«Процесс» Франца Кафки сгущая краски повествует о том, как жизнь высокопоставленного сотрудника банка, прокуриста, медленно превращается в кошмар. В силу непредвиденных обстоятельств главный герой романа попадает в поле зрения Закона. Каким образом это произошло, для читателя так и останется тайной. Его предварительно арестовывают чтобы сообщить ему, о том, что он Виновен и в виду этого, следователи вынуждены завести на него уголовное дело. Изначально Йозеф К. не воспринимает это событие всерьёз. Дельце поначалу кажущееся совсем пустяковым обрастает новыми подробностями и становится делом всей жизни героя. Оно не даёт ему нормально работать, спать и вести привычный образ жизни. По мере необходимости К. консультируется с адвокатом и художником, людьми посвященными в подобные дела, но они ни смотря на весь их опыт не могут предложить ему серьёзную помощь, но лишь волокиту и мнимое оправдание, заранее лишая его возможности обелить своё имя. Волокита чем-то напоминает вращение вокруг Чёрной Дыры Закона, радиус которого с годами будет становиться все меньше до тех пор пока центробежная сила плавно не перейдет в центростремительную увлекая за собой жертву в недры небытия. Что касается «мнимого оправдания» то оно напоминает заигрывание котёнка с крокодилом, до тех пор пока рептилии это не надоест. В шахматах это называется цугцванг, применительно к данному сюжету любая попытка восстановить доброе имя лишь усугубляет ситуацию, позволяя судьям трактовать действия героя с разных точек зрения ещё больше запутывая до неузнаваемости дело. Таким образом ответчик из рядового законопослушного гражданина становится опасным преступником, при чем настолько опасным, что даже тюрьма кажется курортом для такого злодея, лишь смертная казнь может выровнять чашу весов.

Служители Фемиды — это каста привилегированных господ, которые только из милости позволяют с собой вести дела, причём последнее слово всегда остаётся за ними. Закон недосягаем, о нем ничего не известно. Известно лишь то, что Он существует и вершит судьбы людей. Нет закона над законом, закон всегда прав. Замкнутая, изолированная система которая лишь для видимости держит ворота открытыми не пуская туда никого. Бесконечный лабиринт созданный для того, чтобы жертва выбилась из сил и замертво упала где-то в тёмных коридорах отчаявшись найти выход.

Честолюбивому читателю взявшему на себя труд вжиться в образ господина К. с первых страниц очутится у края непреодолимой социальной пропасти между жителями деревни и чиновниками замка. Самые смелые попытки навести через неё мост кажется только усугубляют ситуацию лишая главного героя всякой надежды её преодолеть. По мере развития сюжета главный герой все больше запутывается в паутине интриг и многоходовых комбинации и попадается в ловушки искусно расставленными местными жителями которые не могут допустить чтобы какой-то землемер без роду и племени грубо вмешался в их размеренную жизнь и стал важным лицом. Первым серьезным препятствием на пути главного героя становится староста который пытается убедить К. В том, что тот стал жертвой бюрократической ошибки невольно допущенной неким чиновником одной из подмножеств канцелярий работающих безостановочно и как правило не допускающих ошибок внутри Замка. Далее герой знакомится с проклятым семейством Варнавы которые из-за одной незначительной бестактности невольно допущенной по отношению к посыльному одного из чиновников были запятнаны и покрыты позором на долгие годы. Проникновенная, абсолютно искренняя история падения этого семейства на самое дно местного разлива рассказанная сестрой посыльного, вызывает острое чувство несправедливости к местным обычаям сдобренное глухой яростью от бессилия перед врожденным, впитанным с молоком матерью подобострастием которое испытывают крестьяне в отношении вышестоящему по службе руководству.

Фрида, любовница К. едва ощутив укол ревности возвращается на своё прежнее рабочее место буфетчицы которое она покинула увлекшись девичьими фантазиями о незыблемом семейном очаге подогреваемом обоюдными страстями испытанными при первой встрече.

Разбитый, уничтоженный мистер К. не готовый к такому повороту событий , не сумевший изменить положение дел в свою пользу ни смотря на свой незаурядный ум впал в ступор, из которого его частично вывело предложение хозяина гостиницы сослужить ему службу. Что ж, возможно он проиграл сражение, а не войну. Пожелаем ему удачи на этом нелёгким пути!

«Замок» — роман Франца Кафки, повествующий о герое по имени К., желающем, по неупомянутым причинам проникнуть в замок на горе, близ деревни, с весьма необычными с точки зрения поведения и взглядов поселенцами.

Сразу следует отметить, что чем закончится роман, неизвестно, поскольку Кафка его оборвал на полуслове, но, ориентируясь на прочее творчество писателя, можно предположить, что К. так и не добрался бы до замка. Вполне в духе автора было бы принести протагонисту разочарование или смерть, хотя, справедливости ради, необходимо отметить, что герой здесь — очень яркая личность, с сильным характером и иронично-надменным взглядом на окружающих, что выделяет его среди прочих персонажей иных работ великого пражца. И хотя это не самый сильный аргумент, но всё же такая исключительность, возможно, могла бы послужить поводом для нестандартного финала. И кто знает, не это ли несоответствие стало причиной оборванности романа — что если он своей самобытностью просто не уложился в типичную для остального творчества формулу.

Чтобы дать представление о том, что же происходит в романе, пару слов о сюжете. Протагонист шатается по деревне, пытаясь найти повод заглянуть в возвышающееся на горе поселение, называемое остальными «замком». Живут в этом притягательном для К. месте некие полулегендарные люди. С одной стороны — это просто правительство, с другой — нечто большее, обросшее слухами, подпитываемыми человеческим благоговением. Тема эта обрисована хорошо, хотя она не является центровой, как например, в «Осени патриарха» Г.Г. Маркеса. Люди примитивного склада конечно же видят в «Замке» только связку «власть — общество», но у Кафки почти всегда глубже, и здесь речь не о метафоризации объективных явлений, а о выражении авторского видения реальности. Иными словами, с точки зрения обывателя, персонажи произведения не имеют названий. Правительство деревни здесь — не религия, не государство, не управители и не чиновники. И в то же время они конгломерат всего этого — плюс нечто большее, неосязаемое для тех, кто слеп к мироощущению автора.

Что же иллюстрирует автор, и что происходит в романе? К. заходит в дома, общается с людьми, налаживает связи и выясняет подробности о живущих на вершине горы. Здесь автор отражает различные сферы жизни общества, высмеивая и бюрократию, и пресмыкательство перед властью, и многое другое. Но куда интересней для читателя сами поселенцы, чьи реакции, поступки и слова столь не похожи на привычное для нормального течения событий. В «Замке» всё столь необычно утрировано и гиперболизировано, что получается не просто подобие сна или бреда, а целый самостоятельный мир с иными законами, но законами не спонтанными, а текущими по собственным причинно-следственным механизмам. И здесь неповторимое очарование этого романа. Вовлекаясь в быт этого неординарного общества, читатель проводит время с интересом, что выгодно отличает данную работу от того же монотонного «Процесса».

Сюжет преподносит удивительные повороты. Они непредсказуемы, а их абсурдность через время объясняется с точки зрения логики. Получается всё очень продумано, проработано и взаимосвязано. Роман то и дело выворачивается наизнанку, переставляя местами чёрное и белое, напрочь уничтожая какие-либо попытки предугадать развитие событий и мотивы персонажей. В этом отражена потрясающая манера Кафки видеть в обычном — исключительное, причём не просто нечто одно, а неожиданную многослойность. Метафорически это можно представить так: под кучей мусора внезапно обнаруживается сундук с кладом, но всё золото оказывается фальшивым, однако, как выясняется вскоре, сам сундук представляет особую стоимость, но продать его не получится, потому что… и т.д. и т.п., роман вновь и вновь будет оборачивать казалось бы уже исчерпанные ситуации новыми гранями, стремящихся своим многообразием к какой-то почти идеально сферической форме.

Нельзя не отметить и диалоги. Это отдельное достоинство «Замка». Не смотря на свою многословность, звучат реплики героев до очарования убедительно и реалистично.

В этой связи остаётся только пожалеть, что данный роман остался незавершённым, потому что нащупанные в нём манера и стиль выражения являются действительно выигрышным для Кафки способом творить крупные произведения.

«Процесс» — одно из самых крупных произведений Кафки. Вместе с тем, данный роман относится к наиболее известным трудам автора. Такая популярность обусловлена большим количеством критических работ, включением «Процесса» в обязательную образовательную базу литераторов, списки вроде «100 лучших книг, которые должен прочесть каждый», а так же неизменное участие его в рядах текстов, оказавших влияние на развитие жанра абсурда и литературы в целом.

К сожалению, такая помпезная оболочка умаляет объективные читательские оценки, наделяя «Процесс» некой культовой значимостью, при этом о романе считают, якобы он едва ли не отражает самые сильные стороны гения Кафки. Такая точка зрения — огромное заблуждение, так как по отношению к наследию автора, это произведение поверхностно. Если в коротких работах великого пражца чётко прослеживается страх индивидуальности перед абстрактным социально-бюрократическим безымянным мотивом бытия, то в данной работе эта фобия сводится к банальной критике чиновников и делопроизводственных структур. На выходе получаем купированное отражение взглядов писателя, которое, к сожалению, большинством воспринимаются как единственный посыл его работ. А потому многим читателям — особенно тем, кого взрастили в университетских оранжереях — трудно объяснить, что мысль Кафки шире и ёмче, чем повествуют в учебниках и рассказывают преподаватели. А потому новатор мирового масштаба так и остаётся для интеллектуального большинства ещё одним заурядным хулителем, марающим бумагу на злобу дня.

