КИНОрецензии

А если бы не было указа императора об окончании войны, вернее, если бы он призвал «сто миллионов разбиться вдребезги, подобно яшме», то все эти люди, наверно, умерли бы в соответствии с приказом.
И я бы, наверно, тоже.
Мы, японцы, считали, что дорожить собой – дурно, а пренебрегать – правильно, привыкли к этому учению и даже не подвергали его сомнению.
Я полагал, что, пока характер японского народа не определится, невозможны ни свобода, ни демократия.

Акира Куросава, «Жабий жир (Нечто вроде автобиографии)»

Х/ф «Годзилла: Минус один» (2023), занявший почетное 3-е место в номинации «Лучший фантастический фильм года» премии Фантлаба и получивший премию «Оскар» в номинации «Лучшие визуальные эффекты», далеко не первый перезапуск франшизы про главного дайкайдзю планеты.

Похоронив очередной цикл фильмов о главном монстре японского кинематографа провалившимся в прокате х\ф «Годзилла: Финальные войны (2004)», Toho Studios, японская киностудия-создатель Годзиллы, не так давно уже устраивала очередную перезагрузку серии фильмом «Годзилла: Возрождение» (2016), в котором кайдзю все еще «играл» человек, но на этот раз не в костюме, а с помощью технологии захвата движения. Идейно фильм 2016 года хотя и учитывал японскую специфику с радиоактивным загрязнением, но ссылался уже на современный опыт: не на бомбардировки Хиросимы и Нагасаки в 1945, а на аварию на АЭС Фукусима-1 в 2011.

Несмотря на кассовый успех х\ф «Годзилла: Возрождение» (2016) не получил продолжения, и к очередному юбилею Toho Studios решилась на новый перезапуск, но в этот раз уже не про современные реалии, а про исторические события. При этом хронология нового фильма не остановила обратный отсчет даже на времени действия оригинала 1954 года, а забралась еще глубже в историю – в последние дни Второй мировой войны и первые послевоенные годы.

С целью воссоздания военного антуража середины 1940-х и демонстрации военной техники, достойной фантастического фильма, Toho Studios для съемок нового фильма изготовила реплику прототипа скоростного истребителя-перехватчика Кюсю J7W Синдэн (Kyushu J7W Shinden), выставив ее в июле 2022 года – на первых порах анонимно – в Мемориальном музее мира Татиараи в Тикудзене (о. Кюсю), неподалеку откуда до войны был расположен военный аэродром и летная школа имперской японской армии, в которой готовили камикадзе.

Кюсю J7W Синдэн – это одновременно аналог и антипод немецкого танка Маус: экспериментальное оружие, изготовленное всего в двух экземплярах ближе к концу войны, из которых до наших дней в качестве музейного экспоната дожил только один, но в боевых действиях так и не принявшее участия. Однако если Маус задумывался для наступления, то Синдэн – для обороны японских островов от вражеской авиации на позднем этапе войны.

Создателем – режиссером и одним из сценаристов – нового фильма студия доверила стать Такаси Ямадзаки, который в 2013 уже снимал фильм о пилоте-камикадзе («Вечный ноль» или «Вечный «Зеро»), а также имел некоторое отношение и к Годзилле: в качестве плода писательского воображения одного из персонажей на пару минут кайдзю появлялся у него в начале х\ф «Всегда: Закат на Третьей авеню 2» (2007).

Главный герой фильма «Годзилла: Минус один» – Коити Сикисима (Рюносукэ Камики, озвучивавший главного мужского персонажа в анимационном фильме 2016 года «Твоё имя») – юный прапорщик (энсин) и неудавшийся летчик-камикадзе, из-за нерешительности и бездействия которого при первой стычке с (еще нерадиоактивным) Годзиллой гибнут несколько его соотечественников – работников ремонтной базы, из которых в живых остается только старший техник Сосаку Татибана (Мунэтака Аоки), поначалу невраждебно и с пониманием отнесшийся к тому, что из прапорщика не вышел камикадзе, но сменивший милость к юноше на гнев, когда потерял друзей из-за бездействия Сикисимы.

