На Terraart вышло мое интервью с директором Российской книжной палаты Еленой Ногиной.

Публикую здесь его фрагмент.

Мы считаем нашей главной задачей сегодня наряду со всеми остальными нашим функциям – информирование общества, РКП должна создавать и распространять наиболее полную, оперативную и качественную информацию, подготовленную на основе ОЭ изданий.

Можно ли по данным Книжной палаты оценить степень воздействия экономического кризиса на книгоиздание, и в чем оно выражается?

Наши статистические данные показывают, что по количеству выпускаемых изданий мы остаемся на прежнем уровне, а вот тиражи падают и прилично. Косвенно это показывает, что кризис действует, сегодня сложно выпускать большие тиражи, они не расходятся, платежеспособность населения падает.

Как, по вашим наблюдениям, повлияла на книжный мир всеобщая дигитализация? Что в связи с этим изменилось в вашей деятельности?

Наша деятельность меняется, мы должны наряду с печатными изданиями, регистрировать электронные издания, сегодня они не попадают в систему обязательного экземпляра. Нам необходим новый закон об ОЭ. Мы сейчас работаем над ним.

Государственный архив печати РФ, входящий в состав Книжной палаты, хранит богатейшую коллекцию печатных изданий, начиная с 1917 года. Насколько эта коллекция доступна для научной работы, специалисты каких направлений обращаются к вам с запросами?

РКП старается давать информацию по всем вопросам, связанным с издательской деятельностью, на основе нашего библиографического банка данных. Что же касается использования коллекции печатных изданий, то здесь все сложнее, так как мы хранители печатных изданий, мы не даем доступа к этим изданиям, как это делают библиотеки. Речь может идти только о копиях, причем без нарушения авторских прав.

Владимир Торин. Амальгама 2. Тантамареска. – М.: Вече, 2017. ISBN 978-5-4444-6053-5

И всё, как говорится, заверте… Вмешавшегося в ход лекции парня преследуют спецслужбы, его спасает таинственная красотка, сражающаяся круче любого суперагента. Автору удалось обеспечить отличный саспенс на протяжении всей книги. Человеческими снами, а значит и людьми, можно незримо управлять? То есть, управлять каждым из живущих, ведь нет такого человека, который не нуждается во сне. Хотя такие, кто не видит снов или не помнит их, существуют. А почему, собственно, у них проблемы с памятью? Или эти люди просто не очень интересны тем, кто давным-давно обитает в человеческих снах, проникая туда из зеркал. Осторожнее надо заглядывать в зеркала, тем более, старинные… Перед некоторыми силами все беззащитны, как превращенный в тантамареску человек на обложке романа (за ее основу взят этюд Жана Ипполита Фландрена «Юноша, сидящий на берегу моря»).

Автор продолжает и тему первой «Амальгамы», историю знаменитых и таинственных зеркал с острова Мурано и венецианского Совета Десяти, который этот секрет ревностно охраняет на протяжении веков. Тайна снов и ее связь с теми самыми зеркалами Совету Десяти тоже известна. «Речь идёт о так называемом зеркале Сталина. Достаточно давно это венецианское зеркало из муранского стекла было подарено кому-то из российских императоров. Зеркало находилось на ближней даче Сталина и однажды открыло портал в какую-то другую эпоху. И по этому порталу в другую эпоху отправился человек, как две капли воды похожий на… — Иван Иванович посмотрел на Верхотурова, а тот едва заметно отрицательно качнул головой, — впрочем, неважно, на кого похожий. Важно, что это зеркало точно является каким-то недостающим элементом в конструкции для проникновения в человеческие сны».

Но кому под силу во всем этом разобраться? Неужели только тем самым спецслужбам, из чьей секретной лаборатории сбежал упомянутый выше возмутитель спокойствия – талантливый компьютерщик Алексей, однажды осознавший, во что ввязался… «Наши умники научились как-то проникать в сон конкретных людей и заставлять их что-то во сне делать. Так? Американские умники тоже лаптем щи не хлебают и тоже давно умели это делать… — Не совсем так, — аккуратно вставил Смирнов. — Это умели делать много лет назад высшие иерархи испанской и итальянской инквизиции… Держалось всё это в строжайшей тайне, пока американцы не добились, чтобы им открыли доступ к этим секретам».

Только лихие экспериментаторы не успели разглядеть то, с чего надо было начинать. А именно, что на тайне сновидений, в общем-то, держится наш мир, какой бы он ни был, но держится ведь. Но вот если начать грубо хватать ускользающие сны за их легчайшие крылышки, мирозданию грозит беда. «Запущенный процесс разрушения мира внутри сознания переходит от одного человека к другому, если он спит и находится на расстоянии 20–50 метров от источника. Прошли уже сутки, на базе сменилась охрана, люди спали у себя дома, одновременно генерируя кошмар апокалипсиса в сновидение всех, кто находился от них на расстоянии 50 метров. Вы представляете современные многоквартирные дома?».

Всех героев стремительно затягивает один и тот же гибельный водоворот. Есть в романе даже одна из классических пар отечественного фольклора старушка-мама и сын-каторжанин… ну, то есть уже более современный уголовник. Но все же не настолько современный, чтобы начисто забыть о человеческих чувствах, как минимум, о том, что он когда-то был вихрастым мальчишкой, и мама очень его любила. «Алексей вспомнил, что, действительно, уже несколько дней не видел эту смешную старушку. А вроде бы три дня назад они вместе с Иваном Ивановичем экспериментировали именно с ней. Алексей плохо помнил сон Олимпиады Тарасовны. Помнил, что был какой-то берег моря, какие-то чудовища, молнии. Плохой сон. Странно. Действительно, где она?». А давно выросший непутевый мальчишка, которого мама пыталась во сне ценой собственной жизни заслонить от чудищ, гибнет на детской площадке в перестрелке с теми, для кого уже не существует ничего человеческого.

