Аннотация:
Если долго сидеть на берегу реки, однажды увидишь труп своего врага. Если долго стоять на конвейере, собирая автомобили, рано или поздно ты увидишь, как мимо плывут трупы твоих друзей. В прекрасном новом мире, где каждый сам за себя и место под солнцем можно добыть только бесчестьем, четверым молодым людям предстоит выбрать свой путь. Ложь, предательство, стукачество, подлость – иной дороги к успеху нет. Попробуй, не пожалеешь. Но если дружба и совесть дороже карьеры, ты найдешь другой выход. И когда в благополучном городе посреди благополучной страны шарахнет социальный взрыв, ты легко выберешь верную сторону. Все было ясно с самого начала, просто ты этого раньше не понимал. А в момент смертельного риска наконец-то заметил: объекты в зеркале заднего вида ближе, чем кажутся.
Если взять две ключевые фразы «производственный роман» и «автозавод», то скорее всего первое, что придет в голову, это нашумевший в свое время роман Хейли «Колеса». Тогда столь подробное и честное описание будней автомобильной промышленности со всеми ее достоинствами и недостатками оказалось почти открытием, если верить старым статьям и эссе. Но времена меняются, а с ними технологии и общество. Меняются принципы, которыми руководствуются крупные компании, меняются законы и доктрины. И лишь люди остаются прежними.
«Объекты в зеркале заднего вида» — вещь безусловно примечательная, выделяющаяся из общего ряда книг и фирменным Дивовским юмором, и злободневной социальной тематикой, и достойным литературным уровнем. Однако при подробном рассмотрении видно, что по уровню проработки фона ей далеко до «Колес». Дело в том, что Хейли делал сразу несколько срезов общественных отношений, показывая изнанку всей иерархической пирамиды, начиная от рабочих на конвейере и заканчивая советом директоров. Конфликты поколений, кризисы личности, разрушенные надежды и нереализованные мечты — у каждого уровня были свои проблемы и свой взгляд на мир. А вокруг шумел завод, проезжали ленты конвейеров, сверкали макеты будущих машин.
В отличие от Хейли, для Дивова автозавод — лишь средство, чтобы заострить внимание на противостоянии «маленького человека», образующих систему людей и самой Системы. Четыре ровесника, четыре разных характера: Михалыч — флегматик, Кен — холерик, Дженни — сангвиник и главный герой, Мишка — меланхолик. И на всех четверых одинаковая вера в собственные силы и право на прекрасное будущее, которое они спроектируют, создадут и соберут своими руками. Будущее, которое как они верят, принадлежит им. Итак, четыре разных дорожки, четыре судьбы и одна большая Система, у которой цель — повышать эффективность. Любыми методами.
Дивов мог писать не про автозавод, а про деревообрабатывающий или и вовсе про один из многочисленных офисов Интела или Гугл. Суть не в деталях — веддинге, циррусах и Большом Джоне — а в самой идее, которая делает человека даже не винтиком, а датчиком, инструментом, нуждающимся в тщательной настройке. Отрезать лишнюю ироничность, убавить критичность, загнать амбициозность и агрессивность в строго заданное русло. Моральность же и порядочность — ликвидировать как класс, по крайней мере, на средних и высших ступенях менеджмента. Лучший способ контролировать — заставить всех доносить на всех. Лучший способ править — разобщить и разделить всех. Вшить Кодекс корпоративной этики в подкорку, чтобы работник стал предсказуемым и четко исполняющим инструкции роботом.
Четкое разделение на русских, американцев и пиндосов, лишь подчеркивает интернациональность проблемы, демонстрируя, что все народы разные, но где-то просто дураки, а где-то еще запиндосенные. И потому нарастающее давление, возникающее ощущение, что смысла нет — вскоре достигает предела. Как раз к середине книги. Дивов поделил роман на три неравные части: серую, черную и утешительно белую. Заголовки абсолютно не случайны «Как это было», «Как это не было» и «Как это будет». И если в первой светлые моменты еще компенсируют идиотизм начальства, то во второй автор от души макает всех персонажей в ведерко с краской. У каждой шутки возникает своя изнанка. Методы оказываются еще менее порядочными, а часто откровенно людоедскими и подлыми. Даже десерт эпилога не способен полностью смыть ощущение коллективного предательства.
Если воспринимать роман, как оду борьбе с идиотизмом, то получилось впечатляюще. Да, часть злободневности все-таки потерялась, массовое опиндосивание сбавило темпы, возникла перспектива нового курса — уже на обрусение, но суть осталась неизменной. Нельзя прикрывать громкими слоганами зияющую пустоту — рано или поздно в ней чего-нибудь заведется, очень голодное и злое. Нельзя превращать людей в подлецов, иначе в критический момент не за кем будет прятаться. Да и вообще, лучше почаще оглядываться, ведь объекты в зеркале заднего вида ближе, чем кажутся.
Итог: саркастично-социально-психологический роман с деталями производственного.