Человек, которого нашли на Луне, был мертв. Его окрестили Чарли. Мужчина отличался крупными глазами, обильной растительностью на теле и сравнительно длинными ноздрями. На момент обнаружения его скелетированные останки, облаченные в ярко-красный скафандр, были скрыты внутри каменной гробницы. Кем он был, как туда попал и от чего погиб, оставалось тайной. Известно было лишь, что возраст трупа составлял 50 000 лет, а значит, этот мужчина каким-то чудом жил задолго до того, как мог появиться на свет!
Перед тем, как перейти непосредственно к роману Джеймса Хогана, давайте совершим небольшой исторический экскурс, чтобы лучше представить контекст времени, когда "Звезды в наследство" увидели свет. Первые космические станции устремились к Луне еще в январе 1959 года, вскоре предоставив человечеству в том числе и снимки ее обратной стороны. В 1966 году была совершена посадка автоматической станции. И уже в 1969, спустя всего лишь три года, человек впервые ступил на лунную поверхность. Однако еще через три года пилотируемые полеты на Луну были свернуты. До 1976 года продолжались исследования с помощью автоматических станций, в том числе был доставлен на Землю лунный грунт, однако затем и здесь наступила пауза. В этой атмосфере головокружения от стремительно растущих достижений и поистине фантастических успехов появился дебютный роман Хогана.
Сам Хоган в предисловии к позднему сборнику писал, что стимулом к написанию книги послужил фильм «Космическая одиссея 2001 года» С. Кубрика, чрезвычайно впечатливший его, но одновременно оставивший простор для собственной фантазии и полемики с Кларком. Однако начинаются "Звезды в наследство" вполне себе камерным научно-исследовательским детективом. Дана загадка — найденные на Луне останки космонавта, который не мог исчезнуть с человеческих лунных баз. Более того, различные тесты одинаково показали, что чрезвычайно похожее на человека существо погибло пятьдесят тысяч лет назад. Космические силы ООН формируют исследовательские группы, чтобы раскрыть эту загадку. В том числе привлекают к работе доктора Ханта, талантливого ученого и эрудита.
Следует сразу констатировать печальный факт: текст романа не может похвастаться особыми художественными достоинствами. А когда Хоган пытается придумать образное сравнение, зачастую испытываешь неловкость. Но первая половина книги, в которой сюжет вращается исключительно вокруг загадочных останков, и не нуждается в изобразительных средствах. В лучших традициях производственной НФ Хоган со знанием дела описывает сосредоточенную работу исследователей из разных научных областей. Азартно и воодушевленно ученые пытаются наилучшим образом использовать те скудные данные, что оказались в их распоряжении. В ход идет все — размер и форма кровеносных сосудов лунарианца, особенности костной системы, разобранные на молекулярные слои листы из его книжек, содержимое контейнеров с продуктами. Особое внимание Хоган уделяет управленческим проблемам, когда организация обработки и анализа добытой разными учеными информации может кардинально повлиять на качество и оперативность результатов. В этом отношении первая половина романа являет собой отличное и увлекательное чтение для тех, кто тоскует по классической производственной НФ, по конфликтам хорошего и лучшего, по чистой науке без примесей сюрреализма, психопатии или абсурда.
Однако во второй половине "Звезд в наследство" Хоган резко смещает фокус с одиночного артефакта, который исследовался подчеркнуто научными методами, на цивилизационное развитие человечества и его предшественников в масштабах тысячелетий, а то и миллионов лет! Вместо одного единственного фантастического допущения о существовании братьев по разуму теперь Хоган бомбардирует читателя быстро нарастающим потоком гипотетических, спорных и откровенно выдуманных идей. И хотя автор устами своих персонажей еще недавно воспевал научный подход, само повествование выламывается из строгих рамок НФ и скатывается в стройные, но абсолютно фантазийные теории, которые отличаются от конспирологии лишь позиционированием романа, как художественного текста. Там, где Кларк давно бы поставил многоточие, Хоган добавляет все больше выдуманных сущностей, создавая оригинальную авторскую вселенную, увы, уже не способную концептуально претендовать на научность, тем более "твердую". У него могла бы получиться отличная космоопера с иными расами и видами, звездолетами и оригинальной механикой перелетов, но ближе к финалу персонажи обесцвечиваются, превращаясь в авторских марионеток, поочередно выходящих на сцену и зачитывающих единый монолог. Монолог о планетарных и цивилизационных опасностях, о хрупкости разумной жизни и ее неукротимой стойкости, упрямстве и стремлении к развитии и познанию. Чистому, не привязанному к конкретной стране или нации.