Такая вот отчаянная попытка спасти этот мир, который летит в тартарары, подкошенный опасными экспериментами, выросшими из честолюбивого научного любопытства и жажды власти. Рядом разворачивается и еще одна мучительная история, в которой разведчик, отличившийся на одной из недавних войн, любит девушку, являвшуюся ему только во сне. Порой она жестока, но иногда способна и помочь, например, предупредить об опасности за считанные минуты до нападения врагов на спящий лагерь. Вот только объяснить, почему ты поднял тревогу, когда ничто не предвещало, весьма сложно. Разведчик попадает в подопытные на объект, где изучают сновидения. Но ему суждено донести до людей, что же скрывается за чередой снов.

И именно на его часах включится обратный отсчет, показывающий безжалостное убывание времени до катастрофы человечества и той удивительной цивилизации, которая все время существовала с ним рядом. А в это еще никто не верит. «Это я с Иваном Ивановичем в твои сны проникаю. Мы пока просто ещё не научились передавать изображение с твоей головы на монитор, но это дело нескольких лет. Но мы уже можем заказать, чтобы во сне ты, например, испытывал те или иные эмоции. — Алексей, вы не понимаете, что вместе с вашим глупым Иваном Ивановичем влезаете в страшную историю, которая может погубить всё человечество!»

Говорят, настоящая любовь даже в этот момент может оказаться спасительной… «Её не надо получать за что-то взамен, она появляется сама. И этот дар — единственное, что есть в нас божественного и по-настоящему сильного. И только этот дар может защитить человека от бед и напастей. Мы же знаем с тобой, что надвигается». Та самая таинственная и непобедимая красавица Глафира, сирота из приюта, воспитанная в обители воинов, любви не знает, но безмерно тоскует по ней. Даже если «железный воин Совета Десяти, несокрушимый страж тайны Амальгамы» самой себе в этом не признается. Даже если лучшему агенту Совета Десяти это совсем не пристало. Она пытается заглушить тоску мимолетными связями, но утолить душевную боль сменой партнеров еще никому не удавалось. И вот она сталкивается лицом к лицу с тем, кто прожил множество жизней в рамках одной, со средневековым рыцарем, попавшим волею судеб – и венецианских зеркал – из эпохи битв в эпоху гаджетов. Кто бы предположил, что он способен влюбиться… да не влюбиться, а полюбить эту самую неистовую, опасную и порой сумасбродную Глафиру, которой будто бы доставляет радость мучить бедного храбреца своим демонстративным равнодушием и легкомыслием. Если речь не идет о деле, конечно. А поиск любви в собственной душе может в один далекий от прекрасного момент оказаться самым важным делом.

Каждый месяц Алекс Громов рассказывает о 9 книгах non-fiction.

Дмитрий Мишин. История государства Лахмидов

Научная монография, выход которой приурочен к 200-летию Института востоковедения РАН, посвящена истории царства Лахмидов, которое существовало со второй половины III века по начало VII века и располагалось на юго-западе территории современного Ирака. Правители Лахмидской династии были вассалами персидских владык из династии Сасанидов, являясь их наместниками. Но при этом власть Лахмидов распространялась на ряд арабских племен, среди которых были и жители Аравийского полуострова. В силу этого изучение периода Лахмидов и подробностей их правления позволяет проанализировать уникальные исторические материалы, относящиеся одновременно к истории Персидской державы времен Сасанидов и к современной им жизни и государственности арабов. В книге исследуется развитие Лахмидского государства, значительное внимание уделено истории Сасанидов и их политике по отношению к арабам.

Лахмидское государство находилось, отчасти благодаря близкому соседству с центральными областями Персидской империи, на весьма высоком уровне развития. Дворцы местных царей по критериям того времени были весьма внушительными сооружениями. Часть этих величественных построек надолго пережила самих Лахмидов. Через много веков после того, как Лахмидское царство исчезло с карты мира, перестав существовать, знаменитый арабский путешественник Ибн Баттута был поражен величием столичного города Хаварнака, хотя и видел его уже в руинах. Ибн Баттута в своих записях отмечал, что видел там остатки огромных зданий с куполами. В эпоху арабов-кочевников подобные строения воспринимались ими как нечто небывало роскошное. При этом, поскольку в распоряжении лахмидских царей находился не один такой дворец, существовал придворный распорядок, согласно которому правитель через определенные промежутки времени переселялся вместе со свитой из одного дворца в другой.

В книге подробно описаны важные дипломатические и торговые контакты, крупные сражения, оказавшие заметное влияние на все окрестные страны.

«Девятнадцатого апреля состоялась решающая битва. Силы сторон были примерно равны: численность войска Велисария и Гермогена достигала двадцати тысяч человек, тогда как аль-Мунзир и хазарбад располагали в начале похода пятнадцатью тысячами персов и большим количеством арабов. По словам Прокопия Кесарийского, сасанидское войско строил к битве хазарбад. Персы были поставлены на правый фланг, который в сасанидской военной теории считался более важным, чем левый. Арабы аль-Мунзира помещались на левом крыле. С противоположной стороны против персов стояли византийские войска под командованием Суники и Симмы, а против воинов аль-Мунзира – гассанидские арабы во главе с аль-Харисом и исавры. Бой был упорным…».

Ольга Семенова. Париж. История великого города

В книге рассказывается об истории Парижа с древних времен до наших дней, уделяя внимание как римлянам, так и Меровингам, а далее — жизни средневекового города, одной из проблем которого была безопасность. В книге описаны пользовавшиеся большим успехом у горожан и приезжих ярмарки, деятельность местных мастеров, объединенных в цеха, Парижского университета, судьба Пьера Абеляра и Элоизы, суд и расправа над орденом тамплиеров, организованная королем Филиппом Красивым. Отдельные главы посвящены французской столице в эпоху Возрождения и Парижу барокко и классицизма.

