Парадоксальным образом книга понравилась. Почему парадоксальным? Потому, что если просто пересказать содержание, то не найдёшь за что похвалить. Весьма и весьма сомнительное историческое допущение, породившее химерическое государство Ордусь, критики не выдерживает. Детективная линия категорически слаба. Юмор тоже не самый тонкий. Знаменитый космонавт Джанибек Гречкович Непроливайко? Величайший поэт Пу Си-цзин? И всё в том же духе. Прямо-таки утомительное многожёнство одного из главных героев (Как же он бедный страдает!) не находит должного отклика в читательской душе.

Но вот если настроиться на авторскую волну литературного хулиганства, то читается «Дело жадного варвара» взахлёб, игра «угадай аллюзию» затягивает, а уж финал так просто восторгает. Читать стоило хотя бы ради фразы: «А он – варвар. Когда встанет выбор между… между чем бы то ни было – и деньгами, он выберет деньги.» Поразительно точное определение.

Первый роман — это только завязка сюжета. События развиваются медленно, и автор, в основном, планомерно и обстоятельно знакомит нас с основными героями. С их убеждениями, взглядами, предпочтениями и прочими характерными чертами. Как уже можно догадаться, роман грешит обилием рассуждений, особенно на тему патриотизма, мирового господства, политических событий и просто о нравственном воспитании молодежи.

Словом, на эту книгу надо настроиться. Лишь пару раз я не выдерживала и пропускала несколько абзацев, когда уж слишком хотелось более динамичного чтения. Но в основном, старалась впитывать эти рассуждения, то соглашаясь внутренне, то протестуя. Чего не отнять — невозможно остаться беспристрастным. Невольно все равно выберешь кумира. Либо так же потянет в космос «за идею», как многих ученых, которые хоть и покинули раньше Россию, но один клич, и старая закалка переворачивает нутро, тянет совершить подвиг «просто так».

Финал первой книги обрывается, явно давая понять о дальнейшем интересном приключении. Все ключевые фигуры расставлены, а вернее, — собраны в одном закрытом городке, где ожидают стремительного прорыва мысли и творческого потенциала ученых, где творится будущее Родины. О самом космосе — пока ни слова, но, думаю, все еще впереди.

То, что мы говорим и то, что мы в этот момент думаем — это, как говорят в Одессе, «две большие разницы». Сможем ли мы жить так, чтобы наши мысли и наши речи всегда были бы в согласии друг с другом? Кажется, что это невозможно. Вячеслав Рыбаков предлагает читателям свой вариант будущего, в котором человечество оказалось насильно ввергнуто в такую жизнь и, представьте себе, всё-таки выжило. Идея чрезвычайно плодотворная и интересных мыслей сразу же вызывающая целую кучу.

Но автору и этого оказалось мало — он, как некогда и Станислав Лем в своём «Возвращении со звёзд», вверг в новое общество практически нашего современника — космонавта, возвратившегося на Землю из дальней звёздной экспедиции, и не обладающего даром читать мысли других людей. Ситуация интереснейшая....

Но вот сюжетная реализация задуманного скорее разочаровала, чем порадовала. Две достаточно серьёзные исходные предпосылки для повествования выглядят, мягко говоря, не очень правдоподобными. Первая из них — это личность главного героя, космонавта 1-й Звёздной экспедиции, Коля Кремчера. Думается, что уж в 1-ю Звездную должны были отбирать лучших из лучших, с отменной психической устойчивостью. Герой же Рыбакова — какой-то неимоверный себялюбивый неврастеник, скорее просто тряпка, чем член экипажа Звёздной экспедиции. И второе: совершенно неправдоподобно, чтобы общество будущего пошло на такую глупость — скрыть от главного героя свою новую сущность, нелепо притворяясь, что все люди кругом ровно такие же, как он сам.

У нас едва хватает сил заботиться о себе. Когда нам найти время на чужих?

«Казалось: еще несколько лет — и половодье новой энергии изменит жизнь неузнаваемо; звездный огонь тихо спланирует в подставленные ладони, а потом понесет людей туда, откуда спустился, — к звездам. Но государства сказали свое веское слово: звезды, как всегда, подождут, а вот бомбы — нет.»

Самый объемный, сложный, драматичный роман семикнижия. Тот случай, когда неукоснительно сработал принцип «как вы лодку назовете...». Предполагалось ведь девять книг, если не ошибаюсь, но как «Повесть непогашенной луны» завершила карьеру автора, так, названная в ее честь часть «Евразийской симфонии»,, преждевременно оборвала жизнь литературного феномена, известного как Хольм ван Зайчик

На самом деле, попытки провести аналогии к повести Пильняка на этом и закончатся. Темы устранения неугодного конкурента посредством ненужного медицинского вмешательства, и грядущего террора, что незримо стоит за относительным благоденствием, не отыграют в книге. Даже и напротив, вселенная «Дела непогашенной луны» — это место, не узнавшее холокоста и лагерей (я обо всех разновидностях карательных). Представляете, какое счастье, мир без Освенцима и ГУЛАГа.

Что не синонимично «миру без проблем», хотя, с точки зрения кармы, в более выгодном положении, чем данный нам в ощущениях. Итак, кончина императора разрушает наметившееся уж было счастье Багатура Лобо с принцессой Чжу Ли. Из всех законных наследников именно она оказывается наиболее достойной нести бремя имперской власти, каковое и водружается на хрупкие плечи, знаменуя крушение надежд Бага. Который, даром, что монгол, реагирует совершенно по-русски, уходя в бессрочный запой. По причине какового отстранен от дел (с возможностью восстановления, памятуя прежние заслуги).

У Богдана Руховича, напротив, карьера движется лучшим из возможных способов, в семье тоже все отлично Ангелинка подрастает и радует родителей, нежная мудрая Фирузе обеспечивает надежный тыл. А счастья-то и нет. Такая уж это иллюзорная материя, не зависит от объективных факторов. Он все не может перестать думать о второй жене, и очень жаль, что цикл так оборвался,потому что тема Авраама, Сарры и Агари звучит в романе лейтмотивом, относясь, кажется, вовсе не к его сионистско-юдофобской части, а именно к буквальному прочтению библейской притчи. И в эпилоге Фира узнает, что француженка не только написала книгу «Я была женой ордусского особиста», но и родила от Богдана сына.

Теперь уж не узнаем, как там все развивалось, однако именно с этой книги сердечные муки героя утрачивают водевильно-оппереточный оттенок, обретая немыслимую эмоциональную силу. Фрагмент, посвященный мыслям о Жанне по-настоящему больно читать, это выматывает жилы, это неумолчный внутренний плач, это великолепно. Хотя к сюжету имеет самое отдаленное отношение. А что имеет? Н-ну, у этой книги две главные темы: уровень этичности научных разработок, которые неминуемо оказываются употребленными как оружие, и антисемитизм.

По поводу первого:

«Юнкерс» — ты всегда думаешь о нас! Ведь мы этого достойны!

и в «Деле о полку Игореве» много говорилось, попутно рассматривается моральная оправданность жертвы на примере частного случая самопожертвования ради любви к учителю. Разумеется, окончательных выводов в таких непростых вещах ожидать было бы странно, но мне кажется, что соавторы считают принятие на себя чужой кармы (чужого креста) не лучшей идеей.

Что касается танцев с бубном вокруг мирового еврейства, устранюсь от обсуждения. Мне не приходилось сталкиваться с проявлениями бытового антисемитизма, как не приходилось много размышлять на эту тему. Но за современную русскую литературу, процентов на семьдесят пять сделанную евреями, спасибо огромное (я о настоящей). А здешний Мордехай Ванюшин, благо, не сумевший погасить Луну, скорее странный для меня, чем живой. И отсылки к «Детям Ванюшина» не очень поняла, ведь подразумевалась?

Лучший роман «Евразийской...», вершина. Жаль, что все так трагически оборвалось.

Грааль

»-И мусульмане из отдельных, исламских стран, и ордусские мусульмане, и французские, и великобританские, и американские…

– Нет мусульман ордусских или французских, – отрезал бек. – Есть мусульмане – подданные Ордуси, есть мусульмане – подданные Франции… и так далее. Но все они мусульмане, пойми.»

Действие шестой книги «Евразийской симфонии» переносит читателя на празднование нового года по лунному (ханьскому, читай, китайскому) календарю в восточную столицу Ордуси, названную здесь не Пекином и не Бейджином, а вовсе даже тюркским Ханбалыком.

Может быть в первой книге дается объяснение этимологии, про Александрию Невскую сказано же там. Но я не помню, почему Ханбалык. Потому рискну дать свою расшифровку для «Дела судьи Ди». Царь-Рыба (хан — владыка, балык — рыба) или, методом свободных ассоциаций, Король-Рыбак, что прямиком ведет к Граалю. Стоп, при чем здесь западноевропейская христианская мистика, в Ордуси вообще-то православие одна из трех основных религий?

Так-то да, но когда речь идет о сакральном, Грааль абсолютно узнаваем. В отличие от Хирки. И, как она, компактный. Не знаете, что это? Я тоже не знала до этой книги, а между тем, для мусульманского мира плащаница пророка мухаммеда святыня, в реалиях «Евразийской...» едва ли не равная Граалю. Сейчас так подробно это все расписываю, потому что злоба дня невольно догоняет нас, да, о событиях во Франции. Кстати же, шестая книга начнется с агрессивных действий мусульман, подданных Франции, да не где-то, а на борту самолета, на котором летит Богдан Рухович с семьей.

То, что в нашем мире означало бы обвинение в терроризме и пожизненное заключение, как минимум — там Богдан решает скоро и в щадящем режиме. Благо, в ходе инцидента никто не пострадал. Ах да, о главном не сказала. Человекоохранители, каждый своим путем, направляются в столицу на празднование Нового года, совпадающего с наступлением эпохи еще большего благоденствия. Надо понимать, что место религии в сознании большинства китайцев занимает конфуцианство, в строгом смысле религией не являющееся, но с колоссальным сводом установлений и правил, регулирующих повседневную жизнь (те самые китайские церемонии).

И вот с этими-то церемониями: необходимость пошить новый наряд для представления ко двору, а шапку новую нужно заказывать или прежняя сойдет, почти неношеная? А для судьи Ди, который хоть и хвостатый, а тоже в штате человекоохранительной службы, достаточно будет ошейника с бляхой или нужно каким специальным костюмчиком озаботиться? Такого рода вопросы придется спешно решать Багатуру Лобо, который, в отличие от Богдана, с официозом по роду службы обычно не имеет дела. Хотя, о чем я, все это мелочи в сравнении со счастьем увидеть прекрасную принцессу Чжу Ли.

