Прочитано в марте 2020 — 1

   Анджей Сапковский «Крещение огнём»

Огорчённый сериалом «Ведьмак», продолжаю перечитывать сагу о Ведьмаке. На этот раз третий том собственно саги или пятую (шестую с учётом интерквела «Сезон гроз») книгу цикла.

О содержании романа. На каком-то из конвентов Анджей Сапковский рассказывал о встрече с чешскими читателями, которая состоялась, когда вот-вот должно было выйти «Крещение огнём». Читатели, естественно поинтересовались, что происходит в новом томе. Сапковский, полагавший, что чешский язык достаточно близок к польскому, и что для общения с чехами переводчик ему не понадобится, ответил «Geralt szuka Ciri», что по-польски означает «Геральт ищет Цири». Публика как-то странно оживилась и поинтересовалась, что прям весь том? «Да!», — ответил Сапковский. Публика впала в бурное веселье, после чего выяснилось, что слово «šukat» по чешски означает «трахать».

Ну а теперь польская издательская аннотация:

      Геральт, излеченный дриадами от ран, полученных в ходе неудачного путча на острове Таннед, отправляется на поиски предназначенного ему Ребёнка Неожиданности. Кроме неразлучного Лютика, трубадура и доморощенного философа, к компании ведьмака присоединяются: темпераментная лучница Мильва, нильфгаардский рыцарь-кошмар из снов Цири, разыскиваемый шпионами Империи, шустрый гном-разведчик, пятеро грубых краснолюдов, а также старосветски ведущий себя и интенсивно пахнущий травами цирюльник — персонаж, вроде бы не этой сказки.

Немного дополню. Цири в это время связалась с молодёжной бандой Крыс и открыла в себе тёмную сторону. Йеннифер находится... не скажу где, но и ту и другую ищет новообразованная тайная ложа магичек-феминисток.

Всем поклонникам ведьмацкой саги естественно нужно читать. Всех прочих отправляю к первой книге цикла — «Последнее желание».

Цитаты (перевод мой, имена и названия согласно Вайсброту):

      — Благодарим, — кивнула Шеана де Танкарвилль. — Если дамы позволят, я начну. Мой первый вопрос, дорогая Филиппа, звучит так: почему я? Зачем меня сюда позвали? Я неоднократно отказывалась от выдвижения моей кандидатуры в Капитул, я отказалась от кресла в Совете. Во первых, я поглощена своей работой. Во вторых, считала и продолжаю считать, что в Ковире, Повиссе и Хенгфорсе есть другие, более достойные такой чести. Я спрашиваю, почему пригласили меня, а не Кардуина? Не Истредда из Аэдд Гинваэля, Тугдулаля или Зангениса?
      — Потому что они мужчины, — ответила Филиппа. — А организация, о которой я говорила, должна состоять исключительно из женщин. [...]
      — Попахивает бабским шовинизмом, — язвительно заметила Сабрина Глевиссиг. Особенно в твоих устах, Филиппа, после того, как ты сменила... эротическую ориентацию. Я ничего не имею против мужчин. Более того, я люблю мужчин, и жизни себе без них не представляю. Но... Если подумать... В конечном итоге это разумная концепция. Мужчины психически нестабильны, слишком подвержены эмоциям, на них нельзя рассчитывать в кризисные моменты. [...]
      — Хватит, хватит, хватит, — воскликнула Шеана, не пряча улыбки. — Нет ничего хуже научно обоснованного шовинизма, стыдись Рита. Однако... Да, я тоже считаю целесообразным предложенный однополый состав этого... конвента, или, если угодно, ложи. Как сказано, речь идёт о будущем магии, а магия вещь слишком важная, чтобы доверять её мужчинам.

      — Это абсолютная правда! — запальчиво воскликнул краснолюд. — Но благоразумные травники нашли способ, как себя защитить. Найдя мандрагору, надо обмотать её корень одним концом верёвки, а к другому концу привязать собаку...
      — Или свинью, — вклинился гном.
      — Или дикую свинью, — серьёзно добавил Лютик.
      — Глупости говоришь, поэт. Дело в том, чтоб мандрагору собака, или свинья из земли вытащила, тогда проклятие и порча падут на животину, которая тащит, а травник же, далеко и безопасно скрывшись в кустах, останется цел. Как, господин Регис? Правильно говорю?
      — Интересная методика , — признал алхимик, загадочно улыбаясь. — В основном из-за изобретательности. Минус её, однако, заключается в чрезмерной сложности. Теоретически вполне хватило бы одной лишь верёвки, без тяглового животного. Не думаю, что мандрагора способна распознать, кто тянет за верёвку. Чары и проклятия должны пасть на шнурок, который дешевле и менее сложен в обслуживании, чем собака, не говоря уже о свинье.