Во время второго путешествия Петра Алексеевича по Европе он посетил Париж, приехав 7 мая 1717 года. Отведенные ему в Лувре покои русскому царю не понравились – «за великостью», и он заночевал в особняке Ледигьер. На следующий день к Петру явился регент Франции Филипп Орлеанский, и состоялась дружеская беседа, а через два дня Петра посетил семилетний французский король Людовик XV, который произнес приветственную речь. Петр в Париже интересовался тем, что имеет отношение к механике, технике, математике и другим наукам. Посетив Дворец правосудия – ради чего было созвано в неурочный день заседание суда, русский царь наблюдал, как разбиралась одна из тяжб. В библиотеке Дворца правосудия Петр обнаружил глобус, на котором были неправильно изображены очертания Каспийского моря, и царь лично их исправил. Петр побывал и в Версале, осмотрев не только дворец, но и весь парк с фонтанами, приказав измерить «огород Версальский», и интересовался водоподъемной машиной.

«Парижскую обсерваторию царь посетил трижды – 12 и 19 мая и 17 июня, проведя несколько часов у телескопов. Утром 24 мая Петр прибыл в Тюильри, где член Французской академии маршал де Виллар продемонстрировал ему королевские драгоценности. Смотрел Петр без интереса, заметив, «что очень мало понимает в них», зато с удовольствием давал малолетнему королю пояснения по карте России, которую предоставил географ Г. Делиль. Встреча с этим ученым запомнилась Петру, и перед отъездом из Парижа он пригласил его к себе и продемонстрировал две новые рукописные карты: Каспийского моря и Средней Азии. В беседе речь шла о восточных границах России и живущих по соседству с ними кочевых народах».

Роджер Кроули. Завоеватели. Как португальцы построили первую мировую империю

8 июля 1497 года, в день выбранный придворным астрологом португальского короля, четыре корабля под командованием Васко да Гама отправились из Лиссабона на поиски новых земель и пряностей, столь ценимых в Европе. Васко да Гамму, отправлявшегося к берегам Индии, владыка Португалии снабдил его письмом, которое было адресовано «христианскому монарху Индии», и вручить его следовало в Каликуте. «Мануэл вознамерился подчинить Индию целиком, отправив туда значительные военные силы и установив полный контроль над торговлей в Индийском океане».

Через несколько месяцев неспешного пути, вечером 20 мая 1498 года португальские суда остановились на рейде против города Каликут. Заморин Каликута встретил гостей военным парадом и удостоил Васко да Гама личной аудиенции, в ходе которой тот передал заморину подарки, не произведшие должного впечатления. По словам мусульманских торговцев, находивших при дворе заморина, и знавших толк в подарках для владык, привезенные Васко да Гама подарки явно недостойны того великого правителя, от которого да Гама прибыл. Но он все же сумел получить разрешение от заморина на открытие португальской торговой фактории. Преимуществами португальцев оказалась мощь их пушек и раздоры между владыками мелких государств, которые европейцы смогли использовать.

Помимо вмешательств в торговые отношения (заключения монопольных договоров и изгнания мусульманских партнеров), португальцы вмешивались и во внутренние дела, вызывая возмущения местных жителей. Солдаты из португальского гарнизона жили с местными женщинами из низших каст. Среди солдат и офицеров были и те, кто любил полакомиться говядиной, и для этого приходилось резать коров. Раджа Каннонора не раз отправлял послания португальскому королю Мануэлю, в которых подчеркивал, что «сахар дружбы вот-вот превратиться в яд», но португальцы продолжали своевольничать, и после смерти в апреле 1507 года раджи и обнаружения тел мусульманских торговцев (обвинены в их убийстве были португальцы), в Каннаноре началось восстание.

«Город Гоа, располагавшийся на плодородной земле между двумя разделительной линии между двумя воюющими империями, борющимися за сердце южного полуострова. К северу располагалось мусульманское королевство Биджапур, а с юга — Виджаянагар, где правили раджи-индуисты. Обе враждующие династии предъявляли свои права на Гоа. За тридцать лет город три раза переходил от одной империи к другой. Источником богатств Гоа, из-за которых город представлял особенно большую ценность, была торговля лошадьми. Из Ормуза туда доставляли персидских и арабских скакунов, незаменимых для обеих противоборствующих сторон, которые постоянно находились в состоянии междоусобной войны».

Лев Данилкин. Ленин: Пантократор солнечных пылинок

Больше половины объемного тома посвящены Ленину и меняющимся историческим условиям до Октября 1917 года, а вот далее идет подробное описание преобразований (и их попыток), проходивших в стране под управлением Ленина. 5 (18) января 1918 года в Таврическом дворце в Петрограде началось заседание Учредительного собрания. Из 410 присутствовавших делегатов большинство принадлежало эсерам-центристам, большевики и левые эсеры имели 155 мандатов – менее 40 процентов. Открывший заседание по поручению ВЦИК его председатель Яков Свердлов в своей речи выразил надежду на «полное признание Учредительным Собранием всех декретов и постановлений Совета Народных Комиссаров» и предложил принять написанный Лениным проект «Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа», в первом пункте которой Россия объявлялась «Республикой Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов». Этот проект ленинской Декларации повторял принятую съездом Советов резолюцию об аграрной реформе, рабочем контроле и мире. Большевики теперь хотели провести его через Учредительное собрание, которое большинством в 237 голосов против 146 отказалось даже обсуждать эту большевистскую Декларацию. Это явилось поводом для большевиков, уже во второй части заседания, в третьем часу ночи на 6 января, в знак протеста против непринятия ленинской Декларации, покинуть заседание Учредительного Собрания. Перед этим представитель большевиков Фёдор Раскольников заявил, что «не желая ни минуты прикрывать преступления врагов народа, мы заявляем, что покидаем Учредительное собрание с тем, чтобы передать Советской власти депутатов окончательное решение вопроса об отношении к контрреволюционной части Учредительного собрания». Далее следовало то самое заявление, что «караул устал» и заседание закрывается. И уже вечером 6 января, газета «Правда», упоминая «врагов народа», оценивает роль Учредительного Собрания с точки зрения большевиков.

