове целый пласт рассуждений о некоторой возможной альтернативной картине событий, которая, кажется, скрытно живет своей жизнью где-то на задворках сознания героя, пока тот учится на своих курсах и работает с Хобби в мастерской.

Кроме переживаний героя по поводу текущих событий мне встретилось несколько нетривиальных мыслей по поводу всей тщеты человеческой жизни и вселенской усталости.

Из большого абзаца с перечислением того, чем люди обычно так настойчиво занимаются в течение жизни, я приведу всего несколько слов:

«и все это просто чтобы забыть, где мы, кто мы есть.

Я увидела в этом сильнейшем пассаже упоминание о экзистенциальном страхе смерти, о котором человек обычно старается не думать, и о вечном вопросе о смысле жизни :)

Автор сделала довольно изящное утверждение на всегда модную тему о о тщетности и бренности бытия и в то же время — элегантный пинок в сторону современного общества потребления.

Увы, — по мне, очередной образчик распиаренного барахла. Да, г-жа Тартт писать умеет — по крайней мере, умеет составлять из слов длинные и замысловатые фразы, искусственно их удлиняя за счёт набивания никому не нужной информацией (такого «водянистого» текста давненько не читывал — по-хорошему, если из книги убрать где-нибудь треть — если не половину — текста, она бы ничего не потеряла). Уже на уровне главки или сценки она регулярно даёт петуха — если такова жизнь, как она её описывает, то мы живём в дурдоме. (Постоянно задаёшься вопросом — «а что это за люди, которые так себя ведут? И почему их не лечат?» Если бы это была абсурдистская пьеса, то и ладно бы, однако этот опус позиционируется как крепкий реалистический роман.) Драматургии в книге — просто ноль: за 800 с лишком страниц практически ничего не происходит — точнее, что-то всё время происходит (смерти, теракты, автокатастрофы, крупные мошенничества, убийства и т.д. и т.п.), но такое впечатление, что все эти события НИКАК не влияют не только на главного героя, но и на всех остальных героев книги.

Роман, претендующий на то, чтобы считаться шедевром, можно отнести к «женским» в самом худшем смысле слова: всё и все показаны через призму женского восприятия. Главный герой — мальчик 13 лет, постепенно превращающийся в молодого человека, — на протяжении всего этого периода времени как был впечатлительной и истеричной девочкой, так ею и остался. Если в Америке нынче такие «великие» писательницы, так «хорошо» разбирающиеся в мужской психологии, то ей можно только посочувствовать. Ну и главное: ладно, пусть г-жа Тартт — «мастер слова», ладно, пусть она знает, КАК. Но ЧТО она хотела сказать? Несколько банальностей, упрятанных в самый конец и проговорённых открытым текстом? Которые автору даже не пришло в голову (или не захотелось) спрятать на уровне метафоры? И ради этого надо было потратить 10 лет жизни и кучу чужого времени? Читать всё это можно только заставляя себя — я именно так и делал: хотелось понять, за что и почему такой пиар... И при этом за время чтения «Щегла» прочитана параллельно пара десятков книг, по толщине вполне сопоставимых, — п.ч. читать его можно только по несколько страниц: красивые и вполне себе мастеровитые фразы тянутся друг за другом, не давая никакой реальной информации ни сердцу, ни уму, отчего становится скучно через пару главок и хочется глотка свежего воздуха, а не затхлого и спёртого воздуха набитого разными бессмысленными словами волюма... В итоге: в книге практически отсутствует сюжет, есть только некий набор событий, не ведущий никуда; в книге практически отсутствуют герои в литературном смысле, т.е. те, кто что-то делает и движет своими поступками сюжет, а главный герой — это просто альтер эго автора: слова, мысли и поступки — чисто женские и чисто интеллигентские (именно интеллигентские, интеллектуальными я бы их не назвал); в книге не улавливается никакого месседжа — ни граду, ни миру, ни даже, я подозреваю, друзьям и знакомым... Так, 800 страниц витиеватостей для ублажения интеллигентской страсти к культурным «ценностям». Подозреваю, что весь пиар именно отсюда: ах, какой культурный автор, ах, как он несёт культуру массам, как пропагандирует искусство в его самых лучших образцах, как поднимает капитализацию, например, рынка антиквариата, ах, давайте ему Пулитцеровскую премию дадим... отчего же не порадеть «нашему» человечку? чай, не все эти мужланы-экшноклёпы, а культурный, тонкий, чувствующий... не важно, что мало, судя по всему, понимающий в реальной жизни, но культурный, правильный. Наш.