Сделав такую оговорку, заключающуюся в том, что у Кафки есть вещи и интересней и глубже, — причём, работы эти, как правило, короткие — можно перейти к анализу самого романа. Сюжет здесь не насыщен событиями, но сама завязка оформлена потрясающе. Главный герой, проснувшись с утра, обнаруживает у себя дома представителей таинственной организации. Ведут себя гости вызывающе, а на вопросы протагониста сообщают ему, что тот арестован, однако подробности дела они освещать не уполномочены. В этом коротком отрывке, протянувшемся примерно до окончания сцены слушания всё идеально: есть и неповторимая авторская интонация, и интригующая с первого же предложения атмосфера, яркие персонажи, чьи поступки припудрены ядрёным абсурдом. Каждым действием начало романа вспахивает благодатную почву для развития излюбленных автором тем: человек и общество, не похожесть на других, преследование, безысходность, одиночество, беспокойность, необъяснимость и неизвестность. Однако эти темы не получают должного воплощения, а сам роман впадает в чудовищную цикличность, повторяя один и тот же мотив, повествующий о том, что на каждое новое действие героя есть определённый нюанс в законе, всё усложняющий. И цепочки этих законов, раздутые до непомерных размеров с одной стороны иллюстрируют всю бессмысленную мудрёность реальной бюрократической системы, с другой — вытесняют из романа все иные потенциально сильные стороны литературного произведения.

Такая циклопичность служит единственной задаче, но за её громадами уже не остаётся ничего. Идея быстро исчерпывает себя, и произведение ничем не может удивить уже после четверти своего объёма. Повторения одного и того же наделяют текст монотонной интонацией, чья однообразность, разумеется, является критической линией творчества Кафки, но однобокость её реализации говорит лишь об одном: Кафке следовало либо уложиться на три четверти в меньший объём, либо наделить «Процесс» и иными решениями, дабы сотворить многогранную работу, действительно заслуживающую своего нынешнего статуса.

Нельзя не упомянуть о «Приглашении на казнь» Набокова — работе, напоминающей «Процесс», но реализованной в разы изящней и ярче. В ней как раз учтены те интонации и средства, которых не хватило Кафке.

Таким образом, «Процесс» — роман особый, но в первую очередь, за счёт имени автора. Что до самого текста, то он пал жертвой избыточного объёма. Уложись Кафка в количество слов «Превращения», и вышло бы безупречно. С другой стороны, если бы вся работа оказалась выдержана в духе своей завязки, удивляющей, неожиданной, яркой и притягательной, произведение вышло бы просто фантастическим.

Совершенно бессмысленная книга. Мне не понятны многие охи-ахи — остальных читателей. Да, кажется, что читаешь не книгу, а видишь чужой сон, да понятно высмеивание автора всей бюрократической системы власти, да местами проскальзывает чахлый юмор. Но, простите меня конечно, книга убийственно скучная, даже беря в расчет выше перечисленные достоинства. Хлипкий сюжет, громоздкие диалоги — к концу которых, забываешь начало, и финальный аккорд действа... Упс, а его нет! Рукопись тупо не закончена. Конечно же поклонники данного писателя, в унисон давай вопить, что оно тут и не надо. Возможно, оно и к лучшему, иначе книга растянулось еще бог знает на сколько, и количество прочитавших ее людей — НЕ фанатов Кафки, сократилось бы в половину.

Конечно, не рекомендую данную «классику» читать — не друзьям, не врагам.

Как-то сразу после прочтения отложил книгу, не в состоянии думать, о чём же была в ней речь, и почти сразу же принялся за другую даже не поняв, почему же так равнодушно отнесся. Однако это было как затишье перед бурей. И вот читаю я уже другую книгу и внезапно меня накрывает волна эмоций. Я был ошеломлен переменой. Но сразу понял — это результат действия не новой книги, а старой.

Мне кажется, эта книга — противостояние. Противостояние общества «нарушителю» той системы, тех устоев, сложившихся в обществе, где каждый знает своё место: появляется незнакомец с «другой планеты» и начинает там все менять. Начинает вмешиваться в дела других, начинает все «портить», нарушает баланс. Это вмешательство доставляет определенные хлопоты, некоторое возмущение, волной прошедшее по обществу. Как это близко и понятно в настоящее время — стоит только хоть немного покачнуть мировоззрение человека, как он ожесточенно набрасывается на тебя, пытается раздавить, вытолкнуть из своего мира и, возможно, правильно делает — кому понравится, когда все, к чему ты привык, все, что тебе так хорошо знакомо и понятно, пытаются изменить, разрушить, отнять? Люди тяжело воспринимают перемены.

Мне кажется, эта книга ещё и об эгоцентризме. Те немногочисленные персонажи, встречающиеся в книге, не принимают той позиции, того настроя, того мнения, что имеются у К. Они во власти Замка. А Деревня — авангард эгоцентризма, через который герою не получается пробиться, как бы он ни пытался. После того, как его более-менее узнали (первая встреча со Шварцером), ему везде пытаются помешать хоть как-нибудь вступить в контакт с Замком. Скорее всего из-за страха перед ним (Замком), а точнее из-за страха перед тем, какие будут от этого последствия: неизвестно, каких глупостей натворит К.

Лично для меня Замок — оплот трусов, прячущихся, не подпускающих близко челядь. А про бюрократию и говорить не стоит — это естественно, но эти трусы используют ее не по прямому назначению, а чтобы отгородиться. Хотя эта тема была, возможно, не достаточно раскрыта, но именно такое впечатление у меня сложилось.

Надеюсь, повторное прочтение все-таки даст ответы на вопросы, которые у меня еще остались. А может их станет еще больше...

9/10

Если пытаться вдумываться в то, что происходит, то запросто можно сойти с ума. Наверное. Я бы сказал, что это детектив или приключение, потому что действительно непредсказуемо, что произойдёт дальше и что вообще может произойти, а уж тем более, чем всё это закончилось.

Книга написана очень просто. В том плане, что предложения чаще простые, не распространённые, без метафор, по крайней мере, по сравнению с тем, что я читал в последнее время. Поэтому скрытый смысл просто не помещается в тексте, а прячется между строк. Для меня большей частью в атмосфере безысходности, непредсказуемости и нереальности.

И, на мой взгляд, эта атмосфера завела людей слишком далеко, за пределы смыслов, которые можно найти в самом произведении.

Можно в начале произведения заподозрить сатиру бюрократии (на обложке моей книжки написано, что это один из подтекстов романа), но уж высмеивания тут точно нет. Горечь, может быть, но, скорее безысходность. И слишком уж эта бюрократия неземная, чтобы хоть как-то отражать ту, которую я наблюдал в жизни. Здесь они достаточно скромные, недоступные — это да, но они не похожи на тех вредоносных созданий, которые протирают штаны в земных кабинетах. В Замке они вроде как работают, и достаточно напряжённо, хотя тут трудно говорить определённо о том, что происходит в замке.

Ведь большую часть препятствий создали не чиновники. Большую часть препятствий создаёт общественное мнение. Оно давит гораздо сильнее. Жители Деревни сами создали себе неписаные ограничения без помощи сверху и доставили товарищу К. куда больше проблем.

Да и другая (тоже написанная на обложке) метафора о том, что путь к Замку — это путь к Богу кажется мне просто придуманной читателями-фантазёрами. Хотя с другой стороны «землемер» — это прекрасное название для человека, который держит путь к непонятному и недоступному. Но ИМХО — непонятность и недоступность не то, что бы главные свойства Бога.

Если бы меня спросили про что «Замок», я бы ответил:«Про то, что все люди очень закомплексованы и видят ситуацию лишь со своей субъективной стороны, что довольно сильно мешает им самим и особенно другим людям жить свободнее».

«В исправительной колонии» — относительно большое произведение для творчества Кафки, хотя размер всё ещё не превышает рамки длинного рассказа или небольшой повести. Данную работу нельзя назвать особо успешной или идейной. Примечательна одна разве что подробностями описания пытки, но даже та же финальная сцена «Превращения» у Кафки получилось более жесткой и эмоциональной. И хотя объём данного произведения доходит практически до авторского листа, сказать, что он оправдан нельзя. По сути, мы имеем всё тот же свойственный Кафке непонятный мир, законы и правила которого поражают главного героя-наблюдателя. Кафка снова показывает, сколь мало в этом социуме значит жизнь человека, и как слепы люди даже к столь внушительным поступкам как аскетизм и самопожертвование. В принципе, жертва в его мировосприятии всегда оставалась бессмысленным и бесполезным действием — криком в пустоту безликих бюрократическо-социальных реалий. Не самая лучшая работа автора, лишённая самых сильных сторон его таланта: лаконичности, абсурда и безупречной логики. Читать желательно, уже имея опыт знакомства с его манерой и более удачными работами.

Порядок, в котором Кафка писал роман, и его незаконченность — вот два момента, которые обязательно следует принимать во внимание при оценке «Процесса». Сначала Кафка написал первую и последнюю главы, и лишь затем — все остальное. Последняя, десятая глава показалась мне несколько суховатой и даже простоватой на фоне остальных, особенно по контрасту с девятой («В соборе»). Ни одна из глав при этом (кроме, разве что, последней), как и весь текст, не воспринимается как законченная. В контексте бесконечного процесса это видится как достоинство.