Всего спустя два месяца после покушения на вождя, совершенного Фанни Каплан на заводе Михельсона, на месте покушения был поставлен самодельный деревянный памятник, который через 4 года, 7 ноября 1922 года заменили его гранитной стелой с надписью «Пусть знают угнетенные всего мира, что на этом месте пуля капиталистической контрреволюции пыталась прервать жизнь и работу вождя мирового пролетариата Владимира Ильича Ленина».

Среди исторических персон, которых следовало увековечить, согласно ленинскому плану пропаганды, помимо Дантона и Чернышевского, оказались польский композитор Шопен и иконописец Андрей Рублев. Монумент советской конституции, проект которого был лично одобрен Лениным, был торжественно открыт в центре Москвы к первому юбилею Октябрьской революции — 7 ноября 1918 года, причем тексты конституции были написаны на фанерных щитах. Через несколько месяцев к обелиску добавили статую Свободы, выполненной по эскизу скульптора Н. А. Андреева, и еще раз торжественно открыли 27 июля 1919 года. Монумент был демонтирован еще до Великой Отечественной войны, а в 1954 году на его месте расположился памятник Юрию Долгорукому.

Ленинская идея украшать город фресками, позаимствованная из «Города Солнца» Кампанеллы, в котором говориться об украшении городских стен фресками, «которые служат для молодежи наглядным уроком по естествознанию, истории, возбуждают гражданское чувство — словом, участвуют в деле образования, воспитания новых поколений», было модернизирована (с учетом российских климатических особенностей) в размещение лозунгов. Одна из тем книги – потенциальный разворот советских вождей – в качестве поля для деятельности — на Восток, объясняемый невозможностью осуществления прежних грандиозных революционных планов на Западе.

«Уже в январе 1919-го круг знакомств Ленина – как «офлайновых», так и эпистолярных – любопытным образом расширяется за счет разного рода экзотических персон в диапазоне от индийских революционеров-мусульман А. Джабара и А. Саттара до афганского эмира, переписка с которым позволяет составить представление о ленинской идее ориентального стиля: «Ваше высокоценное письмо» и т. п. Когда немецкая, венгерская и прочие европейские революции захлебываются и ясно, что пятимиллионной советской армии там мало что светит, Троцкий пишет энергичную – и поражающую грандиозностью масштаба – докладную записку, где предлагает план быстрой экспансии на Восток, открытие новых фронтов. «Путь на Лондон и Париж лежит через Афганистан и Индию». Восток может и должен быть советизирован и большевизирован; это идеальное направление для экспорта революции. Внешнеполитическая стратегия Ленина тоньше; Ленин осознавал не только потенциал, но и «диалектику» Азии. Восток для него был не столько путем в условную Англию, сколько возможностью существенно улучшить собственную позицию для будущего торга. Англия и Америка не перестанут править миром, даже если лишатся своих основных колоний, но Англию можно раскачать изнутри, используя Индию; Америку – «расковыривая» Мексику и т. д.»

Официальная кампания самокритики вышла на новый уровень после публикации 29 марта и 1 апреля 1937 года двух выступлений Сталина на пленуме ЦК в начале марта, в которых он требовал разоблачения тысяч врагов, проникших в партию. Публикация этих выступлений вызвала по всему Советскому Союзу лавину разоблачений, обвинений, контробвинений и признаний. Как вспоминала впоследствии современница чистки, «большие многолюдные залы и аудитории превратились в исповедальни». Через считанные дни после публикации первого выступления Сталина «для обсуждения решений пленума ЦК» было спешно собрано общее собрание Московского объединения драматургов, подразделения Союза советских писателей».

Йохен Хелльбек. Революция от первого лица: дневники сталинской эпохи

Историк, профессор Ратгерского университета, анализируя дневники того времени, причем среди их авторов — бежавшие в город крестьяне и представители городской интеллигенции, работавшие сельскими учителями, инженеры и писатели, — исследует, как люди пытались отыскать смысл в происходивших в обществе переменах и понять, каково их подлинное место в мире. Одна из частей книги посвящена дневнику Александра Афиногенова.

Александр Николаевич Афиногенов был популярным советским драматургом 1930-х годов. В начале 30-х годов он вступил в переписку с вождем народов, считая его для себя главным литературным авторитетом. Читка одной из афиногеновских пьес – еще до премьеры – происходила на квартире наркома обороны Ворошилова. Следуя требованиям Сталина, предъявляемым к писателям – «стать инженерами человеческих душ», Афиногенов старался из-за всех сил быть правильным. Путешествовал по Европе, женился на американской балерине-коммунистке, имел дачу в Переделкино – соседом был Борис Пастернак.

После сообщения об аресте Ягоды, с которым драматурги Владимир Киршон и Александр Афиногенов были тесно связаны, настал и их черед. Они оба в марте 1937 года были исключены из партии, Киршон в августе 1937 года арестован. Афиногенов, выселенный из московской квартиры, перебрался на дачу в Переделкино, где жил почти отшельником.

«Однажды Афиногенов заметил в дневнике, что большинство его бывших товарищей оказалось «врагами»: они были «либо арестованы, либо проработаны». Подозревая, что еще большее число его знакомых в ближайшее время будет арестовано в качестве врагов народа, Афиногенов все дальше двигался в поиске самоочищения. С его точки зрения, вся Москва, где аресты были наиболее частыми, превратилась в «испорченное» место…

Осенью 1937 года у Афиногенова стала нарастать уверенность, что он будет вновь принят в советский коллектив. С его точки зрения, празднование двадцатой годовщины революции 7 ноября и выборы в Верховный Совет в начале декабря стали порогом перехода к новому социалистическому обществу. Он надеялся, что чистки достигнут своего логического завершения в конце 1937 года, когда возникнет новый политический строй, в котором будет действовать новое поколение «чистых» советских людей и который освободится от нечистоты прошлого. Афиногенов верил, что и он – благодаря самоочистительным усилиям — станет в этот строй.

