Каждый месяц Алекс Громов рассказывает о 9 книгах non-fiction.
Свое название Эверест гора получила в 1865 г. от руководителя британской геодезической службы, генерала Эндрю Скотта Уо, который назвал ее так в честь своего предшественника, Джорджа Эвереста. Он так обосновал свое решение: «Джордж Эверест учил меня присваивать каждому географическому объекту Британское или местное название. Но у этой горы, вероятно самой высокой в мире, нет местного названия… И я, пользуясь дарованной мне привилегией… присвоил ей название… под которым она будет известна в цивилизованных странах».
В 1996 г. 12 человек погибло при попытке подняться на вершину из-за резкого ухудшения погоды. Эта трагедия имела огромный резонанс, а журналист Джон Кракауэр написал бестселлер «В разреженном воздухе», по которому позже, был снят кинофильм с одноименным названием.
Воздух на вершине горы Эверест настолько разрежен, что чтобы снабжать тело кислородом, необходимым для жизни сердце человека должно сокращаться чаще, чем 170 ударов в минуту. На уровне моря пульс, обычно, ок. 70 ударов в минуту.
В 1852 г. Радханат Сикдар, индийский математик и геодезист, стал первым человеком, определившим, что Эверест является высочайшей вершиной мира. К тому времени гора Эверест была известна, как Пик XV.
С того момента, как вершина стала известной, ее покорение стало навязчивой идеей многих альпинистов. На Эверест организовывались многочисленные экспедиции. Первыми, в 1920-х гг. были две британские, закончившиеся неудачно. Джордж Ли Маллори, участник британских экспедиций 1921 и 1922 гг., вместе с Эндрю Ирвином 8 июня 1924 г. предприняли трагическую попытку покорить вершину. Оба они пропали на маршруте «Северное Седло». Страсть Маллори к покорению вершин, вероятно, лучше всего сформулирована в его знаменитом ответе журналисту, который спросил его, почему он снова и снова возвращается на Эверест. «Потому что он существует», – ответил Маллори».
Нишат Фатима, Прадипта Саркар, Санкар Сридар. 100 чудес природы
Начнем: озеро Байкал, «Голубое око» Сибири; Фудзи, самая высокая гора Японии; Cоборная скала в Аризоне; пустыня Калахари; водопад Игуасу; пустыня Гоби, где прославленный ученый и писатель В.А. Обручев открыл знаменитый «Эоловый город», поначалу показавшийся геологам руинами, оставшимися от неведомой древней цивилизации… Это только малая часть замечательных мест нашей планеты. Красочный и познавательный альбом, выпущенный под руководством главного редактора издательства Ольги Дыдыкиной, посвящен самым красивым местам нашей планеты, созданным без участия человека. Среди них: Национальный парк Чобе – второй по величине охотничий заповедник в Ботсване, славящийся во всей Африке огромной численностью животных. Парк также считается местом, где можно встретить четырех представителей африканской «большой четверки»: львов, леопардов, буйволов и слонов. Это крупнейшее в мире обиталище слонов. Мигрирующие стада насчитывают примерно 120 тысяч голов – поэтому парк и получил прозвище «Столица слонов». «Егеря часто считают, что самый крупный из всех буйволов – африканский – более опасен, чем лев». Ведь его вес может достигать 900 кг, длина рогов – 1 м, а высота в холке достигает 1,5 м.
Пустыня Калахари совсем не похожа на пустыню – как ее представляет себе большинство городских жителей — это холмистая равнина, покрытая песчаником и песчаными дюнами. Одной из ее достопримечательностей являются сухие озера, образованные ручьями, которые несли свои воды в пески Калахари. Здесь существует три охраняемые территории: Центральный охотничий заповедник Калахари, охотничий заповедник Кхутсе и пограничный парк Кгалагади. В этих местах обитают знаменитые черноголовые львы, леопарды, гепарды, бурые гиены, слоны, антилопы, африканские страусы, лисы, шакалы, барсуки.
Находящаяся в природном парке Ред-Рок штата Аризона Соборная скала – монолитный шедевр, созданный природой из песчаника за тысячелетия. Красоты этих мест (считавшиеся у местных индейцев священными) впервые появились на большом экране в 1923 году в фильме «Зов каньона». Потом они служили «декорациями» в таких популярных вестернах как «Апачи», «Шулера», «Бог ей судья», «Джонни-гитара». Здесь обитают рыси, гремучие змеи, олени, медведи, бурундуки и койоты. Высоко в небе парят белоговые орланы и соколы...
Среди чудес Южной Америки обязательно стоит посетить Игуасу — район огромных рек, влажных тропиков, красной земли и чудесных джунглей. Девственные леса полны гигантских деревьев и экстраординарной флоры и фауны. «Великие Воды» являются самыми красивыми и зрелищными водопадами в мире. Джунгли, граничащие с водопадом, входят в состав Национальных парков Аргентины и Бразилии. Здесь обитают более 400 видов птиц, в том числе необычных ярких попугаев ара; более 100 видов экзотических бабочек; множества млекопитающих, среди которых ягуары и оцелоты.
В Национальном парке Маунт-Кения обитают самые разнообразные животные: носороги, кабаны, гиены, зебры, в том числе и редкие (зебра-альбинос, антилопа Суни, кротовая белозубка), из птиц: абиссинская ушастая сова, редкий зеленый ибис.
