Фильм отличный, но мне показалось, что в какой-то степени это «дестругацкизация» повести. Во всяком случае, там не прозвучала главная фраза повести про волчицу и зайчиху.

Нам не дано предугадать,

Как слово наше отзовется...

© Фёдор Иванович Тютчев

Эту, в общем-то, нехитрую мысль из стихотворения замечательного поэта Вячеслав Рыбаков преподнёс в довольно интересной обёртке. События одного дня в уже относительно далёком советском прошлом, причём в совокупности поступков разных героев, приводят к совершенно непредсказуемым последствиям, которые

И фантастическая составляющая здесь — лишь приём для того, чтобы подчеркнуть нашу ответственность за свои слова и действия

Написано весьма увлекательно. Интересно и «атмосферно» передана общая картина СССР 70-х годов. Достаточно образные и яркие герои, хоть и несколько шаблонные. И, наверное, поставил бы девятку, если бы не слишком явное желание автора пустить (в зависимости от гендерной принадлежности читателя) либо скупую мужскую, либо же поток горячих девичьих-женских слёз. Ну слишком уж плаксиво.

Но всё равно книжка хорошая. И даже нужная.

Текст, горький, как название. Наверное, Рыбаков остаётся замечательным автором, но читать такое выше моих сил. Сгущение красок похлеще чем в песнях Шевчука. Почитаешь вот так рыбаковскую книжку, потом ходишь больная неделю. Никакого тебе катарсиса. Этакий Звягинцев в прозе.

Нельзя это читать, это призыв к суициду, а не текст.

На редкость противное впечатление оставляет текст — сильно, но омерзительное. Собственно, такое же впечатление оставляют «Записки из подполья» и «Мелкий бес». В этом романе на роль беса выбрали писателя Вербицкого, представителя «загнивающей интеллигенции», пьяницу, циника, подхалима и далее по тексту. С другой стороны, и жена-не-жена героя тоже, по сути, тот еще мелкий бес — потому что единственное, что скрашивает ее существование — это любовь к Симагину, и наоборот. А без этого что она такое, если взять все мелкие черточки, взять ее воспоминания до встречи с ним? Да тот же недовольный жизнью и копающийся в своих обидах бес.

СДУ мне нравится как идея, «синдром длительного унижения». С другой стороны, верно подмечено, что нашего человека хлебом не корми — дай только почувствовать себя оскорбленным и униженым. Отрицательные персонажи так тщательно это в себе растравляют, с такой внимательностью относятся к тому, что в автобусе давка, а на работе не слишком приятные люди — и из этого и состоит весь их мирок! Ничего больше, ничего в нем нет. У Аси есть хотя бы любовь к Симагину, у писателя Вербицкого кроме гноя ничего не наблюдается — и автор при этом хочет нам сказать, что у него есть талант, и внутренний мир, и пишет-де он, когда находит, хорошо и сильно. Только этой стороны нам не показывают, а показывают одну даже не черноту, а серость.

Я не знаю, может, действительно существуют люди, которые каждую минуту своего сознательного внутреннего монолога размышляют о том, как они несчастны, унижены, жизнь их не удалась, денег нет и женщины не дают. И не касаются в своих мыслях ничего хорошего, не испытывают радости или даже просто покоя. Такое впечатление, что ни для Аси, ни для Вербицкого просто посидеть в тишине и почитать книжку в свое удовольствие — какое-то невозможное занятие. Нет, эти истерики могут только нервно курить на кухне и подтираться рукописями. Извините, но спасение утопающих — дело рук самих утопающих, и если уж человек сам решил воспринимать жизнь именно так — никакая любовь ему не поможет. И не помогает, что характерно, тому пример концовка.

Симагин — другое дело. Он герой, хоть и лопух, но в целом я скорее позитивно настроена к его перспективам. У человека должно быть дело, которое приносит ему радость и в которое можно погрузиться, если личная жизнь не складывается. Да, он подслеповат и толстокож — но это как раз и огромное достоинство. Потому что сколько ему плевали в лицо эти милые люди — будь он такой же «трагической натурой», как Вербицкий и Ася, никакую науку никуда бы не сдвинул, а застял бы навсегда в мелких дрязгах и традиционном подсиживании. Понятно, что расставание выбило его из колеи, но у него куда больше шансов вернуться к нормальной жизни, чем у всех остальных — потому что у него есть другие ценности, помимо и своей персоны, и отношений, и эти ценности не пострадали.

Сам конфликт и особенно фантастический прием с этим аппаратом Вербицкого ну очень вымученный. У ученого Симагина не получается, а таинственный приятель Вербицкого за какую-то ерунду настроил в гараже «синхрофазатрон» — и все получилось. Так не бывает, извините. Либо Симагин и все его друзья-ученые полные дураки и занимаются ерундой, с которой справится любой радиолюбитель — либо автор не смог придумать достоверной причины, как бы еще сделать героям побольнее. Это такой неуклюжий «рояль», что как-то даже неловко. И тем более неловко, что в нем нет потребности — жизнь такая штука, что и от насквозь положительных героев уходят к отрицательным, и самая безумная влюбленность рано или поздно проходит. И не нужна тут никакая фантастика, и Симагин мог бы вполне трудиться в обычном НИИ над проблемами теории чисел, и любящая Ася могла бы уйти от него к «трагическому» и романтическому другу-писателю просто так. Потому, что стало скучно, захотелось романтики, и трагического накала, и чего-нибудь красивого, а не шестнадцать раз обед греть и стесняться того, что твой мужчина выглядит как чучело. Если автор собирался это написать — он вполне мог бы это сделать и так, не вымазав попутно героев в черный цвет. Стало бы скучнее или нет — зависит от таланта автора, хотя это сюжет уже для Пруста, а не для Рыбакова.

Повторюсь, не верю я в «искалеченных» людей. Ни в «искалеченного» Вербицкого, ни в «искалеченную» Асю, которую Симагин вынужден был «оттаивать» своей любовью. Все это разговоры в пользу бедных. Почему злодейская власть всех искалечила, а одного Симагина пожалела вдруг? Нет, тут другое, тут кто-то думает о себе больше, чем стоило бы — и меньше, чем стоило бы, думает о своем деле. И наоборот — вот вам и готовый рецепт счастья.

Резануло точным попаданием в атмосферу времени, вся эта ленинградская летняя жара, люди, поданные так, как-будто ты их собственными глазами видишь. Мелкие крупицы фантастичности смущают периодически, но тонут в хаосе шедевральности. Может это именно я так удачно подстрелен литератором, а может и впрямь гениальная повесть... Практически, стыдно сказать, обрыдался.

Поклон-респект автору, дай бог ему здоровья

Сразу скажу, что буду очень необъективен и пристрастен. Просто потому, что очень люблю фантастику Вячеслава Рыбакова и считаю этого писателя одним из немногих достойных учеников и продолжателей лучший традиций братьев Стругацких.

И вот этой своей книгой Рыбаков нимало не умалил, но всячески приумножил и укрепил это моё мнение и отношение к себе и к своим книгам.

С жанром — кроме того, что это социальная фантастика, мы вряд ли сможем больше и точнее сказать. Потому что в книге есть признаки многих оттеночных направлений. Тут вам и альтернативная история, тут вам и политический детектив и психологический триллер, тут вам и связочки между описываемыми миром и эпохой (вполне реальными и только лишь слегка изменёнными автором) и нашей современностью, и тут же любовно-романтические драмы и трагедии.

И все эти субжанры потроганы автором, проработаны с той или иной степенью глубины и выложены читателю на пробу.

Размышления Рыбакова о мотивациях сильных мира сего и в особенности персон уровня Сталина и первых лиц советского государства, а также анализ мотивов поступков и решений зарубежных лидеров предвоенной эпохи (речь идёт о 1938-39 гг.) довольно глубоки и незаурядны. И можно с его мыслями вслух соглашаться или спорить, но вот несколько месяцев назад при обсуждении одной из прочитанных книг в клубе КЧюЧ наш местный благочинный о. Игорь высказался о надчеловеческой сущности власти и правителей, заставив если не поспорить с собой, то как минимум задуматься о проблеме и феномене власти. Вот и Рыбаков — заставляет задуматься об истинной мотивации и сути власти на высшем государственном и мировом уровнях.