«Честная литературная работа» для страны обеспечит ему возвращение в советское общество, а не «письма, протесты, жалобы… Ими ничего не поделаешь – их было слишком много, этих жалоб и писем». Чтобы стать оправданной и полезной, писательская работа должна отбросить описательную модальность и нацелиться на преобразование. Этого не могли сделать жалобы и протесты, которые он сочинял после исключения из партии и в которых твердил о несправедливостях или ошибках, допущенных в его деле, обращаясь, таким образом, лишь к статичному ощущению собственного Я. Единственным приемлемым способом рассказать о себе было повествование о своем преобразовании и обновлении».

Роберт Конквест. Большой террор

По собственным словам автора он изначально адресовал книгу западному читателю, поэтому в предисловии к русскому изданию был вынужден заметить, что в книге подробно разъясняется многое из того, что советские люди и так знали. По его мнению, изучение эпохи «Большого террора» и истинной природы репрессий важно, потому что правление Сталина в СССР представляет собой один из важнейших эпизодов новейшей истории. Более того, исследование сталинской эпохи дает ключ к пониманию устройства всего современного мира.

В подавляющем большинстве случаев исторические персоны, и советские деятели тут не исключение, очень быстро начинают восприниматься как шаблонные образы, созданные пропагандой, их собственной или пропагандой победивших соперников и противников. Как говорится, «мятеж не может кончиться удачей, в противном случае зовется он иначе». Конквест показывает, в какой степени удачи и неудачи различных деятелей периода становления власти Сталина (и предшествующих пост-революционных лет) были связаны с особенностями их личностей и характеров, которые впоследствии были упомянутыми шаблонами заслонены. Так, по мнению автора, интеллектуал и прекрасный оратор Троцкий был начисто лишен способности быть вождем среди себе подобных. Он не умел вести разговоры в обстановке, лишенной митингового пафоса, и всячески избегал неформального общения с товарищами по партии, что в значительной степени и предопределило его проигрыш в борьбе со Сталиным. Ленин же общением не пренебрегал, но в людях разбирался весьма слабо. Каменев не обладал ни силой воли, ни силой убеждений. Но борьба за власть среди видных большевиков отражалась на многих людях, далеких от высот Политбюро.

«В системе сталинского террора были две особые области: зарубежные операции и действия против иностранцев в СССР. Среди последних наиболее очевидными жертвами были иностранные коммунисты в аппарате Коминтерна. Особенно тяжелые потери несли те компартии, которые в своих странах были на нелегальном положении. Прежде всего, руководство этих партий было, так сказать, под рукой, в Москве. Затем, в таких странах, как Германия или Югославия, Италия или Польша не было демократического общественного мнения, способного протестовать. Среди английских или американских коммунистов жертв не зарегистрировано; руководители этих партий не подвергались, таким образом, риску ни у себя дома, ни в Советском Союзе, тогда как активистам других партий, входящих в состав Коммунистического Интернационала, преследования грозили с обеих сторон. Странным образом английские и американские коммунисты были защищены самим характером режимов, над свержением которых они работали».

Рышард Капущинский. Император. Шахиншах

Книга известного журналиста-международника, которому за время работы довелось быть свидетелем двадцати восьми революций в разных уголках Африки и за ее пределами, посвящена двум таким знаковым событиям. В «Императоре» он рассказывает о свержении последнего императора Эфиопии Хебру Селассие I. «Шахиншах» посвящен подробному исследованию того, как в Иране рухнул режим шаха Реза Пехлеви.

Рассказ о последней династии персидских шахов, автор начинает с их отца и деда – тот был простым солдатом, но однажды ему выпало конвоировать на казнь убийцу Насреддин-шаха. Сохранилась даже фотография, где запечатлен дед последнего шаха, держащий на цепи осужденного. Для его сына Резы-хана шансом на успех стала служба в Персидской казачьей бригаде, во главе которой (и при поддержке англичан) он ворвался в феврале 1921 года в Тегеран, где создал собственное правительство, став сначала военным министром, а потом премьером. В декабре 1925 года Реза-хан был провозглашен шахом Персии.

Опиравшаяся, прежде всего, на армию династия Пехлеви не снискала любви в народе. Появились даже люди, сделавшие свержение с постаментов памятников отцу и сыну Пехлеви чем-то вроде профессии. Капущинский рассказывает о своей беседе с одним таким человеком, который начал свою карьеру ниспровергателя монументов еще в 1941 году, когда вступившие в Иран войска союзников вынудили шаха отречься от престола в пользу сына. Новая волна сбрасывания памятников началась в 1953 году, когда случился кризис, и шах покинул страну. Причем ниспровергатели готовились к такому заранее, пряча прочные тросы на базаре у торговцев веревками и внимательно рассматривая вновь возводимые памятники, чтобы определить их слабые места.

«Решение свергнуть Моссадыка принималось совместно английским и американским правительствами. ЦРУ считало, что операция пройдет успешно, ибо сложились благоприятные условия. Кермит Рузвельт, достигший в ту пору 37 лет, был уже ветераном разведки и проник в Иран нелегальным путем. Он пересек границу на машине, добрался до Тегерана, а здесь как в воду канул. Ему приходилось скрываться, так как он и ранее неоднократно наведывался в Иран, и его физиономия успела здесь примелькаться. Он несколько раз менял свою штаб-квартиру, чтобы разведка Моссадыка не напала на его след. Ему помогали пятеро американцев, в том числе представители ЦРУ из американского посольства. Помимо этого с ним сотрудничали несколько здешних агентов, в том числе два высоких функционера иранской разведки, связь с которыми поддерживалась через посредников. 13 августа шах подписал декрет, в котором отстранил Моссадыка и назначил премьером Захеди. Но доставившего этот документ полковника (это будущий шеф САВАКа Нематолла Насири) Моссадык отправил под арест. На улицы вышли толпы, недовольные решением шаха…»

Дмитрий Комм. Формулы страха. Введение в историю и теорию фильма ужасов

В октябре 1911 года вышла первая книга о Фантомасе, в которой этот суперпреступник стал бульварным вариантом романтического героя, этаким падшим ангелом, бросающим вызов преуспевающему и равнодушному человеческому обществу. Через год стартовал и соответствующий криминальный киносериал. Книжки о приключениях Фантомаса, расходившиеся как горячие пирожки, были переведены на многие языки мира, в том числе – и японский.