Фантастические пики, столбы, сталагмиты, провалы, подземные реки и каменные башенки – это Шилинь, Каменный лес, расположенный в китайской провинции Юньнань. Это каменное чудо природы (называемый в XIV-XVII веках Первым чудом света) занимает площадь около 400 кв. км и условно делится на три участка: Большой каменный лес, Малый каменный лес и Внешний каменный лес. Малый каменный лес окружает Внешний. Многие из здешних каменных форм имеют фантастические аллегорические названия: «Башни, пронизывающие небо», «Камень, поющий хвалу сливе», а с их образованием связаны потрясающие легенды.
«Исландия уникальна, справедливо зовется «Землей огня и льда». Природа продолжает преображать ее, поскольку Исландия покоится на обширной подводной гряде, Средне-Атлантического хребта. Кора земли здесь постоянно раздвигается и подвержена внезапным поднятиям, из-за активности таких вулканов Средне-Атлантического хребта, как Элдья (1896 г.) и Лаки (1783 г.).
Ледник Ватнайёкюдль расположен на юго-востоке Исландии, это крупнейшая в Европе ледяная шапка, покрывающая несколько геотермальных источников. Площадь ледника, примерно, 8,400 кв. км, что составляет около 8% от общей территории Исландии. Ландшафт под ледником представлен волнистым плато, лежащим на высоте 1,524 м над уровнем моря, пересеченным долинами и ущельями. На этом покрытом льдом пространстве бегут сотни рек, самые крупные из которых Скьяульвандафльоут, Йокулса, Фьотлум, Тьорса и Лагарфльот. Среди многочисленных термальных зон и активных вулканов, разбросанных по всему ледниковому полю, наиболее примечательным является Кверкфьоль, высотой 1,920 м. Этот вулкан, вместе с двумя своими кальдерами, является мощной, частично покрытой льдом термальной зоной, расположенной у северной кромки ледника Ватнайёкюдль;
Первым человеком, который пересек ледник Ватнайёкюдль, был англичанин У.Л. Уоттс. Произошло это в 1875 г. Позже, в 1935 г., австрийско-итальянская экспедиция поднялась на купол Бардарбунга, самый высокий на леднике. И сегодня исследователи, альпинисты и путешественники пересекают обширные просторы этого медленно движущегося моря льда. С помощью радиоэкозондирования составляется полная картина ландшафта под ледником Ватнайёкюдль. В регионе проводятся и другие гляцеологические исследования, изучающие массу, химический состав и движение льда».
Лезвия из чистой твердой стали очень легко ломаются. А ведь хорошее лезвие должно отвечать двум основным требованиям: быть твердым, чтобы не тупиться, и в то же время гибким, чтобы не ломаться.
Этого и хотели добиться дамасские кузнецы. Они соединяли мягкое железо (в то время дешевое) и твердую сталь (в те времена дорогую) многочисленными слоями друг на друга, а затем разогревали на огне. Расплавленную болванку растягивали, пока слой металла не становился совсем тонким. При этом железо и сталь прочно сплавлялось.
Дамасский клинок отличают особые узоры, состоящие из кружевных изгибов. Благодаря узору нож становится настоящим произведением искусства».
Карстен Боте. Книга о ножах. Ножи. Топоры. Инструменты.
Это красочное иллюстрированное издание является практическим пособием для охотников и рыбаков, содержащим рекомендации по выбору ножей; заточке, обращению и уходу за ножами и другими инструментами. Не менее важной частью ножа, чем лезвие, является его рукоятка, и поэтому в книге уделено внимание разным видам материала для ее изготовления, в том числе и оленьему рогу (чаще всего используют рог индийского оленя самбара), рогу буйвола (чем темнее рог – тем выше он ценится), слоновой кости (в последнее время часто используется и кость мамонта), пластмассы и каучука. Не обойден вниманием и чехол для ножа: кожа для него должна толстой и тугой; в шве, где сходятся два края материала, должен быть проложен еще один слой кожи, чтобы нож не разрезал сшивающую нитку.
Типичная форма ножа для добивания добычи – тонкое острое лезвие, округлый хвостовик, вмонтированный в рукоятку из рога оленя, косули или серны. Для добивания крупного зверя используется олений нож, угол острия которого не должен быть слишком маленьким. Для охотничьего ножа-меча «вайдблатта» типична расширяющаяся к острию форма клинка, острие ножа утолщенное и поэтому удар, наносимый им с размаху, обычно очень мощный, сравнимый с ударом топора. Но колоть этим ножом неудобно.
Помимо этого, в книге рассказывается о ноже типа мачете и кабаньем копье – колющем оружии, лезвие которого крепится к ясеневой рукоятке. Острие имеет ланцетовидную форму.
Топор является универсальным инструментом охотника и поэтому подробно рассказывается об уходе за лезвием. По словам автора книги, частота использования топора на охоте обратно пропорциональна его внешнему состоянию: топор, которым часто пользуются, имеет множество потертостей. ««Ремонт» разболтанного топорища при помощи вогнанных и загнутых гвоздей не просто бесполезен, это еще и ужасное легкомыслие!». Старые топоры часто бывают очень хорошего качества и поэтому заслуживают шанс на «вторую» жизнь. Прежде всего необходимо изготовить для них новую рукоятку. Отдельный раздел посвящен изготовлению топорища из куска древесины, которую надлежит правильно выбрать.