Но на ключевой вопрос — о чем же эта книга — ответить сложно. На поверхности лежат мотивы бюрократии и низкопоклонства перед начальством (хотя, в действительности, даже не низкопоклонства, а просто полного вакуума вокруг них — даже директор банка, в котором работает Йозеф К., появляется в книге ровно 1 раз, а высших судебных начальников и высших адвокатов и вовсе никто не видел, даже низшие чиновники суда!), самоуверенности и покорности судьбе, необходимости следовать правилам, пусть даже нелепым (некоторые из которых, конечно же, со спокойной совестью можно нарушить, только вот узнать, какие именно нарушать нельзя ни в коем случае, невозможно).

Но все же хочется поделиться своей интерпретацией основной идеи романа... Даже двумя.

1) Бывало ли у Вас такое: какая-то чужеродная мысль (быть может, даже совсем не обоснованная, не обусловленная ни единым обстоятельством) крепко засела в голове и не отпускает? А если посмотреть шире — возникла идея, которая никак не отпускает, а наоборот, затягивает? Например, желание посетить отдаленное место (например, Египет, как у Шампольона, что в те времена было предприятием недешевым и опасным) / постичь какие-то духовные смыслы. Но Вы не путешественник / никогда не совершали ни единого религиозного действия. У Вас есть сложившаяся жизнь (как у Йозефа К., работавшего прокуристом в банке), но Вы почему-то все больше и больше поддаетесь этой идее (как Йозеф К., сначала вообще не желавший участвовать в процессе, а под конец уже только этим и занимавшийся), пока наконец она не поглощает Вас целиком, и Вы понимаете, что эта идея съела всю Вашу жизнь (например, испортила отношения с семьей).

2) А может быть, книга и не об этом. Может быть, все эти нелепые правила суда — это правила человеческого социума? Можно нарушать их спокойно, это же не законы физики, можно вести себя самоуверенно и без оглядки на человеческий суд, не играя предназначенных ролей, или играя их не так, как нужно. До тех пор, пока не станешь изгоем.

Замечательная книга, уникальный мир Кафки... Снимаю балл за смазанную, на мой взгляд, последнюю главу.

Франц Кафка — один из самых непонятых писателей XIX – XX веков. К сожалению, понять всю глубину его наследия удаётся далеко не каждому, так как читательские оценки произведений этого автора зачастую сводятся к тривиальным критическим моделям и стандартам. В работах писателя ищут знакомое, понятное и привычное. Чаще всего в творчестве Кафки выделяют мотивы политики, религии и символизма. Это поверхностный взгляд, уничижающий действительно выдающееся наследие автора.

Кафка не был бы собой, если бы ограничился критикой политических реформ, социальной роли человека и тирании. Чтобы действительно понять посыл его произведений, необходимо смотреть на мир через призму, схожую с восприятием автора. Его герои сталкиваются с чужеродной всепроникающей энергетикой: нечто могущественное довлеет над ними, навязывая свои правила, требуя подчинения, вводя в тяжёлое угнетённое состояние и погружающее в вязкую беспросветную безвыходность.

Это не политика, это не религия, это не социум. Писатель всегда чувствовал себя чужим, неуместным, лишнем в этом мире, будто попал сюда по ошибке, а потому не мыслил общепризнанными категориями. Абсурдно видеть в нём философа, социолога, психолога или политолога. Кафка оперировал иными понятиями, и представленное в его произведениях зло, мучащее протагонистов — это не просто законы или бюрократия, а глобальная общечеловеческая безымянная структура взаимоотношений, существующая не официально, но очевидная для абстрагированного от социума индивида.

Именно таким пленником чужой грубой и абсурдной системы ощущал себя Кафка. Он поражался заведённым в мире людей порядкам, и это недоумение разделяет большинство его героев, пытающихся в рамках собственного понимания как-то структурировать и исследовать окружающую их реальность, что не получается никогда — протагонисты Кафки не могут влиться в поток массы, так как существуют на иной частоте вибраций.

Именно в виду изложенных причин герои автора не имеют имён, ведь имя — ярлык, характеризующий причастность того или иного объекта к элементам общей системы, но Кафка и его герои, даже находясь внутри чужеродной структуры, сохраняли отрешённость — некий порог, переступать за который, писатель не стал ни в своей жизни, ни в её отражении в творчестве.

Экскурсы в абсурдность окружающего мира у него подобны снам, да собственно всё наследие Кафки напоминает дневники сновидений — работы, не характерные для литературных стандартов, словно изъятые из иной реальности, в которой единственным средством познания, защиты и реакции остаётся холодная логика. И оттого ясна предсмертная воля автора — сжечь всё написанное, дабы не оставить от себя ничего в этом враждебно настроенном окружении.

Кафке удалось остаться уникальным во всём, и его произведения настолько соответствуют этим правилам, что им затруднительно дать литературную характеристику. Они абсурдны, как абсурдны сны, как абсурден мир. Настрой их всегда минорный — ибо один, противостоящий слепой толпе, заведомо сокрушается её волей, а потому нет смысла бороться: лишь покорно принять глупую, ничем не заслуженную участь, будто бы агрессивное окружение имеет право вмешиваться в существование индивида. И вместе с тем, самое ценное — свои убеждения — жертва не меняет никогда. И хотя мы говорим о «жертве», Кафка, нагнетая атмосферу, никогда не даёт оценок, не делает из происходящего трагедию. Его сухая подача походит на отчёт, что одновременно можно трактовать как некую дань бюрократическим условностям этого мира, а с другой стороны позволяет увидеть в ней безразличие.

Но почему Кафка безразличен к своей судьбе и судьбе своих персонажей? Возможно, он просто не верит в альтернативный исход описываемых событий, а потому, предопределённость вытесняет какое-либо желание к оценочному мировосприятию, а может, что вероятней, автор не верит, что участь героев действительно кого-то беспокоит в этой непонятной до мозга костей бюрократической реальности. Он пишет посыл на её обезличенном языке — единственном универсальном средстве передачи информации, мостом между двумя Вселенными, понимая, что его собственный эмоциональный спектр останется неясным рядовому читателю.

Но, вместе с тем, произведения Кафки эмоциональны — они пробуждают чувства, погружая читателя в авторское видение мира.

Говоря о форме, нужно отметить, что присущие литературе стандарты игнорируются Кафкой, ведь он оставляет на бумаге не сюжет или идею, а эмоции и впечатления, потому истории его могут не иметь начала, конца, сюжета, героев, последовательности или смысла — они обрывочны и содержат лишь то, что автор считает нужным сказать.

Для каждой работы автора присущ уникальный почерк — писатель узнаваем и не похож ни на кого из предшественников. Его произведения являются качественно и идейно новыми, настоящей вехой и эволюцией в литературе, что позволяет охарактеризовать Кафку как гения.

«Превращение» — наиболее известный рассказ Кафки. Его справедливо называют одной из лучших работ автора. Завязка строится на фантастическом допущении: юноша по имени Грегор Замза с утра обнаружил, что превратился в гигантское насекомое. Это становится причиной его стыда и проблем с окружающими. Здесь, как и во всём творчестве писателя ощущается не только враждебность мира, по отношению к главному герою. И хотя можно увидеть в образе жука и символические, и мировоззренческие, и автобиографические нотки, ценно «Превращение» прежде всего именно своей «литературностью», столь не присущей основному творческому массиву Кафки. Этот рассказ последователен от завязки до финала, в нём есть мотивы, драма, характеры и полноценная история, идущая по присущей для автора чётко выстроенной логической линии. В этом преимущество «Превращения» — с него можно начинать знакомство со странным сюрреалистическим миром автора.

Уж и не знаю, за что так хвалят Кафку. Рассказ невероятно скучный, нудный, в нем по 10 раз по кругу повторяется одно и то же, нет никакого действия, рассказчик безуспешно пытается определиться, нравится ему эта поющая мышь или нет, он ее то хвалит, то низводит ее творчество через слово, и на этом построен весь, абсолютно весь текст. Конечно я понимаю, что тут присутствует метафорическое -рассматривание темы шоу — нужно оно народу или не нужно, но в наше время, когда с этим вопросом давно определились, оно бесконечно устарело, да и в 1923-м уже тоже явно запоздало. Нудная бредятина с кучей лишних слов, без сюжета и пытающаяся поднять заведомо решенный вопрос.

Весьма грустная история, из которой следует много чего не очень приятного для осознания.

Быть жуком среди людей очень тяжело. Каждому виду живых существ требуется своя среда обитания. И каждой форме соответствует свой размер. Если размер не тот, со средой определиться очень сложно: из старой незаметно не исчезнешь, а у новой масштаб не тот.

У работников торговли на редкость здоровая психика. Свое жуткое превращение герой воспринимает как нечто обыденное. поначалу он даже не слишком взволнован. Точнее, волнение его относится не к собственному виду, а к возможным затруднениям на службе и, соответственно, угрозе достатку семьи. Если бы жук мог быть коммивояжером, герой спокойно принял бы свое превращение.

Значение речи в жизни разумных существ явно недооценивается. Разумное, но бессловесное существо, по внешним параметрам не похожее на человека, воспринимается окружающими как лишенное разума чудовище. Имей герой возможность объясниться со своими родными, история развивалась бы совсем иначе.

Как бы ни был любим человек, если он теряет человеческий облик, то очень скоро становится чужим и обременительным для близких. Пока есть надежда на восстановление утраченного, родные заботятся о несчастном превращенце. Когда надежда потеряна и ясно, что это навсегда, он становится обузой, и рано или поздно это будет сформулировано, пусть даже мысленно. Смерть превращенца воспринимается как освобождение, причем еще при его жизни в головах близких некогда людей прочно сидит мысль: лучше бы он умер, чем такое. Это не только к жукам относится, как все мы понимаем.