А то, что из того времени и той политической и социальной ситуации Рыбаков протягивает ниточки сюда, к нам, в наши события и ситуации, тоже совсем не случайно. Ибо вряд ли автор делает это просто для усиления фантастичности романа. Но скорее для того, чтобы дать понять читателю, что всё, о чём пишет и рассуждает автор и чем руководствуются его герои, живо и действует и сейчас, тут, у нас, в нашей стране и совсем рядом. И для этого Рыбаков притаскивает в свой роман телевидение, и даже в последних страницах словечко «Сеть» мелькает. И песни герои книги поют (причём, поют ещё в каторжные царские времена на пороге двадцатого столетия) из Булата Окуджавы и других шестидесятников — Рыбакову показалось важным дать точные ценностные приметы революционеров, дать нам их характеризующие признаки, связать их воедино — марксистов-революционеров и наших шестидесятников.

От всего этого образы многих упоминаемых Рыбаковым реальных государственных и политических вождей и их приближённых не так однозначны и не так явственны, какими они стали казаться нам в последнюю четверть века.

А вообще этот роман заставляет размышлять о многом, причём не о том даже, что и как было в реальности тогда, в последние годы перед войной, а именно о нашем времени и о наших реалиях.

Полезная книга. И интересная.

Разгон повести не вдохновлял как-то, даже и раздражал временнЫми перескоками, рваным ритмом и ...общей тягомотностью.

К середине, возникло ощущение: Рыбаков гениален.

В последней трети: он не гениален, он просто сволочь. Так надавить на мужское... На мужское что? Да, ... знает что!

Респект-уважение, снимаю шляпу, поклоны и приседания в сторону автора.

__

P.S. Рискну утверждать, помимо шикарного сюжета здесь представлена и подробно описана технология работы с собственным сознанием.

Сильно.

Мне по душе, как автор пишет всяческие психологические нюансы и движения мысли, даже едва уловимые, даже переусложненные в своих хитросплетениях,

но не теряющие лёгкости, глубины и изящества...

Технологические же моменты, порой, грузят; и оттого их хочется побыстрее проскочить

Думаю, не страшно в отзыве к киносценарию больше говорить о фильме, который был снят, чем о книге.

Это вариант сценария фильма «Письма мёртвого человека». Очень хорошо, что этот вариант практически не использовали ― фильм намного жестче и страшнее.

Сюжет фильма прост. Некий скорее всего американский город в первые дни после ядерной бомбардировки. В убежище под развалинами музея скрываются бывшие сотрудники. Туда же приходит из центрального бункера муж одной из работниц ― нобелевский лауреат Ларсен в великолепном исполнении Ролана Быкова. Ларсен сошел с ума, как, впрочем, и все остальные. Он уверен, что это не всеобщая война, а лишь локальный взрыв на военной базе под городом и неустанно ищет этому доказательства. С этой надеждой, что погиб не весь мир, а только их город, он и умирает, но передаёт её приютским детям, которых не взяли в бункер, а бросили умирать на поверхности.

«На исходе ночи» гораздо более позитивна. Там дело происходит на острове с военной базой. Ларсен ― всего лишь программист с базы. И там, действительно, взрыв происходит на самой базе, но некие «злые силы» хотят раздуть из этого случая уже всеобщую войну. Ларсен, объединившись с таинственными спецслужбами, добывает доказательства случайности уничтожения города на острове и отправляет их на «большую землю». Дети, в фильме уходящие во мглу, в книге выходят на берег, где их встречают кареты «скорой помощи» Красного креста, а Ларсена вывозят на вертолёте и он наконец видит голубое небо.

Нет, фильм по такому сценарию был бы пустышкой, хорошо, что его почти полностью отвергли. «Письма мёртвого человека» показывает весь ужас безнадёжности, когда видишь и знаешь, что это конец, что человечество погибло и сходишь с ума, пытаясь уверить себя и других, что нет, не всё потеряно, что есть ещё какая-то надежда, что пусть здесь всё погибло, но где-то там, за горизонтом, всё по-прежнему. Вот она ― настоящая постапокалиптика, а не причёсанные картинки множества «а-ля-фаллаут» фильмов. Именно такая она, ядерная зимушка-зима, а не героика «Терминатора», не гонки «Безумного Макса» — грязно-жёлтая картинка, измождённые грязные люди, давящий свист вечной метели, кошмарные изломанные пейзажи.

Роман оставляет неровное впечатление.

С одной стороны тошнотворно подробное описание быта счастливой семьи 1990 года, чего уж там говорить времени довольно мрачного и смутного. В наличии картонный Симагин, сексуальные сцены с переодеванием, кр-р-эндель с маслом, красавица жена и разговоры о высоком. С другой стороны затхлое и душное пространство «профессионального» писателя Вербицкого с циничным самокопанием в себе, коллективными пьянками на творческих междусобойчиках и нелюбимой любовницей, которая периодически названивает, жужжа в трубку как назойливая муха.

Произведение в духе поздних Стругацких, когда отечественная фантастика находилась в транзитном состоянии между собственно научной фантастикой и социальным постмодернизмом («Хромая судьба»). Именно в неоднозначности романа и кроется его главное преимущество. Невзирая на то, что в большинстве предыдущих отзывов Вербицкий был заклеймен как сосредоточие зла, а Симагин как абсолютное добро, текст, написанный Рыбаковым, не наклеивает подобных ярлыков.

Неживой, тряпочный Симагин при всех его моральных достоинствах не вызывает никакой симпатии, потому что совершенно не настоящий. А Вербицкий при всех его низменных качествах, сохраняет в себе гораздо больше человечности, чем окружающие его Роткины и Ляпишевы.

Эта книга маскируется под детектив средней руки в декорациях альтернативной истории, но на самом деле это больше напоминает сочинение чиновника той же средней руки на тему «Как я хотел бы жить». Вот несколько пунктов скромных мечтаний сего условного индивида:

Хочу жить в самой видной стране, где царят патриархальные порядки, а виновных наказывали бы батогами.

Хочу большую зарплату и быть в верхах этого патриархального строя, куда ж без этого.

Хочу, чтобы мой город был столицей, а реальная столица стала деревней.

Хочу в помощники статного молодца с катаной, чтобы он за меня все делал.

Хочу такую жену, чтобы она сама искала мне любовницу и потом жила с ней в одной квартире.

Хочу, чтобы не было матерей-одиночек. Просто попалась сегодня статья на эту тему, и я аж прослезился.

Ну и далее в том же духе. Как сочинение на заданную тему, оно может и можно читать. Как полноценное художественное произведение, тем паче как интересный детектив… с трудом, с большим трудом.

Читалось с интересом ровно до того момента как началась мелодия «Первый...» и «Вся сеть гудит» — какое-то ощущение скомканности финала, как-будто автор не знал как закончить. Но вообще рефлексии/перипетии вызывали эмоции.

Книга, начинающаяся с точного указания возраста ГГ (в первой же фразе (!) — «Мне пятьдесят девять лет.»), внушает читателю уверенность, что это неспроста и что Автор внимательно относится и к другим подобным датам. Неспроста по той очевидной любому причине, что действие в начале романа происходит в сентябре 1938 года, когда до юбилея (60 лет) Сталина остаётся около года и трёх месяцев. Сразу же приходишь к почти очевидному выводу — ГГ и Коба одногодки. Вероятнее всего, ГГ не был в Петрограде в октябре 1917-го и поэтому не оказался среди расстрелянного большинства делегатов 17 съезда партии. Отношения ГГ и Сталина, ГГ и Лаврентия (этот, хотя и на 20 лет моложе, но Кобе самая надёжная опора) таким образом в достаточной степени проясняются. В семье ГГ положение более сложное. Читатель очень быстро (на 8-й странице) узнаёт, что его сыну Сергею* 25 лет, т. е. он появился на свет либо в 1912-м, либо в 1913 году. Так что Маша-Марыля ему не родная мать и дед (её отец) тоже не родной. А что Серёже 25, так это правда, он просто довольно быстро стал капитаном из-за недавно устроенной Вождём генеральной чистки Армии, поэтому тут Автору тоже можно верить.

