Интервью частично совпадает с вот этим. Потому привожу только «дополнения». (курсивом выделены новые вопросы/ответы или же новые части ответов на старые вопросы)
цитата
МФ: В обществе бытует устойчивый стереотип фантастики как сугубо развлекательного чтива. Что же такое, по вашему мнению, фантастика, зачем ее стоит читать?
СЛ: Фантастика — вид литературы, внутри которого существуют разнообразные жанры и используются специфические приемы. Их можно охарактеризовать кратко — то, чего не было и с нашей сегодняшней точки зрения быть не могло. Это принципиально, поскольку любая историческая реконструкция тоже произвольна и может серьезно отличаться от реальности. Но если мы, например, расскажем, как Петр Первый летал на Луну на пушечном ядре и именно там решил, что надо бы прорубить окно в Европу — вот это уже будет фантастика, поскольку описанное не укладывается в рамки нашего представления о мире.
Для чего фантастика нужна? Как и любая литература, наверное, для того, чтобы лучше понять самого себя, наше общество. А читать фантастику стоит любому, кому интересно знать, по каким законам протекает жизнь, от чего зависят наши мысли и поступки.
МФ: Последние несколько лет русскоязычные фантасты постоянно входят в число лучших в Европе. Случайность или закономерность?
СЛ: Существуют, на мой взгляд, две сильнейшие школы фантастики: американская с примыкающей к ней британской, и русская — можно сказать, советская, поскольку в это понятие включается много авторов, пишущих на русском языке. Сильнее не найти, хотя отчасти поляки еще могут претендовать...
МФ: В советское время лауреатами были только Стругацкие. Сейчас же — один за другим: Лукьяненко, Перумов, супруги Дяченко, Олди.
СЛ: Гораздо больше переводят. Мы стали доступны обычному читателю. Тех же Стругацких переводили, в основном, энтузиасты для небольших издательств, университетских серий. Это был факт культурного обмена, а не массовой литературы.
МФ: Ваши новые книги в последние годы появляются нечасто. Почему?
СЛ: Я ведь не молодею. Как говорится, раньше и деревья были выше, и писалось гораздо легче. Хотя я и сейчас знаю, что могу писать быстро, в два, три раза быстрее.
МФ: Но не пишете. Не считаете нужным? Нет необходимости или вдохновения?
СЛ: Отчасти, конечно, нет необходимости. Понятно, что сейчас я не в той ситуации, как многие авторы, которые вынуждены писать несколько романов в год просто для того, чтобы существовать. С другой стороны, интереса я не утратил — писать хочется, у меня есть идеи. Просто в моей жизни произошли достаточно большие изменения — сейчас я уделяю довольно много времени семье.
Но недавно я закончил и сдал в издательство новый роман «Конкуренты» (ранее был известен под рабочим названием «Имею компьютер, готов пилотировать» — прим. ред.). Это космоопера, очень любопытный проект, и я не буду скрывать, что он был инициирован создателями одной из онлайновых компьютерных игр, которая упоминается в романе. По сути, книга — дополнение к существующему миру игры.
Далее я продолжу дописывать большой фэнтезийный роман с условным названием «Недотепа» — рассказ о юном ученике мага. Только, ради бога, никаких параллелей с Гарри Поттером — герой совершенно другой. История получается трагикомическая.
МФ: То есть вы в принципе не готовы писать жесткие романы?
СЛ: Почему? Я писал жесткие романы. Мне кажется, «Линия грез» и «Императоры иллюзий» — достаточно жесткие вещи с жесткими героями.
МФ: Все равно это книги романтические, которые легко может воспринять подросток.
СЛ: Ну да, да. Но там действительно настоящая кровь, настоящая жестокость. «Осенние визиты», по-моему, достаточно жесткая вещь. В Дозорах есть некоторое количество брутальных сцен. Может быть, не очень много, но они есть. А вообще, я не готов писать чернуху, я не люблю романы, где чайными ложками едят мозги из раскрытой черепушки или уничтожают вампиров в предельно реалистической манере. Это для других авторов.
МФ: Судя по числу постоянных подписчиков «Судового журнала доктора Ливси», вы радикальным образом поменяли свою точку зрения, что «болтаться в интернете под своим именем ни к чему».
СЛ: Я заводил интернет-дневник исключительно для того, чтобы общаться с узким кругом знакомых, которые в ту пору уже собирались там. А потом начался лавинообразный рост. У меня нигде не написано, что это журнал Сергея Лукьяненко. Более того, я стараюсь этого не афишировать. Но это, конечно, секрет полишинеля. Мне хотелось просто вести журнал. Да, я иногда выкладываю какие-то литературные мистификации, тексты, фрагменты новых вещей. Но это уже сложилось после того, как у журнала появилось немыслимое количество подписчиков. Вообще, я бы с удовольствием сейчас перешел в какой-нибудь из резервных журналов. Но так будет некорректно по отношению к тем людям, которым действительно интересно меня читать... Я в ответе за тех, кого приручил.