Если бы меня предупредили заранее, я бы специально отвел на чтение этой книги целые выходные. Но вместо этого пришлось пожертвовать ночным сном, который совершенно не шел, после таких ярких и удивительных переживаний, скрывающихся в ней для читающего. Начав читать, отлипнуть от этой книги уже не получится. Так что, можете считать, что я вас предупредил.

Структурно этот роман удивительно напоминает самый лучший роман Диккенса, конечно же, большие надежды. Количество прямых цитат и очень забавных скрытых намеков на него в книге не сосчитать. И если бы в другом случае можно было бы подумать, что автор подражает, здесь у достаточно развитого читателя такого подозрения не возникнет. Станет ясно, что это нарочное, даже немного издевательское и ребячливое сходство, как тайник, который был спрятан лишь для того, чтобы его нашли и улыбнулись, разглядывая причудливые предметы игры авторской фантазии. Место сбежавшего арестанта здесь занимает другой арестант — маленькая птичка, нарисованная великим голландским художником Фабрициусом — гордый щегол, прикованный к своему насесту на короткой цепи.

При этом главный герой, выживший после взрыва и вынесший картину из музея, сам оказывается, как якорем, привязан картиной к тому месту и тому времени, к той страшной минуте прощания с умирающим окровавленным стариком. Он и хотел бы вернуть картину, но не может и трепыхается, чувствуя с птицей родственную обреченность, любуясь ею, как единственным, что связывает его с самим собой и безвозвратно разрушенным, разбитым на куски, миром. Из объекта искусства она превращается в объект чуть ли не поклонения и помешательства. В священный объект, в икону, на которую можно молиться, не сомневаясь, что молитва дойдет куда следует..

Как в любом традиционном романе взросления, здесь основной упор делается не на сюжетные ходы,А на внутренний мир главного героя. Все, что происходит вокруг — это только материал для восприятия главным героем, а не для нашего с вами. Нам не покажут, как происходит что-то, чего не видел главный герой. Да и действия его, если смотреть на них со стороны, не покажутся даже осмысленными. Он, безусловно, симпатичен окружающим людям, но если бы повествование шло от третьего лица, мы бы никогда не узнали, насколько тонко и точно ощущает мир главный герой и как потрясающе красиво и точно он описывает его через посредство писательницы Донны Тартт. За весь роман он не произносит ни одной умной фразы. Не ведет никаких споров и не пытается рассуждать и философствовать. Он только существует, по-наркомански оцепенело наблюдая за тем, как странно и причудливо поворачивается течение жизни, даже если просто бултыхаться в ней, этой грязной канаве, не пытаясь что-то изменить. Да и что можно хотеть изменить, если все настоящее навсегда осталось в прошлом и раскурочено дьявольской волей неизвестно каких террористов?

Так уж получилось, я начал читать эту книгу ничего толком не зная о Донне Тартт и ее писательских методах. Даже не знал, сколько ей лет и как она выглядит. Что для меня довольно нетипично: я всегда хочу знать заранее, чью книгу читаю и на что мне следует рассчитывать. Я был совершенно не подготовлен к такой плотности текста, к такому потрясающему качеству перевода, к ошеломляюще сжатому и при этом умудряющемуся оставаться тягучим, повествованию. Ощущение такое, будто тебя бросают в воду. Ты головокружительно падаешь, и летишь на глубину, испытывая на себе усиливающееся давление. А в самом конце тебя выбрасывает на берег. Лежишь, пытаешься понять, что с тобой только что произошло. Почему кто-то произносил чужим голосом в голове твои мысли. Почему кто-то может знать то, что, как тебе казалось, мог знать о мире только ты. Почему какой-то написанный на бумаге текст заставил тебя дрожать, истекать потом, смеяться и испытывать головную боль? Почему эта маленькая птичка на цепочке стала вдруг такой же родной, важной, такой же осмысленной. Сообщающей слишком много о настоящей правде, которая не может быть высказана, поймана, на цепь. Правде, которая может ходить сквозь стены и время. Правде, имя которой мы не называем, правде цвета мысли, цвета желтого пера на крылышке у щегла.