Жить рядом с тем, что уже не является человеком, действительно тяжко. Семью нельзя винить за постепенное охлаждение к некогда любимому сыну и брату. Они уже не видят любимого человека в том существе, в которое он превратился. Сына и брата семья уже потеряла, а странное существо, некогда бывшее им, лишь напоминает об этой потере и делает жизнь почти невыносимой.

Превращение героя поистине ужасно, поскольку внутри он остался тем, кем был: до последней минуты жизни он любил свою семью и переживал за нее. Животное полностью не вытеснило человеческое. При этом шансов преодолеть барьер формы и безмолвия у героя не было. Наверное, это самый страшный вариант утраты человеческой полноценности.

Герои в своей благополучной Германии слабые очень. Подумаешь, швеей и продавщицей поработать пришлось. Где здесь непосильный труд? Мы в России трудимся всю сознательную жизнь и не ноем. И за превращенцами своими ухаживаем, если судьба так сложилась, что близкий человек им стал. И не ноем. И непосильной ношей это не считаем. Отсюда можно вывести еще один смысл заглавия: благополучная жизнь превращает человека в слабое существо, не способное противостоять ударам судьбы. Не всегда, конечно, но часто.

Семья героя пребывала в покое и праздности благодаря трудолюбию и заботливости героя, и в результате расслабились люди, некий стержень утратили. А слабые люди легко переживают и следующую стадию превращения, становясь опасными в своем нежелании брать на себя ответственность.

В повести показано превращение не только и не столько главного героя, сколько его близких под влиянием соседства с жуком. Пожалуй, из превращений семейства следует самый грустный и неприятный из всех выводов: любящая семья ни от чего не гарантирует и не защищает, любовь человеческая слишком сильно завязана на форму и функциональность своего предмета. С утратой того и другого она довольно быстро превращается в усталость, неприязнь, отторжение. И это та ситуация, о которой сказано: «Не суди...».

Не могу сказать, что эта повесть мне понравилась. Через нелепый в своей невозможности сюжет она показывает стороны жизни, о которых не очень хочется думать, потому что изменить в этом ничего нельзя, и предотвратить нельзя, и даже подготовится. Каждый человек в любой момент жизни может неожиданно стать для своих близких жуком. А дальше как повезет, насколько хватит стойкости характера и терпения.

Сильное произведение, которое написано очень хорошо.

Хоть и раздирает от любопытства, почему же герой превратился в жука, Кафка в своем репертуаре, а потому этого, как обычно, не объясняет.

Искренне сопереживаешь этому жуку, которые стал омерзителен своей семье. Вся его семья из-за него живет в напряжении, не строит планов на будущее и горюет...горюет больше по тому, что Грегор их уже не может обеспечивать, а не потому, что с ним случилось такое несчастье.

А он предан семье, любит ее, особенно сестру, не думает плохо о членах своей семьи, старается не попадаться им на глаза, переживает, как же они будут жить и зарабатывать, боится гнева отца из-за того, что не может выйти на работу только потому что он теперь жук, а не человек...

Бесконечное одиночество и ощущение того, что ты всем мешаешь, даже когда просто сидишь в своей комнате.

При этом твою комнату захламляют, перестают убираться, а в тебя кидают яблоки и называют не иначе как «оно».

И может как раз-таки это самое страшное.

Не то, что ты превратился в жука, а то, что твоя семья раньше хорошо к тебе относилась, ибо ты их обеспечивал, а сейчас, когда ты в таком положении, они тебя презирают, гонят и даже радуются

Кафку люблю нежной любовью.

«Процесс « был первой книгой этого автора, которую я прочитала. Хоть книга достаточно тяжелая в плане самого смысла, читается на одном дыхании. Я не могла заснуть — «еще одну страничку и спать, честное слово». Описание бессмысленности и беспощадности бюрократии, полнейшая безысходность и непонимание происходящего. По сути, это наша действительность с нотками абсурда.

Кафка — гений. Сам по себе он очень интересная личность. Советую не останавливаться на одном «Процессе«!

Когда читаю Кафку, меня будто затягивает в болото. Бредешь среди трясины, кругом тишина и мрак, но что-то блестит в мутной воде — это смысл. Тянешься за ним, он принимает причудливые очертания, дразнит и ускользает, и в этой погоне ты весь перемажешься в болотной жиже. А где-то по этому же болоту идет кто-то другой, и для него смысл тоже выглядит по-другому...

Бросали ли вас в незнакомом уголке земли, не воздав обещанное? Съедала ли вас бюрократическая система, раскусывала ли ваши кости, оставались ли волокна вашего мяса у нее на зубах — тогда, когда кроме надежды на защиту у вас ничего не оставалось? Кафка слишком точно описал, что будет с человечком, когда система, призванная его защищать, вдруг не удостаивает и взгляда. Момент, когда она не оборачивается на него — когда она безучастна. Бесконечные канцелярии, стопки бумаг, апатия — не беспечность — по отношению к человеческой жизни; влияние этого холодного, надменного аппарата на жизнь общества, взгляды, амбиции — все это может предстоять любому человеку сейчас, уже — не одному лишь К., который не первым попытался пройти этот путь, и не он останется последним павшим.

Да, К. — единственное существо, которому читателю предстоит верить, потому что только прибывшему извне видно, где неидеальный механизм по причине своих изъянов, дыр влечет за собой человеческое заблуждение, а затем и веру в незыблемость власти, покорность ее молчанию.

Кафка знал, где резать. Он знал, что с годами его утверждения, его отражение взаимоотношений человека и власти возникнет и в жизни, что он указывал именно на этот — может быть, промежуточный, но — итог. Он видел, возможно, это уже тогда — работая в страховых компаниях, будучи мелким служащим с докторской степенью по юриспруденции. Он чувствовал приближение исхода, когда власть, ее система станет выше человеческих достоинств, которые она призвана оберегать.

'Замок' — это тот роман, к которому сложно относиться никак. Он читается тяжело, и моментами кажется, что ты его никогда не домучаешь, что в действиях нет рационального зерна, а ты идешь по тексту, сложно бредешь все дальше в воду, отдаляясь от берега — ступать тяжелее, оплота впереди не видно, но уже чувствуется холод, от которого не избавиться так легко, он останется при тебе, даже если ты бросишь все на пол-пути. Отложишь книгу — и ты все равно чувствуешь ее, пристальность и абсурдность никуда не деваются, вот эти образы пляшут вокруг тебя, они все так же тебя ненавидят за то, что ты другой, все удивляются твоей глупости, несуразности.

И, надо сказать, что вам придется искать ответы, не прибегая к разъяснениям автора. Если хотите получить их незамедлительно по прочтению последних страниц — лучше оставьте. К общей сюрреалистичности непременно надо добавить и то, что роман не окончен, скорее всего, на целую треть. 'Замок' должен был быть масштабным полотном. Достаточно посмотреть на то, какой объем сюжетных линий остался за кадром, сколько нереализованных возможностей оставила фраза 'На этом рукопись обрывается'. В этом не стоит винить Кафку, он не изгаляется над вами, не пытается вас запутать, не от доброй жизни просил предать рукопись огню. Не обманывайтесь, Франц лишь знал, что закончить свою гнетущую картину человека на фоне всеподавляющего механизма власти он попросту не успеет.

И все же, что будет дальше — скажет краткий пересказ из воспоминаний Макса Брода. Иные ответы забрал туберкулез.

Прочитал у Кафки я немного. Но «Превращение» пока считаю лучшим. На данное произведение, да и на самого Кафку натолкнулся благодаря Фантлабу. Заинтересовался жанром «сюрреализм». Довольно-таки оригинально. Во время прочтение весь этот случай, произошедший с Грегором, у меня получилось приблизить к реализму. А что, если таким образом Кафка попытался донести до читателя никчёмность смертельно больного человека. Ведь, всё похоже. Здоровый человек нужен, пока здоров, пока приносит деньги, пользу, что Замза и делал для своих родителей в бытность свою человеком. Как только он заболевает (превращается в насекомое), он становится бременем, и хотя вслух это не произносится, но всё же понятно. Возможно, у меня мрачные ассоциации. Ведь это сюрреализм, а в сюрреализме не должно быть логики, но я нашёл в себе наглость наделить это творение здравым смыслом.

Первое моё знакомство с Францем Кафкой.

Рассказ слушал в аудиоверсии проекта «Модель для сборки». Около 5-6 раз начинал слушать с начала, потому что «отключался». А ведь я аудиал, и в течение 10 лет постоянно слушаю аудиокниги. Натренирован. Так вот, на слух взять этот рассказ почти невозможно.

Я начал осваивать его глазами и в тексте. Чуть лучше воспринимается, но все равно тяжело. Читать приходится по принципу: тришага вперёд, два шага назад. Прочитав некоторую часть текста, прочитанное просто стирается в памяти. Образ Жозефины не складывается, образ её отношений с народом — тоже. Заметил интересную особенность. Текст амбивалентный. Сначала утверждается одно, и почти сразу другими словами утверждается обратное. (То народ любит пение Жозефины, то народ на самом деле не любит это пение, и т.д.). Поэтому и трудно воспринять текст,в сознании не оостаётся чего-то определенного. После прочтения я не смог сказать, что я прочитал и о чем прочитал. Кроме раздражения ничего не получил. Литература для литературоведов.

