Конни Уиллис Пони (1986)

Вот и наступил очередной католический сочельник. Два года назад был выпущен первый тематический рождественский сборник Конни Уиллис, который открывался рассказом "Пони". Рассказ о том самом предвкушении чуда, о надежде получить нечто такое, что вряд ли возможно... Вчера были заметки о том, чего попросили бы жители нашей страны у Деда Мороза по опросам ВЦИОМа, я подумал, что с одной стороны правильные желания, вопрос в том — насколько они сокровенные...

Для меня "Пони" ценен ещё и тем, что пока единственный отзыв на малотиражки с Конни Уиллис опубликован именно на этот рассказ.

Пони

— Ну, давай открой его, — потребовала Сьюзи. Барбара послушно сняла красно-зелёный клетчатый бант, готовясь к приступу разочарования, который она всегда испытывала, открывая рождественские подарки.

— Я всегда просто рву бумагу, тётя Барбара, — сказала Сьюзи. — Я сама выбирала тебе подарок. Когда на параде Мэйси у тебя так замёрзли руки, я поняла, что тебе нужно.

Барбара вскрыла посылку. Внутри была пара варежек в красно-фиолетовую полоску.

— Да, это именно то, что я хотела. Спасибо, Сьюзи, — сказала она. Потом она жестом указала на груду серебристых коробок под ёлкой. — Я думаю, одна из них для тебя.

Сьюзи нырнула под ёлку и начала рыться в подарках.

— Она действительно выбрала их сама, — прошептала Эллен, улыбнувшись уголками рта. — Ты, вероятно, могла бы догадаться по расцветке.

Барбара примерила варежки. Интересно, есть ли у Джойс варежки, подумала она. На последнем сеансе Джойс сказала Барбаре, что её мать всегда покупала ей варежки, хотя она их ненавидела, и её мать знала об этом.

— Я дала одной из своих пациенток твой номер телефона, — сказала Барбара Эллен. — Надеюсь, ты не возражаешь.

— Совсем немного, — сказала её сестра. Барбара сжала кулаки в варежках.

Сьюзи положила на колени Барбаре серебряную коробочку с большим синим бантом.

— Здесь написано «Для Сьюзи»? — спросила она.

Барбара раскрыла серебряную открытку.

— Здесь написано «Сьюзи от тёти Барбары», — и Сьюзи начала рвать бумагу.

— Почему бы тебе не распаковать её на полу? — сказала Эллен, и Сьюзи схватила коробку с колен Барбары и плюхнулась с ней на пол.

— Я действительно беспокоюсь об этой пациентке, — сказала Барбара. — Она проводит Рождество дома с несчастной, деспотичной матерью.

— Тогда почему она отправилась домой?

— Потому что ей внушили, что Рождество — это чудесное, волшебное время, когда все счастливы и могут сбыться самые сокровенные мечты, — с горечью сказала Барбара.

— Бейсбольная куртка, — радостно сказала Сьюзи. — Держу пари, теперь мальчишки из моего детского сада позволят мне поиграть с ними. — Она натянула куртку «Янкиз» в тонкую полоску поверх своей красной ночной рубашки.

— Слава богу, ты смогла найти куртку, — тихо сказала Эллен. — Я не знаю, что бы она сделала, если бы не получила её. Она говорила о ней целый месяц.

Я тоже не знаю, что сделает моя пациентка, подумала Барбара. Эллен положила себе на колени ещё один красно-зелёный сверток и открыла его, гадая, открывает ли Джойс свои подарки. На последнем сеансе Джойс говорила о том, как сильно она ненавидит рождественское утро, как ее мать всегда придиралась ко всем ее подаркам, говоря, что они ни на что не годятся, или не того цвета, или что у нее уже есть такое.

— Ваша мать использует подарки, чтобы выразить недовольство своей собственной жизнью, — объяснила ей Барбара. — Конечно, все испытывают некоторое разочарование, когда открывают подарки. Всё потому, что подарок — всего лишь символ того, чего человек действительно хочет.

— Знаете, что я хочу на Рождество? — Джойс произнесла это так, как будто не слышала ни слова. — Рубиновое ожерелье.

Зазвонил телефон.

— Надеюсь, это не твоя пациентка, — сказала Эллен и вышла в холл, чтобы ответить.

— А что написано на этом подарке? — спросила Сьюзи. Она стояла, держа в руках ещё один подарок, большой, в дешёвой обёрточной бумаге, с кричащими Санта-Клаусами повсюду.

Эллен вернулась, улыбаясь.

— Звонил сосед, чтобы пожелать нам счастливого Рождества. Я боялась, что это твоя пациентка.

— Я тоже, — сказала Барбара. — Она уговорила себя поверить, что получит на Рождество рубиновое ожерелье, и я очень беспокоюсь о её эмоциональном состоянии, когда она будет разочарована.