После капитуляции Японии в войне Сикисима возвращается в Токио, застает родной район в полной разрухе от бомбежек, узнает о смерти родных и удостаивается порции презрения от соседки Сумико Ота (Сакура Андо, игравшая в фильме 2018 года «Магазинные воришки», получившем Золотую пальмовую ветвь в Каннах) за то, что он – камикадзе – посмел выжить, а ее дети погибли.

Сикисима мучается чувством вины выжившего (разновидностью ПТСР), но пытается как-то жить мирной жизнью. Волею судьбы он дает приют ставшей бездомной в результате войны девушке Норико (Минами Хамабэ) со спасенным ею младенцем-сиротой, о которых он начинает заботиться, но при этом не желает признавать своей новой семьей. Чтобы свести концы с концами в царящей вокруг нищете, Коити устраивается на высокооплачиваемую, но опасную работу – на минный тральщик, на борту которого он вместе со своими новыми коллегами («Капитаном», «Профессором» и «Малышом») во второй раз сталкивается с Годзиллой, уже напитавшимся радиацией от проведенных США атомных испытаний и заметно увеличившимся в размерах. Монстр движется на Токио…

Сюжет фильма раскрывает смысл его названия: «Годзилла: минус один» это нечто вроде «Мы думали, что достигли дна, но снизу постучали». Япония переживала свои, вероятно, самые непростые времена, связанные не только с неизбежным поражением во Второй мировой войне и последовавшей за ним разрухой, но и с переосмыслением того, как жить дальше, и в этот момент со дна постучал Годзилла, усугубив и без того катастрофическую ситуацию – из нулевого состояния, к которому откатилась Япония, она ушла в минус.

«Годзилла: Минус один» возвращает главному дайкайдзю его основную роль: Годзилла – это в первую очередь метафора атомной бомбы, а точнее – атомных бомбардировок Японии. В фильме не упоминаются атаки на Хиросиму и Нагасаки, потому что их символизирует атака Годзиллы на Токио и устроенные там его смертоносным дыханием разрушения, демонстрация последствий которого (грибовидное облако, разрушительная взрывная волна и черный дождь) дает недвусмысленное представление о том, кто и что символизирует.

Помимо метафоры ядерного оружия Годзилла олицетворяет собой еще и ужасы войны в целом. Уже после окончания Второй мировой войны главный герой говорит, что его война так и не была закончена, и по-настоящему в мирную жизнь он так еще и не вернулся, сомневаясь порой в ее реальности вовсе. Для него противостояние с Годзиллой – это еще и способ «закрыть гештальт».

Переосмыслением символизма Годзиллы и возвращением его к истокам тематика фильма не исчерпывается. Центральной темой фильма, пожалуй, следует назвать меняющееся отношение японцев к ценности жизни – прежде всего на примере отношения к жизни главного героя его дружелюбных коллег, потенциальной семьи (невесты и приемной дочери), с которыми Коити старается держать дистанцию и не сближаться, его соседки и авиационного техника, которые винят Коити в смерти родных и друзей, наконец, самого Сикисимы, который разрывается между долгом умереть и желанием жить. Эта тема также подается и через отношение старших товарищей к молодому поколению: техник Татибана в начале фильма прощает Коити отказ от судьбы камикадзе, а капитан тральщика Акицу (Кураносукэ Сасаки) не желает брать на финальную битву с Годзиллой своего «юнгу», считая тем самым, что оставляет тому будущее.