Роман довольно тяжел. Описание бюрократии как бездушного механизма остро. Но мне все время чего то не хватало.

Главный герой. Лично я к нему любовью и пониманием не проникся. Жаль его было только из понимания человечности.

Ход: обычную серую личность съедает бюрократия имеет право на существование. Но бюрократию порождает скопление таких же серых, безликих существ. То есть в своем «внутреннем» мире каждый человек умен, смел, справедлив(в меру своей жизненной позиции). Но в толпе-серая, безликая личность. То есть «серая» система зажевала свою часть (ну или болтик вылетел). Или другая аналогия, но уже внесистемная: по конвейере на заводе движутся конфеты. Завод создан для выпуска конфет. Но если конфета упадет с конвейера, или под ленту залетит-беды не будет.

Конечно это классика. Конечно произведение требует внимания. Конечно оно многопланово. НО. Сам Кафка был довольно впечатлительный человек с, много где, болезненным восприятием реальности. И это чувствуется (как по мне так в многих произведениях автора).

Все сказанной мной выше-имхо. Автор один из самых великих писателей первой половины ХХ века. Человек звезда которого погасла слишком рано. И читать обязательно. Но под настроение, и с пониманием, что литература не всегда развлекательная.

P. S. О бюрократии читаем небольшой рассказ Лема — «Путешествие пять «а», или трурлевая консультация».

Это мое первое знакомство с творчеством Кафки. И мне показалось, что текст очень сильно похож на рассказы Густава Майринка. О проблемах и непонимании обществом маленького человечка, в данном случае, Голодаря — мастера голодовки. Нашему герою безумно нравилось сидеть в клетке безвылазно 40 дней. И наблюдать, как за ним наблюдают, как ему не верят, думая, что втихаря ест. Его любимым занятием было смотреть как им восхищаются . Однако, всё течёт, всё меняется и Голодарь стал неинтересен почтенной публике, постепенно о нём совсем забыли. Вот именно в этом самом моменте, Кафка и выплеснул на поверхность конфликт общества и маленького человека, неспособного, да и если честно, не желающего меняться. Если бы снимали современный американский блокбастер, то Голодарь, или его друзья обязательно бы что-нибудь придумали, чтобы вновь вознести его на вершину славы (ведь должен быть хэппи-энд). Если бы рассказ описывал Достоевский, то наш герой бы испытывал душевные муки ещё как минимум несколько десятков страниц. А у Кафки всё вышло просто, как в реальной жизни.

Этой притчей Кафка показывает, чем по своему духу являются его произведения.

Тем самым Кафка намекает на то, как сложны образы его произведений. Он говорит, что по-хорошему, для того, чтобы понять взаимосвязи туманных и сюрреалистичных образов, заложенных в его творениях необходимо каждое из них разбирать подобным образом. Но он также понимает, что вряд ли, кто то сможет это сделать, как и то, что все те многочисленные и сложные образы и то, что под ними скрывается, так близкие и понятные ему самому вряд ли будут важны и интересны кому-то ещё.

То есть, он понимает, что та работа, которую вынужден будет проделать читатель для расшифровки его творчества не стоит того содержания, которое там есть.

Но, возможно, именно из-за его честности по отношению к самому себе и написанию произведений исключительно для самого себя, без обмана и желания понравится читателю, так ценятся любителями его творчества.

Колония. Тропики. Жара. Осужденный. Экзекуция. Двенадцатичасовая пытка с летальным исходом за то, что человек заснул на посту. С подробным описанием процесса, поведения пытуемого и прочими прелестями, которые очевидно должны нам дать понять (по замыслу автора) как жесток наш мир. Лично мне они дали понять, что я хочу держаться подальше от творчества автора, от этой квинтэссенции мрачности и депрессивности, после которых хочется удавиться и забыться.

Для кого-то этот автор близок, кто-то считает его гением. Не буду спорить. Но форма подачи, стиль изложения и пронизывающее насквозь, как эта дурацкая пыточная машина, ощущение темной болезненной абсурдной безысходности, просто вывели меня из себя и не дали возможности оценить глубину таланта писателя.

Что-то не особенно поразил меня роман, что на самом деле странно. Столько уважаемых и обожаемых мной авторов тепло отзывались об этом романе Кафки и ещё о «Замке», что я решил прочитать книгу хотя бы для того, чтобы лучше понимать замысел любимых книг и улавливать отсылки без помощи комментария от переводчиков. Увы, как и в случае с «Титусом Гроаном» Пика, я остался слегка разочарован.

Возможно, я ещё не дорос до Кафки, это я вполне допускаю. Мне кажется, этот роман намного глубже, чем я сейчас могу понять. Во-первых, сразу выделяется тема бюрократии, бессмысленного тупого механизма, даже не злобного, а просто безразличного. То, как герой не может выяснить даже суть предъявленных ему обвинений, очень напоминает нашу современную судебную систему в России. Когда за убийство получают год условно, а за недоказанную взятку в размере ста с чем-то тысяч рублей семь лет колонии — это совсем финиш, абсурд не хуже кафкианского (или кафковского?). Далее, эта тема переростает в идею о бессмысленности жизни вообще. В городе, где живёт Йозеф, постоянно скверная погода, запуганные неулыбчивые люди жмутся по углам дорожек, не происходит вообще ничего весёлого и занимательного. Я совсем не понял финал романа, когда героя казнят, по видимому, после утверждения обвинительного приговора. Последняя глава выглядит какой-то слишком скомканной, неожиданной после достаточно неторопливого развития сюжета всего романа. Что хотел сказать Кафка, так внезапно расправившись с героем, для меня осталось загадкой. С другой стороны, первоначальную свою задачу я выполнил, теперь стало гораздо проще читать того же Бэнкса, например. А Кафку я пока трогать не буду и с «Замком» тоже подожду, мне это пока не по росту.

Бесспорно, произведение Кафки читается тяжело. Однако я не пожалел о том, то взял в руки эту книгу. «Замок» оставил у меня необычайные впечатления. Сразу после прочтения я был откровенно разочарован, ждал большего, но по прошествии времени я изменил своё мнение. Кафка сделал то, чего я никак не ожидал. И это сложно сформулировать, но я попробую.

Когда читал книгу, невольно ассоциировал себя с К., однако до конца ему не сопереживал, в виду некоторых его поступков и самой ситуации. Ситуация, в которую попал герой, казалась абсолютно абсурдной и надуманной, и я думал, что перевернув страницу, наткнусь на поворот сюжета или хотя бы на объяснение от автора. Однако ничего подобного. Всю книгу я «бился головой об стенку», прорывался через абзацы и главы, и всё ради чего? Ради последней фразы, которая оставит неоконченными мои поиски. Такое ощущение, что Кафка играет с читателем ещё похлеще, чем со своим героем и, возможно, что конец автор специально оставил таким, чтобы мы помучились. Он не даёт точки опоры читателю, он лишь описывает абсурдную ситуацию и ничего больше. Я искал объяснения глупости этого мира и пытался понять, как вообще может существовать такой замок и такая деревня. Но ответа не нашёл… А Кафка будто в этот момент смеялся надо мной.

Это всё, что я хотел сказать.

P.S. При написании отзыва поднял оценку на балл. Не знаю, что это может означать…

Среди микрорассказов Кафки, помимо шедевров есть и те, что не имеют никакой литературной ценности. И этот — один из таких. «горе холостяка» представляет собой простое и довольно субъективное мнение о том, как плохо не быть женатым, изложенное в нескольких предложениях.

Я понимаю, что Кафка — тот писатель, чья личность интересует читателя не меньше его произведений (даром что ли издатели охотно печатают его дневники, письма, черновики и т.д.), и этот рассказ, в котором он выразил свои собственные мысли — часть его «художественной биографии», но все же, я не ожидал от Кафки столь «топорного» произведения, не несущего в себе никакой смысловой нагрузки.

Очередная гротескная вариация Кафки на тему «сильная, но абсурдная власть», представленная в виде отношений отца и сына. Тем, кто в детстве испытал тяжёлую отцовскую руку, рассказ может и понравится, ибо вызовет знакомые ассоциации. Ну а так — соглашусь со Стронцием — это скорее элемент автобиографии, заключённый в художественную форму.

«Превращение» – если так можно выразиться, более логичный сюр, чем тот же «Замок», в котором, на мой взгляд, не то что логика вообще, но и внутренняя логика отсутствует напрочь. Поэтому в этой повести я хоть вижу по-прежнему Кафку, но Кафку другого.

Как же автор жестоко надругался над моими эмоциями. Во-первых, их много и разных: отвращение к этому сучащему лапками жуку (встречают по одежке, что уж тут говорить), жалость к нему, потом сочувствие, борьба с отвращением к Грегору, но отвращение к семье, тут же смех, боль.. Во-вторых, они все на 100%, если чувствуешь – то всей душой, и, противоречивые, эмоции рвут тебя на части. В-третьих, такое ощущение, что автор всё-таки садист, что основной целью было заставить читателя пережить всё это и только потом открыть какой-то философский смысл.

Об этом самом философском смысле долго говорить не буду. Потому что не хочу. Еще раз доставать органы (идеи) из уже зашитого (прочитанного) трупа («Превращения») нет ни малейшего желания. Да, ассоциации именно такие. Извините.