Из книжек по североамериканским индейцам многим знаком томагавк – очень легкий топорик с длинным топорищем. Его лезвие очень легкое, часто делается из толстой жести или полосовой стали. Проух специально имеет такую форму, что в него можно вставить топорище, которое расширяется на конце.
Кроме того, в издании подчеркиваются, что многочисленные травмы, связанные с ножами и топорами, часто происходят от неправильного ношения, в том числе и от того, что лезвие было не зачехлено.
«Раньше топоры ковали кузнецы вручную. Железо как таковое встречалось редко и стоило дорого, а сталь попадалась и того реже. Вот почему топоры ковали из мягкого железа, а режущую кромку либо оковывали более твердой сталью, либо вставляли целиком режущую кромку из стали. На старых топорах очень четко видна эта грань между сталью и железом. В «старые добрые времена» было принято отдавать топор в кузницу, чтобы его заново покрыли сталью, когда лезвие изнашивалось».
Судя по донесению, составленному Камо после приезда из Персии (8 февраля 1922 года) для Орджоникидзе, он действительно занимался там не только «обследованием персидского рынка». По своей старой привычке он начал выявлять в Персии «врагов и предателей»…. Ротштейна Камо обвинял в том, что тот «пригрел» и старых царских служащих, и «тайных агентов Англии», которым он платит хорошие зарплаты. Например, помощник военного атташе Свечников, по данным Камо, «состоя комендантом укрепленного района г. Курск, сдал таковой Деникину и… скрылся», а в Тегеране нашел новых друзей среди англичан, с которыми «усердно распивает виски». «Кого наша власть имеет в Тегеране заместителем военного атташе? Друга Советской власти или способного продать Советскую власть за 30 сребреников? Ответ представляю Вам. Я же, как солдат революции, обязан сказать: заместитель военного атташе в Тегеране гражданин Свечников уже раз предал Советскую власть», — писал Камо.
Его возмущение вызывали и другие факты. Например, то, что Ротштейн, как писал Камо, потратил на банкет по случаю годовщины революции 15 тысяч туманов, на которые в Персии можно было бы купить 30 тысяч пудов хлеба для голодающего Поволжья».
Ярослав Леонтьев, Евгений Матонин. Красные
В объемном издании приводятся биографии десяти исторических деятелей (В. А. Антонов-Овсеенко, А. Г. Железняков, А. А. Богданов, Л. Б. Красин, Б. Д. Камков, Д. И. Попов, Б. К. Фортунатов), Л. Б. Каменев, Камо), которые были связаны с революционными событиями в России, но при этом представляли различные оттенки «красной идеи», в том числе – ставших советской элитой и «символами революции», или попавших после прихода большевиков к власти в опалу.
Камо – «чернорабочий революции», к октябрю 1917 года уже имел за спиной смертный приговор, побеги из тюрем, пять ранений и множество перенесенных пыток и симулирования сумасшествия. Камо предложил Ленину создать диверсионный отряд для действий в тылу врага. До наших дней дошли описания «экстремальных» проверок членов отряда, которых устраивал Камо. Получивший название Первого партизанского, отряд Камо свои первые операции провел в сентябре 1919 года под Орлом. Позже Камо собирался взорвать ставку Деникина.
Приехав в середине 1920 года в Москву, Камо предложил Ленину, чтобы откомандировали для революционной работы в Европу. Вождь отправил Камо учиться. Тот проучился до весны 1921 года, затем Ленин согласился отправить Камо на практическую работу. Камо стал «исполняющим особые поручения» при Совнаркоме РСФСР.
Одним из первых поручений была миссия в Персию. В официально выданном Камо мандате ему поручалось провести «обследование персидского рынка» и «проверку деятельности функционирующих (в Персии) и налаживание работы советских внешнеторговых учреждений». Помимо этого, Камо собирал в Персии разведданные; общался с контрреволюционерами, изображая из себя эмигранта; занимался проверками злоупотреблений советских служащих.
Уделяя внимания делам Антонова-Овсеенко, в тексте рассказываются и малоизвестные подробности из событий ночи штурма Зимнего. Депутация петроградской Городской Думы во главе с председателем Думы Исаевым, отправившаяся после начала штурма Зимнего и предпринявшая последнюю попытку остановить готовящее кровопролитие, поддержать министров Временного правительства и их защитников, несла с собой для них провизию – хлеб и колбасу.
К группе думских депутатов прибавилась сочувствующая публика. Шедшая стройными рядами процессия, хором исполняющая «Марсельезу», была остановлена на Казанской площади матросами, отказавшимися их пропустить и угрожавшими побить их прикладами. «Мы вас прикладами! — решительно вскрикнул он. — А если понадобится, будем и стрелять. Ступайте домой, оставьте нас в покое!».
Безрезультатно протолкавшись почти час, думская процессия отправилась обратно, в здание Городской Думы, поедая по дороге приготовленные, но так и не переданные осажденным в Зимнем дворце министрам Временного правительства хлеб и колбасу. В историю это ночное шествие вошло под названием «Демонстрация бессилия».