Итог:суховатая архаичная космоопера, колеблющаяся между твердой НФ и конспирологическими теориями.
1931, Нью-Галвестон, Марс: четырнадцатилетняя Анабель Крисп отправляется через пустоши Странного мира, чтобы найти банду Сайласа Мундта, укравшую голос её матери, уничтожившую её отца и оставившую ей только жажду мести.
С тех пор как мать улетела на Землю, чтобы заботиться о своей больной матери, дни в Нью-Галвестоне Анабель проводила в школе, а ночи — в закусочной своего немногословного отца, с Уотсоном, семейным кухонным комбайном и посудомоечной машиной — её единственным компаньоном. Когда наступило Безмолвие, а связь и поставки с Земли в колонии на Марсе прекратились, жизнь, казалось, застыла в зловещем предчувствии до той ночи, когда напали Сайлас Мундт и его банда.
Роман Баллингруда одновременно напоминает о мечтах об Америке, описанной в «Марсианских хрониках» Рэя Брэдбери, и о суровых реалиях жизни на фронтире из «Железной хватки» Чарльза Портиса. В нём Анабель стремится отомстить на фоне измученного и озлобленного мира, сопровождаемая Кухонным Комбайном, пьяным космическим пилотом и самой крутой женщиной на Марсе.
До прибытия первого человека на Марс в 1864 году красный бог войны оставался холодным мертвым камнем, погребенным в песках, и лишь ветры пели ему похоронную песню. Но с приходом колонистов: смельчаков, шахтеров и военных — вглубь, к сердцу планеты потянулись колодцы шахт. Чудодейственный минерал, прозванный Странностью, после переработки на земных заводах оживлял механические Автоматы и дарил им некое подобие разумного поведения. Однако, когда наступила Тишина, рассеянные по Марсу горстки колонистов оказались брошены на произвол злого рока.
Роман "Странность" — это дебют в крупной форме Натана Бэллингруда, прежде публиковавшегося исключительно с рассказами и повестями. Причем довольно неплохими, если посмотреть на послужной список, ведь он дважды становился лауреатом премии имени Ширли Джексон, а кроме того дважды номинировался на Британскую и Всемирную премии фэнтези. Тем интереснее оценить, насколько удачной оказалась его проба пера в большем масштабе. Как признается сам автор в послесловии, идея зародилась у него давным-давно, однако дальше нескольких сцен дело не шло. Потребовалась многолетняя поддержка близких и друзей, чтобы завершить роман.
Первую скрипку в меланхоличной марсианской симфонии Бэллингруда играет лиричная стилизация под приключенческие романы и вестерны рубежа 19-20 веков. Помимо А. К. Дойла и Генри Хаггарда, которых упоминает сама главная героиня Анабель Крисп, на ум сразу приходит фантастика Уэллса и Верна. В них отважные и чуть наивные герои вырываются из рутины и отправляются в странствия по просторам неизведанного, вооружившись верой в силу научного знания, но при этом не чуждаясь эмоций от созерцаний и открытий. Однако в "Странности" неспешная экспозиция растягивается почти до середины истории, заставляя читателя погрязнуть в быту застрявших в безвременьи и неопределенности Тишины, будто насекомые в янтаре, жителей Нью-Галвестона.