      — То, что до нас доносится, — сделал умное лицо Лютик, — это обычная симфония лагеря беженцев. Как обычно, расписанная на несколько сотен человеческих глоток, а также не меньшее количество коров, овец и гусей. Сольные партии в исполнении ругающихся баб, орущих детей, поющего петуха а также, если не ошибаюсь, осла, которому сунули под хвост чертополох. Название симфонии: «Скопление людей борется за выживание».
      — Симфония, — заметил Регис, шевеля крыльями своего благородного носа, как обычно акустически-олфакторическая. От борющегося за выживание скопление несёт восхитительным ароматом готовящейся капусты, овоща, выжить без которого, похоже, не получается. Характерный ароматический акцент создают также последствия физиологических надобностей, удовлетворяемых где попало, чаще всего на границе лагеря. Никогда не мог понять, почему борьба за выживание проявляется в нежелании копать латрины.
      — Чтоб вас черти взяли с вашими мудрыми разговорами, — рассердилась Мильва. — Полсотни хитромудрых слов там, где хватит трёх: смердит говном и капустой!

   Анджей Сапковский «Башня Ласточки»

Четвёртый том собственно саги или шестая (седьмая с учётом интерквела «Сезон гроз») книга цикла. Поскольку книга промежуточная, во избежание разглашения лишнего приведу польскую издательскую аннотацию:

      Цири предстаёт перед своим предназначением. Драккар, везущий Йеннифер оказывается в оке чародейского циклона. Скрывается ли среди товарищей ведьмака предатель? Четвёртое, предпоследнее, действие эпопеи о мире ведьмака и войнах, которые его сотрясают. В затерянной среди топей избушке пустынника постепенно выздоравливает тяжелораненая Цири. По её следу идут безжалостные убийцы из Нильфгаарда. Тем временем, отряд Геральта, подвергаясь всё новым и новым опасностям добирается, наконец, до скрывающихся друидов. Удастся ли ведьмаку отыскать Цири? Какую роль сыграет окутанная легендой Башня Ласточки?

Поскольку герои у Сапковского очень сочные и живые, задумался насколько они плод воображения автора, а насколько списаны с реальных людей. Мне даже показалось, что в одном из героев третьего-четвёртого плана, я узнал некоего реального персонажа. Но за отсутствием доказательств оставлю свою догадку при себе, а все совпадения буду считать случайными.

Рекомендации те же, что в предыдущем случае.

Пара цитат (перевод мой, имена и названия устоявшиеся)

      — Меня зовут Высогота из Корво. Я был врачом. Хирургом. Был алхимиком. Был исследователем, историком, философом, этиком. Был профессором в Оксенфуртской Академии. Вынужден был бежать оттуда после публикации одного труда, который был признан безбожным, за что в то время, пятьдесят лет назад, грозила смертная казнь. Вынужден был эмигрировать. Жена эмигрировать не хотела и бросила меня. А я остановился лишь далеко на юге, в Нильфгаардской Империи. В конце концов я стал преподавателем этики в Императорской Академии в Кастелль Граупиане и занимал этот пост около десяти лет. Но и оттуда должен был бежать после опубликования одного трактата... В нём между прочим шла речь о тоталитарной власти и преступном характере захватнических войн, но официально этот труд и меня обвиняли в метафизическом мистицизме и клерикальной схизме. Было признано, что я действовал по наущению экспансионистских и ревизионистских жреческих группировок, фактически управляющих королевствами нордлингов. Довольно забавно в свете смертного приговора за атеизм, вынесенного мне за двадцать лет до этого! Впрочем, на Севере жрецы-экспансионисты были давно уже забыты, но в Нильфгаарде этого не принимали во внимание. Соединение мистицизма и предрассудков с политикой преследовалось и строго наказывалось.