Неоднозначное произведение и к сожалению не на массовую аудиторию (хотя мне к большому удивлению, роман понравился), поэтому лучше прочитать ознакомительный фрагмент и уже потом решить для себя: стоит ли читать весь роман.

из плюсов:

1) большой объем (все максимально подробно описано, создается впечатление, будто сам пережил эти события)

2) нестандартный сюжет

3) отсутствует бесконечный поток персонажей. т.е. их имена, описания и т.д. легко запоминаются

4) роман многослойный: присутствует и драма, и триллер, и философия

из небольших минусов отмечу присутствие нецензурной лексики (возможно кого-то из читателей оттолкнет это; все же ее не так много, чтобы она прямо раздражала), также можно было бы автору и сократить описание алкогольных и наркотических «приключений» главных героев.

Таким образом, сюжет запоминающийся, эмоции яркие, хоть и не всегда веселые в определенных моментах, затянутым роман мне не показался, читать под настроение (и лучше не при хорошем). Однозначно советую попробовать начать читать данный роман, а там уже как пойдет. Надеюсь, заинтересует.

Приятного чтения!!!

Прекрасно понимаю, что если бы я разнёс «Щегла» в пух и прах, то снискал бы большую аудиторию своему мнению. Виной тому, конечно, не «моё мнение», а общий хайп по поводу этого произведения, и последующая негативная реакция от завышенных ожиданий. Да и для хейтеров там тоже есть чем поживится.

Ух, слишком много слов на букву «х» )))

Роман очень хорош. Вот прям такой ладненький, остренький, читабельный влёт и т.п. Страниц многовато, но взявшись и неспеша, вполне так можно за месяц другой прочитать. При этом, обязательно поймаете себя на мысли, что живете в книге.

Как мне кажется, не стоит ждать от «Щегла» эффекта «Вау!». Читайте книгу как просто хорошую историю, написанную отличным, современным языком. И притом актуальную не на одно десятилетие.

Не нужно искать здесь остросюжетности, там её ровно на столько чтобы выдержать темп, добавить красок и нерва. Всё-таки, это история, наверное, больше про взросление. Этакий срез эпохи с типичным её представителем.

Ведь если отбросить теракт и потерю матери, если забыть про картину (которая, кстати, не так уж много играет роли), мы увидим обыкновенное дитя времени. Тео безоговорочно плывет по течению. Куда судьба повернёт, туда и он. Без сопротивления, без борьбы, с абсолютной апатией. И тут опять можно списать на то, что парень остался сиротой. Но почему это должно быть оправданием подобному складу характера. Скорее одно наложилось на другое. Детский алкоголизм, наркотики, жажда лёгких денег, это не следствие посттравматического синдрома, скорее это отсутствие характера и силы воли. Главный герой, парень неплохой, у него есть свои этические принципы, он умён и сообразителен непогодам. Но это скорее всего не дар матери, а подарок Автора. В книге не прослеживается связей, откуда у Тео настолько развито мышление.

В 14 лет он рассуждает ровно так же, как и десять лет спустя. Спишем, это на то, что он рассказывает свою историю уже взрослым. Но тогда, он очень её приукрашивает, описывая свои переживания в столь юном возрасте.

С другой стороны, возможно, именно такой герой нам и нужен. Тео не окрашивает свои цветом окружающих, не меняет их, он лишь подчёркивает то, что они из себя представляют по-настоящему.

