А вот отзывы жюри на роман Михаила Савеличева. От себя добавлю, что для меня эта книга стала приятным сюрпризом, о чем честно написал для «Санкт-Петербургских Ведомостей». Спасибо, lartis!
Номинировал Владимир Ларионов: Альтернативная история в сочинениях отечественных фантастов, как правило, создаётся деяниями неисчислимых «попаданцев». Альтернативное прошлое Советского Союза второй половины прошлого века, о котором рассказывает Михаил Савеличев, к радости продвинутого читателя, обходится без вмешательства «засланцев» и складывается в результате эволюционного слома в развитии человечества. Причина слома – Вторая мировая война, которая в описываемом мире оказалась более длительной, более разрушительной и значительно более смертоносной. Погибли не десятки миллионов людей, а миллиарды. И, хотя по итогам войны территория СССР приросла Европой и половиной Японии, ущерб, причинённый мировой бойней не удалось полностью ликвидировать даже к середине шестидесятых. Тем не менее, на развитие науки и техники в Советском Союзе денег не жалеют: снаряжается пилотируемая экспедиция на Марс, развивается общегосударственная компьютерная сеть.
Чудовищные потери в войне изменили не только историю, изменился сам ход эволюции хомо сапиенс. Цивилизация подошла к точке бифуркации, к некоему порогу, на котором самое ничтожное воздействие может направить развитие человечества по новой траектории. Во всем мире начинают рождаться дети с необычайными способностями – «дети патронажа». Они-то и способны осуществить такое воздействие, запустив эволюционный скачок. «Дети патронажа» немедленно становятся объектами исследований и экспериментов, в СССР ими достаточно жёстко занимается Спецкомитет. В романе нет места пресловутой «слезинке ребенка»: и странные дети, и специалисты, их изучающие, беспощадны друг к другу, как могут быть беспощадны в борьбе за выживание два разных биологических вида. Может ли «спусковой крючок эволюции» быть милосердным, умеет ли он любить? Ведь его имя – Надежда и она – «дитя патронажа», которому предстоит сделать выбор: толкнуть человечество на новый виток эволюционной спирали или уничтожить его, как досадную помеху…
Роман «Крик родившихся завтра» довольно сложен для восприятия из-за манеры автора оставлять сюжетные лакуны. Некоторые сцены в книге могут показаться чересчур жестокими или слишком откровенными. Практически на каждой странице Савеличев подкидывает нам загадки, заставляющие додумывать, сопоставлять, ужасаться и, обдирая мозг, протискиваться сквозь нарочитую невнятицу, просчитанную путаницу и эпатажную недосказанность. Пробираться к истине, которая не всегда истинна. Для автора нет табу. Он бесстрашно и бесстыдно балансирует на каких-то жутких лезвиях и гранях. По всем признакам – перед нами произведение, представляющее направление, именуемое издателями «неформатом». Но настоящая фантастика и должна быть такой: неожиданной и неформатной.
ОТЗЫВЫ ЖЮРИ
Андрей Василевский:
цитата
Верю, что в голове у автора все эпизоды и персонажи существовали системно, но в тексте эта системность нарушена; автор то ли изначально не прописал, то ли потом вырезал некоторые необходимые связки, которые помогли бы мне понять, так сказать, общую картину альтернативной реальности — что в этом мире возможно, а что невозможно, что тут «реальное», а что (кем-то) «воображаемое». Сам я с этим не справился и на последней странице пожалел, что нет «дополнительных материалов» (вроде как сводный указатель всех персонажей в «Калейдоскопе» Сергея Кузнецова). Но при всех «но» — это серьезное художественное высказывание.
Валерий Иванченко:
Роман Михаила Савеличева многоступенчатый, и не каждый долетит на нём до орбиты. Сначала текст кажется простым, потом неприятным, потом непонятным, затем – чёрт знает чем, под конец – безумным. В свете научной фантастики, это иллюстрация теории сингулярности, наглядно изображённой ещё режиссёром Кубриком в экранизации писателя Кларка (за подсказку спасибо издателю Гусакову). С точки зрения массовой литературы, перед нами психопатологический триллер о раздвоении и растроении личности (точнее, множащейся диссоциации с последующей сборкой за гранью человеческого понимания – но тут уже не масскульт). Вне контекста мы видим неслабое высказывание автора-визионера о вопросах, над которыми редко задумываются. Инструменты (художественные) он использовал те, что у него были, здесь можно критиковать и спорить об угле заточки, но перед творческим актом в целом остаётся лишь снять шляпу или даже голову. Респект, как говорили некогда в интернетах.