Рассказывая о Борисе Фортунатове – «красно-белом партизане», военном, зоологе и писателе, приводится один из послереволюционных мифов. В годы Гражданской войны, среди множества прочих – в том числе фантастических слухов – ходили рассказы о том, что в армиях союзников есть солдаты-обезьяны. В автобиографической книге Виктора Шкловского «Сентиментальное путешествие», написанной им в эмиграции и опубликованной в 1923 году в Берлине, говорится: «Рассказывали, что англичане — рассказывали это люди не больные — что англичане уже высадили в Баку стада обезьян, обученных всем правилам военного строя. Рассказывали, что этих обезьян нельзя распропагандировать, что идут они в атаки без страха, что они победят большевиков. Показывали рукой на аршин от пола рост этих обезьян. Говорили, что когда при взятии Баку одна такая обезьяна была убита, то ее хоронили с оркестром шотландской военной музыки и шотландцы плакали. Потому что инструкторами обезьяньих легионов были шотландцы».
Далее рассказывается о послереволюционной судьбе заповедника Аскания-Нова, которым занимался Фортунатов, и его романе.
«В истории научной фантастики советской эпохи «Остров гориллоидов» Бориса Фортунатова должен был бы стоять рядом с «Человеком-амфибией» Александра Беляева и «Собачьим сердцем» Михаила Булгакова. Но этого не случилось. Первый роман стал классикой советской фантастики, второй (впервые опубликованный за границей в 1968 году, а в СССР — в 1987-м) — классикой и советской научной фантастики, и мировой литературы. «Остров гориллоидов» был впервые небрежно переиздан лишь в 2009 году и так и не стал фактом широкого читательского сознания, оставшись достоянием любителей «ретро-НФ».
Вероятно, именно первая публикация «Человека-амфибии», растянувшаяся в 1928 году на тринадцать номеров журнала «Вокруг света», натолкнула биолога, генетика, создателя зоопарков и бывшего «бело-красного партизана» Фортунатова на идею романа. Уместно вспомнить, что в первом варианте романа Беляева были описаны, как можно понять, гибриды людей и обезьян — хвостатые индейские дети и бесхвостые, лишенные шерсти, но наделенные даром речи обезьяны. Однако в романе Фортунатова фантазии была придана сугубо документальная окраска. «Чудовищной» гибридизацией занят в его романе советский ученый Идаев, опыты проводятся во Французской Гвинее — как раз там, где в питомнике Пастеровского института в 1927—1928 годах безуспешно пытался скрещивать человека и человекообразных обезьян крупнейший советский специалист в области искусственного осеменения профессор Илья Иванов. Эти опыты Иванова подробно освещены в соответствующих работах; свое мнение о них Фортунатов и высказал в романе. Несомненно, о деятельности Иванова ему было хорошо известно».
К середине 1920-х годов агитационными представлениями были «охвачены» широчайшие массы – прежде всего организованные слои городского населения – рабочая, комсомольская, студенческая молодежь, наиболее тесно сплоченная клубной кружковой жизнью, скученным бытом общежитий, «коммун», фабрично-заводских бараков. К середине 1920-х годов в стране выросло новое «коммунально- квартирное» поколение, готовое к коллективному времяпровождению, клубно-театральному бытию. Воспиталась «трибунно-митинговая» коллективистская аудитория, незнакомая с индивидуальным диалогом со сценой, не имеющая к нему навыка, не знающая эмоциональной, эстетической ценности межличностного художественного общения».
В.Н. Дмитриевский. Театр и зрители. Отечественный театр в системе отношений сцены и публики. Ч. 2.: Советский театр 1917-1991 гг.
В монографии исследуется развитии отношений театра и зрителя. Причем понимать предмет рассмотрения следует и как диалог между художником-творцом с одной стороны и публикой в целом с другой, и даже более обобщенно, как взаимоотношения искусства и общества. «Каждый художник стремился в отношениях с публикой очертить контуры общения. Театр иногда завышал, а чаще занижал свои представления о зрителе, но реальный успех достигался тогда, когда его усилия точно попадали в «резонансное поле» гармоничных отношений с залом». Рассказывается о самых разных аспектах театрального искусства советской эпохи, в частности, о творчестве Н.П. Акимова воплощавшего «ценности интеллигентного человека» в своих постановках на сцене Театра Комедии в Ленинграде.
15 июня 1924 года в советской столице была с размахом проведена многолюдная игра-представление в честь проходившего V Конгресса Коминтерна. Из проходивших демонстрантов набирали участников представления, наряжали их в одежды соответствующих персонажей и при помощи опытных затейников-организаторов, включали в пропагандистское действо, в финале которого собрали всех зрителей слушать речи делегатов Конгресса.
Всего в представлении приняло участие 6500 человек, причем из запланированных заранее к участию в представлении были только воинские подразделения, допризывники и духовые оркестры. Через две недели на том же месте с успехом прошло новое массовое шоу – в пьесе «Земля дыбом» приняли участие 1500 исполнителей, и, несмотря на начавшийся проливной дождь, число радостных зрителей достигло 25000 человек.
Поскольку для воздействия на широкие массы с целью воспитания их революционном духе оказались наиболее действенными именно уличные представления и площадные театры, то уже в первые годы советской власти в стране появилась потребность в возведении (учитывая недостаток ресурсов – типовых) театров и культпросветучреждений большой вместимости.
Спецификой этих сооружений была такая конструкция залов и сценической площадки, которая обеспечивала – в отличие от зданий классических театров – максимальное слияние пришедших на представление зрителей с актерами-исполнителями, вовлеченность зрителей в действие.
Порожденные обстановкой Гражданской войны, царившей идеологией политического террора и военного коммунизма, массовые празднества по мере повсеместной консервации революционной романтики, к концу 1920-х годов, исчерпали себя, продемонстрировав идеологическую и тем более эстетическую неактуальность.