Кроме того, роман захватывает отличным слогом, яркими характерами и образами, которые легко визуализируются. А так же, не слишком мудрёной, понятной философией и долгим послевкусием (что очень важно).

Если читать без предвзятости, а просто как книгу, попавшую под руку, то роман доставит уйму удовольствия. Представьте, что «Щегол» неизвестное произведение и вы первый, кто сумел рассмотреть в ней потенциал. Думаю, что желание критиковать вряд ли будет так остро.

Этот роман, обросший кучей отзывов, как лестных, так и не очень, оставил после прочтения неисгладимый след в моей душе, возможно потому, что отчасти перекликается с событиями в моей жизни, когда мне было 23 года. Так о чём же этот роман? Завязка строится вокруг картины Карла Фабрициуса «Щегол», увиденной маленьким Теодором Декером в галерее, куда он по роковому стечению обстоятельств попал с матерью в день, когда в галлерее был совершён жуткий по своей сути терракт, унесший с собой множество жизней и сломав ни одну судьбу. Этот день разделил жизнь главного героя, тринадцатилетнего Теодора Декера на до, и после... Оглушённый, потерянный, в сонме трупов и ранненных мальчик выживает после взрыва, и уж так повелось, что ему выпала возможность спасти единственную уцелевшею картину. Шедевр написаннный Карлом Фабрициусом в 1864 году «Щегол». В тот день Тео не только потерял мать, но и встретил любовь, которую пронёс через всю свою жизнь. Но обо всём по порядку.

В начале романа меня больше всего зацепил момент возвращения Тео в свою родную, пустую квартиру в надежде, что мама вот-вот появится на пороге... И тот момент отчаяния, когда он осознал ужас всего произошедшего. Конечно, читая роман, я думал, что соцслужбы определят несовершеннолетнего Тео в детский дом, но автор распорядилась судьбой маленького мальчика совершенно по-другому. До определенного момента он попадает в семью коллекционеров, ведущих богемный образ жизни, отличный от того, в котором жил и воспитывался Теодор до этого. Конечно Барбуры от него не отвернулись, но всё же не сразу приняли гавроша, как им казалось тогда, уж во всяком случае не полюбили его всем сердцем сразу. От этого мне кажется Теодору было некомфортно, он оказался совершенно не нужен своим родным бабушке с дедушкой, постоянно боялся, что его определят в детдом, куда понятное дело он не горел желанием попасть. Конечно с Барбурами он подружился в дальнейшем и старался не быть для них обузой. Даже когда отыскался его родной отец, и забрал его жить с собой, мальчик не был долюблен, обласкан. Конечно ни приёмная семья, ни родной отец, бросивший их с матерью, и впоследствии появившись так внезапно, не мог компенсировать материнской любви и заботы, которая так необходима нам всем, особенно в переходном возрасте.

Всё повернулось немного в лучшую сторону, когда Тео познакомился с антикваром Хобартом, и дело не столько в том, что Хобби приютил мальчишку, дал ему кров над головой и еду, вконце концов просто полюбил его как родного сына, и научил его мастерству реставрации, тому, что сам хорошо умел, а скорее в том, что это единственный человек, которому мальчишка начал доверять!!! Ведь, по себе знаю, как сложно после потери близкого человека, пройдя через все стадии горя, снова открыться и начать доверять людям! Хобарту удалось не упустить возможность открыть заново мальчишескую душу, не дать захлопнуться и замкнуться в себе главному герою. Вот это, я считаю самый правильный поступок!

В романе показывается весь этап взросления главного героя, начиная с 13 и заканчивая 26-27 годами, когда в этот период формируется характер и привычки, проходящие через всю последующую жизнь. Конечно, кто-то скажет, что неинтересно, и нудно читать весь «кирпич» про подростка-наркомана, опускающегося на самое дно! Но вы знаете, каждый видимо в романе видит то, что хочет видеть. Я к примеру, увидел со стороны социальные проблемы, преодолеваемые вначале маленьким мальчиком, и то как преодоление их, закалет и воспитывает характер главного героя! Через весь роман красной строкой идёт понятие -«Дружба«!!! Начиная с детской дружбы Тео с Энди Барбуром, и заканчивая дружбой с Борисом, другом из Лас-Вегаса!!! Всё то, через что Тео прошёл, по большей части со своим другом Борисом, достойно одной фразы «Вместе съели ни один пуд соли!». Не хочу пересказывать сюжет дословно, не хочу спойлирить. Но как бы они не употребляли запрещённые вещества, как бы не бесились, из любых передряг выходили вместе, не бросая друг друга до самого конца!

