Часто доводится слышать от людей, которые сначала говорят, а потом думают, что беларуская литература-де незрелая, неполноценная, что в ней нету того-то и сего-то. Такие утверждения, конечно, продукт глупости и невежества. Но в нашей литературе бесспорно существует море проблем иного рода. И большинство проблем беларуской литературы на деле не являются проблемами беларуской литературы — они навязаны ей извне. Про это — текст «Кто оценит Великий беларуский роман?» («Хто ацэніць Вялікі беларускі раман?») Павла Абрамовича, опубликованный в мартовском номере «Літаратурнай Беларусі». Этот текст — своеобразная горькая пилюля, которую надо разжевать и проглотить, чтобы излечиться. Он содержит очень важные и непростые вещи, помогающие понять, что и как происходит сегодня в нашей литературе — фантастической в том числе, — поэтому ниже я привожу его в своём переводе на русский.
Главная проблема беларуской литературы хорошо известна: власти чинят препятствия на всех дорогах и тропках её развития.
Прежде всего национальную литературу запрещено преподавать в полном объёме в средних и высших учебных заведениях (так, в 1996 году из программ были выброшены все писатели-эмигранты), а создание свободного коммерческого книжного рынка в стране серьёзно ограничено (вспомним суд над книготорговцем Логвиновым).
Но это внешнее зло, так сказать, привычное: оно преследует беларускую литературу с первых дней существования. Только один факт: в 1903 году Круг беларуского народного просвещения и культуры (организация действовала в Санкт-Петербурге) издал Янку Лучину как... болгарского поэта, чтобы только обойти российскую цензуру.
Намного страшнее для национальной литературы сейчас другое. Новое руководство Беларуси решило пойти дальше, чем его «предшественники», царский и коммунистический режим: постепенно и целенаправленно оно лишает беларускую литературу читателя.
Роман как общественный проект
В конце прошлого года в беларуских СМИ, а также в блогосфере и социальных сетях велась спровоцированная руководителем страны полемика о необходимости и возможности Великого беларуского романа — эпопеи навроде «Войны и мира». Однако главный вопрос не был тогда обсуждён: а будет ли воспринят беларуским читателем Великий беларуский роман, когда появится?
Образцовый эпический роман, как «Буденброки» Томаса Манна или «Люди на болоте» Ивана Мележа — не только утончённый с точки зрения формы и содержания литературно-художественный текст; безупречный язык, зрелость авторской мысли и чувств, выразительная морально-философская проблематика, психологически точные образы, объёмная панорама эпохи, историзм и так далее. Это прежде всего повествование, насыщенное ясными, понятными кодами для читателей, художественный и одновременно общественный проект. Моральные, интеллектуальные искания романиста и читательской аудитории совпадают, и неслучайно читатели воспринимают автора Великого романа как сторонника, выразителя их ценностей, о чём красноречиво свидетельствует история мировой литературы.
Настоящий роман сразу же становится явлением жизни общества и в новейшие времена. Его создание стоит в одном ряду с, например, принятием поправок в Налоговый кодекс страны, строительством новой сети дорог, реформой системы образования и другими значимыми общественными событиями.
Так, в Германии внимание читателей сейчас захватил роман Луца Зайлера «Робинзон», который в конце 2014 получил престижную Немецкую литературную премию (Deutscher Buchpreis). В своём пятисотстраничном произведении Зайлер рассказывает об острове Хиддензе в Балтийском море, где во времена ГДР находили приют люди, которые по тем или иным причинам не «подошли» социалистическому режиму. Тема свободы личности во времена существования ГДР — очень болезненная для немецкой нации. Неудивительно, что роман-напоминание получил широкий резонанс, вызвал новые дискуссии.
«Мы, беларусы ...»
Современное беларуское общество страшно разобщённое, разбитое на куски, локальные группы и подгруппы, клубы по интересам. Мы не ощущаем и, соответственно, не ведём себя как нация, мы не функционируем так слаженно, как пчелиный улей.
Да, нас по-прежнему объединяет географическое место проживания, но только это у нас и есть — далее начинается территория различий, несовместимых интересов и предпочтений, прикрытого или неприкрытого враждебного отношения друг к другу.