У неподготовленного зрителя, который ни разу не смотрел японские художественные или анимационные фильмы, «Годзилла: Минус один» временами может вызвать если не культурный шок, то некоторое замешательство, связанное в первую очередь со специфической манерой актерской игры: иногда предельно скупой, а порой, напротив, излишне эмоциональной. И далеко не только в тех моментах фильма, которые можно было бы отнести к комическим, но в драматических эпизодах тоже, что может вызвать у «постороннего» зрителя реакцию отличную от той, на которую рассчитывали создатели фильма. Это японское кино. При просмотре фильма следует учитывать эту культурную особенность.

Другую специфику японских фильмов про Годзиллу – визуальные эффекты – удалось побороть, не утратив при этом самобытности с помощью вполне удачного дизайна монстра и стилизованной под старые фильмы хореографии его движений, в которых порой на миг можно заподозрить аниматронику или даже актера в костюме, а мгновением позже узреть на экране зрелищные свидетельства того, что кайдзю все-таки является порождением компьютерной графики. Спецэффекты в фильме действительно неплохи, но в значительной степени вау-эффект от них достигается, пожалуй, все-таки за счет знания о том, что создание фильма обошлось в совсем небольшие по современным меркам для блокбастеров деньги (по данным разных источников в пределах от 10 до 15 млн. долларов США).

Возвращение метафоре (Годзилле) ее изначального значения также неразрывно связано с Японией. То, что фильм Такаси Ямадзаки не следует в фарватере американских ремейков, педалирующих «экологическую повестку» и выставляющих Годзиллу эдаким назидательным суровым титаном, ниспосланным слабому человечеству, чтобы уберечь его от мифических ужасов, а однозначно позиционирует Годзиллу как нечто злое и то, чего не должно было случиться (но случилось, и теперь это нужно перебороть) – делает историю «Годзиллы: Минус один» более личной, персонифицированной. Такой «персоной» в фильме выступает не отдельно взятый человек, а целая страна (навлекшая на себя дайкайдзю) на определенном отрезке своей истории.

При этом автор фильма, проводя с помощью Годзиллы ретроспективную арт-терапию послевоенной Японии, практически игнорирует роль страны во Второй мировой войне, единожды ограничившись постулатом, вложенным в уста капитана тральщика, готовившегося с другими ветеранами к финальному сражению с кайдзю, о том, что на этот раз их дело правое.

Любопытно отметить то, что (как минимум с точки зрения двух последних фильмов о Годзилле киностудии Toho) японцы считают, что они сами по себе: мировая общественность оставляет Японию один на один с их экзистенциональной проблемой, решать которую японцам нужно в одиночку. И в отличии от каноничных американских фантастических блокбастеров вроде «Армагеддона» (1998) или «Дня независимости» (1996), в которых активную роль играет руководство страны, в «Годзилле: Минус один» противостоять угрозе приходится инициативным гражданам в лице отставных военных и гражданских добровольцев.

Несмотря на весь японский колорит в «Годзилле: Минус один» невооруженным взглядом заметно влияние голливудского кинематографа, на который в меру сил равняются современные азиатские блокбастеры. И если Болливуд, помешанный на эффекте замедленного движения, похоже, избрал себе в кумиры Зака Снайдера, «300 спартанцев» (2007) которого неуместно, но искренне цитировали в «RRR: Рядом ревёт революция» (2022), то японский блокбастер 2023 года выбрал в качестве источника вдохновения фильмы Кристофера Нолана.

И речь даже не о встречающейся в цветной версии фильма (ведь есть еще и черно-белая версия под названием «Годзилла: Минус один/минус цвет»!) тусклой цветовой палитре, свойственной фильмам дальтоника Нолана. Такаси Ямадзаки позволяет себе едва ли не покадрово цитировать «Дюнкерк» (2017).

Также Ямадзаки, адаптировав под свою историю, заимствует уже из х\ф «Темный рыцарь: Возрождение легенды» (2012) некоторые сюжетные ходы, связанные с подготовкой авиационной техники и вылетом героя на неравную битву с ядерной бомбой (в прямом или метафорическом смысле).