И они увидятся, но прежде нам расскажут о чудесах и диковинах Ханбалыка, а еще, придется побывать в императорских покоях, той заброшенной их части, в которой, по слухам, обитает призрак супруги наследного принца, недавно принявшего ислам, прекрасной Груши. И где судья Ди поведет собственное расследование, довольно мистически окрашенное, но оттого не менее увлекательное.

Отличная книга. О веротерпимости, религиозном фанатизме и о том главном, что в душе каждого живущего, что прежде подданства, национальности, принадлежности к определенной социальной, сословной, профессиональной группе и образовательного ценза.

В Москву, в Москву

Ах Арбат, мой Арбат, ты моя религия.

Московская книга цикла хороша необычайно. Все чудесно: неистребимая провинциальность, двух-трехэтажность здешней Москвы (Мосыкэ), где Кремль Кэлемули-Гун, а Воробьевы горы — Гора красного воробья). Ее уют и хлебосольность, и, несмотря на китаизмы, совершенно толстовское ощущение от смены партикулярной строгой Александрии Невской (Петербурга нашей реальности) на Белокаменную. Помните, то место «Анны Карениной» где Стива приезжает туда из столицы?

При всей своей бестолковой беспорядочности Мосыкэ была удивительно ордусским городом, вольготно разбросавшим улицы и переулки по пленительным холмам и низинам. Баг, попадая сюда, никогда не отказывал себе в удовольствии побродить по бойко пляшущим кривоколенным улочкам, полюбоваться на древний Кремль.

Понимаю, что моя очарованность «Делом победившей обезьяны» отчасти субъективного характера: читаю третью книгу подряд и здешние понятийные блоки, на усвоение которых прежде нужно было тратить энергию, берутся автоматически; кумулятивный эффект сериала, когда герои становятся почти родственниками; наконец получила возможность оценить, насколько это хорошо стилистически. А еще, тут о книгах, которые мой воздух.

Итак, в провинциальной, но бойко торговой Мосыке вспыхивает литературный скандал, связанный с обвинениями в плагиате. Практически одновременно выходят две книги, обе повествуют о Крякутном (генетик, свернувший исследования по этическим соображениям из «Дела о полку Игореве»). Но оценки диаметрально противоположны. В одной ученый предстает предателем интересов отечества, в другой — героем и радетелем за человечество. Имена изменены, но отсылки прозрачны.

Удивительным образом совпадает событийная канва. Обоим литераторам известна скрытая от широкой общественности информация, которую они могли получить либо от следствия, либо от преступников. Покуда коллеги по писательскому цеху переругиваются, обвиняя друг друга в плагиате, Богдан Рухович откомандирован для выяснения.

Тут еще вот какое дело, литераторы принадлежат к враждующим сектам (кланам?, группам?), чьим камнем преткновения явилась мумия, лежащая в пирамиде в центре города. Историю о том, как родовитый мертвец оказался на нынешнем месте, опущу, но страсти вокруг него кипят нешуточные. Оставить как есть или предать, наконец, земле? Хемунис (коммунисты, ну конечно) желают и дальше поклоняться, Баку (вот убей, не пойму, к чему привязка, но надо полагать, западники и либералы) хотят зарыть. Богдан желает размотать клубок, ниточка от которого тянется к источнику информации.

В это же время, по-прежнему отчаянно тоскующий по принцессе, Багатур Лобо, предпринимает попытку развеяться, отправляясь в путешествие туда же в обществе Стаси, которой увлекся не на шутку, но взаимный интерес, похоже, угасает. Может и к лучшему, что траур девушки не позволил заключить брак? Так или иначе, спокойного медитативного отпуска ему не светит. Родители одного из пиявочно зомбированных товарищей Бага, который числится пропавшим без вести, сообщают, что, кажется, видели его, умоляя найти.

И снова все закрутится вихрем, как Хольм ван Зайчик умеет. Читателя родом из СССР порадуют коннотации ко многим культурным артефактам тогдашней жизни. А Обезьяна в заглавии при чем? Ну, тут высокая геополитика (или низкая? игры спецслужб скорее по части низкой). В «Сластене» Макьюэна подробно расписана методика, посредством которой определенные темы «внезапно» обретают популярность, вспомнилось кстати.

Лисичкин хлеб

Несет меня лиса

Нет культуры, в которой лиса не наделялась бы сакральными свойствами. Русская Лисичка-сестричка, французский трикстер лис Ренар, японская Кицуне, китайская Хули-цзин (да-да, А-Хули Пелевина — это практически лиса А-лиса). Не обошла хвостатая красотка стороной и «Евразийскую симфонию» Рыбакова-Алимова, более известных читателю под коллективным псевдонимомван Зайчика.

Четвертый роман так и называется «Дело лис-оборотней», поднимая, помимо любезной рыбаковскому сердцу темы полигамии (и как бы так сделать, чтобы женщины поняли, что она есть безусловное благо, попутно ошельмовав и развенчав полиандрию ). Так вот, кроме этого, важнейшего из вопросов, еще великое множество: веротерпимость в пределах основных конфессий, почти реализованная идея Розы Мира при яростном неприятии сектантства; экология и космический гуманизм — отчего человек присвоил себе право распоряжаться прочими живыми существами Земли; бдительность: не тащите в рот все подряд в погоне за острыми ощущениями, природа может жестоко отомстить (voila! коронавирус).

Место действие — Соловки. Святыня, а вот не люблю и никогда не любила, даже еще не зная ничего про СЛОН. Как у Флоренского: Монастырь — крепость — весь какой-то облезлый, очень неприятный,

несмотря на свой исторический и археологический интерес. Мне что-то и смотреть на него не хочется. Но в реальности «Евразийской...» вполне себе богоспасаемое. Сюда, оставленный Жанной, Богдан Рухович приезжает зализывать душевные раны. И сюда она является ему в первую же ночь во плоти в ипостаси не земной даже женщины, а воплощенного искушения (суккубом в этом контексте неловко назвать, но что делать, если оно и есть).

Одновременно, с небольшими временными промежутками, в разных местах острова начинают находить зверски убитых лисиц. Эка невидаль, скажете, человекоохранители о людях должны заботиться, а не о хвостатых тварях. И будете неправы. Потому что каждое такого рода преступление Богдан воспринимает неожиданно личностно. Как смерть знакомого, и даже близкого человека.

А в это время Баг, нашедший утешение в душевной скорби от невозможности любви к принцессе в прекрасных глазах Стаси, уже готовится к свадьбе, как вдруг у девушки умирает племянница. А траур по родственникам в Китае, чтобы вы знали, соблюсти абсолютно необходимо. Стало быть, женитьба откладывается еще на полтора года. Одновременно с этим Багатур Лобо узнает, что зачата девочка была не без помощи чудодейственных пилюль, увеличивающих мужскую силу.

Тамошний аналог Виагры, прямо скажем, недешевый, но дюже эффективный. Муж Стасиной сестры, высокопоставленный чиновник, вынужденный денно и нощно трудиться, радея за державу, на супружеском ложе вынужден был прибегать к их помощи. Что-то во всем этом кажется молодому человекоохранителю подозрительным, ниточка тянется к Соловкам. Напарники снова вместе, а дальше все закрутится, как только ван Зайчик умеет. Отличная книга. И очень хорошо читалась, в сравнении с «Делом о полку Игореве». Все-таки нужно читать подряд не делая больших пауз.

Не бяше ли нам, братья?

«Это был зверь пицзеци. Его появление в мире всегда предвещает наступление суровой эпохи Куй. А столь большие пицзеци приходят лишь накануне самых ужасных потрясений!»

Почему проект Хольм ван Зайчик ныне почти забыт? Навскидку две причины: привязан к злобе дня и перегружен понятиями, которые нужно усвоить. Проза все-таки не совсем про «здесь и сейчас», по этой части журналистика. И читатель не против ребусов с шарадами, когда они ему по уму. Но если необходимо в процессе чтения держать в голове кучу заморочек, вечер перестает быть томным — все-таки книги берем для развлечения, а не за тем, чтобы пострадать ради кодекса законов Тан.

Есть еще одна, дико некомфортная штука. Отчего героев зовут одинаково? То есть, я понимаю, что имя Богдан Рухович Оуянцев-Сю отличается от Багатура Лобо. Но по ходу действия героев чаще всего называют Богдан и Баг, многовато Б-г в небольшом объеме, если вы понимаете, о чем я. Третья книга цикла «Дело о полку Игореве», как водится у авторов, о многом.

Тут и диковинный зверь славянского национализма, от встречи с которым в жизни до сих пор бог миловал, а в литературе, начиная с «Острова Крыма» и заканчивая прилепинским «Санькей» производит самое убогое впечатление. И эксперименты в области генной инженерии. И нейролингвистическое программирование. Игры спецслужб, множественные поединки, сражения и просто драки. Жуткая розовая пиявка колоссальных размеров и безумно обаятельный котик, названный, к тому же, по имени героя ван Гуллика, Судьей Ди.

История ученого мирового класса, который из этических соображений разрушил дело всей своей жизни и целую отрасль науки, одновременно лишив работы целую научную школу учеников и последователей. Сделав уязвимой страну, потому что сопредельные государства сверхщепетильностью не отличались, продолжая наращивать исследования и разработки, которых Ордусь в одночасье лишилась. Тут, кажется, достаточно прозрачная аллюзия на горбачевскую конверсию.

Будет место и любовным переживаниям, в ходе которых Богдан с прискорбием убедится, что Запад таки есть Запад, а Восток есть Восток, и женщина, взращенная в традициях моногамии, вряд ли сможет

искренне применить к себе полигамную модель, даже будучи самых широких взглядов. Ах, ну да, и главное — плоды просвещения. Которое не всегда благо, а в некоторых случаях, особенно намеренно искаженное, становится прямым злом.

Приятная книга. Я только сделала вывод, что читать ван Зайчика нужно по возможности подряд, с минимальной временной дистанцией. Тогда усвоенные понятия не успевают забыться и от чтения получаешь максимум удовольствия.

Прекрасная книга о любви, надвигающейся войне и коммунистической мечте

У всех у нас с течением времени скапливаются «человеческие и моральные долги», как выразился Глеб Самойлов по поводу обращения в своем творчестве к ранним текстам. Эти долги больно язвят совесть, напоминая о том, что ты должен был бы сделать, но увы...