Обществом нас можно называть потому, что мы представляем собой совокупность единиц, лиц. Причём современное беларуское общество абсолютно не признаёт никаких авторитетов: ни в жизни, ни в политике, ни даже в культуре. Каждый сам себе господин...
Духовные же лидеры Беларуси, включая и выдающихся писателей, фактически остались в прошлом, в пространстве где-то за нами. И если одни беларусы продолжают читать Василя Быкова, то другие сейчас открыто (о, бесстыдный век!) вспоминают, что с унынием листали его произведения в школе, а третьи — «глотают» за одну ночь какой-нибудь «Гнев Новороссии» Георгия Савицкого (подобной продукцией завалены беларуские книжные ярмарки — спрос рождает предложение).
Роман — это не только знамя общих идей, мыслей и переживаний, под которым по доброй воле строятся читатели-граждане, но и общий язык, общие буквы и смыслы. Беларусы не могут услышать друг друга, пока их язык отличается, не совпадает, пока у них «две души».
Недавно мой знакомый писатель скорбно рассказывал мне про русскоязычный роман, где описывается жизнь деревни — книга готовится к печати, и мой знакомый принимает участие в её издании как редактор. «Как можно писать по-русски произведение о беларуской деревне?» — спрашивает он и не находит ответа.
Между тем двуязычие — норма в Беларуси, а на деле ещё одна линия разлома национальной психики...
9 миллионов Лявонов Бушмаров
Мы, беларусы, говорим на разных языках, живём каждый в своём мире, исповедуем собственные ценности. Каждый сейчас в оппозиции к соотечественникам и всему миру — сплошной лесистый край зверовато-угрюмых Лявонов Бушмаров, «мая хата з краю», «за адзін кацёл я ні з кім не сяду».
Однако мы забыли, что не всегда были такими, что это разъединение, разрыв всех коммуникаций и связей в обществе произошли на самом деле не по нашему желанию, без нашего на то согласия. Правящий режим прикладывает все усилия, чтобы единства и сплочённости ни в каком виде, форме (в том числе художественной) на этой земле не было. И в первую очередь должен быть нарушен, искажён беларуский культурный код — такая стоит задача.
Видя, что контролировать писательский ум не очень-то получается, власти решили лишить ума читателя литературы (прежде всего из числа среднего класса), искалечить его безграмотностью, пропагандой, нищетой, тяжелой и низкооплачиваемой работой. Чтобы он вообще отказался от чтения, счёл его занятием, которое и гроша ломанного не стоит, чтобы он не увидел в романах своих мыслей, надежд, чаяний и оказался неспособным вести диалог с автором и другими читателями.
В таких социально-политических условиях трудно представить, что наши люди смогут надлежащим образом оценить Великий беларуский роман, который в случае его создания действительно способен «даць красу, даць мысль, паднімаць і весці душы» (Вацлав Ластовский), помочь беларусам чувствовать себя сообществом, со всей глубиной и ответственностью относиться к своим гражданским обязанностям. Как это происходило раньше в национальной литературе, когда у неё были беларускоязычные читали, не «обработанные» на полную властями, читатели, которые понимали и ценили романы прежде всего за ощущение сплочённости через утончённое художественное слово с национальной историей и культурой.
Вероятно, в новом Великом беларуском романе, равном «Колосьям под серпом твоим» и «Комаровской хронике», речь пойдёт именно о разъединении — болезни, что подточила беларуское Древо жизни. Вероятно, это новое эпическое произведение будет написано так красиво, сильно и убедительно, что все мы, уцелевшие читатели, поодиночке почувствуем и поймём: это действительно наша общая болезнь. И что нас заразили намеренно, воспользовавшись нашими страхами, обидами, недоверием, неуверенностью...
А возможно, Великий беларуский роман пишется уже сегодня, и на самом деле это большая общность произведений — подобно тому, как нацию образует множество людей, которые исповедуют единые идеалы, идеи и принципы, чей культурный код — единый и без трещин.
Павел Абрамовіч «Хто ацэніць Вялікі беларускі раман?» // «Літаратурная Беларусь» № 103 — сакавік 2015
цитировать