Ладно, с возрастом разобраться как будто удалось, но вот как быть с некоторыми странными мыслями, которые Автор то вкладывает в уста ГГ, то высказывает от себя. Например, вот это: «Добуржуазная культура — единственная основа постбуржуазной культуры.» Это ГГ произносит среди своих, доверяя сыну, который не мог же привести в дом глупую девчонку. И этим бредом заканчивает свой в общем довольно умный монолог за чайным столом. А вот что приходит в голову ГГ во время его беседы со Сталиным. «Может, в Заполярье зацветут олеандры и народ сам собой потянется к Таймыру, в Коми, на Ямал и Колыму, чтобы зашибить большую деньгу и, радикально решая пресловутый квартирный вопрос, прямо по месту работы выстроить просторные семейные коттеджи у тёплых вод лазурного Ледовитого океана...». Но как может такой умный (эверестоподобно умный, по мнению девочки Нади) человек предполагать, что на лазурном берегу среди олеандров можно будет «зашибить большую деньгу»? Это уж точно не мысль ГГ, просто Автор забыл кое-что вычеркнуть из рукописи, перед сдачей её в набор.

Есть в книге и целая большая интермедия, совершенно невозможная в описываемое Автором время. Это застолье у Надиного отца. То, что этот т. н. учёный изрекает в присутствии людей, которых он видит впервые, гораздо более нереально, чем монологи ГГ в присутствии его дочери. Такие вещи тогда мог бы произносить вслух разве что клинический идиот, каковым этот профессор отнюдь не является, если судить по отрывкам из его биографии. А ещё — в квартиру к приятелю Сталина НКВД не могло бы приехать в 4 утра, имея, к тому же, совершенно не срочное задание, доставить на допрос его сына, задание элементарно решаемое с помощью телефона в нормальное время суток. Ночами приезжали не за этим.

В итоге сказать о книге что-то хорошее можно было бы при условии изъятия из неё совершенно ненужных, за уши притянутых, артефактов из будущего типа телевизоров, калькуляторов, какой-то гудящей в связи с аварией стратостата сети, МКАДа (никак нельзя было обойтись без него !) ..., но тогда это была бы совсем другая книга, полезная для тех, кто интересуется соотношением политики и морали, и конкретно трудностями тогдашних, да и нынешних, международных отношений. Лично я из этой книги ничего для себя интересного и нового не извлёк, кроме замечательного эпизода из биографии Утёсова. Это было неприятным сюрпризом для меня и, если это правда (несвоевременная поездка в Испанию и её последствия), то становится понятным, почему Википедия так старательно обходит в статье о нём период после выхода фильма «Весёлые ребята».**

Интересные мысли высказаны Автором о значении песен тридцатых годов, о том, почему они так долго живут, не теряя популярности. Но хотелось бы знать, согласен ли он с тем, «что к концу 30-х годов в Советском Союзе была выстроена «великая песенная стена», за которой не только томились, но и десятками тысяч погибали заключённые.» (Лев Мархасёв «ХХ век в лёгком жанре»; кстати, в этой очень информационно насыщенной книге нет ни слова о заграничных гастролях Утёсова, если не считать одной короткой фразы: «Утёсова за границу не выпускали».) Если судить по письму секретаря крайкома Карнаухова (а такие карнауховы сидели во всех краях), то, думаю, против «великой песенной стены» Рыбаков возражать не станет.

Что до рекомендаций, то людям старших поколений, родившимся в первой половине 20-го века, этот роман ничего не даст, а тем, кто помоложе может дать не совсем верное (а многие сказали бы, что и совсем не верное, особенно, если читали исследование Д. Рейфилда «Сталин и его подручные») представление о Сталине и некоторых его сподвижниках. Правда, сам текст хорош, талантлив, но, как сказал бы Арсений Тарковский, «только этого мало».

*) Предполагаю, что хорошо изучивший описываемое время Автор, назвал своего героя Сергеем в честь лётчика Сергея Кожухарова, роль которого в фильме 1939 года «Истребители» сыграл Марк Бернес.

**) С этой поездкой Утёсова в романе тоже не всё гладко. Автор пишет, что певец «дал несколько концертов. И не где-нибудь, а в Тэруеле, где буквально ещё руины дымились и не все трупы были опознаны и похоронены после многомесячной Теруэльской бойни.» (обратите внимание, как в этой одной фразе написано дважды название города, я цитирую точно по книге, стр. 211). Поступок Утёсова обсуждается на Политбюро в апреле 1939 года т. е. более чем через год после окончания этой самой бойни. Получается, что Утёсов там выступал весной 1938 года, что же тогда обсуждать через год? Но Автор при этом сообщает, что за все три года войны артист в Испании ни разу не был. Если когда-нибудь мне станет точно известно, что Рыбаков написал об Утёсове то, чего не было, я поменяю свою оценку романа на единицу...Ну, надеюсь, Вячеслав достаточно напуган:)

Технический момент: анахронизмы анахронизмами, но автор сделал ещё более интересный фокус, и я не пойму, ошибка это, или специально.

Постмодернистская альтернатива.

Альтернативная история? Сколько угодно. Граница с Польшей — по Днепру. Украинская автономия со столицей в Харькове. Телевизоры и телевидение в тридцатых годах прошлого века. «Сеть», в которой можно все найти. Все это наложено на реальные события предвоенного года, на размышления и опасения человека из Наркоминдела — главного героя.

Кстати, главный герой не прост. Он не на первых ролях, но лично знаком со всем руководством, постоянно общается с Кобой и Лаврентием, более того, присутствует на заседании Политбюро, где отчитывается его начальник — нарком иностранных дел. При этом присутствует не как гость, а как один из хозяев, подручных большого Хозяина.

Постмодернизм? Опять же — сколько угодно. Вплоть до момента, когда Сталин поет со слезами на глазах «Первый тайм мы уже отыграли...».

А еще это прокламация.

И, как заметил один из критиков, попытка эссе, в котором автор постарался объяснить свое нынешнее отношение, используя «послезнание», к тому, что и как вершилось тогда.

А еще это книга о кризисе среднего возраста и внезапной любви к молоденькой невесте собственного сына. И как всё это чувствуют, чуют жёны.

Иногда меня просто корежило при чтении. Потому что там можно найти все — вплоть до антисемитизма и великорусского шовинизма.

Но читалось и читалось. И было интересно. И было многое, что хотелось бы обсудить, обговорить, поспорить. Книжка, будящая мысль и эмоции.

Поэтому — рекомендую.

Великолепный, четкий и емкий системный анализ основных понятий государственности начала 21 века! По сути, автор построил простую и ясную модель, очень хорошо объясняющую многие глобальные процессы 18-20 веков, да и в предыдущие исторические периоды, пусть с оговорками, но работающую. Понятно, что реальность бесконечно сложнее любой модели, но научное познание невозможно без моделирования, и вопрос адекватности выбранной модели, вопрос пределов тех условий, в которых она работает — ключевой для оценки модели и применимости результатов, которые рассчитываются на ее основе. Скажем, модель классической механики прекрасно работает в подавляющем большинстве практических задач, от строительства до транспорта и машиностроения. Однако, электронику с ней уже не вывести и не объяснить. Разработка квантовой механики не означает, что классическая вдруг стала неверна. В науке нет абсолютной истины, есть лишь гипотезы, достоверно подтвержденные экспериментом в определенных условиях с определенной точностью.