Этот небольшой отзыв — одна из попыток вернуть такой долг. Роман Вячеслава Рыбакова «На мохнатой спине» я читала уже дважды, но до сих пор не смогла найти слов, чтобы выразить свое впечатление. Притом, что эта книга — на мой взгляд, одна из лучших, что выходили на русском языке в последние годы.

В чем причина? Просто это сложная книга. Книга, написанная на стыке фантастики и постмодерна, исторического, любовного и семейного романа. Это драма, острая социальная сатира... и очень лиричное повествование о поздней и безнадежной любви. А о таких текстах, нешаблонных, написанных не по канону современной развлекательной литературы, по жесткости приближающемуся к канонам древнерусского жития, тяжело писать.

Потому что надо пробиться через шаблон.

Но пробился автор, пробьется и рецензент. Главное — не сдаваться.

О чем же этот нестандартный, сложный и прекрасный роман?

О любви. Преступной и невозможной любви к невесте своего сына. Рассказчик — мужчина в солидных летах, один из высших чинов советской номенклатуры, близкий друг Сталина (в тексте — Кобы). О старении. Об отношениях с женой, которую герой любит, крепко любит, но которая влечет уже не так, разумеется, как прекрасная юная Надежда... Женой, которая стала почти сестрой, так она близка... но которая уж, конечно, давно завоеванная крепость. И это — очень старая, но вечно актуальная тема.

И об отношениях с тестем, старым «красным комиссаром». О Плехановском семинаре, участником которого рассказчик был в юности. О социальной розни, которой было пропитано все в Российской империи, и о которой главный герой знал не понаслышке — выходец из низов, учившийся на медные деньги, он оказался в гимназии за партой рядом с дворянскими сынками, воспринимавшими его как бесплатную потеху и шута.

Об идеалах Революции.

О том, что случилось, когда идеалы рухнули.

О том, что надо воевать за свое будущее и за мечтанный коммунизм, даже когда уже в него почти не веришь... Надо! Потому что страна во враждебном окружении, и на носу война.

О стратосфере, которая манит не меньше коммунизма.

О Мюнхенском сговоре и пакте Молотова-Риббентропа.

О том, что бывает когда хорошие люди оказываются по разные стороны баррикад...

О том, что даже когда ничего не можешь сделать и историческая неизбежность придавливает к земле, как небо, упавшее на спину Геракла, надо ВСЕ РАВНО пытаться делать все, что в твоих силах...

Потому что это — правильно. Это — по-человечески.

И — по-русски...

Как и другие книги Вячеслава Рыбакова, это книга о родине. О такой болезненно любимой, неказистой, непривлекательной родине...

«Пусть кричат уродина,

А она нам нравится,

Хоть и не красавица...»

И о Кобе. Хитром, всемогущем и всезнающем диктаторе, который мерзнет в старой шинели, ест варенье, присланное из Грузии, и поет надтреснутым голосом революционные песни своей молодости...

Я не знаю, что еще можно сказать в короткой, поверхностной рецензии... Эмоциональном, школярском отзыве. Я чувствую, что не мне дискутировать с автором, которого я считаю своим учителем, человеком, глобально повлиявшим на мое мировоззрение и становление меня как личности...

Кроме одного. Браво, Мастер! Спасибо за еще одну прекрасную, сложную, ни на что не похожую книгу.

Спасибо, учитель...

Мужчине удалось почти невозможное — донести женщину до лестницы бегом, «не ослепнув и не оглохнув» после того, как шоссе вдруг встало «на дыбы». Он не дал ей «сгнить вместе со всеми там, внизу.» Там. Где сейчас угадывалась далёкая «земля, сплошь затянутая жёлтым дымом», а «в чудовищной, чуть туманной дали догорало оранжевое зарево.» Они добрались до цели — «мотающегося посреди неба» ветхого досчатого настила, на котором только «чудом» могли разместиться два человека. Последняя фраза звучит, как заключительный аккорд похоронного марша: «Только держись подальше от края.»

Но, главное, сумели перед смертью подышать ещё чуть-чуть чистым воздухом большой высоты и увидеть звёзды.

Как же запуган должен быть человек, видящий такие сны? Неудивительно, что многие не выдерживали постоянного нервного напряжения и в ожидании атомного апокалипсиса сходили с ума. Гонка вооружений вещь неприятная. К сожалению, она продолжается. Ну, деваться некуда, будем жить, будем возделывать свои сады.

Автору за этот рассказ, который жена назвала «конфеткой» (чувство юмора у неё на высоте — ужас упакован в красивый фантик из слов) досталось от литературных ветеранов. И поделом — сам дрожишь от страха, — пожалуйста, но людей-то зачем пугать своим убийственным оптимизмом?

Прочитал все 7 книг Хольма ван Зайчика. Впечатление двойственное.

Как альтернативная история — скорее прикольно, чем убедительно. Но прикалываются авторы очень здорово. Интересно, читали ли они Пола Андерсона? Ведь ордусяне практически эквивалентны его «монгам».

Как детективы — так себе, но ничего. Авторы хорошо владеют и словом, и материалом, и это заметно.

Больше всего мне понравилось «Дело незалежных дервишей».

Увы, также хорошо заметно, что по мере написания авторы не то чтобы выдыхаются, но тема им надоедает. И становится скучновато, а сюжет начинает хромать по крайней мере на одну ногу. Некоторые особенности личной жизни героев выглядят странновато... или это тоже этакий стеб?

Что же касается последней книги, «Дело непогашенной луны», то тут уж Рыбаков (это явно писал в основном он) разошелся на всю катушку. Книга вышла совсем не забавная, а злая и горькая. Досталось всем (моментами, несомненно, вполне заслуженно): и русским, и евреям, и западной прессе, и кавказским народам, и академику Сахарову, и Елене Боннер, и Звиаду Гамсахурдиа, и КГБ, и мусульманам, и многим другим. Прочитав, только и остается усмехнуться «насмешкой горькою обманутого сына» над всем происходившим в те, вроде бы и недалекие еще годы.

Подозреваю, что дальше продолжать сию эпопею было бы бессмысленно.

Впрочем, это достаточно типично — с годами многие люди становятся постепенно все мрачнее и скептичнее относительно окружающих и человечества в целом (творчество Лема, Азимова, Кларка тому пример).

ЗА ПОПЫТКУ СПАСИБО ИЛИ ЯПОНИЯ НАЧИНАЕТ И ВЫИГРЫВАЕТ

...На Тайване-острове, или под Чарджоу,

Русскому с татарином все равно где жить..

Акунин начал двумя годами раньше ван Зайчика, предложил более внятную и менее сложную концепцию, и у него был герой. Теперь даже не об Эрасте Петровиче, моя любовь вообще с Пелагии началась, ее первой прочитала. Но о том, что шерлокиана с двумя персонажами чуть труднее для восприятия, чем архетип Одинокого Героя.

В мейнстриме простота решает многое, если не все. И #Россия_которую_мы_потеряли, в качестве декорации куда яснее непонятной Ордруси, которая, к тому же, посягает на глубоко укорененные в коллективном бессознательном триста лет монголо-татарского ига.

Чтобы воспринять, надо корректировать всю связанную систему ценностей, что совсем не приятно — позиция непризнанных спасителей мира, грудью защитивших Запад от орды завоевателей, кроме страдательного залога жертвенности еще и очень удобна для оправдания: не мы такие, жизнь такая.

Кто не в курсе, Хольм ван Зайчик — совместный псевдоним Вячеслава Рыбакова с Игорем Алимовым. Оба писатели, фантасты и, что важнее — китаисты. Но это сегодня Китай в тренде (с поправкой на ветер уханьского гриппа, сильно подмочившего акции Поднебесной за последние три месяца). Двадцать лет назад «китайское» было синонимом некачественного.

Что не сильно способствовало продвижению бренда Ван Зайчик на российском интеллектуальном рынке. За японистом Чхартишвили незримо стоял еще и кредит доверия, которым соотечественники облекли Страну восходящего солнца. Так или иначе, Акунин в топе, ван Зайчик почти забыт.

И напрасно. Сегодняшняя литература нечасто балует читателя утопией, то ли дело постап и дистопия — этого добра только ленивый не пишет. А продумать убедительный мир, устроенный правильно и справедливо — не письку воробьям показывать. В современной российской литературе одна только книга этого жанра и вспоминается «СССР» Шамиля Идиатуллина..

Творческий дуэт Рыбаков-Алимов создает удивительной красоты и гармоничности мир, в котором Россия не Евразия и не Азиопа, но часть триумвирата, объединившего Русь, Степь и Китай. Здешнее «а что, если бы?» базируется на допущении союза, заключенного Александром Невским с ханом Сартаком и образовании единого государства, к которому после присоединился Китай.

Такая Держава, величиной с четверть суши, основанная не на привычных имперских принципах разделения и властвования, но добровольного взаимовыгодного объединения: «и божья благодать сошла», «наградою всеобщей будет нам мир наций, благодарствие потомков». Ислам и православие мирно сосуществуют, восприняв мудрость конфуцианства.

В остальном люди как люди. Не квартирный вопрос, так что другое испортит, хотя и сострадание стучится в их сердца. Герои — пока не знаю, будут ли они сквозными, предполагаю, что да — обаятельны: склонный к рефлексиям интеллектуал Богдан Оуянцев-Cю и силач Богатур Лобо.

В первой книге им приходится расследовать дело о краже государственного достояния, имеющего значение религиозно-патриотического артефакта (это как если бы из Грановитой палаты умыкнули Шапку Мономаха, чтобы вы представляли масштаб).

Детективная составляющая, впрочем, не то, чтобы очень, и теста Бехдель книга явно не пройдет. И ненужных намеков на актуальные два десятка лет назад, а ныне основательно забытые фигуры, будет предостаточно. А все же серия дивно обаятельная. И, как бы подобрать слово к ощущению — выпрямляющая.

...«Вот он каков в натуре», – подумал Богдан.

«Вот он каков. В натуре!» – подумал Баг.

Сильный рассказ. И очень страшный. Страшный, хотя перед читателем всего лишь картинка: человек с грудным младенцем, чудом уцелевший в глубоком подвале (как, почему — это здесь совершенно не важно) после молненосного ядерного конфликта. На поверхности день как ночь, чудовищный холод, радиация... А в подвале тоже холод и заканчивающаяся еда. Нормальная жизнь, которую до этого никто особенно и не ценил, рухнула в один момент.