В 1913 году – одновременно с первым киноФантомасом француз Морис Турнер снял фильм «Человек с восковым лицом», перенеся место действия в музей восковых фигур. А вот романы о происходивших в таких музеях ужасах появились в массовой литературе позже.

В 1922 году Бенджамин Кристенсен, датский режиссер, актер и сценарист, выпустил фантасмагорию «Ведьмы. Колдовство сквозь века», в котором игровые моменты сочетались с настоящими показаниями женщин – «ведьм» из старинных реальных протоколов инквизиции. Да и сам дьявол в исполнении Кристенсена – предстал перед зрителями вовсе не как уточенный князь тьмы, а как персонаж народного лубка.

В книге рассказывается не только об истоках кинематографического хоррора — готическом романе и классическом детективе. Подробно разбирается немецкий фильм ужасов и этапы развития американского хоррора, в том числе – концепция фильма ужасов без ужасов и готическая мелодрама с добрыми привидениями и злыми мужьями. Описана новая жизнь готики в современности – «дьявол не прятался больше в разрушенной церкви и не являлся в облике прекрасной сильфиды, он просто был вашим соседом и любезно здоровался при каждой встрече». Возник еще один жанр, оказавший значительное влияние на эволюцию фильмов ужасов — готическая мелодрама («женская готика»).

В 4-й главе уделено внимание научной фантастике («инопланетяне, мутанты и страх негуманизации»). В следующих главах речь идет о французских триллерах и итальянской готике, распространении в Европе оккультизма, японских кайданах и возникновении блокбастера ужасов.

«Когда мы говорим о 60-х годах на Западе, с их культом чувственности и лихорадочной жаждой проживать каждый миг с максимальной полнотой, о переменах, произошедших за это десятилетие в политической, социальной и культурной сферах, наконец, о сексуальной революции, не следует забывать, что все эти события являются фрагментами другого, куда более значительного процесса обретения иного взгляда на мир и роль человека в нем. Двигателем этого процесса выступил тот «взрыв оккультизма» (по терминологии Мирчи Элиаде), который, учитывая его масштаб, правльнее было назвать эзотерической революцией.

Настоящий взрыв оккультизма случился в 20-30-е годы, но остался в большей степени лишь увлечением интеллектуальной и художественной элиты. Только в 60-е взрывная волна достигла масс и превратилась в настоящую революцию… Мистическое чувство 60-х имеет мало общего с демонизмом Алистера Кроули или высокомерным культом избранности Рене Генона».

Большим спросом на художественном рынке пользуются бронзовые бюсты и статуи эпохи Древнего Рима. Поскольку на сегодняшний день известно около 230 таких произведений, их стоимость на аукционах достигает высокого уровня: статуя Артемиды римского времени была продана на аукционе «Сотбис» в июне 2007 года за 28,6 миллиона долларов. Один изготовитель подделок, прозванный Испанским мастером, вероятно, сделал производство такого рода скульптур своей специализацией и уже более 30 лет предлагает покупателям весьма качественные изделия. Бронзовая голова, изображающая императора Деция, бюст императора Бальбина и «Африканская царевна», отлитые якобы во II веке, относятся к последним вещам, продававшимся на антикварных ярмарках и аукционах по всему миру или предлагавшимся музеям, которые, возможно, должны быть приписаны ему. Финал остается открытым. Если дела пойдут плохо, коллекционеры и музеи смогут получить слабое утешение от того, что даже самое знаменитое античное произведение искусства оказалось подделкой: речь идет о кормящей волчице, символе Рима. Статуя Лупы с двумя тянущимися к ее соскам мальчиками Ромулом и Ремом была отлита не 2500 лет назад, а в Средние века. Радиоуглеродная датировка и анализ использованной при изготовлении скульптуры техники не оставляют сомнений — хищник не имеет следов пайки на голове и ногах и отливался целиком, хотя античные мастера такого сделать не могли».

Петер Келлер. Фейк: Забавнейшие фальсификации в искусстве, науке, литературе и истории

Что же в человеческой истории не было подделано, фальсифицировано, переделано и переписано? И как отличить подделку от подлинника? И – что именно считать в некоторых случаях подлинником, если самого события не было? Одна из глав посвящена подделке исторического масштаба – Константановому дару и Лжеисидоровым декреталиям.

В 2000-м году в пакистанском городе Кветта была обнаружена мумия, получившая название «персидская принцесса». Мумия, первоначально датированная приблизительно 600-ми годами до н.э., находилась в каменном саркофаге и в богато украшенном деревянном саркофаге, на котором была надпись «Я дочь великого царя Ксеркса. Я Родогуна». Среди возникших версий было, что она могла быть египетской «принцессой», выданной замуж за одного из сыновей Кира Великого, или же, наоборот, быть его дочерью.

Начались споры между государствами, кому же все-таки должна принадлежать мумия. Но уже через несколько месяцев, после проведенного радиоуглеродного анализа, выяснилось, что предполагаемая «принцесса» умерла не более шести лет назад.

В тексте книги рассказывается о поддельных дневниках Гитлера и Муссолини, многочисленных фальсификациях в газетных публикациях и на телеэкране. Одна из глав посвящена анализу паники вызванной трансляцией радиопостановки, созданной Орсоном Уэллсом по роману Герберта Уэллса «Война миров».

Следующая глава посвящена обработке фотографий – в том числе подстроенным сюжетам и политически мотивированным исправлениям изображений.