Так вот, главный вопрос: насколько выстроенная автором модель адекватна, насколько точными будут ее предсказания в тех или иных условиях? На материале прошлого века, как мы видим из эссе, всё действительно получается очень красиво. Более того, эссе позволило бы еще тогда, 15 лет назад, предсказать, ну или как минимум объяснить очень многие процессы, происходящие сегодня. И все же, я считаю, данная модель постепенно теряет адекватность, и в будущем будет работать всё хуже и хуже. Постараюсь объяснить это в терминах автора. В своих рассуждениях он опирается на понятие «цивилизации», восходящее к этногенезу Гумилева и достаточно четко определяемое через систему базовых ценностей (основанных, видимо на архетипах коллективного бессознательного данной цивилизации). Всё так, если не учитывать все ускоряющийся процесс глобализации, прежде всего культурной, связанный с резким сокращением издержек на перемещение по поверхности Земли как людей, так и информации. Европейская страна для обычного россиянина сейчас по доступности — как соседняя деревня 200 лет назад. А в информационном плане — еще доступнее благодаря интернету. В результате бывшие цивилизационные системы ценностей не то чтобы распадаются, просто уходят вглубь, на второй план, в то время как на первый план вылезают ценности, общие для всего мира, вовлеченного в единое информационное пространство — консьюмеристские. По сути, быстро формируется консьюмеристская суперцивилизация, противопоставляющая себя прочему «нецивилизованному» миру, который, конечно, еще остался в Африке и в Азии, но технологически и организационно катастрофически отстает. Татарин из Казани, несмотря на все свои религиозные и культурные отличия, очень мало отличается по своему социальному поведению от русского из Москвы или даргинца из Махачкалы. «Орбит без сахара» переведен на все языки.

И поэтому империя как инструмент согласования систем ценностей разных цивилизаций, сосуществующих внутри единых границ, теряет свое прикладное значение. И государство как инструмент насилия постепенно меняет не суть свою, оставаясь таковы инструментом, но форму насилия: с физического на психическое. Пропаганда, прокачка мозгов — это сегодня важнейший фактор стабильности государственного образования. И войны за ресурсы и за территории уступают место войнам информационным...

Я ни в коем случае не собираюсь здесь, в кратком отзыве, предлагать другую модель взамен авторской, как квантовую механик взамен классической. Я попробовал лишь пощупать пределы применимости. И сформулирую вывод так: модель, предложенная автором, прекрасно работает до тех пор, пока речь не идет о постиндустриальном обществе, где природа социума будет, видимо, совершенно другой, и роль и функции государств будут иными. Если государства вообще останутся как организационные сущности.

Любопытная вещица. Ситуация чисто умозрительная, искусственная, но читать о размышлениях и эмоциональных метаниях главного героя очень даже интересно.

Проблема, неожиданно возникшая перед Солтом, очень проста, но, в то же время, не имеет чисто логического решения — ему, чтобы спасти родной город, надо победить соперника, не зная критериев, по которым будет определяться победитель. А тут еще в его руки то ли случайно, то ли преднамеренно попадает карабин, оружие, которым в его мирном городе давно уже не пользуются. И начинаются муки выбора.... Автор выстраивает великолепную цепочку размышлений главного героя и постепенно подводит его вместе с читателем к все более глубоким и, как он надеется, правильным мыслям.

Читать рассказ надо очень аккуратно, не торопясь, внимательно следуя нити рассуждений главного героя и вот тогда ты получишь от чтения настоящее большое удовольствие. Тем более, что писать Вячеслав Рыбаков умеет....

Вопреки диаметрально противоположным по тону и оценкам отзывам от критиков Нацбеста, роман «На мохнатой спине» Вячеслава Рыбакова уже стал лауреатом Интерпресскона и АБС-премии. С одной стороны, чему удивляться, ведь произведения Рыбакова и раньше часто завоевывали первые места. С другой, именно роман «На мохнатой спине» вызвал резкие обвинения в политизированности, ангажированности и даже отсутствии литературной составляющей, однако это не помешало ему найти свою аудиторию. Что же собой представляет эта книга?

Действие романа разворачивается в нечасто посещаемых писателями предгрозовых годах перед началом Второй Мировой войны. Скрупулезно и обстоятельно Рыбаков предоставляет читателям объемную подборку реальных исторических событий, из которых четко следует, что страны Западной Европы нисколько не были заинтересованы в борьбе с Гитлером, напротив, поощряли его агрессию и подталкивали к движению на восток, чтобы чужими руками избавиться от слишком инакового и опасно набирающего силу СССРа. Масштабное панно от кварталов Мюнхена и Мадрида до степей Халхин-Гола и улиц Нанкина демонстрирует, как мир постепенно сползал в кровавую мясорубку, все чаще истекая кровью в локальных конфликтах и гражданских войнах, расчленяясь пактами и договорами.

Главный герой хотя и не имеет высокой должности, но вхож к наркомам и руководителям ведомств, консультирует Кобу. Сталин у Рыбакова получился не демоническим деспотом и не гениальным отцом народов, а скорее прагматичным и хладнокровным управленцем, который упрямо движется к цели, добиваясь максимальной эффективности без оглядки на жалость или совесть. Без оглядки, потому что любое принятое решение приведет к гибели тысяч людей, вопрос лишь в том, будет ли это оправданно. Вот и перебирает кремлевский властитель варианты, ища тот, что позволит достигнуть цель — вырастить и воспитать новое поколение, которое будет трудиться и творить не из страха, но вдохновения.

Несмотря на благожелательное отношение к советской власти, Рыбаков отнюдь не идеализирует ее методы и средства достижения необходимого результата. По ночам у подъездов останавливаются черные воронки, а герой отвечает жене, что за ними придут иначе. Сплошь и рядом пишутся доносы на коллег и соперников, составляются в НКВД расстрельные списки. И вот уже глава спецслужб, Лаврентий, то ли признается, то ли оправдывается, что хотя большинство доносов — хлам, но государство уже не может не реагировать, поскольку слишком часто и много требует бдительности от граждан. И в итоге обе стороны оказываются заложниками ситуации, поддерживая круговорот дерьма и смерти.

Однако следует понимать, что воспевается в романе скорее даже не советская идеология, а любовь к обычному повседневному труду, восторг упрямого созидания вопреки препятствиям, радость от воспитания и взросления своих детей. И все это — труд, созидание, воспитание — не ради чинов или богатства, славы или власти, но согласно совести и убеждениям. Именно это в поступках и разговорах защищает и утверждает главный герой романа, а вместе с ним и Рыбаков. Именно это более претендует на основную мысль произведения, чем обвинительные исторические подборки или злободневные политические аналогии. Честный и упорный труд, как высшее мерило и заслуга.

Но если вернуться к политической стороне, то при внимательном рассмотрении становится заметно, что осуждает автор лицемерие и двуличность, хоть государственную, когда правительство рассуждает о свободах и процветании, одновременно разжигая конфликты, хоть личную, когда публицист или ученый выспренне славословит демократию и гласность, а затем кропотливо пишет доносы на соперников, предает близких, подставляет и лжет. Более того, в ответ на упреки возлагает всю ответственность на режим. Как не вспомнить здесь слова Шварца: «Всех учили, но зачем же ты оказался первым учеником, скотина этакая?» Рыбаков жестко обличает и горько высмеивает эту общественную гниль, которая особенно комфортно чувствует себя в тепле кабинетов и культурных салонов. Гниль, которая ненавидит страну и готова рукоплескать любому врагу, лишь бы сокрушить ненавистный ей порядок — «ура, микадо!»

Что касается формы, то перед нами посмертная исповедь, колеблющаяся от мирных ремарок и отстраненного анализа до лиричных зарисовок и пронзительных терзаний. Играя с читателем, Рыбаков чередует откровенные анахронизмы с элементами постмодерна, реальные бытовые мелочи и крылатые фразы, до боли усиливая аллюзии между прошлым и настоящим.

Итог: злободневный историко-политический роман с элементами психологической драмы.

Самое прекрасное, что есть в этом романе, не имеет никакого отношения к фантастике. Собственно, и фантастическая обертка из аннотации — только необходимый антураж, и без нее вполне можно было бы обойтись.

Самое прекрасное — это описание нескольких дней из жизни разных людей в середине 70-х, связанных друг с другом подчас очевидным, а подчас странным образом. Ученый-историк из далекого прошлого прокручивает время их жизни, как кинопленку, следя то за одним, то за другим героем. Героев немного, и почти все очень молоды, и все очень разные, времени повествования достаточно уделяется каждому, так что далеко не сразу понятно, кто же главный герой — он хоть и действует, но как-то кажется наиболее адекватным и разумным из всех, поэтому на него невольно обращаешь меньше внимания. От Димы как-то не ждешь подвоха и с ним испытываешь подсознательное чувство, что все, что от него зависит, будет хорошо. Как с самим собой, собственно. И вот здесь-то и прокалываешься.