Константин Мильчин:
цитата
Война, Марс, космонавт Леонов, ретрофантастика, эччи и юри. Замысел интересный, но осуществление немного странное.
цитата
Роман Михаила Савеличева «Крик родившихся завтра» — очень искусно сделанное повествование, повествование, способное захватить, хотя порою мучительное: слишком много оборванных логических и причинно-следственных связей, слишком много — в духе поздних Стругацких — чудес без объяснения («для настроения»), а еще много подавленной, пробивающейся через комплексы подростковой эротики, много физиологии, много патологий — от текущей изо рта слюны до гермафродитизма, много — насколько это возможно в тексте — обнаженной натуры, и очень часто используется слово «трусы».Это вызывает в памяти еще одну недавнюю книгу, тоже изданную издательством «Снежный ком» — «Замену» Сергея Цикавого, тоже, как и большую часть «Крика», написанную от имени женщины, даже в женском «тоне», и тоже погруженную в мир патологических, физиологических ощущений главных героев, а кроме того — тоже рассказывающую о школе для детей со сверхспособностями, над которыми экспериментируют коварные спецслужбы. Есть и еще одна общая деталь в «Замене» и «Крике»: Япония. Действие «Крика» происходит на территории альтернативной Японии, события книги Сергея Цикавого разворачиваются в мире японского сериала «Евангелион», в первых вариантах романа все герои носили японские имена.
Не стоит забывать, что Япония — в некотором смысле страна Аркадия Стругацкого.
Впрочем, у Савеличева — альтернативная, баснословная Япония.
И это не единственная реминисценция, которая приходит в голову при чтении романа Михаила Савеличева. Автор вообще не балует читателя новыми идеями — он, кажется, специально решил воспользоваться давно проверенными мировой литературе качественными заготовками.
Например, неестественное зачатье — вспоминаем «Альрауне» Ганса Эверса и «Тавро Кассандры» Айтматова.
Повествование в основном ведется от имени вымышленного персонажа, существующего лишь в сознании ДРУГОГО героя, страдающего расщеплением личности — что немедленно заставляет вспомнить построенного на этом же приеме «Соглядатая» Набокова — а заодно и российского фантаста Мерси Шелли, много писавшего о людях с раздвоением личности.
Ну а о том, как банальна идея интерната для необычных детей, нечего и говорить (так же, как идея детей-индиго, начинающих новый эволюционный этап).
Бесполезен «историко-игровой» элемент в романе Савеличева. Действие книги происходит в альтернативном СССР, героям приходится общаться с Чкаловым, Сергеем Капицей и космонавтом Леоновым — но это все не очень нужно, все это могло бы происходить в любой другой, вымышленной или подлинной стране. Введение реалий прошлого хорошо для иллюстрации какой-то историко-политической идеи, но Савеличев использует чрезвычайно нагруженные смыслом символы как материал для декора — что несколько расточительно.
Впрочем, банальность кое-что позволяет увидеть лучше.
На примере романа Михаила Савеличева можно увидеть некоторые важнейшие тренды, определяющие сегодня развития фантастической литературы, особенно ее лучшей, интеллектуальной части.
Один из этих трендов — интерес к биологии, к возможным изменениям человеческой природы, угрозам отмирания человека перед лицом некоего биологического или кибернетического преемника — темы, точно вытекающие из нынешнего этапа научно-технического прогресса, разворачивающегося под флагами искусственного интеллекта и биотехнологий. На этом фоне даже натуралистичность и эротизм, вообще банальные для литературы начиная с эпохи «больших 60-х», начинают светиться особым смыслом — это не просто натуралистичность, а биотехнологическая, биомедицинская натуралистичность, это физиологизм, обнажившийся из-за грубого вмешательства науки и эволюции в человеческую телесность.