Похоже, круг влияния Востока на Запад замкнулся: в прошлом веке идеи фильмов японского режиссера Акиры Куросавы оживляли стареющий исконно американский жанр вестернов, а в веке нынешнем заимствования из англо-американских фильмов Кристофера Нолана помогают возрождать самобытные японские фильмы про кайдзю.

Символично и то, что англо-американский фильм о создателе сброшенной на Японию атомной бомбы – «Оппенгеймер» (2023) Кристофера Нолана – и японский фильм о метафорически переосмысленной атомной бомбардировке японского города вышли друг за другом в один год, образуя куда более логичную кинематографическую пару, чем распиаренный Барбенгеймер.

Финал «Годзиллы: Минус один» недвусмысленно намекает на продолжение. И если киностудия Toho решит делать не очередной перезапуск серии, а соберется продолжить историю, начатую прошлогодним фильмом, было бы любопытно взглянуть на то, какие социальные темы будет исследовать, какие новые метафоры подберет и как впишет Годзиллу в повествование своего нового фильма Такаси Ямадзаки.

Когда некий фантомный образ служит для демонстрации подсознательный намерений, рано или поздно он должен столкнуться с реальностью.

Психоаналитика?

А как иначе с Годзиллой?

После того, как Япония стала очень миролюбивой страной (не по своему желанию), подсознательное требование войны хоть с кем-то породило настоящий культ морского чудовища. Потому что в противостоянии с ним можно было демонстрировать милитаристическое техно-порно — мощные орудие крупного калибра, мощные двигатели где согласовано работают десятки хорошо смазанных поршней, изящные обводы брони, да много чего. При том демонстрация не была простом парадом, эксгибиционизмом, противник отвечал, борьба с ним виделась настоящей битвой, постепенно переходя в состояние фильма-ужаса. Можно было ощутить аромат войны и необходимость самопожертвования /но ни дай бог не в борьбе с кем-то реальным/.

Так было много десятилетий и подобная практика всех устраивала.

Однако невозможно быть совершенно мирной страной в наше тяжелое время. Вот уже и японские авианосцы строятся...

Потому фантомный образ Годзиллы должен прибыть в точку, где и когда был порожден. В 1945-й. Чтобы японская армия продолжала свою борьбу после величайшего поражения, сохраняясь в качестве именно японской армии, но уже в рамках правильных, политически корректных целей. Обеспечивала преемственность. Тогда можно расчехлить вундервафли, которые не успели себя показать в реальной истории, и заявить, что вот мы какие, мы могли бы!

/Простая аналогия — Германия-1946, которая в полуоккупированном состоянии дерется на "Королевских тиграх" и Panzerkampfwagen Е-100 с какими-то слоноподобными вервольфами, клыки которых прокусывают стомиллиметровую броню/

А что же могут засветить японцы? Что у них было из козырей?

Конечно "Кюсю J7W Синдэн", этот истребитель, которым планировали отбиваться от "Летающих суперкрепостей", но который совершил своей первый полет 3 августа 1945-го, потому никуда не успел.

Ну и что-то из флота, уже не авианосцы, хотя крейсер — это тоже круто.

Но что будет тут самым главным — это герой. То есть неправильный камикадзе, которого старая пропаганда вроде склоняет к самопожертвованию, однако тот не решается играть в камикадзе до конца, а перековывается, перестраивается, и вот он уже вполне хороший, и для сохранения детских жизней, обретает смелость в бою.

Собственно, это главная арка персонажа :)

Начинается история в 45-м, где на одном из тропических островов маленький гарнизон сталкивается с небольшой, пятиметровой, только вот вылупившейся, Годзиллой. И летчик, который не решается использовать крупнокалиберный пулемет своей машины против монстра, чуть ли не единственный остается в живых.

Годзилла уходит в море.