История происходит всего пару дней, и с героями, казалось бы, тоже не случается ничего необычного. Поскольку ученый из будущего вроде бы обмолвился о каком-то знаковом событии, я подсознательно ждала какой-то катастрофы, второго Чернобыля, прибытия инопланетян или чего-то подобного, что так или иначе спровоцировал бы кто-то из героев. Но история Рыбакова решена куда изящнее.

Несмотря на то, что формально с героями не происходит чего особо выдающегося, мы видим их мир изнутри, мир молодых влюбчивых людей, очень живой. Мир, в котором ни один день не проходит тускло и незапоминаемо, как бывает, когда становишься старше (дом-работа-дом). Рыбаков изображает их эмоции настолько ярко и живо, что в них веришь. В мире этих молодых людей нет никаких розовых соплей или тотальной тупости, традиционно приписываемых им представителям более старшего поколения. Напротив, все довольно жестко и при этом романтично. Я помню свои двадцать лет именно такими. Мы не были особо воспитанными и каждый был скорее сам за себя, но общая яркость происходящего и окружающего была выше, даже яркость скуки (с тех пор я забыла, что это такое).

Череда встреч и мелких совпадений, в которых герои невольно влияют на жизнь друг друга, складывается, как домино, чтобы столкнуть последнюю костяшку и перейти некую грань, за которой находится то самое важное, оказавшее влияние на будущее на много лет вперед. То, как изящно Рыбаков подводит к этому событию, просто бесподобно. И при этом к нему не хочется особо подходить — он настолько достоверно и живо выписал всех героев, все характеры, что хочется побыть еще с ними. Правда, от такого пристального наблюденея за жизнью героев начинаешь испытывать даже легкий стыд, будто подглядывашь за чем-то запретным.

Под конец, когда мы уже знаем ответ, знаем, к чему вели всех героев эти несколько дней, начинаются «варианты». Ученый из будущего просматривает альтернативные временные линии, показывая нам отрывки того, что могло бы произойти с теми же героями, если бы вот тут и вон там все пошло немного иначе, на секунду раньше или позже.

Роман своей человеческой, бытовой и отношенческой частью производит просто сокрушительное впечатление, и оторваться от него нельзя, даже уже понимая, что потом будешь мучиться из-за того, как все вышло.

Слог прекрасен, витиеват и умен! Но основные смыслы печальны и наивны, абсолютно не соответствуют даже элементарной логике... А главную тему я так и не понял(( Чем же все-таки отличаются эти два мира??? Названиями социальных строев и присутствием в одном гравилетов? Все. В этом, так называемом «рае» взрослая женщина писатель сидит без копейки к существованию, голодает, полковнику ГБ не хватает средств съездить отдохнуть за границу, огромное социальное не равенство, присутствуют рабы, т.е. слуги, кухарки и швейцары, по крупному барыжат наркотой, люди жгут саляру загрязняя атмосферу коптя на своих автомобилях... так в чем отличие этих миров???

Интересно, что когда человек становится орудием демона великодержавной государственности, его мастерство, наработанное за долгую жизнь, никуда не пропадает. А талант уходит. Видимо, талант от Бога, а уж мастерство человек нарабатывает сам, и когда связь с Богом пропадает, пропадает и талант. И пустая оболочка, питаемая уже не божественной искрой, а из прямо противоположного источника, начинает не творить, а добротно мастерить продукцию.

Так произошло с Никитой Михалковым, снимающем очень технично сделанное, но скучное кино, и то же самое, к сожалению, случилось с Вячеславом Рыбаковым.

От нас ушел талантливый писатель, увы нам!

Прочитав треть романа, я поймал себя на мысли, что совершенно не понимаю про что он. У меня сложилось мнение, что сама по себе книга для автора не важна, главное это возможность выплеснуть все душевные нечистоты на страницы и накормить ими читателя. Интоксикация у меня наступила где-то на половине книги, дальше читать не имело смысла. Словесная диарея автора чуть ли не на каждой странице просто зашкаливает.

Сильный роман, и оставляет сильное впечатление после прочтения.

Сюжет не сказать что супер неожиданный, все-таки жанр исторической реконструкции\альтернативной в данном случае не про взрывы и шпионов, а скорее в психологизм. Затрагивается столько много тем, что в двух словах и не перечислишь. Тут и любовная линий, и основная политическая линия. Многие мысли и рассуждения актуальный и сейчас,особенно на фоне событий на востоке.

Обалденный стиль и язык, читаешь как будто бальзам на душу.

Рекомендуется к прочтению.

О событиях и персонажах 1939 года не писал только ленивый. Тем более странно видеть в этой компании Рыбакова. Наверное надо было отвечать на некие вызовы, может быть даже поставить точку. Может быть для себя. Это не фантастическое произведение в его классическом понимании, это книга писателя для писателей. Впрочем и рядовой читатель найдет в этой книге взгляды и суждения героев «Гравилета ...» и « ... Полыни».

Книга прочиталась за один вечер, а вот рецензия в голове до сих пор не сформировалась...

Очень все не просто с этой книгой. Когда я только начала читать, моей первой мыслью было: «что за бред?!», буквы складывались в слова, слова в предложения, но общий смысл ускользал, я буквально продиралась сквозь текст, временами перечитывала тот или иной абзац и попытках понять суть сюжета. Первые пару глав книги это какая-то кошмарная философия, сплошные рассуждения и разглагольствования... Это было очень тяжко. Возможно это просто книга не моего времени и советская философия мне не совсем понятна, но все же...

При этом когда я открывала книгу я знала, что это фантастика, но почти до конца книга я упорно не могла понять что же в ней такого фантастического и в чем же тут подвох. В конце правда стало более понятно.

Где-то в середине книги, когда появилось хоть какая-то активность в плане сюжета и уменьшилось количество морализаторства и философии. читать стало даже интересно, но и тут на самом интересном месте вмешалась та самая долгожданная фантастика и все опять пошло набекрень... Снова нравоучения и умные мысли...

Порой казалось, что книга больше бы выиграла оставаясь просто повествованием без всякой фантастики...

Хотя стоит отметить, что временами книга полностью поглощала своим сюжетом, например на моменте у Шута в больнице — даже пробило слезу.

Но в общем — очень неоднозначное впечатление, очень....

Все-таки Рыбаков, с моей точки зрения — один из самых, если не самый талантливый «птенец гнезда Стругацких». И этот талант, несмотря на априорную публицистичность (я бы даже сказал: ангажированность) его произведений постсоветского периода, пробивается сквозь навязанный самому себе автором политический настрой. Что позволяет не предвзятому читателю несколько отстраниться от навязываемых ему Автором оценок и суждений, и искренне сопереживать героям его произведений.

В этом отношении «На мохнатой спине» я бы поставил в ряд с послереволюционным творчеством А.Толстого. И его НФ-вещи и, например, «Хождение по мукам», тоже вполне ангажированные и публицистичные, с интересом читаются до сих пор.

Конечно, столкнув главного героя, носителя морали скорее интеллигента позднесоветского и постсоветского периода с реальными персонажами конца 30-х годов Автор сильно рискнул. И, с моей точки зрения, далеко не всегда оправданно, поскольку убедительной психологической трактовки их (персонажей) в таком контексте не смог бы, наверное, дать никто. Хотя логически поиски Сталиным и другими советскими персонажами выхода из сжимающегося, словно под прессом, пространства возможных дипломатических решений, который позволит стране еще некоторое время прожить без войны и подготовиться к ее неизбежному приходу, душевные метания означенных персонажей, с учетом того, что мы об их моральном облике знаем, совершенно неубедительны.

Но, тем не менее, целый ряд сцен, из которых я бы особенно выделил диалог с немецким послом (лучшего художественного манифеста превосходства коммунистической над националистической идеологией я до сей поры не читал) представляются настолько хорошо написанными, что читать эту книгу стоит только из-за них.

Одно из главнейших умений фантаста является создание внутренне непротиворечивого мира. или же описать мир так что бы у читателя не возникло желания искать противоречия и придираться к мелочам. Этот цикл из последних.