Конечно, предлагаемая автором картина далеко не нова, но Рыбаков в своём рассказе сумел передать не только то отчаяние и безнадёжность, которые сопровождают его героя, самого обыкновенного человека, на месте которого мог бы оказаться любой из нас, в последние дни его уже, в общем-то, бессмысленной жизни, но и пробудить в читателе чувство ОСОЗНАНИЯ возможности нарисованного им будущего.

И как это страшно понять, что ничего уже больше не будет, что дальнейшая жизнь бессмысленна, а всё сколь-нибудь хорошее, светлое, осталось только позади. И виноваты во всём только МЫ САМИ.... И ТЫ, который считал, что всё сойдет и так, без твоего участия....

Какой кошмар. Натуральнейшая, 100%-ная чернуха. Какая-то, до скрежета зубовного, необъяснимая, непонятная и никому не нужная вакханалия вседозволенности и беспринципности. Супер-гипертрофированная неудачная шутка, превратившаяся — по недосмотру — в чуть ли не оскорбление памяти первоисточника.

Самое же... эээ... неприятное в этом тексте то, что при всей его «экмпериментальности», при всех этих демонстрируемых потугах «новизны взгляда» и «нетрадицционности формы», Сути в нём — чистый НОЛЬ. То бишь — круглое, аки бильярдный шар, сплошное пошлое и неприглядное Zero.

Изменило чувство меры автору. В извращённой форме изменило

«Время учеников» — это целый мир, в котором несколько поколений литераторов попытались если уж и не приблизиться к «литературному пьедесталу» АБС, то — хотя бы грамотно проимитировать это явление. Увы и ах, но в 90% случаев оной имитацией процесс и ограничился. Внешне — всё почти «один в один», с чувством, с огромным желанием, даже — с почитанием и где-то с благоговением, но..., ещё раз увы — этого совсем не то, что ожидалось. Да, внешний вид — это почти половина успеха, но никак не больше оной половины, никак не больше.

Конкретно сей текст. Автор «прыгнул выше головы», выдал на гора нечто замысловато-философИчное, ненапряжно морализаторски-вдумчивое и фантазийно разнообразное. И ... получилось — ПОЧТИ также, как и в первоисточнике. Но это «почти» — убивает все вышеозначенные положительные моменты. Суть (Идея) — она, безусловно, есть. Но она — ТРИВИАЛЬНА, аки валенок. Это — не мир Стругацких. И это — пардон, но не Фантастика. Это — именно — ИМИТАЦИЯ. Что было в «Миллиарде...»? Прежде всего — идея Гомеостатического Мироздания, некий эффект квазиразумной Вселенной, чей квазиРазум — «проявлялся» так, что ни доказать, ни опровергнуть его наличие было невозможно. Всё повествование балансирует на грани этой самой доказательности, и в этом — весь цимус, вся фишка повествования. Это вопрос Веры. Но — не требующей внешних признаков Культа. То бишь — проблематика позиции Личности, а не Бога. Религия — в любом её проявлении — ДИАМЕТРАЛЬНО ПРОТИВОПОЛОЖНА эффекту Гомеостатического Мироздания, путать одно с другим — противопоказано.

Но «литературное чудо АБС» заключается не только в наличии вот ТАКИХ супер-пупер захватывапющих идей. Всё повествование строится «вокруг этой Идеи», при её отсутствии сам текст просто теряет смысл. Все слова, диалоги, описания — служат одной единственной цели: коснуться специфики аргументации Идеи, натолкнуть на размышления о сути Идеи, и т.д. и т.п. Муссируются все возможные аспекты Идеи — целесообразность, достоверность, важность, и т.д. и т.п. В ИТОГЕ — получается «литературное чудо АБС». Сама Идея — неогранённый алмаз, весь текст — результат профессиональной специфической огранки. Текст — бриллиант, в котором все три составляющих литТриады (Тема + Идея + Антураж) — гармоничны аки схема ограники, выверены с МАТЕМАТИЧЕСКОЙ точностью.

Здесь же получилось... — нечто СВОЁ: по сути, по специфике идейного наполнения, по антуражному оформлению. При чём тут АБС??? Какие Миры Стругацких? Где тут Стругацкие?

Ах, да-да-да.., как же это мы упустили... Внешний вид... Ну, да — имитация именно внешнего вида — имеет место, да. Но это же.., пардон, опошление первоисточника. Не «дань памяти», а — чистой воды профанация. Именно так. Зачем путать Божий Дар с яичницей? Для чего? Книжка — в итоге — вполне себе более-менее ничего. Но это книжка — из ДРУГОГО МИРА

С одной стороны, не люблю, когда рассказ превращается в беллетризированное эссе, в котором элемент публицистики преобладает над художеством. С другой стороны, не любить-то люблю, а сам же этим страдаю... И, кроме того, повеяло на меня какой-то старой доброй фантастикой четвертой волны, когда писатели всерьез думали, что их тексты способны повернуть умы и души в лучшую сторону, предупредить людей о худшем будущем, нарисовать лучшее, т.е. всё вокруг не балаган информационных технологий, всё вокруг настоящее. Вдруг они были правы, лучшие наши писатели четвертой войны, и стоит играть именно по таким правилам, даже учитывая, что влияние фантастики на умы ослабело? Вот — игры, а вот стул деревянный, и порой самое трудное дело четко проговорить: «Истина в том, что перед тобой деревянный стул, не ищи в нем ничего сложнее». Вот и политическая реальность может оказаться проще, грубее и яснее, в духе Вячеслава Рыбакова, а не что-то непознаваемо изысканное.

Удивительно глупый рассказ, который сводит историю к характерам царей и князей. Вот, был добрый царь — всем было хорошо. А вот, был злой царь — всем было плохо.

Самое смешное в этом рассказе — даже не он сам, а реакция на него дорогих читателей. Читатели воспринимают концепцию Рыбакова всёрьёз: злой Президент — и всё нехорошо. Но если заменить злого на доброго, всё будет замечательно.

И эта концепция у Рыбакова не пародийна, не сатирична. Это не стёб, не троллинг. Рыбаков чуть позже на полном серьёзе накатал целый роман про прекрасное правление доброго царя.

Вероятно, популярность Рыбакова как раз и держится на том, что он в интеллектуальном смысле полностью адекватен своей аудитории.

То, что Вячеслав Рыбаков смущённо называет искренний крик своей души «гротеском», связано лишь с тем, что позже Рыбаков, в связи с изменившейся коньюктурой, предпочёл бы назвать своего доброго и умного царя не «Сталиным», а «Николаем Третьим» или «Алексеем Вторым» или «Александром Четвёртым».

Да, и, между прочим, хороший Сталин в литературе был задолго до Славика Рыбакова. Петр Павленко свой роман «Счастье» написал как раз о том, как расцвел и похорошел в 1947 году СССР под властью хорошего, доброго, мудрого, ласкового товарища Сталина. Те, кто жалеют, что нет книг про страну, где царствует хороший Сталин, просто не очень хорошо знают отечественную литературу. Таких книг полным-полно. С 1937 по 1953 год в СССР издавались только такие «уютные», «занятные» романы, повести, рассказы. Многие из них написаны на несравненно более высоком литературном уровне, чем рассказ Рыбакова.

Средне. слишком много описаний около-сексуальной движухи и мало о «наших»

трудно принять что чудовищная по содержанию (!) картина -подарок могла послужить

многократным рестартом отношений.

остались за кадром линии Юрика и Вики

и т.п

«12 обезъян» вышедший на год раньше (и примерно с той же схемой «хроноскопа» :) ) как то

поинтересней

Не очень-то часто доводится так упиваться книгой. Похожее ошеломляющее воздействие испытывал, читая Хемингуэя, Булгакова, Ремарка. Восхитительно воздушно и то же время мощно.

Какая чудесная, замечательная, пронзительная книга. Какой изумительный слог. Потрясён.

Не понравилось. Основная задумка романа очень неплохая, собрать в узел несколько персональных линий, в том числе и второстепенных персонажей, и в конце показать, что все и всё в этом мире взаимосвязаны, пусть иногда и косвенными, и не вполне логичными путями. Раскрыть на свой лад т.н. «Эффект бабочки». Но вышло очень слабо. Возможно эффект не удался за счет шаблонных (причем именно для русскоязычной фантастики) персонажей, в частности их «внутренних» переживаний и диалогах, которые уже были повторены десятки раз. Главный герой, так вообще вызывает чувство омерзения и абсолютное отторжение, хоть автор и пытался раскрыть его с романтической стороны, но по-сути и по-поступкам он циничная и надменная дрянь, еще и с неустойчивой психикой.

Поставлю 5. Очень средне.

К сожалению, не могу поставить высокую оценку книге «Очаг на башне», несмотря на образный язык, интересные мысли, высказываемые автором, множество рассуждений. Ответ в тексте: «…цель всегда человечнее средств».

Какие же цели должен ставить перед собой писатель, «врачующий человеческие души», если, конечно, он не патологоанатом или вивисектор?

Нельзя ограничиваться только описанием симптомов, нужно четко показать причины, приведшие к болезни, определить способы лечения, реабилитации и профилактики и в обязательном порядке дать надежду.

Созерцательный подход опасен и подобен необдуманному поступку Симагина, дав кассету (а не распечатку!) с психо-гноем, не вникая в причины, по которым образовался такой интересный пик СДУ и не заботясь о том, что Вербицкий будет с ней делать. А что должно произойти с теми, до кого писатель сможет «достучаться», чему должна научить их книга, каким должен быть результат резонирующих колебаний?

В романе реальность перепутана с фантастикой. Фантастика, что все не закончилось на первых страницах, когда Симагин походя признается любящей его Асе в измене. Оставим за скобками отношение к этому «светлому» поступку Симагину, реакцию на него Аси, но остается недосказанным многое и умалчивая об этом, автор лукавит. Оказывается, Симагин может не только пропадать на работе, стремясь осчастливить человечество, но и находит время для встречи с бывшей одноклассницей, оказывается, Симагин не все рассказывал своей любимой и врал, иначе, как он объяснял поздний приход домой и чем он занимался весь день, и самое главное, он готовился втайне от Аси ко второй встрече. Очень было бы интересно послушать рассуждения Симагина детально по этим событиям.

И совсем не нужен завистливый Вербицкий с фантастической «дьявольской машиной», чтобы убить любовь Аси и Симагина. Любовь уже умирает, медленно, но неотвратимо и убивает её, как ни покажется странным на первый взгляд, именно Симагин.

