Владимир Сорокин «День опричника»

День опричника — Безумно крутая книга. Она поражает воображение всеми своими составляющими: сюжетом, стилем, образами, восхитительным использованием языка. Ну и конечно тем, что при всём абсурде и сюрреалистичности мира, описываемого господином Сорокиным, в нём безошибочно угадывается наша сегодняшняя действительность.

Основой благополучия страны, провозглашены те же ценности, что и в середине XIXв, а именно: православие, самодержавие и... А вот на последней составляющей процветания государства российского, хотелось бы остановиться подробнее. В парадигме Сорокина это место занимают «люди государевы» или проще говоря — опричники. Смысл существования которых сводится к поддержанию власти государевой любыми способами. Нужно раскулачить опального супостата, государя предавшего? Это по нашу душу дело. Усмирить очередного борзописца, вздумавшего да против государыни хайло поганое открыть? Клич опричного брата. Ну а ужо о менялах убогих и прочем быдле вообще говорить неча, те в штаны прудят токмо при виде нашем. А государь то наш, батюшка в долгу не останется. Ведь вся то родинушка наша, Русь матушка премудрому то принадлежит. Уж он то найдёт чем верного пса своего отблагодарить, каку кость, да помясистее кинуть ему. Ну а опосля дела правого не грех да и в церквуху наведаться, причаститься да помолиться. Ибо куда же без духовных скреп то нам? Само собой по полосе, да по выделенной, да на карете казённой до храма добираюсь. Негоже слуге государеву в пробках, аки смерду пропащему стоять, мы то по делу государственной важности спешим, не то что эти... А коли кто перечить вздумает, высечем да прямо на площади городской, дабы не повадно другим было. И вот в таких заботах непосильных и живёт опричный брат наш. Выметаем скверну со московии-матушки, пробуем вещества запретные ну а как без этого? Работу то тяжёлую выполняем. Ну а опосля всего в жопки то долбимся с братьями нашими опричными.

В одном своём интервью Сорокин, что эта книга — нечто вроде заговора некоего. Не дай Бог, мол, чтобы события начали развиваться по этому сценарию. Но заговор этот, к сожалению всё меньше и меньше помогает. С каждым днем страна наша всё ближе к описываемой в романе картине. Опричники государевы — чиновники нынешние, имеющие и Россию и друг друга. Стена вокруг родины нашей многострадальной возводится с завидным усердием. Пусть пока не настоящая, а ментальная, но кто знает, долго ли ещё материальную ждать? Достаточно посмотреть любой выпуск новостей федерального канала, чтобы понять это. Америка — злодеи, Европа — враги. Все стремятся развалить родину нашу, Богом помазанную, беспорядки народные спонсируют, гейскую культуру насаживают, сирот наших убивают, да на органы продают. А растущее влияние РПЦ во всех сферах жизни, с этим что делать?

Вообщем, Сорокин — бесподобен, впрочем как и всегда.

Попытка Сорокина создать нечто «альтернативно — историческое» удалась. Но удалась по сорокински. Не избежал автор столь любимого им эпатажа, и не удержался от попыток если и не шокировать читателя, то хоть встряхнуть его.

Что хотел показать Сорокин? К чему приведут мечтания о «сильной руке»? К чему может привести поиск реальных и мнимых врагов? Сложно сказать. Но какую цель не ставил бы перед собой Сорокин, конечный результат оказался весьма впечатляющим, и довольно пугающим. Опричники века ХХI, оказались ничуть не лучше, а точнее много хуже своих предшественников. Их закрытая каста оказалась насквозь коррумпированной, извращённой и жестокой.

Какова жизнь в сорокинской России 21 века? На этот вопрос несложно ответить, представив какой она может быть в обществе, где тоталитаризм возведён в абсолют. Весь этот антииностранный уклад жизни, этот лубочно — квасной патриотизм, ещё больше подчёркивают всю степень несвободы и страха, всю античеловечность режима, показанного Сорокиным.