За несколько постреволюционных лет в советской России уже приелись и перестали вызывать у многих праведный гнев постоянно предлагаемые народу карикатурные маски (в прессе и на митингах, представлениях) политических недругов СССР. Причинами были сама ущербность – примитивность изображения и приписываемых им лозунгов «политических масок классовых врагов», и повторяемость трансляций – в практически неизменном виде – аудиториям, что вызывало не сколько усвояемость и запоминание (на которое рассчитывали деятели советской пропаганды), а скуку и даже раздражение у части аудитории, которое при повторах воспринимало пропагандистские мероприятия и лозунги как надоедливую обязаловку от властей – в том числе от «своих», местных.
Постепенно формировались и образы новых героев, эволюционируя от смутьянов и террористов, боровшихся с царским самодержавием, до появивших (вернее, проявившихся) руководителей советской державы.
«Театр рассматривался большевистским руководством страны как одна из основополагающих идеологических надстроек, как инструмент идейно-воспитательного тотального воздействия на массы, со всеми вытекающими отсюда политическими, административными и организационно-экономическими последствиями… с конца 1920-х годов в идеологии крепла тенденция, направленная на максимальное извлечение из искусства прагматического, идеологического смысла и распространения его на все научное и художественное творчество в целом».
«В письме «О некоторых вопросах истории большевизма», опубликованном в шестом номере журнала «Пролетарская революция» за 1931 год, Сталин поставил под сомнение сами принципы документального исследования, научного источниковедения. Вождь не был заинтересован в самостоятельном развитии гуманитарных наук, в объективном освещении событий. «Письмо» стало сигналом к идеологическому пересмотру всего методологического базиса научной деятельности во всесоюзном масштабе. Свободное пространство гуманитарных художественных идей катастрофически сужалось, пресс тоталитаризма подавлял любые проявления научного и творческого свободомыслия – в борьбе с «вульгарной социологией», с «буржуазным литературоведением», с «буржуазной историографией», с «головановщиной», с «чубаровщиной», с «мейерхольдовщиной», с «гвоздевщиной» и.т. п. В журнале «Рабочий и театр» (1931,№10–14) развернулась широкая дискуссия – «Буржуазное театроведение перед судом общественности»… Приверженность самодеятельным и массовым формам театра с вовлечением зрителей теперь оценивалась как идеологический криминал, в «соборном театре», в массовых площадных действиях, празднествах усматривалась вредительская поддержка несанкционированной стихийной инициативы, опасных идей расшатывания власти».
А. В. Окороков. Советские военные специалисты в странах Азии и Ближнего Востока
Среди наиболее известных эпизодов военной помощи СССР в Азии и на Ближнем Востоке – участие в арабо-израильских войнах. После того, как США отказались предоставить Египту современное вооружение для перевооружения армии, Насер в сентябре 1955 года подписал соглашение с СССР о поставках оружия. Общая сумма подписанного контракта (200 истребителей и бомбардировщиков, 230 танков, 100 самоходных орудий, 500 пушек…) достигала 250 млн. долларов. Первые советские военные специалисты прибыли в Египет в 1957 году, и их представительство получило название «группы Пожарского», по фамилии ее руководителя.
Отдельные главы книги посвящены участию советских специалистов в Сирии, арабо-израильских войнах, ливанской компании 1982 года, и взаимоотношениям СССР с Организацией Освобождения Палестины, в Иране.
На переговорах Сталина с английским послом в СССР (июнь 1940-январь 1942 гг.) Стафордом Криппсом, состоявшихся 8 июля 1941 года, Криппс вручил советскому вождю послание Черчилля о помощи Англии СССР. В ходе беседы Сталин поставил вопрос о непростой ситуации на Среднем Востоке, где находилось большое скопление немцев и враждебной деятельности немецких агентов в Иране и Афганистане. Поэтому предлагалось скоординировать совместные действия союзников, с тем, чтобы, по выражению Сталина, «выгнать немцев из Ирана и Афганистана сейчас, так как потом будет трудно».
В тексте книги описан ввод советских войск в Иран и последующее взаимодействие с английскими передовыми частями.
Когда Красная армия вошла на территорию Северного Ирана, то многие обитавшие там русские белые эмигранты стали перебираться на юг, в британскую оккупационную зону. Но и были и те бывшие офицеры Белой и Императорской армии, которые пришли в советское посольство с просьбой послать их на советско-германский фронт в качестве рядовых, чтобы, забыв о прежних разногласиях, защищать Родину от фашистов.
После окончания Второй мировой войны при поддержке СССР возникла Демократическая партия Курдистана (ДПК), руководителем которой стал Мохамед Кази. Так возникла Мехабадская республика, просуществовавшая всего лишь одиннадцать месяцев и разгромленная войсками иранского шаха, после того, из Ирана были выведены советские войска.
«На состоявшемся в Мехабаде 25-28 октября 1945 г. первом съезде ДПК была принята декларация, определяющая основные положения дальнейшей деятельности партии. Среди них требования предоставления курдам автономии в пределах Ирана для управления своими местными делами, обучение детей в школах на родном курдском языке, создание областного энджумена Курдистана для наблюдения и контроля за всеми местными делами, назначение государственных чиновников из местных жителей и т.д. В декларации провозглашалась «социализация» общества: необходимость «урегулирования отношений между крестьянами и помещиками», а также «установление единения и братства и другим народами, заселяющими Азербайджан». Вскоре в Мехабаде было образовано автономное правительство так называемой Мехабадской республики во главе с Мохаммедом Кази, а также сформированы местные административные органы и вооруженные отряды».