Совсем неплохой человек, желающий всем только добра, но практически ничего не замечающий вокруг, кроме своих чувств и размышлений. Убивает эгоизм и инфантилизм Симагина и особенно ярко это проявляется во взаимоотношениях с Асей. Он не замечает страданий и мучений Аси и не пытается понять её. Зачем, ведь и так все хорошо. Ася любит его в себе, но проблема в том, что Симагин тоже любит… себя в Асе. Жертвенность односторонняя, поскольку Симагин вносит свою лепту ничем не жертвуя: «Вот он я, какой есть, берите и любите». Зачем стараться выглядеть привлекательнее, можно обойтись трениками с вытянутыми коленками, это пусть Ася одевает белое платье, которое ему нравится, зачем думать о том, что приятно женщине – она должна млеть от одного его прикосновения, пусть даже оно и по-мальчишески неловкое. И получается, что освещены они лишь светом одной любви – любви Аси. Но можно ли согреться светом Луны? Поэтому расставание Аси и Симагина было вопросом времени. Однажды бы Ася просто устала – устала бы любить одна за двоих, стараться всегда быть желанной, привлекательной, романтичной, всячески избегая того, что не нравится Симагину («А он?»), устала бы от страха потерять его, иногда такого жестоко бесчувственного и безответственного, постоянно терпеть измены и обиды и снова прощать, устала бы от вечной неопределенности своего статуса и переживание за будущее сына. Да, Симагин в роли хорошего отца неочевиден и здесь проявляются все те же черты. Он с удовольствием играет и общается с сыном, потому что ему интересно, но этого, как приводится в примере с младшим братом жены Ляпишева, мало. Симагин не особенно переживает за Антона. Извиняясь перед Вербицким за то, что Ася не прочитала его рассказ, объясняет это тем, что Антошка подкашливал и температурил и ей было не до того, ну а Симагину, конечно, было до того и, разумеется, он прочел рассказ. Дым с никотином вреден для Антона, если, конечно, курит Ася, а не его друг. В химчистке, желая проверить свою идею, бросает Антона одного. И самый показательный момент, отвечая на вопрос Антона: «А если мама умрет, мы с тобой тоже умрем?», отвечает: «Мы тоже». Сравните с «облученной» Асей, даже находясь в таком состоянии, ради Антошки она продолжает жить.

Какая злая ирония, человек, с трудом пытающийся оградить Асю от агрессивного окружения в автобусе, не смог сделать этого в жизни и стал одним из могильщиков веры Аси в любовь.

Разочаровало, что люди представлены марионетками внешних сил, не способны к проявлению собственной воли, как Аля, которой противно, но ничего поделать сама не может, человек ведь ни в чем не виноват, если вдруг волны не так наложились. Разочаровало, что жизненные испытания не вырабатывают у человека стойкость, не учат мудрости, страдания не делают человека более чувствительным к чужой боли, а ломают, окончательно и бесповоротно. Как сломался Вербицкий, этакий вариант повзрослевшего Симагина, который научился одеваться элегантно, оказывать внимание дамам, изучил расположение эрогенных зон, стал казаться надежным и настоящим, но потерявший способность испытывать высокие чувства. Хотя, саморазрушение личности Вербицкого можно было остановить в самом начале, когда, движимый одним лишь животным желанием разочаровался в высоких чувствах, вместо того, чтобы винить в несовершенстве весь мир, нужно было просто посмотреть внимательно в зеркало и смачно в него плюнуть.

Впрочем, такая же беда и у Симагина, в этом смысле они близнецы-братья, товарищи по несчастью. Симагин, лишившись Аси, начинает искать причину произошедшего вовне и пытаться решить ее соответствующим образом. Ему и в голову не приходит искать причину в себе. Предложив Аси «загрузить» исходное состояние, ничего не меняя в отношениях, не понимает, что это равносильно предложению: «Я буду опять делать тебе больно, но ты при этом опять будешь улыбаться». Боль не исправила его, он так и не понял на деле, что в любви важнее счастье любимого, прежде своего собственного. Почему он не оставил Аси с Антоном квартиру, ведь как было бы по закону при разводе, после официальной регистрации брака и усыновлении, которые лишь формальность, юридические тонкости, а Симагин же выше этого, его доброта и любовь дают больше надежности и уверенности? Возможно, это бы помогло бы в дальнейшем разрушить стену, за которой укрылась Ася. Увы, Симагин подобен ребенку, который готов поделиться своей игрушкой, только пока с ним играют, отдать её насовсем или даже на время он не способен. Симагин может искренне считать и называть комнату «Антошкиной», но если только рядом с ним будет Ася. Даже не делает попытки восстановить отношения неубедительно бормоча под нос: «Я исправлюсь, я изменюсь». Хотя, как раз в канве фантастической идеи можно было бы использовать Симагину спектрограмму для развития у себя эмпатических чувств, чтобы исправить свою «толстокожесть», лучше понимать любящих его людей. Впрочем, Симагин уже изменился и не в лучшую сторону. Если раньше он поступал жестоко, просто не понимая этого, то теперь Симагин способен быть жестоким осознанно. Письмо от Леры сжег не читая, своя боль не смогла вызвать сочувствие к чужой, к которой сам причастен, не задумываясь над тем, что, возможно, женщина ждет от него ребенка. Интересно, себе Симагин делал спектрограмму и как объяснял её? Врачу, исцелися сам. «Кто на Голгофу лезет, крест для себя всегда тащит... Уж если лезешь – будь готов». Очень важный вопрос, к чему? Не просто висеть на кресте, а принести себя в жертву за чужие грехи или хотя бы покаяться за свои.

Роман пропитан сладковато-тошнотворным запахом тлена, во всем можно увидеть признаки гниения. Ощущение любви Аси к Симагину как в духовном, так и в физическом смысле (его ребенок) сменяется признанием в измене, образ чистой девочки — фразой о вожатой среди горнов и знамен, восторженное ожидание от внедрения спектрографов — неизвестностью о дальнейшей судьбе Али и смертью сына коллеги Симагина, Володи, неземная любовь расставанием и абортом.

Но наиболее подло автор поступает с Асей, по сравнению с Симагиным и Вербицким, сильной, смогла не испугаться прошлой боли и неудачи и открыться новому чувству, настоящей, любила самого человека, а не свои чувства к нему. Объясняя ее поступки «помутнением» сознания, потерю ребенка желанием быть свободной, а не утратой веры в чудо, надежда на которое ей помогло сберечь Антошку, он мстит ей по-детски жестоко: только с Симагиным она может быть счастлива, кроме Симагина она никому не нужна.

Вячеслав Рыбаков, кажется, самый яркий представитель патриотического течения в фантастике 90-х, которая (фантастика) склонна была, куда усерднее угождать западным благодетелям. Многие за «ножку Буша» продавали напрочь всё, что только могли. Рыбаков прекрасно показал всю безысходность того времени. «Хроники смутного времени» определены как киноповесть. Действительно, при чтении у меня перед глазами пронеслось самое настоящее кино. Я видел всех этих людей как живых, когда читал. Вместе с тем, несмотря на общую «чернушность» сюжета, Вячеслав Михайлович умудрился оставить ещё и некую надежду на светлое будущее, мол, «Всё пройдёт. Пройдёт и это». По крайней мере даже в одном из самых трагических и неоднозначных своих произведений он смог сохранить веру в то, что ещё не все оскотинились, что ещё есть люди, которые слышат, видят, пытаются помочь (в меру своих сил и предписаний закона). Мне кажется, что главный моральный посыл этой повести заключён в той части, где главная героиня,

Финал повести, при всей его трагичности и неотвратимости, как мне кажется, всё-таки оставляет надежду на то, что другим повезёт больше. По крайней мере, мне хочется в это верить.

Пересмотрел в очередной раз «Гадких лебедей» за режиссёрским авторством К. Лопушанского. В прошлый просмотр (лет, наверное, 5-6 назад) очень много не заметил. Тогда я был всё больше сконцентрирован на точном следовании сюжетной канве повести. Насколько я помню — финал повести и фильма абсолютно различны. У АБС, кажется, концовка счастливая, где-то даже идеалистическая, а вот у Лопушанского с Рыбаковым она вышла куда реальней и, увы, «хэппи-эндом», как ныне принято выражаться, там даже и близко не пахнет. Тогда мне казалось, что это чуть ли не кощунство (что ли?) над изначальным авторским замыслом. Теперь (наверное, постарел) мне кажется куда более оправданным финал именно Лопушанского-Рыбакова. Сам по себе фильм (на мой взгляд) прекрасно передаёт атмосферу безнадёги тонущего города, который тащит за собою в омут детей (судя по всему — вундеркиндов). Кстати, для Лопушанского, кажется очень большое влияние имеет цвет, так что я бы навал его «Гадких лебедей» вариацией, если не своеобразным продолжением «Посетителя музея». И тот и другой фильм выполнены, если не в одинаковых, то в очень близких цветовых тонах. Плюс в них снимались обе находки Лопушанского — Виктор Михайлов («Письма мёртвого человека», «Посетитель музея», «Русская симфония». Тут — мокрец Зиновий) и карлик Алексей Ингелевич (тут — Валентин Пильман, снимался там же, кроме «Писем...»). На мой взгляд оба типажа абсолютно инфернальны, совершенно соответствуют своим образам и даже на относительно второстепенных ролях одним своим присутствием создают атмосферу совершенного отрицания законов так называемой реальности, выводят реализм на какой-то совершенно иной круг, куда больше соответствующий нашей реальности, но трактующий эту реальность отнюдь не в пользу человечества.

P.S. Но главное — дети. Сыграть такое скучающе-брезгливое, а вообще-то безразличное отвращение к нашей нынешней жизни.... Взрослые на такое почти не способны.

У Рыбакова романы выходят не очень часто. Этот появился после пятилетней паузы. Очередной, но вовсе не традиционно-фантастический. Вся фантастика сводится к нарочитым анахронизмам. Ну да, быть может, кое-какие исторические персонажи показаны совсем не такими, какими они были на самом деле.

Действие происходит в конце 30-х прошлого века, в преддверии заключения пакта между СССР и Германским Рейхом. Безымянный главный герой (он же рассказчик-повествователь) хоть и не нарком по должности, но входит в ближний кремлёвский круг и принимает активнейшее участие во всех этих иностранных делах.

Это только один из слоёв нарратива. Другой важный его пласт — любовно-эротический. Рассказчику 59 лет и он скоропостижно влюблён в девушку своего сына Сергея — военного лётчика. Уже не Хамберт Хамберт, конечно, и не нимфетка Долорес перед ним, но двусмысленная ситуация всё равно отдаёт какой-то набоковщиной. Даже сам язык повествования как бы схож, с массой метафор, хотя, всё же, думается, не уровня ВВН.