«На фотографии от 5 мая 1920 года можно видеть Ленина, обращающегося к солдатам Красной армии на московской площади Сверлова перед Большим театром. На ступеньках рядом с его трибуной стоят Лев Троцкий и Лев Каменев. Фигуры обоих политиков, отстраненных от дел Сталиным, были стерты с изображения после того, как в 1927 году последний захватил в Советском Союзе абсолютную власть.

На групповой фотографии со Второго конгресса Коммунистического интернационала 1920 года до 1938 года исчезли все лица, кроме Ленина и Максима Горького. Карл Радек, Николай Бухарин Григорий Зиновьев, если называть самых известных из тех, кто был стерт, пали жертвами сталинских чисток, которая коснулась даже фотобумаги».

Изображения на шмуцтитулах предоставлены Terraart.ru

Фото на с. 208-225 предоставлены Арти Д. Александер

Объем книги увеличился на 160 страниц по сравнению со вторым изданием. Добавлены главы, посвященные правлению шаха Аббаса Великого, его реформам в разных областях экономики и государственного управления, образу этого прославленного правителя в фольклоре Ирана и сопредельных стран. Также появились новые главы, повествующие об отношениях Персии и России в эпоху Петра I, о выдающемся государственном деятеле времен Насреддин-шаха – Амире Кабире.

Немногие державы могли, подобно Персии, противостоять натиску легионов Римской империи и одерживать победы. Древние персидские города, акведуки и оросительные системы даже в наши дни поражают воображение. Поэма великого Фирдоуси «Шахнаме» породила целый свод легенд, в том числе и ту, что повествует о властителе, оценившем каждую ее строку на вес золота. В список Всемирного наследия ЮНЕСКО включены мосты и дворцы, возведенные по воле шаха Аббаса Великого, которого часто именуют иранским Петром I. Архитектурные памятники, шедевры живописи, портреты государственных деятелей запечатлены на 500 цветных и черно-белых иллюстрациях в этой книге. Но, несмотря на всемирную славу персидских поэтов и полководцев, история этой древней страны хранит еще немало загадок.

Фрагмент главы «Золото, самоцветы, булат»

Так, в Оружейной палате Московского Кремля хранится седло, которое в 1590 году посол иранского шаха Аббаса Великого доставил в дар царю Федору Иоанновичу. Оно обтянуто бархатом с золотой вышивкой, оправлено в золото, украшено рубинами, изумрудами и крупной бирюзой.

Есть в собрании Оружейной палаты и еще одно царское седло персидской работы, тоже в золотой оправе и усыпанное жемчугом и самоцветами. Роскошное убранство – не только обязательный атрибут подарков, которые властители посылали друг другу, но и знак того, что седло считалось походным подобием трона. А трон, подаренный шахом Аббасом первому царю из династии Романовых – Михаилу Федоровичу, тоже можно увидеть в Оружейной палате. Он прост по форме, но богато убран драгоценными камнями, при его изготовлении использовано 13 кг золота. Впоследствии на нем восседали во время коронации императоры Александр III и Николай II.

Еще раньше от шаха Аббаса был прислан трон в дар царю Борису Годунову. Этот «Престол персицкий», как он именовался в придворных бумагах, облицован золотыми пластинами с растительным орнаментом и украшен множеством драгоценных камней – бирюзой, рубинами и турмалинами. Именно на этом троне короновались в XVII веке русские цари, а в XVIII веке – императрица Елизавета Петровна. В исследовании «Герб и флаг России Х-ХХ века» (авторы В. А. Артамонов и др.) отмечена еще одна драгоценность, присланная шахом Аббасом на Русь: «В Смуту к скипетру добавилась еще и булава жены первого самозванца, сделанная из хрусталя, с цевьем (стержнем) из слоновой кости и зеркальцем — дар персидского шаха Аббаса, преподнесенный при посредничестве армянского купца».

Есть в музее и так называемый «Алмазный трон», тоже изготовленный в Иране. Его в 1660 году преподнес в дар царю Алексею Михайловичу купец Захарий Сарадаров от лица армянских купцов, желавших получить привилегию по торговле иранским шелком-сырцом. Этот трон сделан из сандала, облицован золотыми и серебряными пластинами, украшен самоцветами, в том числе восьмьюстами алмазами.

В первом томе масштабного труда известного русского военного историка, генерала от кавалерии Василия Потто «Кавказская война» рассказывается, что при завоевании Грузии, шах Аббас «…вручил имеретинским вельможам богатую, окованную золотую саблю свою, прося повесить ее, как дар, на стене любимого ими храма святого Георгия в местечке Мравалзале... Сабля эта, как свидетельствует один путешественник, находилась на стене храма еще в 1745 году». Также генерал Потто упоминает и о том, как в те же времена «овладев Мцхетом, шах захватил в свои руки и величайшую святыню христианского мира – хитон Господень. Позже, как увидим, он отослал его к московскому царю. И ныне риза Господня, разделенная на части, составляет достояние Успенского собора в Москве, большой придворной церкви и Александро-Невской лавры в Петербурге».

В марте 1625 года персидский посол Урусамбек доставил в Москву золотой ковчег, украшенный самоцветами, и письмо от шаха Аббаса, где рассказывалось, как была найдена христианская святыня. Дар был осмотрен патриархом Филаретом, о чем в хрониках записано: «И по досмотру в том ковчежце (оказалась) часть некая полотняна, кабы красновата, походила на мели, или будет от давных лет, лице изменила, а тканна во лну, а в длину и поперег пяди».

Видный писатель и ученый, основоположник азербайджанской драматургии Мирза Фатали Ахундов во время пребывания на государственной службе Российской империи не раз посещал Персию, был награжден орденом Льва и Солнца. Ему выпало сопровождать генерал-лейтенанта Шиллинга, отправленного «с кабинетным письмом Государя Императора к Его Величеству Насреддин-шаху» по случаю восшествия того на престол. В рассказе «Обманутые звезды» Мирза Фатали Ахундов так описал богатства шаха Аббаса Великого: «Вскоре показался шах в полном шахском облачении. На голове у него была сверкающая корона. В руках он держал золотой скипетр, усеянный драгоценными камнями. На поясе висел меч- символ шахского могущества. Пояс, рукоятка и ножны меча, а также нарукавники были украшены самоцветами». Роскошно убрана и лошадь, предназначенная для правителя: «Дорогое седло и попона на ее спине были усеяны драгоценными камнями, уздечка украшена жемчугами, с шеи лошади свешивалась кисть изумрудов».