«Описание одной борьбы» может выглядеть разглядыванием узоров и различных вещей на кофейной гуще. Кто знает, что имел ввиду автор? Все наши домыслы могут оказаться неверными, а логические построения и предположения на основе расказа будут всего-навсего попыткой вдохнуть жизнь в мертвое тело. Страшный «кафкинский» сон, в котором проскальзывают мотивы одиночества, страха перед возникшим препятствием (образ горы, заслоняющей веселящую даль), выдуманной любви, разворачивается на страницах рассказа, словно автор, действительно пережил его и записал его сразу после пробуждения. А может, в оригинале текст расссказа был написан(или напечатан) таким образом, что первая буква каждого предложения образовывала новый смысл, действительно понятный для кого-то из окружения автора, для тоже же Брода. Даже критики и знатоки творчества Кафки мало что смогут сказать по поводу этого произведения.

Честно скажу, не разделил общего восхищения (в большинстве своём) этим произведением. В центре судьба одного человека, который попал в очень странное положение — ни с того ни с сего превратился в жука. Далее автор демонстрирует, как меняется отношение окружающих его родных после сего казуса. Внешнее уродство, а точнее полная потеря человеческого обличья в плоть до потери средств взаимного понимания (человеческой речи) — ставят его на одну полку с домашним питомцем, который, лишь в силу прошлых заслуг, остаётся под крышей родного дома и удостаивается маломальской заботы и внимания. Время идёт и от этого жука-человека всё больше остаётся только жук (в понимании его родственников). А т.к. жук — это всего лишь бесполезное (да к тому же ещё неприятное и даже отвратительное) насекомое, то и отношение к нему становится всё более холодным и негативным. И да, в самом деле, если бы герой превратился в довольно таки милого пушистого зверька с большими глазками и хвостиком-бумбончиком, то несмотря на то, что он по-прежнему был бы бесполезным для общества и абсолютно не понимаем окружающими — его бы могли терпеть домочадцы и мериться с такой трагедией — хотя бы, потому что это создание было бы мило и так трогательно до такой степени, что каждый его увидевший человек хотел бы докоснуться до такого чуда природы и пощекотать его за ушком.

Но и тут автор умудряется нарисовать такую картину семьи, где невольно приходишь к выводу, что если бы даже это был не жук, а другое гораздо более приятное на вид существо, то всё равно его бы ждала именно такая ужасная участь. Ведь герой романа поставил себя единственным кормильцем и защитником своей семьи от всех невзгод (как внешних так и внутренних). И весь этот уютный мирок будет иметь светлое будущее только если он будет трудиться не покладая рук, движимый любовью и уважением к своей семье — таков основной лейтмотив его внутреннего состояния в этом мире.

Да, всё это вызывает уважение к главному герою, которого, однако, не обходит стороной злой рок. Несправедливость жизни? да — такое было во все времена. Но...главное, что хочет показать автор — это «глухоту» окружающих к тому, что находится «внутри» человека, не способность понять и принять человека через более тонкие средства общения, чем просто речь и жесты...а главное не желание этого понимания, вызванное отвращением и страхом перед необъяснимым и уродливым. Родители и сестра не смогли его принять в таком виде и ДАЖЕ НЕ СМОГЛИ ПРЕДПОЛОЖИТЬ, ЧТО ОН ПО-ПРЕЖНЕМУ МЫСЛИТ, КАК ЧЕЛОВЕК (т.е. и есть человек — всё тот же прежний их сын) И ЗНАЧИТ ЧУВСТВУЕТ НЕ ТОЛЬКО ФИЗИЧЕСКУЮ БОЛЬ (как любое живое существо) НО И БОЛЬ МОРАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКУЮ, которая может быть не менее мучительной.

Почему данное произведение не вызвало восторг? ответ для меня таков: автор играет с чувствами людей, но делает это так естественно и спокойно, что это идёт в ущерб художественности произведения, которая требует от творца большего накала и противоречивости. Кафка просто показывает картину, где пострадавший принимает свою участь с достоинством, а окружающие поступают именно так, как поступило бы 95% людей ставших на их место. Мы тихо восхищаемся главным героем и скромно осуждаем его близких — но такова реальная действительность, что зачастую нам не дано понять человеческую душу, будь тому виной нехватка времени или нехватка терпения и самообладания. Человек несовершенен, как бы не печально это выглядело. И сейчас это по-прежнему актуально.

Ни одна книга за всю жизнь не вводила меня в такой раздрызг. Депрессия после «Замка» длилась 3 месяца.

Увидел в этом произведении бюрократизацию не столько общества, сколько мироустройства вообще. Ты получишь все, чего хотел, но когда тебе это уже не надо. И до Сил, управляющих этим миром, не достучаться. Потому что они слишком далеки от человека, и человек, букашка, им безразличен. Может, сам тогда был в таком состоянии, не помню. Но почувствовал именно это. Полная безнадега, беспросветный мрак, сопротивление бесполезно.

Кафку люблю безумно, но перечитывать не хочу. Одного раза хватило.

Обнаружил похожее по духу и структуре произведение — «Приглашение на казнь» Набокова. Тоже глубокие переживания в обертке сюрреализма. Суть: только достиг чего-то, и у тебя это отнимают, все развивается от плохого к худшему, и ничего хорошего тебе не светит.

Вы берёте в руки книгу, рассчитывая найти под обложкой скучную, мало кому нужную классику, припорошённую пылью времени, и почти преданную забвению. Ваши глаза заранее устали, мозг предвкушает скуку, рот тщится подавить зевоту... Внутренний монотонный голос начинает отсчет. 10... 9... 8... И вы уже знаете, что на счёт «ноль» вы попадёте в Америку начала ХХ века. Вам 16 лет, вы — немец, Карл Росманн, и вы отосланы семьёй на время, чтобы забылся небольшой скандал пикантного свойства. Вашими первыми ассоциациями будут «Американская трагедия» и почему-то О'Генри. Вашей первой эмоцией — удивление. Глаза открыты, зрачки медленно расширяются. 7... 6... На ум приходит вторая ассоциация — Чарльз Диккенс. И отчего-то отражённое на стекле сияние «TSOL», будто намекая, что не останется никаких следов... Это долгое путешествие в никуда, и — как в жизни — никаких изменений к лучшему не ждите... 5... 4... Перед вами разворачивается одиссея молодого человека, приехавшего в Америку начинать новую жизнь практически с чистого листа, и столкнувшегося с абсурдностью человеческого существования — когда уже кажется, что всё вот-вот наладится, становится только хуже. 3... 2... Этот роман рекомендуется для первого знакомства с творчеством Кафки — просто, динамично и увлекательно. Практически лёгкий авантюрный роман, а не скучная замшелая классика (и подлинный Кафка проявляется лишь в самом конце, во 2-м фрагменте, где прорисовываются дальнейшие хождения по бюрократической цепочке, где чувствуются зачатки гротеска). Из простительных недостатков, вызванных уважительными причинами — незаконченность произведения. За фантастикой, разумеется, отсылаю к «Превращению»... 1... А если вам захочется почитать ещё чего-нибудь в таком же роде, попробуйте «Четвёртый позвонок, или Мошенник поневоле» финна М. Ларни... 0... Вы в Америке...

(прочитанный вариант перевода — М. Рудницкий)

Дочь познакомила меня с интересным анализом творчества Кафки, проделанным литературоведом евреем. Сама я никогда в этом аспекте не рассматривала написанное Кафкой. «Процесс» — намек на Страшный суд, «Америка» — наша жизнь в реальном мире, «Замок» — скитания наших душ в мире после смерти, «В исправительной колонии» — один из кругов Ада, путешественник прыгает в лодку, чтобы уплыть из него по какой-то дантовой реке. Для еврейской критики вообще очень типично соотносить известные сюжеты с притчами и ветхозаветными преданиями. (В израильском литературном журнале я читала о том, что история Робинзона — перефраз предания об Ионе в брюхе кита. 1 — Робинзон нарушил табу, ослушался отца, за что и был наказан изоляцией на острове, 2 — побывав в чреве кита, Иона вернулся к людям, Робинзон покинул остров и оказался на родине. Мама моя отмечала, что поплыл он с целью заниматься работорговлей, и наказан был именно за это.) Как бы там ни было, для любого сюжета еврейская критика предлагает мидраш — толкование, позволяющее вывести из текста галаху, закон, отвечающий духу Ветхого Завета. О метафизическом поиске Бога, аллегорически представленном в творчестве Кафки, писал Томас Манн, но мне представляется, что увязывать творчество Франца с еврейской религиозной традицией довольно проблематично. Известно, что служба и образование писателя были светскими, писал он на немецком языке, говорил на чешском, а язык своего народа практически не знал. Традиционной еврейской культурой он заинтересовался незадолго до смерти. Человек — набор комплексов, Кафка интересен тем, что он эти комплексы осознает и озвучивает. Поэтому мне импонирует анализ его произведений, близкий к психоанализу, а не к поиску отголосков талмудических образов и сюжетов в лиртературе 20го века.

За свою, без малого столетнюю, историю изданий, роман для современного читателя был собран издателями сродни мозаике: из фрагментов, черновиков, отрывков рукописного текста с зачеркиваниями и исправлениями. Исследователи творчества писателя расположили кусочки мозаики в логичном для восприятия порядке, но все равно признают за одной из глав альтернативную концовку. Такое ощущение, что перетасуй этот паззл по-своему, и в романе откроются иные грани, которые расширят его понимание.

Кафковеды уже давно изучили «Процесс» вдоль и поперек: роман полон символов, он перекликается с личной жизнью писателя, его внутренним миром, видением своего пути в творчестве. И хотя сам автор считал свой роман неоконченным и «в художественном смысле неудавшимся», уже несколько поколений читателей с любопытством открывают для себя «Процесс». В стилистике романа наблюдается своеобразное писательское бунтарство, «Кафка кардинально порывает с каноном романа XIX столетия и, как может показаться, с романной традицией вообще». Творение незаурядно и однозначной трактовке не подвластно. Каждый прочитавший, в силу личного восприятия, придет к собственным выводам.