Две эти линии — международно-политическая и любовная — оказываются тесно переплетены; одна поддерживает и — как бы это сказать? — разогревает другую. Повествователь стремится просветить возлюбленную — заодно и читателя — по части того, какие интриги плелись в то время в Европе.

Для человека несведущего (к каким отношу и себя) сведения оказываются крайне интересными. Да вот беда — анахронизмы, о которых я уже говорил. Точно знаю, что не было того-то и этого не было в 39м году. Возникает сомнение, а остальное-то, про Англию, Францию и Германию, их премьеров да канцлеров, полная правда или тоже «художественно преломленная»?

Сюжет всё же оказался динамичным, захватывающим. И кое-что — а может, даже многое — из рассуждений рассказчика-героя на тему народов и культур очень даже будит мысль и генерирует вопросы.

Обычно я пишу отзывы сразу после прочтения книги, когда впечатления свежи и легко оформляются в мысли. С «Дёрни за верёвочку» не так — дочитал вчера, а какого-то целостного ощущения от текста нет до сих пор. Поэтому извините за некоторый сумбур.

Во-первых, авторский стиль великолепен, текст сочный, обволакивающий, целиком погружающий читателя в повествование, из него буквально выныриваешь каждый раз. Одни описания картин сами по себе как произведения искусства, полотна встают перед глазами и запоминаются надолго.

Во-вторых, основная мысль романа о том, что всё в мире взаимосвязано, и каждый наш поступок может как уменьшить, так и увеличить количество Зла на планете, конечно же, не нова. Но подана эта мысль столь выразительно и пробирающе, что не выглядит очередной банальностью, коих тысячи доводилось читать.

В-третьих, у кого другого сюжет и большая часть персонажей выглядела бы чернушной бурей и триумфом манипулятивных техник. Здесь этого нет. Сквозь буквы, предложения и страницы пробивается авторская боль за свою страну и весь мир, за всех «благородных мужей, не встретивших судьбы».

Перечитал эту замечательную книгу, которой уже около двадцати лет от момента создания, и поразился, насколько она актуальна и ныне. Главный герой (вместе с автором) размышляет, кто-же окончательно захватит власть в пост-перестроечной России — западные демократизаторы или воры? В конце 90-х это было совсем не очевидно. Дефолт, полный развал промышленности, воры уже вывезли почти все советские запасы, цена нефти менее 10$ за баррель... Автор склоняется в пользу демократизаторов, и не без оснований. И развивает эту модель, в несколько гротескной форме. Но тут грянул золотой нефтедолларовый дождь, и парадигма сменилась. Воры правят балл, им по-фигу любая идеология. Нет, либерализм и антисоветизм совсем не забыты, но блеск халявного золота смягчает все острые углы и тени.

Многие, в том числе и некоторые местные комментаторы, ухватили свой воровской пятак, и от души поносят здесь блестящий памфлет Рыбакова.

Но дождь не вечен. Выкачивая по 500 миллионов бочек нефти в год, пора задуматься, что же будет, когда она иссякнет. Вместо золота, вновь воспрянет идеология. И будет со страной то, что автор красочно описал и назвал: ОБСЕ-Русь — в прямом смысле этого термина))

И ситуацию с Украиной выдающийся писатель предвосхитил совершенно точно.

Моя оценка — десять из десяти.

Стало интересно, за что дают АБС-премию. Вот я и решил почитать...

Лучше бы я этого не делал. Чтобы воспринимать настоящий текст, следует пребывать в изменённом состоянии сознания. Я, к сожалению, умения погружать себя в подобные состояния лишён. Поэтому от чтения у меня всего лишь разболелась голова как от двадцатилетней давности Головачёва.

Но боже несуществующий мой, кто сказал автору, что атеисты — конфессия?!

Удивительная книга: при полном отсутствии в ней не только драк, стрельбы и погонь, но и вообще сколь-нибудь заметной динамичности, она, тем не менее, и увлекательна, и умна, и лирична. Правда для того, чтобы ощутить это, необходимо слегка потрудиться, преодолевая первую часть книги, в которой доля диалогов столь мала, что её можно и вообще не заметить :).

Увлекательна книга не только (и не столько) из-за своего оригинального и остроумного замысла (сюжета), хотя неожиданные повороты действия в романе порой просто ошеломляют. По-настоящему интересна она обильно рассыпанными по тексту авторскими размышлениями о нашей удивительной стране и людях, её населяющих. Причём часто эти мысли настолько созвучны мыслям читающего, а образы героев настолько хлёстки и узнаваемы, что просто диву даешься.

То, что Рыбаков талантливый лирик и умеет очень тонко и эмоционально передать самые сокровенные переживания своих героев, известно ещё с «Очага на башне» — его первого романа. Эта, новая работа автора, только подтверждает его недюжинный талант в умении заставить читателя сопереживать своим героям / за своих героев.

О фантастической составляющей. Когда автор описывает процесс мучительных поисков Журанковым варианта, при котором произошла бы практическая реализация нуль-транспортировки, в памяти почему-то настойчиво возникает аналогичная ситуация, описанная Стивеном Кингом в его «Долгом джонте». Думается потому, что оба они смоделировали процесс поиска просто блестяще — верится в описываемое на все 100%. Но, да пусть меня простят поклонники Стивена Кинга, у Рыбакова ситуация задумана и выписана всё-таки интереснее (вспомним эпизод с кошкой). Ну, а что касается общей концепции нуль-перелётов — это остроумно и оригинально уже даже не на 100, а на все 101%. Совершенно неожиданная финальная часть просто поражает новизной и необычностью варианта решения проблемы.

Поставить книге максимальный балл мешают два обстоятельства — местами излишне сложный текст и слишком уж наивная вера героев романа (как бы хотелось верить в это вместе с ними) в то, что «плохие дяди» не найдут какого-нибудь хитрого варианта, позволяющего использовать открытие нуль-Т в своих целях.

Это просто песня.

Я давно раздумывал над странностями информационного метаболизма в нашем дивном мире, пытаясь по мере способностей прояснять для себя самого многочисленные несообразности читательского и зрительского поведения при соприкосновениях оных (читателей и зрителей) со СМИ.

И вот мне готовый текст в руки со всеми точками над ё.

Я особенно доволен фактом, что столь убедительно аргументированное произведение принадлежит автору, чей авторитет для меня чрезвычайно высок__

Краткий обзор истории союзнических отношений, в которых участвовали Россия и Китай — каждая из стран сама по себе.

Напрашивается вывод о сходности позиций и ролей в таких «союзах».

Занятен комментарий автора о том. что стоя спиной к спине в оппозиции к внешнему давлению условного «Запада», двум как-бы естественным в таком случае союзникам не мешает держать свои карманы наглухо застёгнутыми. Во избежание соблазна и во благо взаимоуважения__

_В книге эссе датировано маем 2015 года.

Рыбаков решил перечитать роман Герберта Уэллса «Освобождённый мир» в свете тезиса «скажи мне, о чём ты мечтаешь, и я скажу тебе, кто ты».

И в новом преломлении темы ещё раз рассказал об отношении к русским со стороны англо-американской цивилизации на примере почитаемого всеми представителя её интеллектуальной элиты.

Мне понравилось сравнение (это уже под самый занавес продолжительного 90-страничного эссе) конфуцианства с «теорией воспитания» Стругацких и обнаружившееся некоторое родство в составляющих их элементах (как впрочем — и серьёзные различия).

Рыбаков ищет универсальный мотивационный запал, с помощью которого возможен выход из тупика мира всеобщего потребления и преодоление плена ставки на личную успешность.

__Мы напуганы призывами к коллективизму. научившись видеть за его мощной спиной лишь предпосылку тоталитаризма__

В этом недлинном эссе автор доходчиво, с применением разнообразных элементов яркой образности, объясняет читателю какой всё же принц Чарльз великобританский придурок, а также по горячим следам (текст датирован маем 2014 года) рассуждает почему таки «Крым — наш».

Об избирательности исторической памяти.

Живописный авторский наезд на общераспространённый строй рассуждений европейской интеллигенции о России и её способах существования в мире.

По следам поездки в Париж на некий литературный форум.

Довольно резкая отповедь либерализму.

Подозреваю, доказательно лишь для того, кто захочет в принципе выслушивать какие-либо тезисы супротив благостной любви к обобщённому «Западу».

Моя точка зрения тут отчасти совпадает с авторским посылом. Да и написано более чем нескучно. Вот и не захотелось ставить оценку ниже десятки.

Вах! Какой умный человек (это я про Автора, уважаемый потенциальный читатель — ежели ты не понял). Остаётся только подивиться и порадоваться, что с этим текстом оный Автор — в принципе — добрался до тиража. Потому как ведь — Крамола из крамол. Ибо — как любил повторять Изя Кацман («Град обреченный») — «...всерьёз опасаться стоит только умных людей, все прочие — Системой давно учтены, предусмотрены и никакой реальной опасности для неё не представляют...».

Что ж, поздравим себя. Пока подобные тексты находят путь к читателю, с российской литературой — все более-менее в порядке, поводов для беспокойства нет. Правда, если уж быть совсем уж объективным — текст в достаточной мере «на любителя», потому как затрагивает сферы неочевидного и в школьной программе не обязательного. Но у него (у этого конкретного текста) есть замечательное свойство: он — относительно — краток. Поэтому претензий в чрезмерной зауми — вызывать не должен, по идее.

Ну, и — ложечка дёгтя в эту бочечку мёда. Вот, если ты спросишь меня, уважаемый потенциальный читатель, а — собственно — о чём эта книга, то я — не сразу отвечу. Потому как прикидывать начну: да, действительно, если вот так, вот, закруглить, скажем, то — эээ... И — вот — хорошо ли это, я — не отвечу. Меня лично сей факт — не беспокоит, но — люди бывают разные, однако

«Жена, кстати, узнав об измене + чужой беременности, ни говорит ни слова упрека, дружески распивает с беременной любовницей чаи, та называет ее «сестрой». И (контрольный в голову!) добровольно удаляется в дальнюю часть квартиры, чтобы предоставить мужу спальню для интимного свидания.»

Печально о таком писать, но в эпоху Серебряного Века — было И НЕ ТАКОЕ. Шведские семьи разные, платонические сожительства и т.д.

Рыбаков просто продолжил в будущее то, что было в реале.