Летчик возвращается домой, а там разруха. От дома ничего не осталось, все плохо, города в руинах после бомбежек. Из семьи спаслись далеко не все. Соседи спрашивают, чего это он сам живой, если камикадзе стал? Но понемногу жизнь восстанавливается и вот уже 1947-й, живут они не в развалине, а в свежепостроенном деревянно-бумажном домике, есть примус и мопед.

И тут Годзилла движется в сторону Японии. США говорят японцам, чтобы разбирались сами, потому что они не хотят нервировать СССР.

Герой тем временем работает на флоте — деревянный тральщик, трал, который должен подсекать мины и пулемет, из которого всплывшие мины расстреливают. Как раз всплывает Годзилла, герой вдохновенно расстреливает мину у того в пасти, но даже потеряв половину башки, Годзилла достаточно быстро всё отращивает. Тут бы герою и каюк (вместе с тральщиком), но вмешивается крейсер. Монстр отвлекается на выстрелы, потрошит бронированный корабль.

Дальше вспоминают, что герой-то — опытный летчик. Фриковатый доктор ведет его в ангар, а там под брезентом пылится Кюсю J7W Синдэн.

— Вот отличная штуковина для нашего техно-порно! — говорит доктор.

— Так ведь он совсем не гламурный? — удивляется бывший камикадзе.

— Что ты понимаешь? Я снимался в техно-порно, когда в ходу были бипланы без единой хромированной детали! Да я стимпанк помню! Главное — чтобы инноваций побольше, и тут все ими нафаршировано. Играй!

Остатки японского флота и последняя вундервафля японской авиации выходят на битву с Годзиллой (знатоки наверняка смогут сказать, какие именно корабли из Объединенного флота могли сохраниться и как бы выглядели). Тот как раз уже засветил тепловой луч и с нескольких километров расстреливает им очередной корабль.

Но теперь японцы работают по технологии бережливого производства! Потому на корабле-приманке не было ни одного человека, он управлялся по радио. Очень жирный намек на то, что флот мог бы как-то противостоять даже ядерной бомбежке.

А пока Годзилла перезаряжается, другие корабли обматывают его тросами, топят, поднимают, замораживают и т.п.

И вот приходит критический миг, когда Годзилла снова готов бить лучом, светится его гребень, надо что-то делать, и тут

скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)

Кюсю J7W Синдэн героически залетает ему в пасть, и вся энергия выстрела разряжается внутри самого монстра.

Но герой не погиб, потому что на Кюсю J7W Синдэн была установлена система катапультирования. Сражаться надо по-новому!

Итого: достаточно традиционный фильм-комикс, в котором действуют весьма условные персонажи, но показана необычная техника и есть простор для интерпретаций.

Вам кажется, что лишь у создателей "Сто лет тому вперед" проблемы с тем, чтобы выдумывать новые дизайнерские концепты?

Или только в российском кино на проверке технических вопросов орудуют "девочки"?

Этот фильм послужит мощным релаксантом — подобная история много где.

.

Думается, купили дешевый сценарий, который валялся в сейфе с 1990-х.

Человек и робот-напарник расследуют преступление на Марсе? Где-то я это видел.

Робот-напарник несет в себе отпечаток личности живого напарника? Читал, только там хакер-напарник был.

Роботы объединяются, чтобы свалить из Солнечной системы к такой-то матрице? Ситуацию еще Фриц Лейбнер описал.

Роботы занимаются подобием секса, но только подключая друг к другу провода? У того же автора в красках всё показано.

Детективный сюжет, в котором участвует пьющий частный сыщик? А, это женщина, потому не "нуар", но "неонуар".

Люди-программисты сдают свои мозги в аренду, чтобы те пахали в условных "фермах". Блин, они что, списывают у Лукьяненко?

Тут вообще есть что-то новое?

Порезвились дизайнеры выдумывая разные конструкции роботов. Удачная находка в самом начале, когда хозяйка снимает шкуру с кошки-робота и бросает в корзину для белья, стирать будет. Есть 3D-принтеры.