Как всегда, Сорокину удаётся мелкими, на первый взгляд ничего не значащими деталями, сделать из какого то эпизода мини шедевр. Как художнику достаточно одного мазка, чтоб подчеркнуть какую то деталь своего полотна, так и Сорокин одной фразой может сказать столько, что многим не удалось бы описать на десятке страниц. Мне, например, очень много о жизни в сорокинской России сказала маленькая деталь — на груди у Председателя Всероссийского Общества Соблюдения Прав Человека значок Союза Михаила Архангела. Деталь, очень чётко характеризующая, каковы на самом деле права человека в этом обществе.

Итог. Сорокин на высоте. Роман, при вдумчивом прочтении, весьма глубок и временами страшен. Это произведение вполне можно рассматривать как роман — предостережение.

Владимир Сорокин оказался более подкованным в истории нашей родины, поэтому его глумление над идеей «опричнины для XXI века» не прячется за красивыми словесами о целесообразности точечного террора для государства или мягких репрессий для бизнеса -- он просто художественными методами показывает, КАК это всё счастье осуществляться будет, какими методами и какими способами удача войдёт в дома Избранных, на какие взятки и откаты опричники будут покупать себе предметы роскоши, как за немалые деньги будут выручать из острога казнокрадов, как будут смачно убивать провинившихся богачей и получать по закону имущество преступника в личное пользование, с каких именно пограничных поборов будет формироваться общак Опричнины для устройства попоек и банных увеселений.

Не столько важны фактологические детали книг [вроде того, что во главе страны стоит монарх, в Москве мавзолей Ленина снесён, кладбище у стены ликвидировано, Кремль побелили, а на Красной площади устроили торжище -- собственно, как оно всегда и было, или что на Лубянке установлен памятник Малюте Скуратову, а не Железному Феликсу, магазинов нет, есть только ларьки и в них -- минимум продуктов, по два вида: колбаса (одна вареная, вторая -- копчёная), сигареты (с фильтром и без фильтра), но сыр только одного сорта, зато «Российский»], сколько важны сюжетообразующие штрихи, намечающие мир России XXI века. А описываемые Сорокиным и Юрьевым Российские Империи середины XXI века настолько похожи друг на друга, что у меня закрались подозрения о некоем общем источнике вдохновения этих совершенно разных авторов. Помимо махровой тоталитарной религиозности, пронизывающей все сферы жизни в России 2053 года, вот лишь некоторые совпадения из этих книжек:

1) В «Дне опричника» Россия 16 лет назад отгородилась от Запада и от Китая стеной -- но иностранцев выслали, похоже, ещё раньше. Выезжать за границу могут только служилые, по командировочным делам. Россия в книжке М.Юрьева так же придерживается полной автаркии.

2) Как и в «Третьей Империи», в России опять ввели сословия (с.211).

3) Спортивные состязания только местные, исконно русские: кулачный бой, гири, городки, стрельба из лука. Аналогичный подход к спортивным развлечениям у М.Юрьева.

4) У Сорокина все оставшиеся в живых 128 писателей собраны в Писательскую палату (с.58), и, как у М.Юрьева, содержатся на государственном пайке.

5) Полная монополия на средства массовой информации при сохранении минимальной видимости разнообразия: у Сорокина оставлено три газеты, у Юрьева -- два телеканала.

6) Наркотики легализованы указом «Об употреблении бодрящих и расслабляющих снадобий» -- папиросы с травой и кокаин продают в аптеках, там обустроены стойки для употребления. Запрещены героин и грибы (с.86-87). Ровно такой же подход озвучен М.Юрьевым. Вот и думай, то ли это забота верхушки о легализации своих нехитрых развлечений, то признание безуспешности американского способа борьбы с наркомафией.

7) «Машины у опричников у всех одинаковы -- что в Москве, что в Оренбурге, что в Оймяконе» (с.121). Ровно то же самое в книжке М.Юрьева -- в его мире опричники пользуются универсальным внедорожником, продажа которого гражданским лицам запрещена. Это какая-то уникальная черта тоталитарного строя: сделать так, чтобы по внешнему виду, по внешней атрибутике человека неизменно определялась его профессия или принадлежность к тому или иному сословию.