Вечером 3 октября 1993 года мы сидели в одной из комнат ФДС МГУ и смотрели телевизор. Внезапно экран стал чёрным, трансляция прекратилась. И вот мы втроём, три студента 2 курса, решили поехать в центр Москвы, чтобы воочию увидеть, что же там происходит. Близость к средоточию исторических событий и возрастное любопытство не дали остаться на месте. Метро работало как обычно, мы доехали до «Смоленской» и оттуда по Садовому пошли к Белому дому. Обычно оживленная улица выглядела как декорация для фильма-катастрофы, которых мы тогда ещё не видели. Никакого движения по проезжей части, единицы людей на тротуарах, сгоревшие, разбитые и перевёрнутые машины по обочинам. Вышли к зданию Верховного Совета, все окна в нём чернели, ни единого огонька, у подножия стояли люди, публика была довольно пёстрой, но в основном просто одетые мужики лет под сорок. Какие-то бабки продавали или раздавали, уже не помню, газеты коммунистического или что-то вроде содержания. Одна старуха стояла рядом со штендером, увешанным наоборот иконами и чем-то подобным и что-то бормотала. Два мужика тащили третьего и на вопросы встречных отвечали, что поймали шпиона и сейчас отволокут его туда, где с ним есть кому разобраться. Мужчина в военной форме стоял с мегафоном и призывал добровольцев строиться, чтобы на автобусах, которые стояли тут же, ехать в «Останкино». Один из нас вдруг загорелся идеей туда поехать и, как мы его ни отговаривали, таки поехал. К счастью, вернулся на следующий день к обеду помятый, но живой. Всё это было настолько дико (Москва, вооружённые люди, смерти случайных прохожих), что сейчас воспринимается так, будто какой-то не слишком удачный фильм.

Собственно всё это затянувшееся вступление было к тому, что «Гравилёт» нельзя рассматривать в отрыве от времени написания и вся та боль, что проступает через строчки, тот ужас перед происходящим в стране, возникли не на пустом месте. И невыразимо прекрасно, что в 2019 читающие могут со снисходительностью знающих будущее писать отзывы на тему «как-то всё здесь чересчур». Весь роман — это один большой призыв к гражданскому миру, согласию и терпимости, ибо альтернатива ужасна и в конечном итоге не понравится никому. Для меня это и есть нормальная позиция русского писателя и тем сильнее было разочарование в подписантах «письма 42», которые оказались просто «носителями культуры» уже из другого рыбаковского произведения. Депутаты потом прекрасно себе жили, многие переизбрались, а кто вернёт в семьи погибших отцов и матерей, даже не все из которых готовы были участвовать в том противостоянии, некоторые просто неудачно оказались не в том месте и не в то время?

Что касается самого романа, то он написан настолько хорошим языком, что не отметить этот момент отдельно просто невозможно, особенно с учётом трёх последних книг, что я прочитал перед Новым годом.

Насчёт всей этой любовной чехарды князя Трубецкого, должен сказать, что женщины все разные и нельзя, зная одну, заявлять, что знаешь всех. В конце концов никто же не пишет, что «Гранатовый браслет» — это «фантастика, бабам должна нравиться».

Пожалуй, самое необычное, самое странное, самое сюрреалистичное произведение в творчестве Рыбакова. И понравится оно далеко не всем. Есть действие (бесконечный путь вверх), есть эмоции героев, есть опять же очень странный финал, под которым каждый волен понимать то, что сочтёт нужным, есть даже определённая красивость во всём этом.

Но героям, к сожалению, сопереживать не получается, их эмоции совершенно не трогают и причина этому — абсолютная искусственность, надуманность ситуации. В общем, повторюсь, красивость есть, смысла же, увы не видно — аналогия с вечной темой «как кошка с собакой»+«нам нельзя друг без друга» явно натянута. Только для очень больших любителей сюра :(.

Читать прозу Рыбакова тяжеловато, скорее даже просто тяжело. Но не потому, что неинтересно — с увлекательностью у него как раз всё нормально. И не потому, что он плохо пишет — и язык, и стилистика у него в полном порядке. Просто, как это хорошо видно, он очень переживает за свою страну, много размышляет над тем, что с ней происходит и результат своих раздумий тут же выплескивает на страницах очередного произведения.

Поэтому и текст у него получается такой плотный, насыщенный, умный и, что самое приятное, очень созвучный мыслям ЕГО читателя. Книги Рыбакова просто нельзя читать по диагонали, хотя бы просто из опасения пропустить что-то серьёзное, умное, над чем стоит задуматься. И, в то же время, в них много такого, что нами очень и очень узнаваемо из опыта личной жизни. В общем, прямо-таки какое-то пиршество для ума :).

Впрочем, «Звезда Полынь» сильна не только возможностью дать читателю поразмыслить. Здесь, как и в большинстве других произведений автора, и очень сильная эмоциональная составляющая. Понимая, в общем-то, практически всех героев романа, читатель волей-неволей, начинает переживать за тех, кто близок ему по взглядам.

Для особо любознательных в книге есть ещё и любопытный сюрприз: Рыбаков излагает свою теорию на предмет того, почему на Западе так не любят Россию и стараются её как можно больше гнобить. Теория, бесспорно, красивая, но вот насколько она соответствует действительности... :).

И, наконец, то, что сильно удивило и, даже, несколько поразило. Как оценить основную идею книги 2007 года в свете последних заявлений Роскосмоса и новой программы освоения космического пространства? А как отнестись к информации о новом комплексе «Авангард», ракеты которого по сообщениям при своём движении используют плазменное облако?

Книгу читал дважды. Первый раз, когда купил в 2003 (то есть 15 лет назад) и она оставила смешанные чувства. Одно — раздражение от того, что все предсказанное вот-вот случится, ибо именно тогда меня бесило, что президент сменился, но ничего не меняется, ощущение предательства, хотя никто ничего не обещал, а о том, что страну готовят к разрушению слышал буквально «от первых людей страны» (советники БНЕ, которые часто бывали в гостях в нашей клинике). И предчувствие этого томило и раздражало, а еще бессилие. Книга добавила и усилила это чувство. Значит не мне только это кажется, ждется. Рыбаков мне понравился книгой «Дерни за веревочку», прежде всего живым текстом, яркими эмоциями, характерами. Потому «На будущий год...» взял не глядя. А перечитал недавно, и теперь уже как книгу выпавшую из времени, именно как памфлет, предостережение. Что ничего не кончилось. Враги есть, снаружи и внутри, они никуда не делись, они ждут и действуют, точат и разрушают сознание этих Лэев... как делали это в Украине с 90-х и до сих пор. Мы живем в интересное время.

Это любовь с первых предложений. Для меня эта книга из тех, что вызывает в тебе лучшее и делают немного другим человеком. Просто повезло найти этого автора и плыть по волнам его мыслей. По делу многое было сказано другими, я пока не могу с рациональными мерками к роману подойти. Зло, мне кажется, гораздо легче описывать интересно, многогранно. Описать же Добро без фальши, сделать это объемно, достоверно, интересно и не сбиться до самого конца — это не многим авторам удается.

Очень редкий рассказ, который подкупает своей реалистичной картиной будущего, которое уже стучится в нашу дверь, ибо те, кому его надо читать, делать этого не будут, им нравится играть судьбами мира в угаре имперского величия, думая, что сами спасутся, а на других плевать, ведь это в их же интересах, они же избирали. Вот так и должен ответить каждый. А часы апокалипсиса уже передвинули на без трех минут двенадцать.

Кто может сыграть на пианино так, что у людей выступят слёзы – это носитель культуры.

Кто может красками и кистью передать чувство – это носитель культуры.

Кто может сложить обычные слова в рассказе так, что озноб прошибает – тоже носитель культуры.

В рассказе завуалированно, под видом постапокалипсиса, показан переворот, смена власти, приход новых хозяев жизни. После разрушения идёт медленное восстановление. Чтобы казаться цивилизованной, власти нужно иметь при себе деятелей искусства, поэтому крысы стараются не убивать носителей культуры. Кто-то из отозвавшихся сравнивал крыс с фашистами. В некотором роде такое допустимо, хотя людей нацисты не сохраняли специально, а ценности культуры вывозили скорее из корыстных побуждений.

В смутное время любой «маленький серый человечек» может путём обмана, ловкости, предательства поднять свой статус. И мир вокруг перестаёт его пугать, Луна уже не падает на Землю, теперь он — маленькая власть, он тоже крыса с автоматом. Рассказ именно об этом и сам автор даже в аннотации всё открыто написал.

Я вот читаю отзывы и удивляюсь. Ребята, ну какие пришельцы? Какой постапокалипсис? Вы про метафоры слышали что-нибудь?

Рассказ силён воплощением, атмосферой безнадёжности и логикой героев. Да, как только забрезжит малейшая надежда на получение благ, большинство людей свыкнутся и будут спокойно жить под ещё вчера невыносимым гнётом.

Невероятно сильный и жуткий рассказ. Пожалуй, самое правдоподобное описание мира после глобальной ядерной войны. У героев нет имён — и это делает рассказ ещё более жутким, ведь так проще поставить себя на место ГГ, прочуствовать его боль и отчаяние. Нет надежды, нет будущего, нет сил и возможности выжить, есть только мёртвый, промёрзший, заражённый радиацией мир, в котором не осталось никого, кроме человека и его маленькой дочки. Еда закончилась, надежда иссякла ещё раньше. Возможно, есть ещё такие же случайно выжившие, но какое это имеет значение? Ведь их положение ни чуть не лучше, и их шансы так же равны нулю.

Сначала концовка показалась несколько надуманой, но потом... Мне понадобился день, чтобы переварить эти несколько страниц. (Такой вот я слоупок, да). Я вдруг понял, как же я зачерствел с возрастом. Вспомнил, как гладил своего мёртвого кота. Я знал, что он мёртв, но всё равно гладил его, разговаривал с ним. Вспомнил, как выл, когда не стало отца. Меня (как и многих других) воспитывали под девизом «мужик не плачет». А я и не мог плакать, я мог только выть, главное где-нибудь по-дальше, чтоб никто не видел и не слышал. И, вспомнив всё это, пережив это вновь, я понял, что другой концовки у этого рассказа и быть не могло.

Финальный диалог (или монолог) превосходен

[— Спички-то хоть найдутся? — спросил человек. Горячая рука вложила в его пальцы коробок. Человек криво усмехнулся: — Этого добра у тебя всегда для нас хватало…]

10 из 10

В.М. Рыбаков — отличный публицист. За «Дискету» я бы 10 поставил. Но вот «художественная составляющая»... Слабовата.