Язык фольклора должен был помочь соединить уникальное и универсальное. Задача непростая, и неудивительно, что Брук сформулировал ее почти апофатически: «Мы не пытаемся реконструировать дравидийскую или арийскую Индию трехтысячелетней давности. Музыке, костюмам, движениям мы пытались придать индийский колорит, не притворяясь теми, кем мы не являемся. Напротив, многонациональный актерский состав попробовал отобразить «Махабхарату», используя и нечто свое. Таким путем мы воздаем должное творению, которое могло быть создано только в Индии, но эхо от которого разносится по всему миру».
Брук и Карьер были не первыми европейцами, которые обнаружили в индийской культуре универсальное измерение. Подобные поиски начали еще романтики, убежденные в том, что в Индии сохранилась древняя мудрость, объединявшая в себе религию, философию и искусство».
Борис Фаликов. Величина качества. Оккультизм, религии Востока и искусство XX века
Автор книги, историка мировых религий, анализирует, какова же роль восточных религий и традиций в искусстве XX века, от оккультных утопий Кадинского и Малевича, до ориентальных мечтаний Сэлинджера и Керуака, от одиноких паломников в «страну Востока», до формирования развитой индустрии как путешествий и товаров, так и образов жизни.
Произведя отбор в 1970 году, режиссер Питер Брук сформировал труппу из 30 актеров для постановки «Махабхараты». Спектакль был поставлен в 1980 году, а спустя 9 лет по спектаклю был снят фильм.
Исполнители провели часть времени в дальних селениях Индии и Гималаев, занимаясь чтением старинных текстов, пытаясь проникнуться хотя бы атмосферой тех легендарных времен.
Как подчеркивает Фаликов, редко кто из людей искусства в XX веке связывал свою судьбу с оккультными организациями или восточными религиями раз и навсегда. Чаще – попав под влияние наставников или духовных текстов, художники, поэты и писатели, позаимствовав какие-то идеи и средства, использовали их для своих творческих целей и отправлялись искать новые истины и откровения. Некоторые из них воспринимали собственное творчество уже как своего рода религию, которая была способна помочь не только создателям, но и массам, и – может быть – всему человечеству.
«В начале прошлого века Бердяев в книге «Смысл творчества»(1916) иронизировал, что эзотерическое становится экзотерическим, то есть открытым для всех, и сильно вульгаризируется. К концу века демократизация оккультизма достигла немыслимых прежде масштабов. Он пошел в народ.
Это хорошо видно на примере движения New Age, которое один из его идеологов, американец Дэвид Спенглер, недаром сравнивал с ярмаркой…
Действительно, на этой ярмарке чего только нет. Компоненты прежнего оккультно-ориентального синтеза дополнены новыми элементами – экологизмом, уфологией, сыроедением, опытом клинической смерти, виртуальной реальностью, и это далеко не весь список. Но главное, этот синтез обогащен новейшими достижениями современной науки, вобрав в себя отдельные идеи теории информации, квантовой механики, космологии, генетики. Все они препарированы в соответствующем ключе (последние научные достижения совпадают с прозрениями древней мудрости), что заставляет вспомнить о встрече теософии с наукой в конце XIX – начале XX столетия.
Однако ярмарка не только порождает «неожиданные прозрения», но и способствует их коммерциализации».
Али-Наги Амири, Хасан Абеди-Джафари. Исламский менеджмент: подходы
Научное издание, подготовленное при участии Института востоковедения РАН, посвящено тому, как формируется понятие об искусстве управления в странах Востока. Причем, по мнению авторов, речь может идти и о крупной корпорации, и о небольшом бизнесе, и даже о компании друзей, вместе собравшихся в путешествие – им тоже лучше определиться, кто возьмет на себя управительские обязанности ради общего блага. Отмечено, что в сфере бизнеса наиболее перспективным является подход, направленный с одной стороны, на сохранение культурной идентичности, а с другой стороны стремящийся к использованию позитивного потенциала, содержащегося в западной модели экономики и социального устройства общества.
Представлена в книге и классификация разнообразных подходов, существующих в указанной области, причем они рассматриваются как по отдельности, так и в виде единой теоретической модели. Подробно рассматривается вопрос о совместимости нравственного начала с деятельностью по извлечению прибыли. Ведь бизнес, как правило, ассоциируется с безжалостным подходом, нашедшим свое отражение даже в известной поговорке «ничего личного». Однако авторы указывают, что подобная практика в далекой перспективе приносит больше вреда, чем пользы.
«Еще одним из скрытых смыслов аскетизма является сочувствие и участливое отношение к бедам других людей и подчиненных. Сочувствие означает понимание той боли, скорби и трудностей, которые возникают у других людей, а также создание условий для их терпения, что возможно тогда, когда люди чувствуют, что их начальник ведет себя так же, как и они, несмотря на его внешнее превосходство. Таким образом, руководитель будет готов упражняться в аскетизме. Точно так же менеджмент основывается на избавлении от пороков, непритязательности, способности скрывать свои нужды, на духовности, работоспособности, упорстве и экономности – то есть на качествах, которые служат примерами мистического подхода к управлению и предполагают упражнения в аскетической практике».