Блестяще стилизованные книги о мире в который хочется верить несмотря на то что он просто не может существовать. Читая ты просто погружаешься в этот яркий образный и стильный язык. в который раз убеждаюсь что наши авторы могут в постмодернизм.

Рекомендую все кто хочет почитать добрую и умную фантастику.

Не понравилось.

И не только потому, что книга обманула в ожиданиях:

- оказалась не фантастикой и

- только внешне похожа на «Ура, сына Шама» (из-за которого мне и порекомендовали «Очаг на башне»), а по духу оно кардинально противоположно светлому, даже в грусти, произведению Войскунского и Лукодьянова.

Не понравилось ещё и потому, что откровенно манипулирует чувствами читателей, рисуя героев не полутонами, а только белой или чёрной краской. Если вы счастливы, то будете восторгаться, как автор упоительно передал ощущение счастья. Если у вас депрессия, то книга усугубит её до невозможности. А если вам давно омерзителен собирательный образ рефлексирующей интеллигенции вообще и писателя в частности, каждодневно ощущающей/-его свою мерзость/никчёмность/порочность/слабость/гнилость и т.д. и т.п., но ничего не способной/-его исправить, вот разве что только морализаторствовать (привет «Гадким лебедям»), то «Очаг на башне» вас развеселит доведением до «совершенства» этого образа.

Из-за всей этой избыточности в красках герои для меня оказались неживыми, я не переживала за них, только поступок героини по отношению

Ещё не понравилось забытое с 90-х чувство брезгливости к творческой интеллигенции, которая, получив освобождение от цензуры, ударилась во все тяжкие, вызывая неловкость порывами удивить своими эротическими откровениями и потугами покусать руку, которую до этого она лобызала. В отзывах написали, что «Очаг на башне» — это не сопливый лже-любовный дамский романчик. Да, это не дамский романчик, а романчик со знаком янь и такой же сопливый. Этакий вариант плэйбойного рассказа со спецификой перестройки: и вот уже идеальный советский инженер благополучно скрещён с эротикой, успешно доказывая, что и в СССР есть секс. А несчастные-разнесчастные интеллигенты вовсю стараются убедить, что зло не в них, а в системе, где наверху могут быть только гниль и бесталанность.

Отличный фильм, как говорят атмосферный. Но сами «учителя» вызвали искреннее отвращение: «правильные» волки в овечьих шкурах.

Читал долго, дочитал, сижу в растерянности. Просто таки не могу ни оценку поставить, ни отношение сформировать. Ей-богу, можно ставить от двойки до восьмёрки и каждый вариант окажется подходящим.

Я не увидел в романе нейтральных черт. Или хорошо, или плохо.

С одной стороны, показались великолепно показанными мотивации героев. Живые мотивации, очень достоверные. Интересны и ярки ситуации. Достоверно переданы человеческие отношения в позднем СССР, по которому многие сегодня столь неосмотрительно ностальгируют. Понравилась НФ идея, хоть и показанная позади основного сюжета, фоном.

С другой стороны, совершенно картонные герои. Нет, не картонные, прессованная бумага всё-таки подразумевает двумерность. Здесь же одномерные. У каждого героя одна единственная черта характера, вокруг которой строится повествование. Не моё совершенно, не могу сопереживать герою, который святее папы, какие бы прекрасные поступки он ни совершал. И пафос, пафос убивает всё.

Отложу минимум на недельку, потом оценку поставлю. Но не исключено, что позже поменяю. А потом опять. И опять. И отзыв перепишу, может быть, несколько раз.

Рекомендовать? Пожалуй нет.

Едва ли я могу кому-то рекомендовать эту книгу. Не потому, что она плохая, просто очень своеобразная, бьёт по болевым точкам, и не каждый может это спокойно воспринять.

Главный минус — в безжалостной чёрно-белости героев. Это допустимо и даже оправдано в детской и подростковой литературе, но в романе однозначно для взрослых? Вызывает недоумение. Симагин — абсолютный идеал человека и гражданина (с): и умный, и добрый, и скромный, и чужого сына любит как своего, и плохого в людях вообще не замечает. Вербицкий, соответственно, полная противоположность: завистливый, злобный, все добрые качества и поступки людей извращает и опошляет. Он настолько мерзок, что на антагониста даже не тянет — так, таракан.

Для меня основных посылов в «Очаге...» два. Первый отражён в цитате выше. И второй, хоть и совершенно очевидный, подающийся прямым текстом: каждый судит по себе. Воспринимает мир по себе, изменяет его по себе, и если люди вокруг тебя — одно говно, стоит посмотреть в зеркало.

Мне, несмотря ни на что, понравилось. Прекрасно написано. Вот это изменение отношения к ещё вчера любимому человеку изображено настолько достоверно и страшно, что пробирает до дрожи. К тому же, чего греха таить, люблю я идеалистов! Но сильно на любителя, как бы потом о прочтении не пожалеть.

Мнения о романе и его авторе разнополярны... Моё — оригинальная книга. Местами странновато-постмодернистская, но и тут многое вполне объяснимо. Умеет всё же (и сейчас) Вячеслав Михайлович сочинять/излагать/формулировать. Дай ему «Гомеост. Мироздание» ещё лет ...дцать творческой жизни!

Довольно бодрая и динамичная антиутопия, Рыбакову в целом нехарактерная. Никаких полутонов, все ясно и определенно. Стиль прерасный, сюжет логичный — но мелковато как-то.

Вот такая вот криптоистория. Симагин бог, потому что добрый, против него Дьявол, потому что злой. Все было плохо, но сделали откат после ГКЧП, спасли Ельцины — и мы уже в Хопре! Но это написано в 1997, так что...

Из реальных на мой взгляд минусов — затянуто и многословно в стиле философской советской фантастики 1980-х. Не лучшие образцы. Ставлю 7 поскольку это как бы классика уже но сам читать уже не стал бы.

Закончила читать «Дело непогашеной луны». Оценила как и все предыдущие книги достаточно высоко. Хотя я и не принадлежу к «Избранному народу», но если эта тема является наболевшей для драгоценного преждерожденного еврокитайского гуманиста Хольма ван Зайчика, то с пониманием отношусь к его желанию поделиться своими мыслями. С моей точки зрения в этом цикле Ордусь и не была пасторальной. Утопичной — да, согласна. Как в каждом социуме в ней существуют определенные человеконарушения, с которыми и борются ГГ. Но основные персонажи все таки стремятся следовать путем благородных мужей согласно «Лунь юй» великого учителя Кун Фу-зцы. Что и вселяет надежду на дальнейшее совершенствование общества.

И конечно же море удовольствия я получила от аллюзий, щедро разбросанных в цикле. Мы в реале всем миром старались найти оригиналы и топографических названий, имен собственных, и песен. Самой запоминающейся и прикольной оказалась эта

Союз нерушимый улусов культурных

Сплотили навек Александр и Сартак.

Я влюбилась в Ордусь с первых же строк и искренне рекомендую всем драг прер ечам прочитать этот не обычный цикл.

Ах да. И не забывайте пожалуйста свои яшмовые вещи в транспорте. :-))

Это первая книга из серии, в которой не всё логично и рационально, а появляется мистика, даже магия. Потрясающей красоты легенда про лис-оборотней тронула меня до глубины души. И в который раз меня восхитило, как тонко и чутко в мире Ордуси переплетены славянские и китайские верования, религии, обряды.

Сюжет всё так же насыщен и активен, и однако снова охватывает всего несколько дней — это поражает меня в конце каждой книги. Но эта особенно грустная из-за линии Богдана, чересчур чуткого и сопереживающего, но однако же обидевшего и потерявшего любимую.

Роман более лиричный, задумчивый, чем предыдущие книги цикла, радует, что серия становится более глубокой, а мир — более проработанным, и открывается нам всё с новых и новых сторон.

Пожалуй, из всего цикла «Плохих людей нет» эта книга потрясла меня больше всего. Смысл серии, отображённый в названии, проявляется в ней наиболее полно. Сердце болит за каждого персонажа, ведь все они хотят лучшего — для людей, для государства, для справедливости. Но представления и методы у них слишком разнятся, им приходится становиться противниками — а ведь со стороны так видно, что они могли бы быть товарищами! Но даже многие хорошие люди — а других и нет — отравлены ненавистью, которая иногда тянется в века.