8) Указом «О именах православных» (с.164) в России по Сорокину граждане обязаны носить имена, соответствующие их национальности: так Борисы стали Борухами, Викторы -- Агвидорами, и т.д.. Ровно та же золотая (от слова «золотарь») мысль посетила голову Михаила Юрьева при написании книжки «Третья Империя», но сам он отчего-то предпочёл подписаться именно как Михаил, и именно как Юрьев. Все наивные революционеры почему-то по умолчанию мечтают оказаться в элите нового миропорядка, иных вариантов для себя они отчего-то не рассматривают.

9) Как и у М.Юрьева, в книге В.Сорокина описана «общая трапеза опричников» -- как средство братания членов корпорации или одного сословия друг с другом. Только у М.Юрьева дополнительно приглашаются проститутки, а В.Сорокин заставил своих опричников обходиться друг дружкой.

Что же до фантастики, то технический прогресс в России будущего по Сорокину немножко имеется: самолёты летают раз в пять быстрее наших, телерадио приобрело интерактивный формат, мобильники обзавелись телекамерами, а в книжках воспроизводятся подвижные изображения. Но зачем этот прогресс, если на самолёте в тайгу летают к колдунье за любовным приворотом, в книжках печатают глупые оды в честь государя, по радио всё так же глушат иностранную «Свободу» и местный «Голос беглых каторжан», а рингтоном на свой телефон заглавный герой записал крики пытаемого насмерть воеводы?

Плохо, когда автор «боллитры» думает, что сможет написать хорошую вещь, воспользовавшись чужими методами. Но еще хуже, да и неправильно это по сути, когда любители фантастики начинают эту вещь оценивать. Критики от мэйнстрима визжали от восторга — ведь это Сорокин. Я с интересом читал, пока не дошел до фирменных признаков — гомосексуальных оргий и наркоманского бреда и, успокоился. Это не фантастический роман. То, что здесь применены некоторые фантастические приемы — не является поводом считать эту вещь фантастикой (впрочем как и все остальное, написанное данным писателем). Пелевин в этом смысле куда «фантастичнее».

Возвращаясь к роману. Написано легко. Читается за час полтора. Новых мыслей — ноль. Обидно за Ле Гуин — ее идея с золотыми рыбками в крови в руках Сорокина опошлилась до невозможности. Ну и все признаки нашего «мэйнстрима». Короче — выкинуть до прочтения.

Автор влезает на чужое поле и, выясняется, что играть на нём он не может. Перед нами дилетанские потуги изобрести велосипед. Альтернативная история -- жанр не новый, и Рыбаков или Лазарчук делали такие вещи на порядок лучше Сорокина. Огромным разочарованием оказалось также то, что наш прославленный стилист совершенно не владеет словом. Инверсия фразы при стилизации давно уже стала признаком графомании. Посмотрите, как осторожно пользуется этим приёмом Акунин, и как бездарно Сорокин. Вторая претензия к стилю: приметы нынешнего дня, новые для героя, упоминаются вскользь, а то, что для героя просто и очевидно, растолковывается в угоду малообразованному читателю. В результате читатель думающий не испытывает ничего, кроме обиды на автора, который держит его за дурака.

Какому-нибудь начинающему авторёночку можно было бы за такое поставить и шестёрочку, но ведь автор -- честь и гордость «большой» литературы...

Чтобы понять Сорокина, надо понять, что такое концептуализм.

Михаил Эпштейн попытался определить этот термин следующим образом: «Идеи, понятия, универсалии отвлекаются от предметов, с которым их связывает наивно-реалистическое мировоззрение, и образуют самодостаточную область, «эмпиреи» чистых знаков, «концептов».

И далее следует пояснение на примере трактата художника-мыслителя Ильи Кабакова «Муха с крыльями», где возведение мухи в «слона», в разряд универсалий, раскрывает условность самих универсалий, которые, подобно алгебраическим иксам, могут принимать самые разные значения. В своем трактате Кабаков утверждает, что в качестве первоосновы размышления может быть выбран любой предмет. Его «муха», как философское основание всех оснований, играет ту же роль, что «идея» у Гегеля или «материя» у Маркса, воссоздавая целую систему соотносительных и производных категорий — политических, экономических, эстетических...

***

После идущего выше пояснения, думаю, понятно, чем занимается Сорокин. Потому что, начинал он именно как художник-концептуалист. И по его личному утверждению, концептуализм дал ему великое оружие – дистанцию между им и текстом. Он позволил взглянуть на текст как на вещь.