В наши дни энтузиасты ищут в амазонской сельве затерянные города индейцев. Существует легенда о скрытых в непроходимых джунглях трех городах: Акаин (Akahim), Акакор (Akakor) и Аканис (Akanis), где по сей день живут представители высокоразвитой индейской культуры, владеющие древними знаниями и обладающие магическими способностями. Обитаемых городов пока не нашли, но в Национальном парке Шингу (Xingu) в штате Амазонас (Amazonas) есть древнее селение Куикугу (Kuhikugu), вызывающее у исследователей множество вопросов. Это идеально круглое, как вычерченное циркулем, каменное городище, резко отличающееся от окрестных джунглей. От центра к окраинам ведут несколько прямых, как лучи, улиц. Жители города сажали полезные растения и разводили рыбу в искусственных водоемах. По одной из версий, обитатели Куикугу погибли от болезней, занесенных европейцами, против которых у индейцев нет иммунитета. Каким образом они могли заразиться, не ясно, так как о контактах европейцев и высокоразвитых туземцев нигде не упоминается. Более вероятной представляется версия, что строители Куикугу покинули город задолго до появления в этих местах португальцев. Возможно, после ухода основателей их селение послужило пристанищем другим индейским племенам».
Елена Сахно. Бразилия – страна карнавала и не только
Эту страну открыли почти случайно, следуя за пряностями в Индию. Этим счастливцем-открывателем оказался Педру Алвариш Кабррал, португалец, установивший в 1500 году песках Порту-Сегуру португальский флаг. Вокруг владычествовала Испания, а Португалия (из которой и сбежал в Испанию Христофор Колумб) рвалась на Восток, к пряностям и не очень-то торопилась осваивать Новый Свет. Здесь же их поначалу заинтересовало не далекое мифическое золото, а лишь дерево, из которого можно было получать темно-красный краситель. От названия этого цвета и получила Бразилия свое название. Пришельцы начали не спеша осваивать побережье, заодно обзаведясь местными наложницами. Но в отличие от испанцев, боровшихся за чистоту веры и крови, дети от смешанных браков официально признавались наследниками и становились впоследствии новой знатью.
В тексте рассказывается и об южноамериканских индейцах, и древних загадках. Среди них – Педра ду Инга — гигантский монолит. Как пишет Сахно, одна из сторон которого гладко отесана. Представвьте себе – площадь длинной 24 метра длиной и 4 метра высотой, покрытая вырезанными на камне рисунками и иероглифами. Помимо этого, камни поменьше с рисунками, иероглифами или узорами можно увидеть в штатах Амазонас, Пара и других. В индейских языках есть слово итакоатиара (itacoatiara), означающее «разрисованный камень». На бразильской земле энтузиасты ищут следы атлантов. Среди местных достопримечательностей – найденный в штате Баия древний каменный город, названный первооткрывателями Ингрежил. Здесь и каменный «стол», и непонятные сооружения.
В книге рассказывается о непростых отношениях язычества и христианства, национальном виде спорта – капоэйре, бразильских именах и карнавале. Карнавал в Бразилии – один из самых древних праздников, уходящий традициями в глубину веков и старинные ритуалы... Впервые такие грандиозные уличные шествия «упорядочно», при активном участии местных властей, начались в 30-е годы прошлого столетия, а уже в 1932 году карнавал уже стал похож на свой современный вариант, увеличиваясь лишь количественно. Карнавал повторяется каждый год – но каждый год он по-своему разный, своеобразный, никогда поэтому не надоедающий и привлекающий с каждым годом все больше участников и зрителей не только со всей Бразилии и Латинской Америки, но и целого мира...Завершающая глава рассказывает о достопримечательностях Рио-да-Жанейро, Сан-Паулу, Амазонии, водопадах Игуасу.
«В XIX-м – первой половине ХХ веков в северо-восточных штатах Бразилии (Пернамбуку, Сеарá, Параиба, Алагоас, Баия, Сержипе, Рио Гранде ду Норте) существовали «вольные отряды» вооруженных людей, так называемые «кангасейрос» (cangaceiros). Банды кангасейрос жили в лесах, не признавали никакой власти, взимали дань с владельцев окрестных фазенд, время от времени становились наемниками в разборках богатых землевладельцев, хотя предпочитали не зависеть ни от кого. В большинстве, эти «вольные стрелки» – потерявшие свой земельный надел крестьяне или жертвы социальной несправедливости, которых выйти на «тропу войны» вынудило желание отомстить обидчикам. Нередко эти люди, несмотря на свой бандитский промысел, сохраняли в душах искры человечности. В истории остались имена бразильских «робин гудов». В частности, кангасейро Жезуино Брильянте во время жестокой засухи и неурожая атаковал поезда с продуктами и распределял добычу между жителями голодающих деревень.
В те времена обиженный деревенский люд шел искать защиты не у полиции (у которой чаще всего «руки не доходили» наводить порядок в отдаленных районах), а у кангасейрос. И они вершили справедливость так, как сами ее понимали. «Вольные стрелки» были единственным противовесом произволу крупных землевладельцев. Поэтому кангасейрос пользовались уважением и поддержкой у деревенской бедноты.