Переосмысление истории еврейского народа и нацизма на новый лад — смелая попытка и, на мой взгляд, удачная. Поражает страдальческий вопль Магды о поколении её родителей, живших во времена нацизма: «Тебе хорошо говорить, подруга! Вы [евреи] ловко устроились, с вами носятся, как с писаной торбой! А то, что таких, как мой отец, тоже надо было спасать, — это никому и в голову не пришло! Наоборот, только ладошки потирали радостно: ага, передрались пауки в банке! Хоть бы, мол, все сожрали друг друга…»

Ужасно жалко, что «Дела поющего бамбука» не будет.

Всё таки, в фантастической повести желательно видеть побольше фантастики. Уж больно унылое повествование непонятно о чём, пока на последних страницах не появляется «дух из машины»

Написанное на обложке верно не на 100%. Немногим меньше четверти книги совсем не про уголовный кодекс рухнувшей в 907 году китайской династии Тан.

Тема — классические утопии. «На самом деле в утопиях культура осознает, о чем она мечтает». Платон, Мор, Кампанелла... автором их мечты объявлены, через ряд древних цитат и современных примеров, проявлением специфичных для европейской культуры идей: воспитание детей в отрыве от семьи, право «освобождать» другие государства, неприятие частной собственности, денег. Желание преодолеть человека в человеке и получить нечто лучшее — сюда же.

Обвинить утопию в антигуманности, фашизме, евгенике, переходе над пропастью в два прыжка — было и не раз (см. подборку Ревича). Попутно достается сексуальной революции, свинье под дубом, исламскому халифату, возрождению имперской идеи... советской фантастике, которая требовала достижения идеала каждым гражданином. О подобном и не говорить бы, но использованный автором метод достоин Фантлаба.

Рыбаков, уподобляясь другому ученому критику антиутопии, Еськову, вопрошает:«чем, собственно, мотивированы к выполнению своих утопических обязанностей утопические управленцы? Грубо говоря:почему в Утопии завскладами не воруют, а в Городе Солнца медики, ответственные за подбор сексуальных партнеров, не утопают в подарках и подношениях?»

Ответ: средиземноморская цивилизация, вплоть до национальных государств не зная проблем развитого и живущего своей жизнью управленческого аппарата, полагала достаточным выдать правильные законы и отдать приказ «стражам». Хотя вне «культурного проекта законотворчество начинает напоминать слона в посудной лавке, обезумевшего от насекомых», а «коррупционная составляющая законов, требующих от человека выворачиваться наизнанку, везде и во все времена равна ста процентам».

Вот конфуцианская утопия предусматривала возникновение идеальных управленцев в еще не переделанном мире.

Возражений масса. Андские корни «Города Солнца», очарование шинуазери, проекты легистов, даосов, экспансия Китая, миссия Ватикана, уравнители... Но фантастиковедение бывает и таким. Проросшим сквозь санкт-петербургское востоковедение.

(Остальное в томике — реконструкция причин, по которым воспитанные на утопии танские юристы постановили чиновника,во время изнасилования лично свободной женщины сломавшего ей ребро, наказывать так же, как укравшего пропуск для прохода в столичный город простолюдина, тремя годами каторги. Знамена и тяжелое вооружение отнести к запретным вещам цзиньу и, после конфискации у вора, прежнему хозяину не возвращать. Усушка на складе, кража раба, кладоискание, грабеж вооруженный, убийства голыми руками, дарение наложниц, зачатие в траур... в таком же духе).

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------

В.М. уже давно в плохой форме — как и Никита Михалков, например. Уважаемый человек с большими художественными заслугами пишет публицистическое предсказуемое и безвкусное месиво, в котором косвенно, но в общем, вполне уважает альтернативного Сталина ( и не как в рассказе «Давние потери», а куда как более определенно) и оправдывает пакт «Молотов-Риббентроп». За исключением несостоявшейся любовной линии ( в центрального персонажа помимо почти идеальной жены влюблена еще и молодуха, так что рассказчик мается — ничего не напоминает?), большую часть текста занимают диалоги самого Рыбакова с вымышленными персонажами.Рассказчик на всех производит очень сильное впечатление ( скажет фразу и видит, что «Сталина проняло»), собеседники поддакивают.

При сложном отношении к пресловутым «девяностым» степень, с которой они прямо ошарашили Рыбакова ( свидетельством чему в первую очередь повесть об угасании инвалида от нищеты, ну и все остальное творчество), вызывает у меня прямо титаническое недоумение. Понятно, что был период обнищания интеллигенции, но ведь не блокада и не война ни разу, а у Рыбакова отторжение условно говоря «либералов»( с полноценной ответственностью Ельцина или там Гайдара) привело к эволюции крайней степени — и утрате художественного таланта. Искренне рад, что с Алимовым удалось сделать компромиссный и забавный цикл. В современном состоянии последние книги В.М. ужасны. «На мохнатой спине», вероятно, худший роман автора.

от продолжения ожидал большего. единственное что осталось качественным это язык.

детектив с политикосоциологическими рассуждениями в центре вместо сюжета. сами рассуждения на каком-нибудь патриотическо-антизападном форуме может и прокатили. я даже согласился бы с 10-40%, точнее с 10% и насчёт 30% ненашёл бы что возразить, но от книги ожидал не дилетанской полемики на предмет духовный славянский мир против прагматичной западной цивилизации. межличностные отношения традиционно удающиеся автору составляют не столь большой %% и ненатуральны

гнилая интелигенция как ей положенно рефлексует итд.

но это удачные места- не так хорошо как в 1-х книгах, но хорошо. Вот политические рассуждения. особенно про запад с идеей, что там учёным в виду достатка не рассуждалось о науке и потому наши за сухой корочкой и паленой водкой делали таки е открытия которые сытые янки даже осмыслить несмогут или пассаж про то что для моральности душе нужен подвиг в условиях смертельной угрозы тушке.. иначе под угрозой небольших неудобств непременно будет предательство там где та-же персона предпочла бы смерть бесчестью.

мало того что неестественно звучит, ещё и напрочь опровергается практикой.

Что ж, полагаю, что и такой вариант «альтернативки» имеет право на существование. Отчего бы и нет; тем более, что отношения автора к этому варианту я не почувствовала. А написано вполне по-рыбаковски, очень читабельным языком. И настроение, образы, картинка — всё на высоком уровне.

«Странная штука — разговор.»

В. Рыбаков «Вода и кораблики».

«Человек думает о чём угодно и в мыслях имеет порой такое, за что мало колесовать, сжечь живьём или до конца дней поставить к позорному столбу. Если бы судили за мысли, едва ли бы кто избежал виселицы.»

Ю. Нагибин «Как был куплен лес».

«Вода и кораблики» — название почему-то не связывается в моём сознании с этой повестью. «Побочный эффект» — этими словами, встречающимися в тексте, я её называю условно, для себя. Это ещё одно «Возвращение», но для космонавта Коля Кречмара*, нашего современника, общество середины XXIII века быстро перестаёт походить на послеполуденную идиллию, где отдыхают фавны, и превращается в кошмарное полуночное видЕние. Человечество состоит из мутантов-телепатов, у которых нет защиты ни от восприятия чужих мыслей (могут, правда, не обращать внимания), ни от непроизвольной передачи собственных, причём заставить себя «не думать об обезьяне» они тоже не способны. Думать можно, что угодно, важно лишь то, как человек сам относится к своим мыслям. Если есть самоирония, а главное — совесть, тогда всё в порядке и ты — хороший человек. Макбет говорит Колю: «Вот почему Сима кричала, что ты очень хороший. Совести у тебя — вагон.» (стр.70;страницы указываю в виду важности ссылок по сборнику «Письмо живым людям», М. 2004.). Он же даёт такую характеристику людям XXIII века: «Мы лишены необходимости говорить и делать неправду. Нам никогда не приходится единственно ради того, чтобы не прослыть хамами или бездушными эгоистами, говорить и делать то, чего не хочется. Естественность поведения не рвёт социальных связей...»(стр.72). А что делать несчастному, одолеваемому дембель-синдромом**, пришельцу среди красивейших женщин и девушек, одевающихся по моде Лазурного берега в ситуации, когда все его мысли читаются окружающими с 5-7 метров?***

«Да каким же надо быть, чтобы нечего, совсем нечего было скрывать? Чтобы во время спора или поцелуя быть совсем открытым? Разве человек может?» — С убийственной, многотонной ясностью Коль понял, что они, все вокруг, — иные. Совсем. Он среди них — не жилец, ему не стать таким.»(стр.39).