Мне главный герой видится серым человеком, без интересов и увлечений. Это вполне состоятельный тридцатилетний мужчина, имеющий достойное место жительства и престижную работу. Жизнь протекает размеренно и буднично, и однажды окружающий мир обращает на него пристальное внимание... У Шекспира «весь мир — театр, а люди в нем актеры». Кафка создает мирок — декорации суда. Любой из населяющих этот «муляж» может оказаться судьей, адвокатом, другим подсудимым, — человеком, связанным с судебным процессом. От этой принадлежности зависит, как незнакомец посмотрит на главного героя. В таком околосудебном социуме происходит давление на гордость и чувство собственного достоинства обвиняемого с целью покорить судьбе. У несчастного гонимого вырабатывается стойкая подчиненность мнению общества, «бывают случаи, когда приговор можно вдруг услыхать неожиданно, от кого угодно, когда угодно». Слабый духом, рохля, будет порабощен условностями, увязнет в бесплодных попытках что-то доказать, «опустит руки», бросит все на самотек, надумает себе чувство вины, и будет признан виновным в своем Процессе. В романе описывается процесс поглощения системой бездеятельных самонадеянных пессимистов, со всеми вытекающими.

Несмотря на временные утраты нити повествования от фрагментарности изложения, а местами ощущения клаустрофобии от ограниченного внутреннего пространства, созданного Кафкой (вкупе в литографиями М.К.Эшера, иллюстрирующими текст), книга «зацепила» довольно сильно. Роман-абсурд, классика мировой литературы, уникальный историей своего создания и теми чувствами, которые при прочтении вызывает.

Вы гуляете по Праге, и отовсюду на вас смотрит прекрасное лицо Кафки: плакаты с его фотографией развешиваются по всему городу. Трагедия этого человека заключалась в том, что он родился не в своей среде, не в той семье, которая приняла бы его, не похожего на дельца или лавочника. Тонкие черты его лица выдают душу хрупкую, нервную, ностальгирующую по иной реальности. Но он был гадким утенком среди кур и гусей, и боль по поводу неприятия его семьей вылилась в повесть «Превращение». Это рассказ человека с тяжелым комплексом неполноценности, голодающего без понимания и любви. Герой повести ощущает себя безобразным насекомым, которому стыдно на глаза людям попадаться. Мы не поймем его эмоции, если он не сумеет найти художественный прием, вызывающий в нашей душе нужные переживания. Поэтому он и рисует насекомое, и мы чувствуем ту же брезгливость, какую, как он думал, испытывали по отношению к нему родные. Это противоположность античному культу идеального тела. Это антипод ницшеанского воспевания здоровья и силы. Это обратная сторона атлетов Мухиной или Рифеншталь. Это тоска души, заключенной в бренном теле.

С этого произведения стоит начать знакомство с творчеством автора. Зачин истории — герой, проснувшись утром, превратился в жука. Сначала тело, но и разум постепенно покидает его, остаются лишь привязанности, какие-то обрывки мыслей. Единственное фантастическое допущение становится основным двигателем сюжета. Семья героя — малолетняя сестра и престарелые родители — находятся у него на обеспечении. Тут же появляется начальник, узнать, почему герой не явился на работу... Как поведут себя родные, обнаружив, что любимый сын и брат стал отвратительным, гигантским насекомым? Что делать дальше? Повесть читается легко, написана довольно лаконично, но всё представляется очень живо. Герои выписаны очень качественно, несмотря на скупые мазки. Автору удалось уместить в небольшой текст качественный психологизм, абсурдные ситуации, немного юмора и беспросветную тоску. Тем не менее,

Читал и надеялся, что еще несколько страничек, вот еще чуть-чуть и я начну что-нибудь понимать, но этого не произошло. Чем больше я читал, тем крепли мысли, что человек, написавший данный шедевр наелся каких-то чудных таблеток, либо не слабо тронулся. Говоря иначе это просто какой-то бред! До конца прочитать не смог, побоялся сойти с ума. Подсмотрел последнюю страничку (чем интересно кончилось?), а там все хорошо, кончилось ни чем!

Я серьезно пытался анализировать прочитанное, искать смысл, но все тщетно. Не может трезвый понять пьяного!

Рекомендую прочитать, ведь ЭТО МИРОВАЯ КЛАССИКА!

Не буду ставить оценку, потому, что не знаю, как бред оценивать.

Очень сильное произведение, но читается нелегко. Очень монотонно, и отсутствует всякая динамика сюжетной линии.

Тем не менее Кафка как нельзя лучше изобразил весь ужас бюрократической системы и бессилие человека перед властью. Фактически наш реальный мир в несколько абсурдном свете. Сколько главный герой не бился, ему так и не удалось выиграть эту войну.

Книга оставила смутные впечатления. Не могу сказать понравилось, или нет, много смысла но чересчур угнетающе.

потрясающий микрорассказ, который хоть и был написан в начале 20 века, но до сих пор актуален и будет, ещё долгое время, ведь случайные встречи парней и девушек на улицы будут продолжаться...)))

Я думаю, что исход процесса заранее предрешен. Можно сравнить привратника, который знает, что не должен допустить просителя врата закона. Но как будто дает надежды, что он пропустит и предлагает садиться на скамье. Это длится до самой смерти просителя. Это похоже на судебные дела, которые происходят с обвиняемыми. Они пытаются узнать свою вину и доказать, что они невиновны. Как проситель пытается войти врата закона. Но так как, он никогда не войдет, дело обвиняемых никогда не будет полностью оправдан. Привратник нам представлен как низший судья, так как у привратника тоже маленькая должность. Судья может сделать мнимое оправдание или волокиту, зная, что дело опять может продолжаться.

Можно еще подчеркнуть картину художника, которую заказали сами служители закона. В картине представлена богиня правосудия, которая держит весы и находится в движении. Но чтобы было равновесие она должна стоять без движения и тогда будет справедливый приговор. Из этого следует, что заказчик знает заранее, что приговор будет несправедливым. Сам художник тесно связан судьями. По его рассказу никогда не было процесса в котором обвиняемый был полностью оправдан.

Если человек чувствует, что он в чем-то виновен, его начинает мучать совесть. Тем больше он уделяет внимания, тем сильнее он мучается. Можно сравнить с рассказом Блока, когда он больше занимался процессом, тем сильнее он растрачивал свои силы и времени. Если человек будет себя убеждать, что он невиновен, на некоторое время забудет. А в рассказе обвиняемый может получить мнимый приговор, например волокиту. А когда человек опять начнет вспоминать, приговор обвиняемого будет рассмотрен повторно.

Продолжаю своё дозированное знакомство с творчеством Кафки. Ранее читала «Процесс» — и он показался совсем уж тягомотным, совсем неинтересным. С «Замком» дела у меня обстояли лучше.

При всей тяжести повествования, через многостраничные монологи и длинные главы в пару абзацев которого приходилось просто-таки продираться, оно затягивало и не желало отпускать. Что-то привлекательное есть во всем этом. Но что? Пытаясь судить здраво, понимаю, что ни оригинальных идей, ни интригующего сюжета, ни ярких персонажей в привычном смысле в этом романе нет. Привлекает абсурдность происходящего, гротеск, иной раз непонимание читателем, что вообще происходит. И атмосфера какой-то незащищенности, подавленности, тесноты. Будто на тебя стены давят.

О том, как мастерски автор показал бюрократическую систему в крайнем ее проявлении, говорить не хочется. А до осмысления чего-то большего я, наверное, недоросла и могу только предполагать. Поэтому для меня творчество Кафки привлекательно прежде всего на подсознательном уровне.

Каждый раз, когда берусь за Кафку, меня одолевает дикая тоска. Право, не знаю, заслуга это или недостаток. Кто-нибудь наверняка вскрикнет: «Да что ты мелешь! Ведь это главная черта его творчества. Ведь он болел! Ведь он страдал! Ведь он еврей, в конце-концов! Прости меня, господи..»

Ну скучно, ну и ладно. Благо, в 20 веке полно скучных писателей. Не в этом дело. Я еще один странный симптом обнаружил. Раздражение. Да, меня бесят все эти страдания, которые автор, словно помои, выливает на беззащитного читателя. Ей богу, я начинаю чесаться! Дикий зуд распространяется по всему моему телу.

А этот рефлексирующий интеллектуал все ноет и ноет про одно и то же. О том, какие люди свиньи и как ему одиноко и тошно среди них. Самое главное, что и убеждать давно никого не надо. Все со всем согласны. Вот только привлекательней его нытье не становится.

Я, конечно, допускаю, что в начале века весь этот «абсурд» еще мог кого-нибудь шокировать. Но как может это впечатлять кого-то сейчас? Неужели нужно вечно падать в ноги мертвым классикам, просто потому, что они давно умерли? До каких пор делать скидку романам, рассказам, не важно, ссылаясь на дату написания?

Все это пахнет тухлым раболепием и конформизмом. Некоторые даже оценки ставить стесняются. Мол, кто я такой перед этим Маэстро.

Касаемо сюжета. Этот сюрреалистический бред про жука — всего лишь декорация. Мертвая, картонная. О том, в какое щекотливое положение попал главный герой, быстренько забываешь. Ведь коварный Кафка это использует это всего лишь в качестве приманки, коими он регулярно пользовался в своих корыстных целях. В каких? Ну как же.. Рассказать вам, читатели, о том, как все обрыдло и опостылело.