Самого известного кангасейро, получившего прозвище «генерал каатинги» (каатинга – засушливый бразильский лес, типичная экосистема удаленных от моря областей северо-восточных бразильских штатов), звали Виргулино Феррейра да Силва (VirgulinoFerreiradaSilva), но более известен он был как Лампиан (Lampião). Он родился в штате Пернамбуко, в семье фермера. В детские годы Виргулино между его отцом и богатым соседом – землевладельцем Жозе Сатурнино Педрейра разгорелся конфликт. Семья Феррейра потеряла землю, имущество и была изгнана из Пернамбуко.
Семейство нашло приют в соседнем штате Алагоас. Подросшие сыновья стали уезжать на заработки. Однажды, вернувшись домой, они застали жуткую картину – дом был разграблен, а их отец убит солдатами полиции штата по наущению прежних врагов. Это переполнило чашу терпения, и четверо братьев Феррейра посвятили свою жизнь мести. Они примкнули к отряду Синьо Перейра, где прошли боевую подготовку.
Когда Синьо покинул свой пост – отправился в южные штаты, чтобы начать мирную жизнь под чужим именем, новым полевым командиром стал Виргулино. Он оказался дьявольски умен, удачлив и бесстрашен. Виргулино был мастером военных хитростей, например, умел так запутать следы, что два отряда полиции, преследующие его группу, обстреливали друг друга, думая, что воюют с кангасейрос.
Прозвище Лампиан (что в переводе означат «фонарь») Виргулино получил за скорострельность. Во время ночного боя кто-то из соратников воскликнул: «Смотрите, ружье Виргулино сверкает, как фонарь!» Прозвище пришлось впору: Лампиан был неординарным человеком. Он, единственный из кангасейрос, осмелился обложить данью города и, если ему отказывали в требуемой сумме, захватывал город, после чего кангасейрос в нем прибирали к рукам все, что понравится. При этом награбленным щедро делились с бедняками, что впоследствии дало повод называть Лампиана стихийным социалистом.
Полицейские гарнизоны могли в 2–3 раза превышать число бандитов, но победа оказывалась на стороне нападавших. Например, город Капела (Capela) в штате Сержипе (Sergipe) Лампиан взял, имея в своем распоряжении всего лишь 10 бойцов! При этом Капела была отнюдь не маленьким, затерянным в глуши городком, а достаточно развитым по тем временам районным центром с железнодорожным сообщением и телефонной связью с другими городами. Лампиан виртуозно использовал свою славу – одной только вести, что его банда находится на подступах к городу, оказалось достаточно, чтобы деморализовать гарнизон. Войдя в Капелу, кангасейрос в первую очередь обрезали телефонную линию и заняли вокзал, отрезав город от связи с миром. Впрочем, это была их обычная тактика при захвате городов. На одном из стекол железнодорожного вокзала в Капеле до сих пор можно различить несколько слов и цифр, которые Лампиан нацарапал алмазом своего перстня в день нападения. Конечно, вокзал с того времени неоднократно обновлялся, но это стекло сохранили в память о прошлом.
Уходя от преследования полиции, Лампиан петлял по лесу до тех пор, пока не находил удобное для боя место, где устраивал засаду, из которой мало кто из противников выбирался живым. Правительство Бразилии, отчаявшись справиться с разбойником, приняло решение привлечь его на свою сторону. Лампиан и его компаньерос получили амнистию и были призваны в армию для борьбы с партизанским коммунистическим движением Луиса Карлоса Престеса».
Это означает одно: вы не уникальны.
Зачастую осознание лишь этого факта – что в серьезности и болезненности ваших проблем нет ничего особенного – становится первым и важнейшим шагом к их решению».
Марк Мэнсон. Тонкое искусство пофигизма
Книга принадлежит перу известного блогера, который рассматривает и анализирует многочисленные стереотипы современности. Тут и стандартные представления о том, что такое благополучие, и чрезмерная увлеченность модными психологическими концепциями, и непонятно откуда взявшаяся (на самом-то деле, очень даже понятно) убежденность в пользе непрерывной демонстрации своего позитивного настроя. «Многие люди боятся брать на себя ответственность за свои проблемы, ибо полагают, что ответственность за свои проблемы равнозначна вине в своих проблемах. Ответственность и вина часто ассоциируются друг с другом в нашей культуре. А ведь это разные вещи».
Автор рассматривает разные пути высвобождения из путаницы часто противоречивых неписаных правил. В этих способах, конечно, есть и общее – это обращение к своей настоящей натуре, искренним желаниям, при условии, что они не нарушают чужих границ. Спросив себя, что мне действительно интересно, человек не получает гарантий мгновенного преуспевания, этого фетиша наших дней. Зато это зримый шанс наконец-то начать жить собственной уникальной жизнью.
«Если вы хотите что-то сделать, но не чувствуете ни мотивации, ни вдохновения, у вас опускаются руки: мол, что поделаешь. Приходится ждать сильного эмоционального подъема, и лишь тогда у вас появляется стимул встать с дивана и ударить пальцем о палец. На самом деле мотивация вовсе не трехчастная цепочка, а цикл:
Вдохновение — Мотивация — Действие — Вдохновение — Мотивация — Действие — и т.д.
...С учетом этого можно переориентировать наш подход следующим образом:
Действие — Вдохновение — Мотивация
...Если следовать принципу «делайте что-нибудь», неудача теряет значимость. Когда стандарт успеха — действие, любой результат считается большим успехом; когда вдохновение понимается как награда, а не как условие, мы движемся вперед».
цитировать
свернуть ветку