«И в отличие от традиционных русских писателей, тонущих в своем тексте и не могущих сказать ничего вразумительно, я получил от концептуализма как бы крылья, позволяющие парить над текстом, над этим океаном. За это я концептуальной традиции всегда буду благодарен».

Теперь должно быть понятно, что к текстам Сорокина нельзя относиться буквально. Нельзя напрямую соотносить их с реальностью и искать скрытые смыслы в потреблении фекалий, запекании собственной дочери и поедании ее вместе с соседями и пр.

И именно таким был Сорокин на протяжении довольно-таки длительного времени, пока не перешел от эстетики к этике, решив погрузиться в социальное.

***

Писатели – это такие Кассандры, провозвестники. Они могут каким-то шестым чувством уловить в повседневных малозаметных фактах предвестников будущего мироустройства.

Сорокин считает, что мы неизбежно идем к аналогу диктатуры Ивана Грозного с изоляцией от всего мира, кроме Китая, и разгулом новых опричников. Россия возвращается в средневековье: восстановлены монархия, сословное деление, телесные наказания, официальный статус Церкви; загранпаспорта граждане сожгли добровольно.

В один день главного героя – опричника Андрея Даниловича Комяги, помещается множество событий. И взятие воеводы с изнасилованием его жены, и командировка на Дальний Восток, и посещение бани с принятием новых галлюциногенных наркотиков, и посещение концерта, и пир в здании бывшего французского посольства на Ленинском проспекте, и последующая оргия и еще много чего. Повседневная жизнь царской гвардии, готовой по приказу наброситься на любого, пусть даже вчера – второго лица государства.

А что же народ? Ему обеспечена стопроцентная занятость, разрешены легкие наркотики, он славит царя-батюшку и всем доволен.

Культура воспроизводит лучшие образцы времен застоя, а главный источник дохода государства – «Линия жизни», восьмирядная магистраль прорезающая всю Россию с востока на запад, по которой нескончаемым потоком идут грузовики, перевозящие в Европу китайские товары. (Кто смотрел фильм «Мишень» Зельдовича, может представить ее воочию).

***

Вот такая веселая и вполне еще реальная жизнь. Думаю, эту книгу стоит прочитать хотя бы один раз. Для визуализации возможного будущего, так сказать.

Двойственное чувство — легко и местами не без приятности читаешь, а все неловко несколько. По существу, «День опричника» такая незатейливая вещица с обилием КаВэЭновских штучек, угадаек переназванных медийных персонажей, что относимые обычно оправдания по поводу чтения Донцовой — «надоело думать» «так хочется расслабиться» и проч.- в полной мере применимы к этому роману. С поправкой, разумеется, на аудиторию, несколько более образованную. Сорокин отказался от стилевого разнобоя, всякого там концептуализма и написал практически забавную фэнтези на тему опричнина в будущем. Надо отметить, что ряд сценок и деталек сделали бы честь менее даровитому литератору, а брутальный гомосексуализм и всякие там штучки в бане позабавили и вовсе без всякого осадка. Правда, смешно — и опять ловишь себя на неловкости — прямо-таки донцовщина. Приходится констатировать откровенное раздвоение — безделица, а читается на ура.

Роман «День опричника» Владимира Сорокина оставил на меня двойственное впечатление. Я оцениваю его на 7 из 10, что означает, что он не плох, но мог быть лучше.

С одной стороны, роман имеет яркий и интригующий сюжет, который захватывает внимание и не отпускает до конца. Сорокин блестяще играет с языком, создавая сложные и интересные характеры. Яркость и интригующая загадочность книги делают ее по-настоящему увлекательной.

С другой стороны, я не могу не отметить, что некоторые сцены в романе могут быть шокирующими и неприятными. Некоторые читатели могут найти их избыточно жестокими и неуместными. Кроме того, развязка романа несколько неуклюжа и очень странная(прям культурный шок!!!).

Как раз та вещь, которую нужно читать у Сорокина. Злободневно и нешаблонно. Великолепная антиутопия (и одновременно рассмотренный под лупой предмет мечтаний определённой части контингента). Чернухи (относительно!) поменьше, чем в других книгах, и её можно простить ради остального.