Сюжет рассказа «Обманутые звезды» основан на том, что молодому шаху Аббасу придворный звездочет предсказывает опасность, и правитель решает на время удалиться от власти, став как бы обычным бедным человеком, оставив во дворце все сокровища. Корона увенчивает голову некоего возмутителя спокойствия, который на своем горьком опыте убеждается, что самые благие, на первый взгляд, побуждения – еще не залог успешного управления государством. Правда, он успевает полюбоваться изделиями лучших ювелиров, ткачей и ковроделов, хранящимися в сокровищнице…

В Оружейной палате Московского Кремля хранятся несколько богато украшенных сабель, изготовленных придворным оружейником шаха Аббаса – Асадуллой Исфахани. Но есть и не столько парадное, сколько реально боевое оружие персидской работы, например зазубренная в боях сабля, принадлежавшая князю Дмитрию Пожарскому. Ее булатный клинок специалисты датируют концом XVI века. Слава персидских клинков была столь велика, что и царь Алексей Михайлович, отправляя в 1662 году послов в Персию, особо повелел привезти оттуда 20 пудов «булату красного, самого доброго», 20 пудов «булату синего», 100 булатных заготовок-полос для изготовления сабель, а также драгоценные камни для украшения рукоятей.

На Озоне вышло мое интервью с Леонидом Парфёновым.

— Можно ли буквально двумя-тремя словами охарактеризовать период истории, описанный в вашей новой книге, восьмом по счету томе «Намедни»? И какие это будут слова?

— Это период оформления социализма как строя. Сталинского — он при Хрущёве-Брежневе несколько смягчился, но по внутренней сути оставался тем же. Так что если буквально двумя словами, то том 1931-1940 — это социалистическая античность. Самое старое наше прошлое, понимаемое своим. То-то вокруг столько примет его ренессанса.

— Чем, по-вашему, люди тех лет отличались от наших современников?

— Люди тогда жили в тоталитарной системе, а мы живем в авторитарной. У нас есть некоторая вариативность. Несколько миллионов наших соотечественников за послесоветское время благодаря личной инициативе реализовали себя, построили бизнес, карьеру, заработали денег, научились жить в открытом мире, дали новое образование детям. Такие в меньшинстве, конечно, но все же. А тогда была абсолютная предначертанность судьбы. Государство — единственный работодатель, оно же дает жилье, образование, только оно ведет торговлю и оказывает медпомощь. Регламентированы и контролируются все стороны жизни и из колеи советского человека выскочить невозможно.

— Если бы вам предложили выбрать героя, воплощавшего дух 1930-х годов, кого бы вы назвали и почему?

— Что, на ваш взгляд, заставило людей так легко и даже искренне поверить в существование множества «врагов народа»?

— Вот тоталитаризм и заставлял — государство же ещё и единственный информатор. И пропаганда тоже тотальна, прополаскивает мозги с малых лет. В любую дичь заставит поверить.

— Насколько справедливо, глядя сейчас на те времена, делить все на чёрное и белое без полутонов? И станет ли когда-нибудь возможным беспристрастное отношение к отечественной истории?

— Я без полутонов не делю. В книге много рассказов и про быт, моды, шлягеры тех лет — разные черты времени отражены. Но добро и зло различать нужно. Чего можно «белого» найти в Голодоморе или Большом терроре? В деятельности Ягоды и Ежова? В указе о «трех колосках»? Это все крупные феномены, описанные в томе.

— Вы пишете: «Желая продемонстрировать превосходство социализма над капитализмом, в Москве утвердят проект циклопического Дворца Советов. Особо указывается: это будет самое большое здание в мире…» Соревновательный азарт свойственен всем временам и странам или бывают периоды, когда соперничество проявляется особенно сильно? С чем это связано?

— Тогдашний СССР утверждал себя альтернативой всему миру, сплошь капиталистическому. Социалистической была еще Монголия, но полностью зависимым от Москвы сателлитом. И «догнать и перегнать» — всегдашний девиз советской власти. А иначе как социализм превзойдет капитализм, чтоб в конце концов воцариться на всей планете?

— Какие характерные приметы СССР «на экспорт», рассчитанного на интуристов и деятелей Запада, склонных симпатизировать коммунистическому движению, вы бы могли назвать?

— В тогдашней литературоцентричной эпохе любили зазывать в СССР знаменитых западных писателей. Чтоб они, как властители дум, рассказали бы дома об успехах социализма. Ромен Роллан и Бернард Шоу приезжали, Анри Барбюс и Лион Фейхтвангер написали самые хвалебные книги. По поводу каждой персоны в Кремле принималось особое решение. Их селили в апартаментах «Метрополя», с ними встречался Сталин, в окружении сопровождающих их возили по «передовым предприятиям» — на нынешнюю Северную Корею похоже. Лишь однажды система дала сбой: как ни опекали гостя, он разглядел ему неположенное и написал критический очерк.

— В чем вы видите важность наглядной, с иллюстрациями и яркими образами, подачи истории?

— Про какой бы «нафталин» бы не шла речь — книга, фильм или музейная выставка должны быть сделаны современно. Иначе просто не может быть контакта с аудиторией. И «режиссурой» расположения иллюстраций, их ритмом, размером, взаимодействием с заголовками и текстами я занимаюсь особо. Сначала дома готовлю эскиз очередного года, потом иду в дизайн-бюро верстать. Счастье, что благодаря фотографированию всеми на телефон так повысился уровень визуальной культуры. И почти 500 иллюстраций тома несут информацию аудитории, не нуждаясь в лишнем растолковывании словами.