Но жутких несостыковок выше крыши.

— интернет вещей, который сводится к некоторому управлению машинами и дверьми. Это лучше, чем в некоторых вариациях "Чужого", но все равно плохо. Вот как в постановках 1970-х легко заметить, что авторы не знакомы с мобильной телефонией, так и здесь: никакого подобия умных домов, обращение к десяткам источников фиксации данных, к медицинским приложениям на телефонах, а ведь это детективы. Впрочем, там и полиция сказочная: труп одной из жертв спрятали между фальшь-потолком и бетонной плитой, а полиция, осмотрев место преступления, ничего не нашла (то есть даже нормального обыска в квартире жертвы не было, и полицейские не спросили себя, куда же тело исчезло);

— граждане, это Марс, куда долго и дорого везти каждый грамм. А дизайн большей части материальной культуры приехал из 1980-х (я заметил даже щель для дискеты). И даже автомобили, и эскалаторы для автомобилей, и эстакады. Хорошо хоть все это добро под купол засунули. Блин, ну посмотрите сериал "Экспансия", там хорошо показана некоторая аскетичность быта на периферии;

— кстати, корабли, на которых летят с Марса на Землю и обратно, они с довольно скромной защитой от радиации. Прилетали бы облученными, больными;

— ну, и самый угарный момент фильма: напарники приходят в бордель, смотрят на общий зал-танцплощадку, и робот включает инфракрасный режим зрения, видит теплых людей и холодных секс-кукол, причем люди с куклами довольно тесно общаются и уже готовы переходит к горизонтальной программе. И вроде это не бордель для некрофилов. Мг. Такие вот "девочки" и погубят дело сексуальной революции :)

Да, снимали на весьма ограниченном бюджете. Однако неожиданных сюжетных ходов либо яркого киберпанка не обнаружено.

.

Итого: я бы назвал это кризисом идей, но на лицо управленческий кризис в той организации, которая обеспечивала съемку фильма. Авторы сценария могли нормально проштудировать свежие журналы по робототехнике, ИИ, компьютерной обработке статистики, антропологии и дюжине дисциплин. Нашли бы с десяток новых ярких образов. Нет, куча старых штампов и ноль фантазии. Жюль Верн смотрит на них, как на чудаков.

Пару дней назад выбрался в кино на новый фильм Алекса Гарленда «Падение империи» (в оригинале «Гражданская война»). За предыдущие заслуги перед фантастическим жанром кредит доверия был к фильму достаточно высок, хотя заявленная тема и довольно скользкая. Разбираемся, стоит ли его смотреть и что вообще хотел сказать автор.

В прочитанных мной рецензиях злободневность фильм не отметил только ленивый. Да, на фоне очередных выборов в США даже из-за океана чувствуется скопившаяся напряжённость в американском обществе. Многие политологи на фоне усугубляющихся разногласий демократов и республиканцев прогнозируют различные печальные сценарии, вплоть до очередной гражданской войны. Именно такой радикальный вариант и рассматривается в фильме. С парой нюансов. Во вселенной Гарленда, чтобы свергнуть зарвавшегося президента, объединяются под одним флагом Техас и Калифорния — два штата, традиционно придерживающихся диаметрально противоположных политических взглядов. Оказывается, лидер «демократического мира» настолько оборзел, что пошёл на третий срок и принял ещё ряд вопиющих решений, вроде применения оружия к собственным гражданам. Всё это описывается буквально парой фраз, а остальные причинно-следственные связи конфликта остаются на откуп воображению зрителя.