Впрочем, речь не только о науке — и тут мы подходим еще к одному тренду: стиранию граней между концептуальными рамками, объясняющими происхождение фантастического — такими, как «научные открытие», «наука будущего», «магия», «мистика», «сновидения» и т.д. Если в фантастике ХХ века читателю четко объясняли, откуда берется чудесное, то сейчас это не обязательно: описанные в романе Савеличева переселение душ, ручные кашалоты, бегство детей на Марс и их беседу с космонавтом Леоновым во сне можно объяснять чем угодно — эволюционным скачком, научным развитием, мистикой, а можно ничем не объяснять, просто констатируя, что в пространстве романа мы имеем больше степеней свободы, чем в нашей реальности.
И все это наводит на мысль о еще одном сближении. Важнейшей разновидностью фантастической литературы ХХ века был экспрессионизм — литературное направление, возникшее под влиянием потрясений Первой мировой войны. Среди значимых отличий экспрессионисткой фантастики следует отметить: «спутанность» сознания лирического героя, легко переходящего от реальности ко снам и галлюцинациям; столкновение героев со слишком могущественными силами — взрывчатыми веществами, концентратами энергии и другими «феноменами», которые герои, как «ученики чародея», выпускают на волю, но не могут контролировать; наконец — отсутствие четкой грани между разными модусами повествования — реалистическим и аллегорическим, легкий переход к символизму и обратно. «Снег святого Петра» Лео Перуца, «Газ» Георга Кайзера и «Кракатит» Карела Чапека служат прекрасными иллюстрациями всего этого.
«Крик» Михаила Савеличева несет на себе все признаки экспрессионистской фантастики, но что важно — не он один. Мы можем говорить о существующей в нашей фантастике экспрессионистской «струи», которую можно было бы обозначит как нео-экспрессионизм, и даже как «био-экспрессионизм» — поскольку биологичность, акцент на телесность является еще одним неизменным атрибутом этих произведений. К «биоэкспрессионистским» романам можно отнести и уже упомянутую выше «Замену» Сергея Цикавого, и ряд произведения Дяченко (особенно «Vita Nostra»), и, в предыдущем временном срезе — «Охоту на ясновидца» Анатолия Королева.
Резюмируя: «Крик родившихся завтра» — чрезвычайно искусная, высокопрофессионально сделанная занимательная игра с довольно банальными для фантастики идеями. Именно последнее обстоятельство затрудняет окончательную оценку романа, так что приходится отчасти (только отчасти) солидаризироваться с автором интернет-отзыва на другой роман Савеличева: «Удивляюсь автору — такая бездна таланта настолько бездарно израсходована!». Израсходована, конечно, не бездарно, но все же по прочтению книги так и хочется задать вопрос: «Ну и что?». Если сюжет сводится к тому, что неизвестно откуда взявшиеся дети-индиго, чье физическое существование не вполне достоверно, бегут с земли на Марс неизвестно зачем, неизвестно как и неизвестно почему, то у читателя неизбежно остается некоторое чувство неудовлетворенности.
И тем не менее роман относится к числу лучших российских фантастических романов последних лет.
Галина Юзефович:
цитата
Умная и оригинальная проза на стыке альтернативной истории (в СССР не было «оттепели», Япония вошла в состав «социалистического блока», коммунисты готовят полет на Марс), философской фантастики и триллера. Чувствуется влияние поздних Стругацких, но отнюдь не на уровне механического воспроизведения канона: и этическая проблематика, и манера письма, и вообще сама идея альтернативной реальности выглядят актуально и свежо. Не все в порядке с сюжетом (кое-какие вещи так и остаются не то лишними, не то недоговоренными, последовательность эпизодов иногда кажется просто случайной и, в целом, читатель не должен затрачивать столько усилий на то, чтобы просто понять, что к чему), но при минимальном приложении редакторских рук могло бы быть по-настоящему замечательно. Бесспорно, один из сильнейших текстов списка.
Отзывы на другие произведения, номинированные на «Новые горизонты» см. на официальном сайте премии.
цитировать
Первые месяцы после выхода отслеживал где бы купить — нигде не было. Потом забыл.
свернуть ветку