Что касается картины Карла Фабрициуса «Щегол», любовь к которой у Тео проявилась практически с первых страниц романа, ярким солнечным лучом проходит через всё произведение, но больше всего меня порадовало, ближе к концу романа, так это то, что благодаря не совсем правильным действиям Бориса, в конечном итоге удалось отыскать и вернуть множество произведений искусства, их законным владельцам. Правильно говорят, что благими намерениями, выстлана дорога в ад, но кто знает, может есть и эффект обратного хода? И дурными намерениями может быть выстлана дорога в рай? Кто знает, как бы сложилась судьба мальчишки, не повстречай он в музее брата Хобарта- Велти? Кто знает, удалось ли бы спасти картину «Щегла», не появись Тео в тот злополучный день в музее? Кто знает, может и осталась бы жива его мать? Всё возможно, но случайности, неслучайны!

«Мне нужно сказать, что жизнь — какой бы она ни была — коротка. Что судьба жестока, но, может быть, не слепа. Что Природа (в смысле — Смерть) всегда побеждает, но это не значит, что нам следует склоняться и пресмыкаться перед ней. И что, даже если нам здесь не всегда так уж весело, все равно стоит окунуться поглубже, отыскать брод, переплыть эту сточную канаву, с открытыми глазами, с открытым сердцем. И в разгар нашего умирания, когда мы проклевываемся из почвы и в этой же почве бесславно исчезаем, какой же это почет, какой триумф — любить то, над чем Смерть не властна.»

Самая главная мысль этого романа, это связь поколений, через произведения искусства, многие лета назад, или многие лета вперёд! Именно об этом говорит Хобби, когда реставрировал мебель в антикварном магазине: «Мы стараемся для будущих поколений сделать их работу чуточку легче и проще, реставрируя произведения искусства уже сейчас!» Вот она связь времён и поколений!

<b>И в моей жизни тоже был «Щегол», только звали его «Казанская икона Божией Матери».</b>

Когда мы читаем книги — мы читаем о себе. Кто-то глубже окунается в написанный мир, кто-то нет, но все равно, оцениваем их мы своей меркой.

Здесь нас встречает большая трагедия — взрыв в Нью-Йоркском музее. И маленький мальчик в ней. Всего двенадцать лет, а пережил терракт, потерял маму, повис на ниточке богини Мойры. Мальчишка украл из музея шедевр и смог сохранить эту тайну на долгие годы. Но не денежная ценность волновала его. Эта картина стала связующим звеном между тем, когда мама еще была жива и тем, что происходит с ним теперь. Можно назвать это «фетишем», можно «идолом», суть одна, картина — это якорь его существования.

<b>И запах лимонного средства для мытья полов, только Fairy с лесными ягодами.</b>

Можно сказать, что это — роман-эпопея. Продолжительный срок — три возрата мальчика — детство, отрочество, юность. Огромная география — от NY до Лас-Вегаса на самолете и обратно на автобусе, в Европу и опять по всей Америке. Большое количество персонажей.

И все же главным из них остается Теодор Деккер, его одиночество и покинутость.

Можно осуждать Донну Тартт в том, что она углубилась в остросюжетность и динамичность, раздула том до невероятных размеров, спекулирует шедевром ради собственной выгоды. Но постойте! Напиши она меньше, удели меньше вниманиия и картине, и мальчику, и событиям — так бы пронзителен был финал? Вы поверили бы?