В плане детективного сюжета эта книга, конечно же, очень низкого уровня. Альтернативная история тоже прописана слабо — как будто скрестили средневековые Русь с Ордой, добавили немного китайской клюквы, намешали феодализм с религией и без изменений перенесли в 21 век. Для простенького фэнтези сойдет, для чего-то более продуманного — нет. В основном произведение спасают только примечания, такое впечатление, что они более продуманные, чем основное повествование.

Прочитала «Гравилет Цесаревич», который мне отрекомендовали как классику российской фантастики — альтернативной истории, тема «Россия до сих пор монархия». Сейчас 2018 год, вероятно, надо было это читать в 1990-х, тогда бы она, возможно, произвела впечатление.

Цельной удивительной картины волшебного мира (как Ордусь у Ван Зайчика, скажем), в книге не замечено. Империя выведена как задник в театре, никакой экономической и социальной характеристики особо нет. Не знаю, как эта книга читается мужчинами; женщина будет либо ржать, либо испытывать нездоровые позывы. Примерно половину (!) текста занимают страдания главного героя по поводу его сложных отношений с любовницей. И терзания, как их воспримет жена. Жена, кстати, узнав об измене + чужой беременности, ни говорит ни слова упрека, дружески распивает с беременной любовницей чаи, та называет ее «сестрой». И (контрольный в голову!) добровольно удаляется в дальнюю часть квартиры, чтобы предоставить мужу спальню для интимного свидания.

Действительно, забористая фантастика, мужикам должно нравиться.

Тема сия для писателя Рыбакова, видно, является больной. В написанном им же «Деле жадного варвара» Ван Зайчика (роман, который я нежно люблю) фигурирует аналогичная ситуация. Жена главного героя сама находит ему «вторую жену», знакомится с ней, приводит в их дом, усиленно подкладывает и объясняет, как мужа надо хорошо обслуживать, в том числе кулинарно. НО! В мире Ордуси официально существует многобрачие, а сия жена — вообще мусульманка. Поэтому это не кажется бредом, а логично встраивается в способы характеристики альтернативного мира. Короче, здравомыслящим читательницам я рекомендую читать «Гравилет Цесаревич», только перематывая тошнотворную и неправдоподобную любовную линию.

А! Про «правдоподобную» реакцию жены главного героя я написала. Любовница там тоже «хороша», должна всех прямо сразу очаровать своей непосредственностью и интеллектом. Дамы, зацените ее трепетную душу: у нее должна выйти книга, она выбирает себе псевдоним. Хочет сначала подписаться фамилией главного героя-любовника, а потом говорит «хи-хи, а можно я лучше подпишусь девичьей фамилией твоей жены?», И тот смеется этому милому предложению.

*Заранее прошу прощения, дорогие друзья, господа и товарищи, но в этом отзыве будет вновь обилие политоты, исторических споров с автором и т.д. А также определенная критика в адрес Вячеслава Рыбакова. Поэтому если и будете ставить мне минусы за данную «критическую работу», то только за последнее! Политоту придется принять*

Попросив прощения у всех, кто будет читать эту попытку социально-исторической рецензии, хочу сделать еще одно обращения. Хочу извиниться перед отечественным писателем-современником Юрием Арабовым. В другом критическом отзыве (https://fantlab.ru/work547852#response342099), уже на его роман, я обвинил авторское произведение в чрезмерной нереалистичности. В абсолютной невозможности описываемой альтернативности. Так вот, прошу за это милости и снисхождения ко мне. Юрий Арабов, ваш роман «Столкновение с бабочкой» — самая настоящая реалистическая проза, историческая публицистика и красивый худлит по сравнению с творящимся в книге Рыбакова «Гравилет «Цесаревич»«!

Итак, собственно, о самом романе и моем негодовании. Я первым делом постараюсь объяснить, почему в первом же абзаце был введен негативный критерий «нереалистичность». Речь же идет о фантастическом произведении, альтернативной истории, в конце-то концов! По какому такому праву я вменяю упреком фантастической литературе фантастичность же?! А я отвечу, что есть разница между нереалистичностью и фантастичностью. Для меня это две разные дефиниции. Постараюсь обрисовать их различие для меня. Вот есть научная фантастика. Некое абстрактное произведение в вакууме. Что мы от него ожидаем? Прежде всего, некое фантастическое допущение, которое вместе с тем будет реалистичным в сути самого придумываемого мира, его логики, и желательно нашей современной науке. Все-таки фантастика научная ж рассматривается. Но реалистичность должна быть и в других участках архитектоники литературного произведения. В действиях героях, их взаимоотношениях, психологии и т.д. В наличие здравого смысла, если он, конечно, не аннигилируется вездесущностью фантастического допущения. А в «Гравилете «Цесаревич»» именно реалистичность в перечисленном и отсутствует. Да и само фантастическое допущение чересчур нереалистично...

Я не собираюсь верить в такой мир. Казалось бы, какая великолепная утопия! Просто сказка, которая вот для всех прям. Рыбаков пытается угодить всем. Великодержавникам всех мастей, националистам, патриотам, коммунистам, даже в чем-то либералам. Ну, а как же не может быть прекрасной и блестящей вселенная, где войн от франко-прусской до Второй Мировой включительно и как минимум отродясь не было! А что уж говорить про всякие там революции что у нас, что у них. Вон, и Парижской коммуны не было! Про Февраль с Октябрем я вообще молчу. Все глянцево, мирно и красиво! Крестьяне не голодают, не бунтуют, помещиков не убивают, землю их не отбирают. Хотя, быть может, недоедают, но все же люди добрые! Добрые идиоты-терпилы, без всякой потенции к действиям. Абсолютно статичные полудурки, ни на что не способные. Тут, черт подери, мать вашу, большевики — милые белые кролики! Они ведь, оказывается, чуть ли не толстовцы с не-насилием или там, не знаю, буддисты. Не переживайте, никаких обобществлений и экспроприации средств производств! Ленин, миролюбивый бездейственный не-радикал, просто заявил о «обобществлении интересов» (это авторское, но что это, простите, за галиматья, ни писатель не объяснил, ни я не понял). И все вместе эти добряки-коммуняки создали свою религию, без блэкджека, но с патриархом! Вот серьезно, прямо вспоминается следующая цитата: «Коммунистическая идеология, она очень сродни христианству на самом деле – свобода, равенство, братство, справедливость – это все заложено в Священном Писании, это все там есть» (с). Только вот забывает не-товарищ писатель, что коммунизм (уточнять надо — большевизм, марксизм-ленинизм; это и есть коммунизм, о котором говорят все вокруг и, в основном, снаружи) — это если и религия, пусть, ладно, бог с этим, но религия действия! Не лоялизма и и царского лоббизма, не соглашательства и смирения. Смирение — это христианское. А коммунизм — это революционизм и борьба с устоявшимся режимом. Да, в итоге, коммунизм (ленинизм) стал соглашательством с ЦК КПСС, но изначально это ни коем образом не идеология смирения. Да толстовцы в таком случае, закидайте меня, вульгарного порнографа, гнилью, мужики с большими яйцами. Здоровски Церковь критикуют и говорят послать государство с призывом в армию на три прекрасные эвфемистичные буквы. В общем и целом, идеальная планета для слюнтяев. Зато какая замечательная Россия — империя, здраво-рациональный-человеколюбивый капитализм, отсутствие угнетения по религиозному и национальному признаку, альтруистичная аристократия и просвещенная монархия. И вообще держава наша впереди планеты всей. А теперь просто феерическое фантастическое допущение от автора! Почему все это так? Откуда такая утопия! Да потому что все люди в нашем мирке одурманены агрессией. Вот были бы не под влиянием этого опиата, все было бы по-другому. А революции только на деньги Рейхстага и Госдепа делаются! Народу не может нравиться власть, тем более помазанная самим Господом. И да, еще всему виной франко-прусская война и Парижская коммуна. Вот не было бы в дьявольской триады — зажили бы! Никакого крестьянского малоземелья, революционных настроений и расстрела царской семьи... Про изобретение в 19 веке мини-модели Солнечной системы я молчу.

А главные герои? Герой, точнее. Трубецкой этот. Князек-коммуняка. В России-матушке так все православненько и просто славненько, а он направо-налево трахается, изменяет своей жене с несколькими женщинами. В повествовании упоминаются именно несколько. Жена его прощает, продолжает любить, все ему позволяет. Классный мужик, что сказать. Доблесть и честь Российской галактической империи и религиозного коммунизма. Некоторые пассажи этого аристократа, например, его любовнице о самцах и самках, и вовсе убивают всю возможную симпатию к нему. Прочие герои же... А они вообще есть? Блеклые функции. Пустота. Как и вся книга. Вот серьезно, о чем «Гравилет «Цесаревич»»? Мы же литературоцентричная страна. У нас литература заменяет философию. Мы если и пишем фантастику, априори развлекательный книжный жанр, все равно о высоком через текст говорим, о великом, о вечном. Остросоциальном. А здесь? Вячеслав Рыбаков хотел показать, что наш мир — это экзистенциальная тюрьма? До него это делали, мы знаем. И не только в литературе обыкновенной, но и в нашем любимом литературном гетто, где с этим лучше всего справился Филип Дик. Но не вышло это даже вполовину у российского автора. Ибо описывает он по большей части утопию снаружи нашей адской тюрьмы. Да и при сопоставлении нашего «ада» и рыбаковской лучезарной «России, которую мы потеряли» для идиотов я выбираю наше мироздание. Не хочу я мир подобных слабаков. Может, нечто другое хотел писатель показать нам? Хм... Не-а, он просто написал про мир русских добряков без милитаризма, но с порядочным царизмом, где можно построить развитый социализм без индустриализации, коллективизации, Русской Революции и Гражданской войны. А мы — всего лишь испражнение этого рая. Но, смотря на главного героя, я лучше останусь в фекалиях имперской утопии.

Таким образом, простите, но я невзлюбил эту книжку. Мне было неинтересно и практически противно ее читать. Я постарался абстрагироваться от взглядов Рыбакова и даже в чем-то собственных. Просто смотрел на героев книги через призму нормальной истории и человеческого поведения. И увиденная мною калейдоскопная ахинея разочаровывает. Смело пропускайте этот гравилет. Расстрелять и даже не задумываться! Военно-революционный трибунал решений не меняет. Никакой жалости... И вообще, заскучал я, что-то, по «Столкновению с бабочкой». Видимо, когда-нибудь перечитаю.