      Были у него и недостатки, причём никоим образом не связанные с его вампирьей натурой. Регис был интеллектуалом — и любил это демонстрировать. У него была раздражающая привычка изрекать утверждения и истины тоном и с выражением лица пророка, на что мы, впрочем, быстро перестали реагировать, потому что изрекаемые утверждения или фактически были истинными, или звучали, как истинные, или были не проверяемы, что, в общем, одно и то же. Поистине невыносимой, однако, была манера Региса отвечать на вопрос, когда спрашивающий ещё не закончил этот вопрос формулировать, ба, порой даже раньше, чем спрашивающий начал его формулировать. Я это проявление якобы высокого уровня интеллекта всегда считал скорее проявлением хамства и высокомерия, а черты эти, подходящие для университетской среды или придворных кругов, трудно переносимы у товарища, с которым целыми днями путешествуешь стремя в стремя, а ночью спишь под одной попоной. До более серьёзных обид, однако, не дошло, благодаря Мильве. В отличие от Геральта и Кахира, которым, похоже, врождённый оппортунизм велел приспосабливаться к манере вампира, и даже конкурировать с ним в этом плане, лучница Мильва предложила простое и непритязательное решение. Когда Регис в третий раз ответил ей на наполовину заданный вопрос, она жёстко его обругала, употребляя слова и выражения, способные вызвать стыдливый румянец даже у старого ландскнехта. И, о чудо, подействовало — вампир в мгновенье ока избавился от своей раздражающей манеры. Из чего следует, что самая эффективная защита от интеллектуального превосходства это хорошенько облаять пробующего доминировать интеллектуала.
      Лютик, «Полвека поэзии»

      — О беспутное царство, к погибели близкое, — издевательским тоном процитировал Бонарт. — Пасть должна империя, в которой все воруют. В своекорыстии и самолюбии корень слабости её.
      — В этом корень могущества её и силы. — Хувенагель вновь затряс щеками. — Ты, Бонарт, путаешь воровство с индивидуальной предприимчивостью.

      [...] Перед входом в дом стояли люди. Один кричал и махал руками:
      — Это отвратительно! Отвратительно и грешно, господин Хувенагель, использовать бывший святой храм для такого безбожного, бесчеловечного и мерзкого занятия! Животные тоже чувствуют, господин Хувенагель! Тоже имеют достоинство! Это преступление — ради прибыли натравливать одно животное на другое на потеху зевакам!
      — Успокойтесь, благочестивый муж! И не вмешивайтесь в мою частнопредпринимательскую деятельность! И вообще, не будут тут сегодня травить животных. Ни одного животного! Исключительно людей!
      — А, тогда извините.

      — Знайте же, господин ведьмак, — продолжил спустя некоторое время префект, — что я поклялся себе, что на этой территории будет господствовать закон. Любой ценой и любыми средствами, Per fas et nefas. Потому что закон это не юриспруденция, не толстый том, заполненный статьями, не философские трактаты, не высокопарные бредни о справедливости, не избитые фразы о морали и этике. Закон это безопасные дороги и тракты. Это городские переулки, которыми можно прогуливаться даже после захода солнца. Это трактиры и корчмы, из которых можно выйти по нужде, оставив на столе кошелёк, а за столом жену. Закон это спокойный сон людей, уверенных, что их разбудит пение петуха, а не красный петух! А для тех, кто нарушает закон: петля, топор, кол и раскалённое железо! Наказание, устрашающее других. Тех, кто нарушает закон, надлежит хватать и карать. Всеми доступными средствами и методами... Эй, ведьмак! Неодобрение, нарисованное на твоём лице, относится к цели, или методам? Думаю, к методам! Потому что методы критиковать легко, но жить хотелось бы в безопасном мире, так? Ну, ответь!
      — Не о чем говорить.
      — Я думаю, есть.
      — Мне, господин Фулько, — спокойно сказал Геральт, — даже нравится мир из твоего видения и твоей идеи.
      — Действительно? Твоё лицо свидетельствует о противном.
      — Мир из твоей идеи, это мир в самый раз для ведьмака. В нём ведьмак никогда не останется без работы. Вместо кодексов, статей и высокопарных фраз о справедливости твоя идея даёт бесправие, анархию, произвол и своекорыстие царьков и самодуров, чрезмерное рвение карьеристов, желающих понравиться начальству, слепую мстительность фанатиков, жестокость палачей, реванш и садистскую месть. Твоё видение это мир страха, мир, в котором люди боятся выходить после заката из страха не перед бандитами, а перед стражами закона, потому что результатом большой охоты на бандитов всегда оказывается то, что бандиты в полном составе вступают в ряды стражей порядка. Твоё видение это мир взяточничества, шантажа и провокаций, мир свидетелей королевских и свидетелей ложных. Мир шпиков и вынужденных признаний. Доносительства и страха перед доносом. И неминуемо придёт день, когда в твоём мире порвут клещами груди не той особы, когда повесят или посадят на кол невинного. И тогда это уже будет мир преступный.
      — Короче говоря, — закончил он, — мир, в котором ведьмак чувствовал бы себя, как рыба в воде.