Вторым по счету, но отнюдь не по важности, в игру вступает психологический хоррор. Сначала мотивы пугающей марсианской чужеродности и странности — во всех ее смыслах — едва различимы. Но едва Анабель Крисп отправляется в путь, как инаковость все чаще пробирается между строк, кружит вальс с песчинками и зорко выглядывает между валунов. Обезумевшие боевые Автоматы Великой войны, одержимые своими галлюцинациями или верованиями культисты. В какой-то момент контуры самой реальности размываются, рождая причудливые и жуткие картины.
Несмотря на юность нашей героини и рассказчицы, Анабель Крисп, история максимально далека от клише янг-эдалта. Действительно, сообразно своим четырнадцати годам Анабель ведет себя то по-детски импульсивно и вздорно, то по-взрослому рассудительно и стойко, однако элементы становления ее характера уместно вписаны в канон приключенческого романа-вестерна. Тем более, что Анабели и так уже пришлось повзрослеть и разделить ответственность за семейный бизнес — небольшую закусочную — с отцом, когда Тишина разлучила ее с матерью, улетевшей на Землю.
Впечатления от романа во многом определятся читательским отношением к его стилю и манере повествования. Медитативный и созерцательный, он опирается на выдержанные в оттенках сепии визуальные образы, на атмосферу неизбывной тоски и утраты, на дрожь при столкновении с непостижимым и зловещим чудом, которое манит к себе людей, как мотыльков на зеленые огни. Редкие вспышки драйвого экшена едва ли перевешивают общую размеренность. А в финале автор не ставит перед собой задачи раскрыть оставшиеся тайны — ответы на некоторые вопросы мы так и не узнаем. Они так и останутся сокрыты в шепоте марсианских призраков, в снах механических Автоматов, в сиянии зеленых глаз и ощущении уюта от чтения Конан Дойла в палатке посреди пустыни.
Итог:тягучий и размеренный сплав психологического хоррора с марсианским вестерном.
Константин Константинович Константинов скучает на бумажной работе в органах госбезопасности. Внезапно он получает важное задание: доставить драконью девочку Когнату в драконью империю. Константин не так-то прост: он ветеран боевых действий, но непроста и юная дракониха — она настоящая аристократка. Их встреча может изменить как мир людей, так и мир драконов — только об этом пока что никто не подозревает.
По издательской аннотации от книжного сериала "Когната" — сериала в том смысле, что восемь частей-глав изначально публиковались в интернете с паузами в неделю — складывается обманчивое впечатление, будто Алексей Сальников в некотором смысле докатился до заурядного жанрового технофэнтези. Судите сами! Альтернативная реальность, аномальная зона, империя драконов, путевой квест с девочкой-аристократкой и двумя спутниками, офицером безопасности и проводником. Но хотя все вышеперечисленные ингредиенты формально в романе присутствуют, тем не менее, обыгрываются они совершенно инаковым и даже немного сумасбродным образом.
Начинается книга абсолютно заурядно с канцелярских будней старшего лейтенанта МГБ, Константина Константиновича Константинова, разбирающего обращения от граждан. Нескладная личная жизнь, тросточка, таблетки от боли после ранения да добродушные соседи по коммуналке. Однажды вечером, когда тихую и почти уютную рутину нарушает лишь жужжание запертой между оконными рамами осы, будто вестницы перемен и приключений, начальство отдает приказ — сопроводить юную дракониху в ее родную половину мира. И лишь едва заметные подсказки сигнализируют, что у недавно отпраздновавшего двадцатишестилетие старлея, драконьего ребенка с вышитыми серебром иероглифами на куртке и проводника, уже много лет выживающего в Зеркале, где иногда гибнут группы ветеранов спецназа в полном составе, есть свои скелеты в шкафах.
