Сегодня издания «Гробовщика» с иллюстрациями художников послевоенной сталинской эпохи. Заграничных изданий уже нет — только советские книги.
Художник Д.Шмаринов после войны на несколько десятилетий захватил тему «Повестей Белкина» в массовых изданиях. Трёхтомник 1949 года и большой том «Избранного» 1959 года (страничных иллюстраций к «Гробовщику» нет). В «Избранном» 1959 года повторены рисунки из трёхтомника 1949 года.
Отдельные издания «Повестей Белкина» (со страничными иллюстрациями): первый вариант 1946 года; второй вариант 1977 года. Имеются отличия (для «Гробовщика» незначительные). Поскольку концепция циклов иллюстраций не изменилась, даю картинки 1977 года как варианты картинок 1940-х гг.
В сборниках 1949 г. и 1959 г. была только заставка с похоронными дрогами. Качество воспроизведения плохое в обоих изданиях, но в «Избранном» чуть почётче — поэтому картинку даю из более позднего издания. В 1977 году Шмаринов сделал заставку более схематичной, избавившись от мелких деталей.
Страничные иллюстрации к «Гробовщику» были только в отдельных изданиях «Повестей Белкина». Через 30 лет Шмаринов полностью сохранил композицию встречи Адрияна с ожившими мертвецами, но внёс некоторые изменения в положения рук, поворот голов и т.п.
Пермское издание 1949 года. Иллюстрации — силуэты на шмуцтитуле.
Пушкин кратко, но ехидно описывал выход в свет семейства гробовщика (пройдясь по вкусам дочек Адрияна). Ну и художники любили эту тему. Правдин сделал сатирический рисунок вполне в соответствии с пушкинским настроем (хотя нарисованые фасоны одежды относятся к позднейшему времени, чуть ли не к чеховскому).
Издание 1947 года (Ленинград). К «Гробовщику» две страничных иллюстрации.
Адриян сначала, по приезду на новое место жительства, пьёт чай один, пока сосед Шульц не заглядывает к нему. Частые чаепития — важная для Пушкина черта мещанского московского быта: в конце повести прочухавшийся Адриян первым делом велит подавать чай. Художники тоже охотно отражают чаёвничанье Адрияна, в том числе и в одиночку. Но они в окружающей обстановке гробы изображают (и Пушкин это подчёркивает). Веселов лишает сцену и этого колорита: просто сидит мещанин и пьёт чай.
И здесь тоже нет колорита: фигуры даны издалека, посмеяться над модами семейства гробовщика не получается (хотя видно, что фасоны платьев именно из 1817 года).
Мало того, что эти иллюстрации кульминацию с ожившими мертвецами не отражают, так они ещё и остальные эпизоды выхолощенными подают. Типовые картинки, которые подойдут и к Тургеневу, и к Островскому...
Иллюстрации Ванециана: первое издание 1950 года (подарочное, большого формата, рисунки вклеены вручную).
Второе издание было в 2018 году в сборнике издательства «Речь» (его я не рассматриваю, поскольку убедился, что иллюстрации были не с подлинников, а просто компьютерная обработка сканов из издания 1950 года, не давшая принципиального повышения качества).
Стандартная сцена переезда гробовщика на новое место собственными силами.
Никаких скелетов. Но чаепитие с Шульцем — это по мотивам пушкинского рисунка (Шульц пухленький) и рядом с крышкой гроба. Будем считать тему раскрытой.
Интересная ситуация складывается с иллюстрированием «Гробовщика». Понятно ведь, что ядро повести — встреча с ожившими мертвецами (правда, Пушкин очень долго к этому ядру подводит, но это композиционный приём такой: спокойно течёт бытовая повесть и вдруг резко сменяется готическим рассказом, который сам стремительно заканчивается возвратом к реализму).
В довоенной графике эмигранты за границей смаковали изображения скелетов и оживших мертвецов, а советские художники (из числа изданных) старались найти в «Гробовщике» иные темы. Причём им, видимо, никто ничего не запрещал, они сами стеснялись за Пушкина, что он выбрал такую несерьёзную тему. То ли дело идеологически выдержанные зарисовки нравов старой Москвы!
В Сороковые послевоенные годы эта тенденция сохранилась. Ожившими мертвецами баловали только ребятишек. Как до войны скелеты присутствовали в детской книжке 1936 года (художник-эмигрант Зарецкий), так и после войны скелеты объявились тоже в детгизовском издании (художник Шмаринов) и потом безальтернативно тиражировались несколько десятилетий.
Но применительно к Сороковым годам нельзя не заметить, что иллюстрации стали поскучнее (даже несмотря на яркие краски). Творческие замыслы выглядят скованными и унылыми по сравнению даже с довоенным временем. И это касалось даже очень хороших рисовальщиков, таких как Шмаринов. Вот красноречивый пример. В альбоме «Пушкин в русской и советской иллюстрации» (1987) на один разворот попали довоенная и послевоенная иллюстрации с одним сюжетом.
Слева — линогравюра (художница Котляревская, 1937 год), которая не была широко известна (книга на украинском языке), справа — растиражированная иллюстрация Шмаринова (1973 год, но это то же самое, что 1946 год). Композиция почти одинакова, поэтому очень хорошо видно, насколько довоенная картинка энергичнее.