      — Знаешь ли ты, ведьмак самый большой минус долголетия?
      — Нет.
      — Секс.
      — Что?
      — То что слышал. Секс. За неполных сто лет он становится нудным. Нет в нём уже ничего, что могло бы очаровывать и возбуждать, что имело бы волнующую прелесть новизны. Всё уже было... Так или иначе, но было. И тогда вдруг происходит Конъюнкция Сфер и здесь появляетесь вы, люди. Появляются остатки людей, прибывшие из другого мира, из вашего старого мира, который вам удалось полностью уничтожить, вашими собственными, по прежнему волосатыми, руками уничтожить, спустя едва пять миллионов лет после появления вас, как вида. Вас всего горстка, средняя продолжительность вашей жизни до смешного маленькая, а значит ваше выживание зависит от скорости воспроизводства, вследствие чего вас никогда не покидает вожделение, секс управляет вами всецело, он даже сильней инстинкта самосохранения. Умереть, почему бы и нет, если перед этим удастся потрахаться: такова в слегка сокращённом виде вся ваша философия.
      Геральт не прерывал и не комментировал, хоть и очень хотелось.
      — И что внезапно оказывается? — продолжил Аваллак'х. — Эльфы, скучающие от скучающих эльфиек, принимаются за всегда охочих человеческих женщин, скучающие эльфийки отдаются из извращённого интереса всегда полным энергии и пыла человеческим самцам. И происходит нечто, чего никто не может объяснить: эльфийки, у которых овуляция обычно происходит раз в десять-двадцать лет, совокупляясь с человеком начинают овулировать при каждом сильном оргазме. Сработал какой-то скрытый гормон, возможно комбинация гормонов. Эльфийки понимают, что могут иметь детей практически только с людьми. Это благодаря эльфийкам мы не экстерминировали вас, пока ещё были сильнее. А потом уже вы стали сильнее и начали экстерминировать нас. Но эльфийки по-прежнему были на вашей стороне. Это они были сторонницами сожительства, сотрудничества и сосуществования... и не хотели себе признаться, что на самом деле речь идёт о совместной постели.

      — Ты страшный сукин сын, — серьёзнея повторил король. — Но порядочный и приличный сукин сын. А это редкость в наше паршивое время.
      Дийкстра снова поклонился.
      — Понимаешь, — продолжил Эстерад, — в любом государстве можно встретить людей, являющихся слепыми фанатиками идеи общественного порядка. Преданных этой идее, готовых ради неё на всё. И на преступление тоже, поскольку, по их мнению, цель оправдывает средства и меняет смысл понятий. Они не убивают, они спасают порядок. Они не пытают, не шантажируют: они обеспечивают интересы государства и борются за порядок. Жизнь одного человека, если этот человек нарушает принципы установленного порядка, для таких людей не стоит ни гроша. Того, что общество, которому они служат, состоит, собственно, из отдельных людей, они не замечают. Такие люди, как говорится, смотрят широко... а такой взгляд самый верный способ не замечать других людей.

      В обычных тюрьмах арестантов по-прежнему делили по полу. В военных цитаделях было иначе. Ещё император Фергус ван Эмрейс, подтверждая особым декретом равноправие женщин в императорской армии, постановил, что если уж эмансипация, то эмансипация, равноправие должно быть на все сто и по всем фронтам, без каких-либо исключений или специальных привилегий для какого-либо пола. С того времени в крепостях и цитаделях заключённые сидели совместно.