Пространство Зеркала в "Когнате" — это не столько аномальная зона "Пикника на обочине", сколько территория Сказки, живущей по своим особым законам, с волшебными существами и помощниками. В интервью Сальников рассказывал, что больше двадцати лет вызревала и усложнялась первоначальная простенькая задумка с крапивинской атмосферой. И пронзительная вера в чудеса сохранилась после всех правок, пробиваясь даже сквозь дым от горелой человечины или вони сваленных в ямы трупов. А вот судьбы героев многократно усложнились, превратившись, как и вся история, в объемную молекулу-глобулу, плотно свитый клубок трагедий и побед, дружбы и предательства. С первых же страниц и до самого конца автор раскладывает ключики для будущих загадок, которые еще только предстоит найти и сформулировать; развешивает ружья, причем некоторые так и не выстрелят. Впрочем, несмотря на всю избыточность и сложность сюжета, формально линейного и короткого, но спутанного перекрестными флешбеками, роману все же не хватает дополнительного измерения, полноценного катарсиса или же преобразования, метаморфозы ключевых персонажей или социумов.
Следует отдать должное Сальникову, который причудливым образом соединил революционно-пионерские рассказы с советской взрослой прозой, а их обоих с традиционной сказкой, примкнув к шеренге повестей Эдуарда Веркина. Пристально вглядевшись в роман, замечаешь, что он переполнен отражениями, отсылками и параллелями, но искаженными и абсурдными. Человеческо-драконий мир — бесконечная плоскость, где Луна — не спутник планеты, а огромная гора за ледяными полями. Да и сами драконы здесь — отнюдь не крылатые ящеры, а гуманоиды, лишь немногие из которых могут летать или испускать огонь. И хотя аристократы зовут себя рыцарями, но пишут иероглифами, и говорят высокопарно как магистры Йоды.
Но при внимательном рассмотрении, однако, из драконьего пламени возносится все тот же ницшеанский сверхчеловек, а напротив него встает знамя коммунизма. Значит, неизбежны и большая война с бомбардировками и диверсантами, танковыми клиньями и оккупированными поселениями, с внутренними чистками элит и беженцами, детдомами; и разлом между культурами, и зеркальный занавес, оказавшийся полноценным многомирным порталом и шансом для обеих цивилизаций на нечто иное, чем вечная вражда. С другой стороны, драконы отлично умеют воевать и с драконами, а люди с людьми. И потому, вероятно, секрет надежного мира следует искать в чем-то ином... Возможно, в упрямой вере в добро и правду, которая вела Костю через драконий плен и работу в госбезопасности? Или в трогательной любви и заботе о детях, которые способны превозмочь и месть, и отчаяние Максима Сергеевича? Или в дружбе между вздорной рыцарем-подростком и упрямым семилеткой, протянувшейся на десятилетия?
Итог:сказочно-недетский роман-лабиринт с алчностью, эгоизмом и ненавистью в роли минотавров.
Туманный Уэлихолн, затерянный в графстве Эссекс. Получив таинственное письмо, Виктор Кэндл возвращается в город детства, где происходят мрачные и загадочные события, уходящие корнями далеко в прошлое. Старинный семейный особняк полнится заговорами. Все родственники ведут себя очень странно, а вокруг творятся необъяснимые вещи. В дом прибывают необычные гости, среди которых явно есть тот, чье присутствие все отрицают…
Загораются рыжие огни хэллоуинских фонарей, теплятся фитили свечей за прорезями в тыквах, вертятся хороводы предпраздничных очередей за подарками и украшениями и разгуливает по улицам пронизывающий осенний ветер, то назойливо приставая к прохожим, то с воем шарясь по чердакам. Город Уэлихолн готовится к Хэллоуину, но канун Дня Всех Святых ждут не только добропорядочные обыватели, но и потусторонние сущности, и обладатели колдовских сил. Их ждет День между двух лет, когда можно сбросить человеческие одежды, когда вся ложь утратит свою силу, а многолетние планы придут в действие.
