Джо поднял глаза к потолку и обомлел. Зубы разжались, и трубка, отправившись в свободный полет, больно ударила по колену.
— Че-е-… вырвалось у Джо. Он хотел чертыхнуться, но сдержался. В самом углу, зацепившись хвостом за карниз, сидел именно тот, кого Джо только что чуть не окликнул по имени. Маленький такой, с трогательными рожками.
— Можно я у вас поживу? – грустно-грустно скособочив глаза, спросил он у Джо.
— Я недолго. Честное слово! Вы не почувствуете моего присутствия, у меня и вещей почти нет.
Джо молчал, моргал и снова молчал. За это время черт успел не только полностью очистить чемодан и забить своими вещами всю комнату, но и, достав свою трубочку, усесться напротив.
— Это хамство, — только и сказал Джо. – Я ведь не давал разрешения.
— Но вы же промолчали не меньше трех раз, а значит, трижды разрешили мне здесь остаться, — виновато улыбнулся черт.
Джо опять погрузился в молчание. Что сказать Маргарет?.. Набожной Маргарет, каждое воскресенье ходившей в церковь? Снова закусив трубку, он затянулся и до того задумался, что, когда черт закашлялся, опять разжал зубы и трубка полетела на пол.
— Черт возьми, — не выдержал он и сейчас же пожалел об этом. Потому что черт тут же взметнулся с кресла и, подняв его любимую трубку, потер ее о живот, да и засунул в карман.
— Простите, не отдам! Бейте ногами, протыкайте насквозь вилками, но не отдам. Не положено! — вскричал черт. – Сами должны понимать! Да и вредно вам дымить…в вашем-то возрасте!
Когда у Джо вдруг заканчивался табак или ломалась трубка, с него слетала всякая задумчивость и неторопливость. В такие моменты просыпалась в нем удивительная ясность. Вот и сейчас он наконец-то понял, что напротив сидит черт, набивающийся в квартиранты, и с этим надо что-то немедленно делать.
— Чего тебе надо, а? — спросил он, наконец. – До обеда осталось с час времени, потому говори быстрее и проваливай. Мне кошки в доме хватает. Чертям, уж извини, места нет.
— Я и не сомневался, что вы будете против, — вздохнул черт. – Ладно, пойду…
Только, кто меня приютит? Вчера просился на несколько дней к местному священнику на постой, так с матом выгнал! До сих пор обидно становится, как вспомню, какими словами он ругал меня.
— Священник матом? Врешь? – переспросил Джо довольно вяло. Хотелось затянуться, а для этого надо было встать и достать из стола запасную трубку.
— Не, я никогда не вру. Он, кажется, до сих пор молитвы читает. А для нас, чертей, хуже брани нет.
Джо вздохнул про себя с сожалением. Не знал он наизусть ни одной молитвы. Спасти положение могла бы Маргарет, у которой от зубов только и отскакивали все эти «сохрани», но ведь та в обморок грохнется, завидев гостя, и вся эта чертовщина раем покажется по сравнению со случившимся землетрясением.
— Ну, я ухожу, да?.. уже перевесив ногу через окно, — спросил черт, вытирая замусоленным рукавом нос.
— Подожди, — буркнул Джо. – Скажи честно, ты явился сюда, чтобы спереть мою трубку?
— Как вы могли подумать!- всплеснул руками черт. – Сами же попросили взять ее! А она мне, думаете, нужна? Даром не надо! Вы вот гляньте сюда, — с этими словами черт вновь заскочил в комнату и начал лихорадочно вытрясать карманы. Словно без дна, они с грохотом выплевывали на ковер ключи, очки, какие-то сковородки.
— Хватит, — взмолился Джо, когда из левого кармана вдруг выпрыгнула кошка. Невозмутимо мяукнув, словно ее не из кармана вытряхнули, а согнали с кровати, она уселась в центре комнаты и, задрав хвост, тут же облегчилась.
— Это же еще не все… — страдальчески протянул черт. – Вы вот уже изнемогли. Мне же жить с этим приходится. А вы «трубка, трубка»…
Черт дунул, и все его хозяйство разлетелось по карманам.
— Зачем же ты все это с собой таскаешь? – осведомился Джо. – Выкинул бы весь этот хлам и жил себе преспокойно.
— Не положено! – посуровел черт. – Так ведь порядка никакого не будет. Работа у меня такая.
— Дурная работа. Что куришь-то? – вдруг разулыбавшись спросил Джо. И черт, обнадеженный его подобревшим видом, весело засеменил словами:
— Перец, семя горчицы, солодку. Травы богородской щепотку добавляю, чтобы продирало.
Прищурившись, Джо наблюдал за чертом. Он уже понял, как вернуть свою трубку и ничуть не сердился, за черта ему было как-то даже обидно.
— Как без дома-то остался?
— Ох-х, долгая история, — вздохнул черт и снова утер рукавом нос.