Тщательно и пугающе проработанный мир. Раскрытие тенденций отечественной истории и действительности. Одна из знаковых книг десятилетия, да и сейчас актуальной остаётся...

Изрядная сатира. Одного автор не учел ( или же наоборот — на это и рассчитывал ), что для многих эта антиутопия за подлинную утопию покажется. За мир, в котором хочется жить.

Краткий роман представляет собой один день московского опричника, верного слуги и опоры Государя.

Сорокин открывает этим произведением условный цикл «История будущего», где описывает жизнь в России-матушке после «условных» же потрясений. Жизнь эта возвращается к корням, наступает долгожданная монархия, возрождается опричнина вместе с квасным патриотизмом и жутчайшими репрессиями.

Устами и мыслями главного героя-опричника, мы узнаем как обстоят дела внутренние и внешние (все плохо), как ведутся разборки с врагами Государя, и как свободное время проводит честный опричник (самая яркая часть).

Сорокин не был бы самим собой, если бы не куча мерзких подробностей, физиологических деталей и больной фантазии. Из-за этого иногда мне становится неприятно его читать, будто теряется сам смысл написанного за всем этим. Но здесь это настолько вплетается в реальность, настолько органично смотрится, что даже хочется больше вот этого самого.

Самое жуткое в этой книге — это то, что некоторые вещи начинают сбываться. Не так гиперболизированно, но общая тенденция очень пугает. Сорокин в этом жанре на голову выше Пелевина, который является лишь «зеркалом».

Натужная литература на грани фола. Автор смакует грязь и мерзости, и, копаясь в нечистотах, ищет прописные истины. Нет, произведение вполне читабельно, но художественная ценность данного романа — увы! — невелика. Альтернативная история — интересный жанр, но у меня такое ощущение, что автор использовал этот прием, чтобы выплеснуть на бумагу, или вернее сказать, оправдать выплескивание на бумагу своих тайных фантазий, мыслей о гаденьком и запретном. А выплеснув, завернул это все в кричащую обертку и протянул эту «конфетку» нам, читателям. Ах, вот спасибо за такую «вкуснятинку» !

Ожидала я много большего, учитывая упоминания этой работы в прессе. Вот только сейчас добралась и — пшик. Прочитала без интереса и удовольствия. Главная претензия даже не к содержанию, которое показалось малоинтересным. Ну так, стёб, прозрачные намёки, очень немудрёные аллюзии. Современность и архаика увязаны неловко и неубедительно. Разочаровал стиль: примитивная стилизация самого неважнецкого толка — через инверсию слов в предложении. В целом — на мой вкус, очень неглубокая проходная вещь, малоинтересная и не вызывающая желания перечитать, не говоря уж о покупке в бумаге.

Любопытно в качестве антиутопии. Читал уже после аудиокниги ( совершенно бесподобная постановка). Конечно, от сцен гомосовокуплания противно становится... Но уже после понимаешь, что и эта сцена достоверна в этом полоумном мире, описанном автором. Сконструированный мир непротиворечив, в меру страшен, а в меру даже в чем-то привлекателен. На любителя.

Сбылась, наконец, мечта всех честных людей – избавлена Россия от власти продажных демократов и прочих супостатов. Восстановлена святая православная вера, восстановлено самодержавие. А от всех зарубежных мегаонанистов и киберпанков надежно защищает нашу землю высокая стена.

Но не всем по нраву это торжество правды и справедливости. Изменники и крамольники, как тараканы, лезут изо всех щелей.

Именно с ними приходится вести борьбу Андрею Комяге и его братьям-опричникам, Ох, нелегкое это дело. Приходится и разные наркотические средства употреблять, а как иначе при такой жизни? И матерное слово иногда срывается с языка, хотя Государь строжайше запретил все похабные выражения. И еще на какой грех может толкнуть Сатана изнемогающих от тяжкого бремени государственных забот опричников, но стоит ли об этом упоминать?

Блестящий фантастический производственный роман в фирменном сорокинском стиле. Также рекомендую замечательный аудиоспектакль по этому произведению, в котором сам Владимир Георгиевич в роли отца Ювеналия торжественно провозглашает: «Да воскреснет Бог и расточатся врази его…»