Несмотря на то, что молодой репортера Виктор Кэндл возвращается вроде как в свой бывший дом к родной семье, но выступает он при этом в роли типичного странного чужеземца в странном чужеземье. Корделия, его мать, держит дистанцию и неприятно холодна, стервозные тетушки Рэммора и Мегана едва сдерживаются, чтобы не обглодать племянничку косточки, младший брат Томми шарахается в непритворном ужасе, а отец вообще запропастился в каких-то разъездах и делах, лишь сестра Кристина охотно обменивается с ним шуточными подколками и порой сопровождает в поездках по Уэлихолну. И даже город то и дело кажется Виктору преобразившимся. То ли из-за грядущего кануна Дня Всех Святых, то ли прежде наш герой попросту невнимательно смотрел по сторонам, упорно отрицая странности, включая и те, что обитают в его родном доме.
Начинаясь, как магический реализм с переплетением психологической прозы и необъяснимых странностей, "Мистер Вечный Канун" плавно перетекает в насыщенное городское фэнтези, а потом и вовсе дробится, будто в осколках разбитого зеркала, на кровавый хоррор, драйвовые приключения и колдовское фэнтези. И если в бытописании авторы блещут далеко не всегда, максимум — от души сгущая свинцовую обреченность, то глинтвейн из уютных сумерек, темной магии и свежей крови им удается гораздо лучше. Некоторые подсказки и намеки Владимир Торин и Олег Яковлев старательно раскладывают на видных местах, чтобы читатель точно не прошел мимо, однако другие интриги благополучно остаются скрытыми на изнанке, дабы внезапно выстрелить в кульминационный момент.
Стоит учитывать, что "Мистер Вечный Канун" — это история не только и даже не столько молодого журналиста и блудного сына, но разворачивающаяся в объемную сложную скульптуру хроника нескольких поколений семей Кэндлов, Кроу... а также иных существ — фейри, духов и чудовищ. История со множеством интерлюдий и второстепенных персонажей, чьи имена, фамилии и клички бурным потоком хлынут на читателя, по мере приближения Кануна. Это натуралистичный и жутковатый паноптикум человеческих душ, искалеченных жаждой колдовской силы и страхом ее утратить. Возведенный в абсолют эгоизм, годами оттачиваемое искусство интриг и коварства, настоянная на застарелых обидах жгучая ненависть. Это летопись утрат и разочарований, когда часовой механизм судьбы бесстрастно перемалывает очередную жертву со всеми ее надеждами.
Но с другой стороны, даже увлекаясь жесткостью, сарказмом и черным юмором, авторы не забывают и про светлые тона в своей истории. Да, равнодушие, обиды и страхи превратили жизнь героев в блуждания по мрачному лабиринту с неминуемой гибелью в финале. Однако высеченные в схватках с врагами искры способны разжечь не только черную ненависть, но и благородную ярость, воскресить жертвенность и казалось бы утраченную любовь.
Итог:колдовское варево из уютных зарисовок, свинцовых мерзостей бытия, интриг нечисти и ведьм.
Война закончилась, и армейский капеллан Томас Благ держит путь домой вместе с остатками своего отряда. Когда-то, еще в мирное время, он заправлял бандой и своих навыков не забыл. Но теперь его криминальная империя разрушилась, родные места захватили чужаки, а люди Эллинбурга — его города — голодают, оставшись без крова и надежды. И тогда Томас вместе с другими потрепанными жизнью ветеранами решает вернуть то, что потерял. Любыми средствами. Но начав борьбу за передел власти, он попадает в хитроумную сеть политических интриг и понимает, что ставки в затеянной им игре будут гораздо выше, чем казалось на первый взгляд. Ведь в этом мире святость — не пустой звук, а за тонкой пеленой реальности таится нечто такое, с чем даже отъявленные головорезы не хотели бы столкнуться в темном переулке.