— Как потомственный черт прописан я в аду, — начал он. – Что? Есть разве не потомственные черти? Да их большинство! Вот прожил жизнь человек. Бога вопросами донимал годы напролет, на всех жаловался, так вы думаете, куда его определят после смерти? Конечно, в черти! Ну, вроде как на перевоспитание, чтобы не жаловался. Работа же адская, — всхлипнул он и продолжил: жил себе я в геенне огненной припеваючи, как сам теперь понимаю. Так набегаешься за день, насмотришься на людей, вернешься домой под ночь и, отогреваясь, потягиваешь свою трубочку. И как-то существование собственное не таким уж бессмысленным кажется. Лишился всего этого я в одночасье! Скажу по секрету, что в аду дефицит с местами. Местные, конечно, ругают его на чем свет стоит, но за прописку дрожат.
— За что лишился-то? – не вытерпел Джо. – Обед же скоро, рассказывай скорее, — поторопил он черта.
— Да по глупости… Вы, люди, часто чертыхаетесь безнаказанно потому, что рядом нашего брата не оказывается. Мы ведь не резиновые, всюду не успеваем.
— Ладно уж, не оправдывайся. Халтурите, черти!- добродушно скаламбурил Джо.
— Если и так, то ваше в том счастье, — беззлобно огрызнулся он и закончил-таки рассказ о своих бедах:
— Дело было под вечер. Устал я тогда, еле ноги волочил, хвостом обо все камни запинался. Снег еще, помню, шел. Тяжелый такой, рыхлый. Ну, я и решил передохнуть. Взобрался на крышу какой-то лачуги. Сижу – отхожу, в окно одним глазом поглядываю. А там чистенько очень. Голодом так и потягивает от этой чистоты. В одной комнате детишки с собакой играют, а в другой уставшая женщина с таким, знаете, огрубевшим от тоски лицом, сидит на лавке и в руках картофелину держит. Я не большого ума черт, что уж и говорить, но даже я понял, что, кроме нее, ничего нет в этом доме на ужин. И вот сидит эта несчастная и все смотрит на нее, словно взглядом размножить хочет. На этой картошке я и погорел!
— Чертыхнулась что ли хозяйка? – догадался Джо, — а ты, такой совестливый, брать картофелину не стал?
— Истинно так! Вот из ада и выгнали взашей, — горестно затянул черт. – И предупредили, что, мол, если еще раз подобное допущу, то на века лишусь шанса прописку вернуть. А так…может, амнистируют. Потому трубку вам не отдам, хоть и готов уже ради вас на многое!..
— Понятно все с тобой, — Джо, едва уловимо нахмурившись, неожиданно крикнул: Маргарет!
Он знал, что Маргарет придет не сразу. Она ведь на кухне над обедом хлопочет. Сначала рассердится, что он сам не соизволил прийти, а потом все-таки, испугавшись, что вдруг ему нездоровится, поспешит.
— Сейчас сюда жена заглянет, ты спрячься пока за стулом, приятель, — сказал Джо черту.
— Она у меня нервная чуток, еще и пристукнет тебя со страху – всякое ведь быть может.-
Удостоверившись, что черта не видно, Джо позвал жену еще раз, его нетерпеливое «Марррргарет» прокатилось по всему дому.
Через несколько минут запыхавшаяся и гневная Маргарет стояла на пороге, и Джо даже немного страшно стало.
— Дорогая, — начал он быстро – скажи, как звали твоего любимого покойного дядюшку? Вильямом или Эйнаром?
Когда Маргарет вспоминала о дяде, весь ее гнев улетучивался. Да и не злилась она никогда, лишь вид напускала. Правда, иногда забывшись, могла и приложить сковородой.
— Ох-х, Джо, опять ты забыл имя дяди Эйнара, а ведь он подарил нам на свадьбу пару прекрасных подсвечников, что до сих пор стоят в нашей спальне. Святым человеком был, помнишь, как он приехал к нам в гости и жил у нас месяц, каждый день начиная с молитвы?.. Он-то ведь меня и приучил к этому.
— Да.…Это было… незабываемо, — проворчал Джо. — Сам удивляюсь, как мог запамятовать его имя, обед-то скоро?
— Спускайся в столовую через десять минут,- прощебетала Маргарет и поспешила вернуться на кухню.
— Слышал, черт? Каждый день моя Маргарет молится. Хочешь еще жить здесь?-
Вылезший из-за стула черт задрожал подбородком. — Да, хочет! Еще, как хочет, а молитвы он слушать не станет. Заткнет себе уши затычками, и все дела!
— Дурак, ты черт. Утомил меня, — сказал Джо, поднимаясь с кресла. – Не отдашь трубку, знаешь, что сделаю?
И медленно выпуская из себя воздух, Джо по слогам начал: «Маргарет, побрал бы тебя че-ее…».
Через секунду черт плакал навзрыд, проклиная судьбу, а Джо любовно потирал трубку.
— Да не реви, дурак. Отнял картошку у нищей семьи, так не жалуйся. Кто ж черту-то поверит?.. Маргарет если только, — улыбнулся Джо и добавил, вставая с кресла, — пошли уж обедать, выдадим тебя за собаку. Лаять-то умеешь?
цитировать
свернуть ветку