Сам автор в интервью и в фильме время от времени декларирует принцип нейтралитета в таком жёстко-политическом вопросе. Дескать, герои картины — одни из немногих настоящих, неангажированных журналистов, которым важно донести правду, а дальнейшие выводы люди уже сделают сами. Правда эта довольно простая и понятная: война есть высшая форма зла. И здесь фильм раскрывается с лучшей стороны, широкими мазками рисуя ужасы происходящего. Через классический роуд-муви герои видят, какую разруху принесла в страну за год гражданская война. Гарленд не стесняется в средствах и показывает происходящее максимально натуралистично, со всей грязью и кровищей, чему способствует не только обесценивание американской валюты, но и самой человеческой жизни в период, когда у каждого психа есть ствол и нет никаких моральных ограничений. Единственные, кто получают кайф от происходящего — адреналинщики, к которым, кстати, относятся и наши герои. Но у всего, понятное дело, есть цена, что добавляет красок в мрачную палитру фильма.

Подчёркивает все важные моменты Гарленд и через аудиовизуальный ряд. Съёмка с акцентом на не самых приятных аспектах войны усиливаются использованием музыки, когда она создаёт дополнительный эффект дискомфорта, как будто кто-то водит гвоздём во вашему внутреннему стеклу. При этом в фильме много немых сцен, когда замолкает музыка и любые другие звуки, оставляя зрителя один на один с творящимся на экране ужасом. Красиво обыгрывается и момент с тем, что две главные героини — фотографы, чья задача — запечатлеть на снимках самые яркие моменты. И хотя после этого фильма Гарленд заявил о нежелании возвращаться к режиссуре, потому что это слишком сложно, кажется, он немного лукавит. В техническом плане фильм исполнен отлично. Разве что местами нехватка бюджета в финальном сражении чувствуется.

Но главная проблема — лукавит автор и насчёт своего нейтралитета. Да, «Гражданская война» отлично показывает — обе стороны конфликта серьёзно оскотинились, и не делит их на хороших и плохих. Но разгадать политические предпочтения автора не составит особого труда, и это немного обесценивает изначальную идею. Непонятно, что помешало Гарленду полноценно заявить о своей позиции. Вероятно, боязнь подвергнуться остракизму противоположным политическим лагерем: вряд ли это хорошо бы сказалось на сборах. Отсюда все недомолвки и заигрывания с центризмом, которые выливаются в достаточно утопические объединения Техаса с Калифорнией и прочие сомнительные моменты. При этом сами журналисты в фильме вполне открыто заявляют, какой м@дак — президент, а вся творимая жесть по сюжету обычно творится руками республиканских селюков-реднеков. Вкупе с тем, что герои время от времени ходят вместе с гендерно и национально-разнообразными бойцами Объединённого Запада, а другая сторона, кроме весьма нарочитого момента, однообразна в этом плане, намёк у автора получается довольно жирный.

Хватает у фильма и других мелких недочётов по части фактов и сюжета. В противостоянии неожиданно используются террористы-смертники. Как их натренировали за пару лет из молодых американских ребят — загадка природы. Военные спокойно таскают за собой на штурм журналистов, которые буквально путаются у них под ногами. Да и сама война показана нарочито по киношному. При этом Гарленд местами перебарщивает, делая отдельные моменты нереалистично выпяченными. Например, слишком очевидно для какого морального перерождения нужна молодая журналистка, ставшая альтер эго главной героини Кирстен Данст, чью сюжетную линию в конце также весьма грубо обрывают ради очередного месседжа. Про сцену-конструкт с Джесси Племонсом и появившимися специально для неё в сюжете на пять минут попутчиками героев вообще молчу.

В итоге получается неплохая антивоенная лента, которая усиленно хочет заставить нас думать, но делает это напрасно. Потому что сама не готова к тщательному анализу из-за различных внутренних противоречий, которые автор наделал в угоду определённой конъюнктуре. А жаль. Как предостережение для всех, кому пытаются продать классную идею революционной смены власти, она работает неплохо.

Понравился текст? Подписывайтесь на мой канал в Телеграме и группу в ВК. Там появляются небольшие заметки, подкасты или тексты, которые по тем или иным причинам нельзя выложить полностью сразу на всех площадках.