Даже в дни благоденствия и процветания государство часто забывает о бедах и нуждах простых жителей. Что уж говорить, если только что завершилась трехлетняя война, а по стране прокатилась эпидемия чумы и неурожаев? Лавки заколочены, улицы завалены мусором, население погрязло в нищете. Аристократам и дельцам наплевать, у них свои развлечения и заботы. Однако возвратившимся с войны ветеранам нужны еда, кров и работа. И тот, кто сумеет организовать их, возглавить и повести за собой, обретет реальную власть. Правда, полковой капеллан Томас Благ далек от праведных мыслей и благочестивых желаний. Зато грязные дела он отлично научился обстряпывать еще в молодости, сколотив тогда банду и подмяв под себя часть родного города Эллинбург — районы Вонище и Закоулки. Теперь ему придется вспомнить старые навыки и повторить взлет, несмотря на новые угрозы и проблемы. Так начинается цикл Питера Маклина"Война за трон Розы", насчитывающий по планам на данный момент четыре тома.
Когда речь заходит о книгах про криминальные империи, то часто проводятся параллели с "Крестным отцом" Марио Пьюзо. А воровское фэнтези ассоциируется у многих с "Благородными Канальями" Линча. Однако "Костяной капеллан" описывает не устоявшуюся и относительно респектабельную теневую систему, а жестокую и отчаянную войну за возрождение оттесненного от дел уличного клана. И Маклин рассказывает историю не хитроумного авантюриста-вора, но сурового и прагматичного циника-лидера. Томас Благ убивает противников, вымогает деньги или сжигает имущество без малейших колебаний. Однако есть у него и свой моральный кодекс. Да, он выбивает взносы у жителей на своих улицах, но взамен обеспечивает безопасность. Настоящую безопасность, а не ту шаткую иллюзию, что дает городская гвардия губернатора, по сути, такая же банда, только лучше вооруженная и более злобная. Да, он безжалостно расправляется с врагами и предателями, но милостиво относится к бойцам и подданным. Ведь если официальная власть не желает или не может навести порядок, то за дело берется власть теневая.
Вероятно, не каждый читатель сможет сопереживать Томасу, однако наблюдать за его расчетами весьма интересно, пусть ему еще и далеко до великого стратега. В отличие от агрессивного и вспыльчивого младшего брата Йохана, Томас вдумчиво строит планы — захваты трактиров и борделей, расстановка отрядов и подчиненных по ключевым точкам, поиск сторонников и раздача взяток. На войне сражаются не столько генералы, но армии под их руководством, поэтому второстепенных персонажей в романе много. Это и бандиты Благочестивых, и простые горожане, и члены других кланов. Большинство появляется на сцене буквально на пару абзацев, чтобы отыграть свою роль. Однако динамика повествования достаточно высока, чтобы схематичность характеров не бросалась в глаза. Тем более что глава клана и не должен вникать в чувства каждого бойца или водить дружбу с лавочниками. А намечающиеся конфликты среди Благочестивых Маклин явно приберег на следующие тома.
Изначально простой и прямолинейный сюжет усложняется, когда Благ осознает, что передел влияния в Эллинбурге произошел по совсем иным причинам и является лишь мелким эпизодом в противоборстве двух держав. Добавляют интригу и открывшиеся сверхъестественные способности одного из его подопечных — двенадцатилетнего Билли Байстрюка, взятого в рекруты полком после Мессийской мясорубки. Вообще, в первом томе магическая система раскрывается скупо и напоминает "Черный отряд" Кука, когда чародеи творят нечто пугающее и непостижимое, а обычные люди сжимаются в комочек и надеются, что не попадут под раздачу. Военные флэшбеки Маклин использует исключительно для усиления драматизма, когда ветераны с содроганием вспоминают ужасы резни при Мессии или чудовищное пекло Абингона, а также, чтобы у Томаса были веские причины не допустить новой войны. Эпический размах Маклину пока дается явно хуже, чем камерные сцены с жаркими схватками, сочной жестокостью и холодным цинизмом. Также добавляет каплю дегтя к впечатлениям исключительная удача Томаса, которая ближе к концу сводит на нет любые усилия оппонентов. Зато оглушительный во всех смыслах финал выводит сюжет на новый уровень — и будет интересно посмотреть, как Маклин справится дальше.
Итог:грязная и жестокая бандитская разборка, вплетенная в загадочный мир магии и интриг.
облако тэгов