МФ: Говоря о фантастике, нельзя не затронуть тему компьютерных игр. Вы как-то сказали, что самые качественные игры появляются, когда сюжетом занимается писатель-фантаст. Недавний провал игры «Не время для драконов» позволяет спросить: почему вы не занимаетесь сюжетом игровых адаптаций своих книг?
СЛ: Во-первых, мне это не так интересно, как проекты, в которых я уже участвую. Например, кинематографические. Во-вторых, дело в нехватке времени. Если бы у меня было его побольше, я бы, наверное, занялся и играми. А что касается провала — я задавал вопрос издателям и распространителям. Они сказали, что результаты не такие уж плохие, но событием игра не стала. Вот «Ведьмак» по книге Анджея Сапковского — свежий взгляд на ролевые игры. А «Не время для драконов» — повторение того, что делалось ранее. Мне очень жаль. Я ожидал, что эта игра станет более заметным явлением.
МФ: Реклама карточной игры Magic The Gathering приглашает «играть с Сергеем Лукьяненко». Чем вас привлекла именно эта игра? Считаете ли вы себя заядлым игроком, следите ли новыми выпусками?
СЛ: Я слежу за новыми выпусками, у меня огромное количество коробок с играми. Это действительно очень интересная, талантливая игра, хорошая зарядка для ума и, кстати, требует достаточно высокого интеллекта. Сам я не часто выбираюсь на турниры, но бывает. Играю, например, на «Росконе».
МФ: А в настольные игры по мотивам своих произведений («Дозоры», «Диптаун») играли? Что скажете?
СЛ: Мне кажется, они немножко страдают некоей самодеятельностью. Но вот сейчас будет выпускаться игра по «Ночному дозору», более серьезная, построенная отчасти на тех принципах, что и популярная в России карточная игра «Берсерк». Очень интересный проект — одна работа художников чего стоит.
МФ: В свое время вы сказали, что знакомство с аниме следует начать (и, возможно, закончить) фильмами Хаяо Миядзаки. Как вы относитесь к аниме?
СЛ: У меня старший сын фанатеет от Миядзаки. Его любимый фильм — история о летающем острове Лапута. Я даже уже слегка устал от этого мультфильма, хотя сам его очень люблю. Из аниме я смотрю в основном именно Миядзаки. Я, видимо, все-таки поклонник не аниме, а Миядзаки конкретно. Он вообще немножко за рамками того или иного жанра.
МФ: А у комиксов есть будущее в нашей стране?
СЛ: Я с большим сомнением отношусь к этому жанру. Он немножко не наш, не русский. Мне лично комиксы не интересны. Но в то же время кому-то это надо. Если кто-то захочет создать такой вариант моих произведений, изначальную вещь это не испортит. По «Мальчику и тьме» создавали либретто для балета. На мой взгляд — совершеннейшее безумие, я очень долго смеялся, когда слушал фрагменты музыки. Но людям было интересно, пусть попробуют. Так же и с комиксами. Если кто-нибудь придет и скажет, что хочет сделать хоровую ораторию «Черновик», я отвечу: пожалуйста — пробуйте.
МФ: Должен ли популярный писатель делать общество лучше? Или у него есть право ограничиться потаканиями публике?
СЛ: У каждого человека всегда есть право на то, чтобы творить гадости, и на то, чтобы делать хорошие вещи. Такое право есть и у писателя. Если кто-то считает, что нужно потворствовать негативу, он, конечно, имеет на это право, но это его выбор, личный. Я бы так поступать не хотел. Но я продукт времени, своей эпохи, раб определенного мировоззрения, и не могу гарантировать, что все мной написанное — правильно, позитивно и воспитывает в людях только хорошее. К сожалению, я этого утверждать не могу, но очень бы хотел, чтобы это было именно так.
МФ: В последние годы вы много путешествуете. Какая точка на земном шаре произвела наибольшее впечатление? Где вы хотели бы жить и почему?
СЛ: Наибольшее впечатление на меня произвели острова — Тайвань, Япония и Корфу. На Корфу провел свое детство Джеральд Даррелл, о чем очень красиво написал. Мне очень нравится эта точка на глобусе. Где бы я хотел жить? Я мог бы сейчас жить практически в любой точке мира, но живу там, где мне хочется — в России, в Москве.
Можно по-разному относиться к творчеству Сергея Лукьяненко, но он получил известность вполне заслуженно. Его книги — талантливы. А его герои — мы с вами.