Премия Дарвина

Роберт Ч. Уилсон, Дарвиния (1998)

Сегодня у меня тематический день Уилсона. Одно произведение уже классифицировано, снабжено аннотацией и отзывом, поехали к другому, более известному и еще менее удачному.

Хотя, как вы уже, наверное, догадались, заметка будет ругательная, я не могу не отметить, что в случае с Дарвинией в очередной раз ярко и рельефно проявил себя эффект Конни Уиллис. Что ни говори, а уже по масштабу описываемых событий и арсеналу идей (оставляя в стороне писательскую технику как таковую) роман Уилсона достоин был Хьюго-1999 в большей мере, чем To Say Nothing of the Dog. Ну да ладно.

Первая сотня страниц читается как альтернативка довольно высокого уровня с точкой бифуркации в 1912 году, когда Перст Указующий нацелился на мирно посапывающее весенней ночью Северное полушарие Земли и смел с него Европу примерно до Уральских гор, заменив континентом примерно тех же очертаний, но совершенно иной флоры и фауны, чье видовое разнообразие и диковинные свойства ставят в тупик ведущих биологов Цивилизованного Мира (здесь и далее

\define\Цивилизованный Мир\США).

Помимо световых спецэффектов, заметных даже с Атлантического побережья Цивилизованного Мира, никаких иных индикаторов, а самое главное, доступных человеческому пониманию причин это событие не имело. Как и в Карантине Грега Игана, столь вопиющее нарушение сложившихся представлений человека о природе Вселенной немедленно вызвало ренессанс религиозного фундаментализма и подняло девятый вал апокалиптических настроений.

Если вы думаете, что новосотворенный континент был так назван по имени Чарльза Дарвина, то совершенно правы в своих подозрениях. Но именование это предназначено скорей для того, чтобы заклеймить автора эволюционной теории в глазах потомков как шарлатана, чьи рассуждения были с блеском ниспровергнуты и растоптаны единым актом Вмешательства высшего Создателя.

В начале ХХ века Европа, в частности Германия, была безусловным центром научно-технической мысли, контуры будущего экономического и технологического превосходства Цивилизованного Мира едва намечались и могли бы совсем не прочертиться, не случись разорительных для континента Первой-Второй мировых войн вкупе с волной эмиграции квалифицированных специалистов и финансовым истощением метрополий.

Но ведь теперь таких войн не случится! Перед Человечеством, бессильным уразуметь скрытые причины Замены, стоит более амбициозная задача, чем локальные драчки — оно пытается по крайней мере исследовать неожиданно открывшиеся перед ним пространства и как-то подчинить их себе. Впрочем, без местечковых разборок не обошлось — граф Китченер, навеки отрезанный от метрополии, не придумал ничего лучшего, как провозгласить в Оттаве Новую Британию, естественно, тут же встретил убедительное сопротивление Цивилизованного Мира и был с позором вышвырнут в атлантические воды, где его флот в безнадежной битве на взаимное истощение столкнулся с такой же армадой сирот поневоле, только германской. Угадайте, кто после всего этого остался на трубе?

В принципе, из Дарвинии мог бы возникнуть шикарный циклоквестовый мир, сопоставимый с Многоярусной Вселенной и Миром Реки Фармера, Дюниверсумом Херберта, Миром-Кольцом Нивена, а то и превосходящий их богатством задумок и/или истории.

Мог бы.

Да вот только на второй сотне страниц Уилсон словно растерялся, произведение какого жанра ему сочинять, и в состоянии временного умопомешательства выгрузил на бумагу колоссальнейший спойлер-интерлюдию, после которого весь интерес к дальнейшим событиям у меня пропал. Самое любопытное, что спойлер этот предназначен только нам, герои о содержании его (и, следовательно, о тех самых «скрытых переменных» Дарвинийского инцидента) не имеют представления — общая картина для них кое-как прояснится только в самом конце повествования, в 1999 году времялинии, которую я бы не стал, ради чистоты понятийного аппарата, называть альтернативной.

Если уж автору так захотелось жирно намекнуть, что пишет он не альтернативно-историческое фэнтези, а киберпанк... честное слово, лучше бы вставил в этом месте промежуточный эпиграф из Тейяра де Шардена. Например, такой:

цитата

Чтобы устранить угрозу исчезновения, несовместимую, как я уже сказал, с механизмом сознательной деятельности, человек стремится перенести на все более обширный и постоянный субъект принцип собирания результатов, достигнутых своим действием на цивилизацию, человечество, дух Земли. Приобщившись к этим огромным сущностям с невероятно медленным эволюционным ритмом, он получает впечатление, что избежал разрушающего действия времени.

Но этим он лишь отодвигает проблему. Ибо, в конце концов, каким бы широким ни был район, очерченный внутри пространства и во времени, захватывает ли этот круг что-либо иное, кроме того, что ветхо? Пока наши построения всей своей тяжестью лежат на Земле, с Землей они и исчезнут. Радикальный порок всех форм веры в прогресс, когда она выражается в позитивистских символах, в том, что они не устраняют окончательно смерти. Зачем отыскивать вначале эволюции какой-то очаг, если этот очаг может и должен однажды потухнуть?.. Чтобы удовлетворить высшим требованиям нашего действия, точка Омега должна быть независима от гибели сил, которые ткут эволюцию.

А еще лучше — маленькую скромную ссылку на почти забытый роман Фреда Хойла.

Одним словом, Матрица точки Омега — это вам не Брайдсхед. Возвращение по остывшим (а что удивительного, по прошествии такого колоссального времени) следам сэра Фредерика не удалось.

Когда вышла в свет Дарвиния, Хойл еще был жив, но фантастикой, похоже, перестал интересоваться. Иначе, думаю, не преминул бы отпустить в адрес Уилсона пару едких реплик.

А вот у Макдональда в 2007-м все получилось куда веселее. Но ведь это Макдональд, лучше которого с экзотическим этнографическим материалом в современной НФ работать, пожалуй, не умеет никто. Да и мучительный выбор между жанрами Бразилии не стоял: Макдональд поставил на синкретику и сорвал банк.