*понурив голову, давлю зевок*

Нет места лучше, чем трамвайная площадка, для миросозерцания, как философских размышлений без итога — просто процесс, как автоматическое письмо. Трамвай поэту не столько транспорт, он больше чем путешествие в пространстве: поездка на трамвае — путешествие по времени, путешествие во времени, порой и путешествие вне времени: это не просто времяпровождение и сопровождение пространства из пункта А в пункт Б: это и время на созидание миров иных.... Пленэр, где этюдником порой клочок билета, как у Сигизмунда Кржижановского.

И патовая ситуация: трамвай и состояние быть Кафкой... Живописать словами незнакомку, как Леонардо когда-то, предчувствуя смягчающую мистикой патину вечности, писал на загрунтованном тополе (так на досках пишут и иконы) Мону Лизу: без излишеств, без бровей, только с тайной....

Хороший повод для составлению литературной антологии «Трамвай»: где

Кафка, Замятин, Мандельштам Осип, Гумилев, Мандельштам, уже Роальд, Кржижановский, Булгаков, Хармс, Ходасевич, Борис Поплавский, Георгий Иванов....

Как известно, все гениальное просто — так же прост рассказ Франца Кафки «Превращение». Линейный сюжет с минимумом событий, нейтральный стиль повествования — автор будто отрешается от этой истории, оставляет все трактовки на волю читателя. И это резкий контраст с фабулой — происходящее в рассказе не может не вызвать эмоций и чувств, не может оставить равнодушным. В мировой литературе не так много произведений, в которых психология персонажей раскрыта так глубоко — будто ты сам знал героев, будто сам присутствовал при всем.

Однажды герой — Грегор — становится безобразным жуком. После этого превращения и у него, и у его семьи встает вопрос: как жить дальше? Что делать с этим? И ответ расставляет всех по местам. Нет, Грегор не чудовище — он остается человеком даже в теле жука; но настоящее превращение происходит с семьей Грегора — они становятся безобразными насекомыми под масками людей. Пока Грегор жил и приносил в дом деньги — он был нужен; но он сразу оказался чужим своей семье, когда превратился в насекомое. И такое потребительское отношение к родным пугает — думаю, многие могут задуматься, так ли уж их ценят близкие. Так ли уж от них не отрекутся, не покинут в час невзгод? Рассказ дает возможность задуматься над сутью любви родных, над одиночеством человека — даже в кругу семьи.

Что отличает человека, не приносящего пользу, от сломанной вещи? К сожалению, часто даже для самых близких нет разницы. Но внутри Грегор не ломается — он любит свою семью, покинутый всеми, он пытается дать им спокойную жизнь. Но разве кто-то способен это оценить? И герой одинок — он одинок среди самых близких и родных людей; но даже в одиночестве он находить силы жить. А дальше... дальше происходит еще одно превращение — внешнее. Без Грегора семья вновь становится самой обычной и нормальной, казалось бы — но было ли превращение внутри, или они остались все теми же равнодушными существами, не ценящими родных? Кафка оставляет этот вопрос открытым, и пусть каждый решает для себя.

Вся действительная жизнь человека может отклоняться от его индивидуального предназначения, как и от общезначимых норм. При себялюбии мы всех, а значит и себя самих, воспринимаем, запутавшись в пестром покрове иллюзий, сотканном из тупости, тщеславия, честолюбия и гордости.

Эта повесть имеет следующую мораль: «Кто я, человек, аль тварь дрожащая?».

Действие происходит в доме, где главный герой имеет несчастье однажды утром проснуться и увидеть вместо своих человеческих рук, ног и живота – дюжину тонких шевелящихся лапок, бурый, выпуклый, разделённый дугообразными чешуйками живот, а на спине хитиновый панцирь.

Что касается самого героя – при нормальной жизни он был человеком добрым, мягкосердечным и заботливым. Работал один за всех, кормил всю семью, оплачивал старые семейные долги.

Что касается семьи, то отец был старым немощным человеком, как показал нам Кафка, к тому же неблагодарным эгоистом, начинавшим выживать из ума. Мать – женщина мягкая, слабохарактерная, не старающаяся взять на себя какие-либо тяготы (пока не жизнь к стенке не припрёт, естественно), полагающаяся в основном на других людей. Сестра же – напротив, девушка с характером, силой воли и полыхающим альтруизмом юности. Всех их объединяет одно – недостаток сопереживания и любви. Где проявляются истинные чувства человека? – Правильно, в беде. По началу все они заботили о Грегоре (гг), но, по мере добавления трудностей в их жизнь – забота сошла на нет. А так же стала угасать любовь к собственному сыну/брату, что, как я и считаю, стало одним из аспектов психического истязания Грегора.

В итоге, как я не силился надеяться, что это сказка, хоть и мрачная, и что Грегор в одно прекрасное утро перевоплотится обратно в человека, повесть окончилась

Семья почла этот исход за благо и просто перешагнула через этот нюанс, словно через невзрачное жизненное испытание и предпочла жить дальше как ни в чём не бывало.

Я считаю, это обычная картина жизни, если не считать самого превращения, когда человек забывается, от него хотят отделаться. Человек становится переизбытком прошлого, теряет свою яркость в глазах людей со временем, становится не интересен/противен/надоедает.

Для меня это первое произведение данного автора и оно оставило довольно-таки интересное впечатление: чувство тоски, осознание того, как хрупко и изменчиво может оказаться отношение людей, чувства одиночества и боязни быть забытым.

Лично мне трудно сказать о таком произведении, как «Процесс» однозначное — понравилось или не понравилось; несомненно одно — впечатление это произведение производит неординарное, запоминающееся и яркое своей тусклостью, своими блеклыми тонами. Читая книгу постоянно испытываешь безвыходность, страх, апатию, как буд-то это всё происходить с тобой наяву. Но всё равно читаешь, вдумываясь в каждую деталь, проживаешь каждый момент с главным героем.

Наверное, мне придется признаться честно, что ничего я не поняла в этом «Процессе». Есть ли что в нем понимать?

Одиночество среди близких и родных — удел необычных людей; людей, которые живут в своём мире, талантливых, необычайно тонких... вот о чём оно, это чудесное произвидение!

Роман Франца Кафки «Процесс» был первым его произведением, которое попало мне в руки. В ожидании прекрасного повествования я открыл книжку...Вот тезисы о ней:

Мне понравилось:

-запутанность повествовани в формате «додумай сам»

-философские диалоги, притчи и всевозможные загадки

-аллегории и задачи, объяснение которым можно найти только в своей голове (приходится лезть в тайные уголки сознания)

Однако роман имеет ряд недочётов, которые я постараюсь изложить:

-непоследовательность повествования создает трудности при прочтении

-минимальная интрига, благодаря чему интерес к книге и искушение заглянуть на последнюю страницу просто пропадает

-сверхреализм повествования: многие вещи просто не могли произойти, и напрвшивается мысль о том, что Франц Кафка не дописал роман и так и не донёс людям то, что хотел....

Вот. Таково моё мнение о романе.

Из-за уважения к классику поставил 8.

По-моему роман закончен,там нечего добавить,возможно автор ничего не хотел сказать нам, читателям,а просто рассказал историю,которая ему приснилась или могла бы приснится ,потому-что абсурд происходящего с Карлом ,это реальность которую мы не замечаем ,ни так устроен наш мозг,точнее сознание,во сне все по другому во сне абсурда быть не может и мы его видим, все персонажи кроме Карла, если так можно выразится -супервторостепенны,ни один так другой,ведь у них одна функция мешать Карлу чувствовать красоту каждого мгновения жизни,абсурд с ним происходящий это плата за эту способность .

Показан результат закономерного развития любой достаточно сложной иерархической структуры, в том числе и возникшей революционным путем или вследствие пригожинского перехода.

Не единственный, но наиболее вероятный, от Австро-Венгрии до самого Конца Времен. И уж, конечно, «Замок» — это не путь к неведомому богу, это и есть означенный бог.

Если бы Дантон мог прочесть эту книгу, он бы, вполне вероятно, выбрал для последнего слова по пути на эшафот какую-нибудь из реплик Землемера.

Подозревать Кафку в подверженности воздействию классиков из школьной программы по меньшей мере наивно. Как, впрочем, и доискиваться главных мотивов поведения ГГ.

Дочитала «Замок» Кафки до слов «На этом рукопись обрывается». Неожиданная подстава. Зато теперь я с полным правом могу использовать словосочетание «кафкианские мотивы» для обозначения высшей степени бюрократизации общества. Претензий к тексту, помимо того, что роман не закончен и даже все основные завязки не обозначены, следующие:

- Непонятно, зачем К. так стремился в замок. Фрида говорила ему «Давай уйдем отсюда и заживем нормальной жизнью где-нибудь в другом месте» — но нет, упертый К. продолжает долбаться в закрытые двери и выискивать способы пообщаться с чиновниками. Бред. Таким образом, главный мотив ГГ не ясен.

- Сложно читать не из-за мутности даже, а из-за редкого разбиения монолита на абзацы. Но вообще, конечно, поживешь в низеньком голубом домике, втиснутом между другими такими же (только других цветов) на Златой Улочке в Праге, еще не такое с тобой приключится — в общем, теснота жизни неизбежно перетекла в тесноту текста.

Вообще же тема маленького человека в борьбе с бюрократами сразу же напомнила мне школьную программу по литературе и наших классиков. Перечитать желания не возникло.