<b>И музей, мимо которого не можешь спокойно проехать, только больницы, откуда выписывали.</b>

Мне очень понравился «Щегол». Но рекомендовать его тяжело. Там слишком много боли и одиночества. Я и плакала, и оторваться не могла от чтения, и жила в книге, потом отдыхала и вообще не могла взять ничего в руки, опять в нее бросалась... А последние 10 страниц читала чуть ли не дольше, чем все предыдущие, потому что не хотела расставаться и растягивала удовольствие, как могла. Я перечитывала, переиначивала так и так. Пробовала на вкус — какой же он, этот финал? Счастливый или нет? И тут включалась она, моя мерка счастья.

Нет, финал не счастливый. Да, Тео приспособился, научился жить в этом мире и даже по некоторым его правилам (или сделал над собой усилие ради Хоби). Но он остался один на один со своим одиночеством. При всей моей надежде, я не верю, что в любви (той самой) у него что-то выгорит. Они оба травмированы. И ответ дала сама Пиппа «Нужно, чтобы кто-то обычный был рядом». И видимая картинка счастья пуста. Никто его не любит, это просто такт. Никому он не нужен, это социальные связи. Все тлен, о чем и была книга.

<b>И сны, в которых ищешь и ждешь, и не догоняешь.</b>

Для меня она получилась очень личной. Очень. Укол утраты, острота первых моментов и последующее сглаживание. По сути — боль никуда не уходит. Мы привыкаем жить с ней и без них. Что-то как-то налаживается само собой или с нашим участием. Но рана — она даже не затягивается.

Нашумевший роман, писавшийся долгие десять лет и получивший Пулитцеровскую премию — о мальчике по имени Тео, пережившем теракт и потерявшем в нём мать.

Сюжет всего романа, весьма объёмного, надо заметить, можно описать в одном абзаце, а если постараться — то и в двух предложениях. Многие ставят это в вину книге, но я не считаю это недостатком. Это — книга-друг. Созерцательный роман, раскрывающий перед читателем жизнь одного человека, с которым сродняешься, за которого переживаешь. Однако не могу сказать, что это — книга об искусстве, как говорят в рецензиях и отзывах. Искусству здесь уделено мало времени — точечно, да и про картину вспоминают не так уж часто и как-то навязчиво, будто автор вдруг спохватывается: «Точно, я же пишу о “Щегле”». Искусство никак не повлияло на персонажа. Да и вообще персонаж не развивается, каким он был в детстве, таким и остался, и даже за тот период «взрослости», что предстаёт глазам читателя, он не проходит ни этап становления, ни этап регресса. В таком огромном романе всё-таки хотелось увидеть большую динамику психологии. При этом, он отлично проработан, как и все прочие персонажи.

Книга написана красивым, но иногда тяжеловесным языком. Лёгкость строк вдруг сменяется массивным нагромождением длинных сбивчивых фраз, которые трудно воспринять с первого раза.

Не понравилась концовка. Даже не так: не понравились последние сто страниц. Скомкано, скучно, из кустов выглядывают рояли, а в последнюю главу автор настойчиво пихает читателю в лицо мораль, отчего начисто пропадает ощущение персонажа — просто лекция писателя, который сдвинул своего героя на второй план и вещает сам. И даже пресловутое «развитие» героя (когда он отправился выкупать проданные им подделки) она подала через пару строчек, поспешно втиснутых в финал.

Как итог: неоднозначная книга, которая либо вызовет волну ненависти за потраченные впустую часы прочтения, либо влюбит в себя неспешным повествованием, интересными персонажами и красивым языком. Многослойности, воспеваемой фанатами, в книге нет — все посылы, вся мораль, все мотивы поступков героев лежат на поверхности, копать просто некуда. Это очень простая книга, и лично мне как раз не хватило глубины — глубины психологии, глубины философии.

На фоне всего этого я категорически не понимаю тонн ненависти, обрушившейся на экранизацию. Да, в чём-то она не дотянула до оригинала — с той же Пиппой, которая в книге раскрыта намного ярче, как и чувства Тео к ней. Но некоторые моменты в фильме вышли лучше, сильнее, красивее.

Книге — 8 бутылок водки из 10.