В помощь переводчику II

М. Джон Харрисон, Свет (2002)

Первая часть здесь.

В теме про великий фантлабовский проект перевода я предложил уважаемому VladPek взамен забракованного по соображениям гендерного характера Дилени пару вещей Харрисона, но отношение к ним было достаточно прохладным. Пользуясь случаем, даю справку.

Три сюжетные линии, как в Шагах по стеклу Бэнкса (блерб на обложке явно намекает нам), Бразилии Макдональда и цикле Муравейника Гибсона, каким-то не вполне понятным образом маркируют для меня киберпанк, хотя я понимаю, что прием довольно расхожий для постмодерна. Все же каждый раз цепляет, как в первый.

Главное в случае первого романа Кефаучийской трилогии Харрисона — продраться через сюжетную линию рубежа тысячелетий, где в комплекте не только квантовая физика и кошки, но также серийный убийца и жесткий секс.

Майкл Керни — пожалуй, самое убедительное воплощение архетипа безумного ученого в твердой НФ нулевых (сразу отчего-то вспоминается эпизод из И несть им числа... Барнса, где девушка главного героя, выслушав формулировку парадокса кота Шредингера, резюмирует, опасливо оглядываясь по сторонам в поисках агентов Американского Рейха: «Такой эксперимент мог придумать только немец»); некоторые шероховатости в квантовой механике спишем на принципиальную невозможность Единой Теории во вселенной Кефаучи. Притом в распоряжении Майкла все время колода карт Таро да иномирский артефакт вроде игральной кости, а Бог, как известно, в такие забавы не ввязывается.

HE HIMSELF NOT INVENTED HERE, вы понели.

Очень не хватало таких вот явно одержимых несомненной (?) Погибелью персонажей, скажем, в Пламени над бездной, где эксплуатируется схожая идея с бегством от ментального контроля, может быть, из пространств высшего порядка. Впрочем, несколько ближе книге Харрисона написанный четырьмя годами позже Конец радуг: Шрендер (по-английски Shrander, зловеще похоже на shredder = «измельчитель») больше напоминает свихнувшегося Кролика, хотя это субъективное восприятие. Да, не забываем про анаграммы, которые можно сконструировать из этого имени на второй и третьей сюжетных линиях, для Доктора и миссис Сэнди.

Четыреста лет тому вперед, в давно обжитой Галактике, девушка по имени Серия Мяу Генлихер (Seria Mau Genlicher, если вам показалось, что это имя звучит похоже на Сару Мишель Геллар, вы сорвали джек-пот) дальнобойщит по диковинному Тракту Кефаучи, вынесенной в космос свертке-инкарнации Зоны Стругацких с фрактальными преобразованиями Тейта-Кирни. Серия давно уже срослась в болезненном (как и почти любая красота со времен Си-ши), но чертовски изящном симбиозе с искусственным интеллектом чужацкого корабля «Белая кошка». Конечно, это не изначальное его имя, оно присвоено после кражи, но Шредингер довольно улыбается из камеры с цианидом — Arbeit macht frei, как исстари известно любому фрилансеру.

Серия не пилотный экземпляр, но и не фрилансер, она скорее погруженка мьевилевского образца (и снова ретрокаузальность: Посольский город вот он, только что отполучал свои призы), хотя ее погружение не такое радикальное, как у наркомана-виртуальщика Эда Чьянезе. Не зря Стругацких в семидесятые годы кормили американские издания Макмиллана... Барселона начинается здесь; помним, однако, что в первоначальной версии повести братьев Стругацких действие происходило не в Каталонии, а в Москве.

Харрисон заядлый кошколов: стиль и направление сюжета переворачиваются раз шесть, каждый раз падая на все четырнадцать, по числу измерений мира Кефаучи, лап. И выворачивают в начало (это последнее слово книги). Лучше считать прямым сиквелом этого романа не Нову Свинг, а именно Пустоту: Майкл и Анна получат в свежем третьем романе недоставшее им здесь эфирное время. Субъективно, третья книга сильнее первой, хотя и несколько уступает творчеству АБС. (Видите? Я умею хвалить Русских писателей.)

Если бы этот роман можно было экранизировать, я бы поставил режиссером Даррена Аронофски.