Существование Коля в таком окружении, можно сравнить с жизнью в обществе негуманоидов, настолько оно психологически неприемлемо. Когда до него дошло, что он уже довольно долго ходит перед всеми, как голый (тут почему-то вспомнился дядюшка Коль, который был весёлый король, хотя платье шили для другого), он сбегает в сибирский заповедник работать лесником.

Но гуманное общество не забывает о нём. После года жизни отшельником его ожидает новое испытание, в результате которого он покушается на самоубийство. Спасает его высокоинтеллектуальная техника — замечательно придуманный Автором универсальный робот-скорди. Кстати, пишу без спойлеров, потому что уверен — практически все повесть читали, а если уж найдётся не читавший (дорос, например, человек), то после моего отзыва прочитает обязательно. Сужу, уж извините, по себе. Итак, проходит год. К этому времени на референдуме психологов принято страшное решение и Колю приготовлена ловушка в Испании, куда он направляется, чтобы встретиться с полюбившей его девушкой Симой. Коль надеется, что сумеет заставить свой стыд умереть. (стр.74).

Читатель не может не видеть безнадёжности положения ГГ. Начинающий психолог Макбет говорит, что «если мы всем нашим распрекрасным человечеством не сумеем убедить одного хорошего человека в том, что ложь не необходима для жизни, то грош человечеству цена.» К сожалению, он не прав. Автор сознательно смоделировал стечение обстоятельств, когда ГГ попадает в принципиально, по определению, безвыходное положение. Нельзя жить в обстановке, когда, прошу прощения, невозможно уединиться даже в туалете, если только соответствующие свойства не заложены в человека на генном уровне. И ведь что особенно для нас, теперешних людей, удивительно — Макбет называет ложью всего лишь (!) то, что человек скрывает свои мысли. Ложь в нашем понимании в этом мире отсутствует как таковая, она невозможна в принципе.

Остаётся неизвестным, что думает Рыбаков о будущем ГГ. Ну и правильно, каждый пусть сам поставит себя на его место. Между прочим, ещё восемь звёздных экспедиций не вернулись пока не Землю, так что проблем у человечества в общении с хорошими людьми будет выше крыши. Дело-то обстоит так, что надежды на превращение «пришельцев» из прошлого в «обычных» людей нет никакой.(стр.37).

В заключение хочется отметить замечательную глобально-техническую идею Автора — продукты питания производятся для всего населения серьёзно преобразившейся Солнечной системы в ближнем космосе на т.н. вакуум-синтезаторах. Проблема продовольственной безопасности в XXIII веке решена окончательно.

*) Имя дано ему в честь канцлера Гельмута Коля.

**) А его ещё и обманывают, растерялись, не зная, как с ним обращаться, устраивают глупейший маскарад с военной формой и пр.

***) Весь конфликт из этого обстоятельства и вытекает. Слава Б-гу, что эта ситуация принципиально невозможна — природа не допускает самоубийственных вариантов. Это понимает В. Головачёв, поэтому в его рассказе «Волейбол — 3000» действуют «этические нормы мыслесвязи: никто не «читал» мысли собеседника без его разрешения на контакт...».

Потрясён произведением Мастера. Глубочайшее проникновение в психологию героев, прекрасное изображение эпохи 70-х через внутренний мир героев: эпоха большого вранья. Изображение героев в романе — это те самые картины Димы: окружение их полностью меняет. Ложь — скрытая правда, правда — попытка скрыть ложь, искренность — лживая расчетливость, показное шутовство — скрытая искренность... С замечаниями про нелепых, картонных персонажей не согласен, это — Художественное произведение. Художник творит так, как видит этот мир, люди пытаются воспринять творение в меру своих способностей. У меня это просто вызывает ассоциацию с портретом Клетчатого из «Приключений принца Флоризеля»

Фантастики в романе настолько мало, что когда она вдруг появляется, это немного шокирует своей неуместностью. Потом автор вплетает ее в сюжет, но только для того чтобы еще глубже прорисовать характеры героев.

Мы все хорошие люди, только кто то глубоко в душе, кто то очень глубоко, а кто то еще глубже.

Как всегда, от его произведений остается чувство пронзительной жалости и одиночества.

В больших дозах противопоказано :)

Далеко не самая удачная вещь автора. В ней практически отсутствует сюжет, а весь текст направлен всего лишь на разъяснение и обоснование основной мысли произведения: чем выше уровень человеческой цивилизации, том все более серьезные ошибки она способна совершать. И что самое печальное — совершает. Мысль, кстати, довольно спорная и толком в рассказе так и не аргументированная (описываемая ситуация отнюдь не есть аргумент, скорее просто частный-несчастный случай).

Построение произведения тоже не самое удачное: повествование ходит как бы кругами, с каждым разом все более подробно освещая происходящее и подводя читателя к главной мысли рассказа. То есть в какой-то степени все время повторяется.

И последнее — о названии. Конечно же, если поднапрячься, аналогии между великой сушью и одиночеством человечества во вселенной провести можно. Но, все же, название рассказа так далеко от того, о чем в нем говориться...

Пять страниц отзывов и только один отрицательный. Рекомендация от фантлаба. И книга озвучена Игорем Князевым. Прямо звезды сошлись, но только не так, как нужно было. А нужно было, чтобы еще и книга оказалась «моей».

Эту я устала слушать. Какая же сентиментальщина... «Пронзительные эмоции». Конечно, на фоне чернухи любые эмоции будут выглядеть пронзительными: представьте себе чистенькие подснежники, выросшие из грязного уродливого сугроба. Этим книга напомнила мне «Общагу-на-крови», только Иванову простительно — он студентом был, когда «Общагу» писал.

Но моя оценка тоже не будет отрицательной: написано все-таки очень талантливо. За одни только описания картин можно простить что угодно.

Красивый язык, идея и персонажи. Длительные описания природы и переживаний контрастируют с более динамичной современной фантастикой, но тем не менее это таки фантастика о любви, а не психологический роман с НФ подмешенной чисто для антуража и продаваемости.

Наукообразность вполне приличная — на качественную НФ которая не противоречит текущему уровню науки и имеет шанс предугадать не тянет, но и не голивудщина.

Психологический и литературный аспект мне оценить сложней, но ,мне кажется, это сильные стороны произведения.

Итого:

идея НФ о любви — не приправа из любовной линии к НФ или НФ антураж лавстори, а «формула любви»

(много)страничные описания природных красот, переживаний, «высокие» диалоги о равновысоких материях.. как картины классиков могут показатся скушными тем кто шел на импрессионистов могут заставить заскучать любителей НФ боевиков.. но произведение интересное.

ещё любопытный момент — написанный во время перемен СССР->РФ позволяет и погрузится в атмосферу позднего СССР и отношение к накатывающим изменениям

Повесть пародийно-саркастическая, рисующая доведенный до абсурда мир мечты приверженцев западнического развития России. Многое, к сожалению, уже сбылось. А многое — нет, дай Бог, и не сбудется.

Повесть увлекательная. И мне было достаточно приятно увидеть среди персонажей земляка-украинца — в амплуа «хорошего плохого парня», а не просто тупым любителем сала, как часто бывает в штампованной фантастике. Кстати, пародийность повести звучит даже в именах — почти один к одному из «Звездных войн». Не замечали? Обиванкин — Оби Ван Киноби, украинский наемник Гнат Соляк — Хан Соло, господин Вейдер даже без маскировки. И так далее.

Не самая любимая из моих вещей, но вполне читабельно.

Скажу коротко: это — самая лучшая фантастическая повесть, прочитанная мной за многие годы.

И фантастики-то как таковой в ней очень мало.

Это произведение — о людях, об отношениях, об искусстве. Оно оглушает, бьет наповал.

Одним словом: «Браво, автор!»