— Ты же знаешь, я не умею читать, — громко сказала Сьюзи, и они обе рассмеялись. — А на этом подарке написано «Для Сьюзи»?

— Да, — сказала Эллен, глядя на бирку, на которой был изображён Санта-Клаус. — Но там не сказано, от кого он. Это от тебя, Барбара?

— Он нимный, — сказала Сьюзи. — У нас были нимные подарки в детском саду.

— Анонимный, — поправила Эллен, разворачивая бирку и заглядывая на оборотную сторону. — У них был обмен подарками. Интересно, кто его прислал? Мама привезёт ей подарки сегодня днём, а Джим решил подождать и подарить ей свои, когда она приедет к нему на следующие выходные. Давай, открой его, милая, и когда мы увидим, что там, может быть, мы узнаем, от кого он, — Сьюзи склонилась над коробкой и начала разрывать дешёвую бумагу. — Твоя пациентка надеется, что получит рубиновое ожерелье? — спросила Эллен.

— Да, она видела его в маленьком магазинчике в Виллидже, а на прошлой неделе, когда она снова зашла туда, оно исчезло. Она убеждена, что кто-то купил его для неё.

— А разве это не невозможно?

— Её семья живёт в Пенсильвании, у неё нет близких друзей, и она никому не говорила, что хочет его.

— Ты купила ей ожерелье?— спросила Сьюзи, деловито разрывая бумагу с изображением Санта-Клауса.

— Нет, — сказала Барбара Эллен. — Она даже не рассказала мне об ожерелье, пока оно не исчезло из магазина, и последнее, что я хотела бы сделать, это поощрять её в невротическом поведении, унаследованном от матери.

— Я бы купила ей ожерелье, — сказала Сьюзи. Она сняла всю бумагу и начала открывать белую коробку. — Я бы купила его и сказала: «Сюрприз!»

— Даже если бы она получила ожерелье, она была бы разочарована, — сказала Барбара, немного злясь на Сьюзи. — Ожерелье — всего лишь символ подсознательного желания. У каждого есть такие желания: вернуться в утробу матери, убить свою мать и переспать с отцом, просто умереть. Сознание в ужасе от этих желаний, поэтому оно заменяет их чем-то более безопасным — куклой или ожерельем.

— Ты действительно думаешь, что всё так зловеще? — спросила Эллен, уголки её рта снова изогнулись. — Извини, я начинаю говорить как Сьюзи. Ты действительно думаешь, что это так серьёзно? Может быть, твоя пациентка правда хочет рубиновое ожерелье. Разве тебе никогда не хотелось чего-то действительно особенного, о чем ты никому не рассказывала? Было же. Помнишь тот год, когда ты хотела пони и была так разочарована, когда его не получила?

— Помню, — ответила Барбара.

— О, это как раз то, чего я хотела! — воскликнула Сьюзи, так захлёбываясь от восторга, что они обе посмотрели на неё. Сьюзи вытащила куклу из гнезда из розовой ткани и подняла её на расстояние вытянутой руки. Кукла была одета в розовое платье с оборками, у неё были кудри соломенного цвета и выражение почти удивительной нежности. Сьюзи уставилась на нее так, словно боялась. — Это она, — сказала она приглушенным тоном. — Она именно то, чего я хотела.

— Мне казалось, ты говорила, что она не любит кукол, — сказала Барбара.

— А мне так и казалось. Она ни слова ни промолвила о куклах, — Эллен подняла коробку и пошуршала розовой папиросной бумагой в поисках открытки. — Как ты думаешь, кто, ради всего святого, прислал её?

— Я назову её Летицией, — сказала Сьюзи. — Она, наверное, голодна. Я пойду накормлю её завтраком. — Она ушла на кухню, все ещё осторожно держа куклу на расстоянии.

— Я понятия не имела, что она хотела куклу, — сказала Эллен, как только та скрылась из виду. — Она что-нибудь говорила, когда ты водила её в «Мэйси»?

— Нет, — ответила Барбара, скомкав обёрточную бумагу у себя на коленях в комок. — Мы даже и близко не подходили к куклам. Она хотела посмотреть на бейсбольные биты.

— Тогда как ты узнала, что она хочет куклу?

Барбара остановилась, с руками полными бумаги и клетчатой ленты. — Я не посылала ей куклу, — сердито сказала она. — Я купила ей футболку «Янкиз», помнишь?

— Тогда кто же её прислал?

— Откуда мне знать? Возможно, Джим.

— Нет, он подарит ей бейсбольную перчатку.

Зазвонил телефон.

— Я отвечу, — сказала Барбара. Она засунула красную бумагу в коробку и вышла в холл.

— Я просто должна была позвонить вам! — прокричала ей Джойс. Ее голос звучал почти истерично.

— Я здесь, — успокаивающе сказала она. — Расскажите мне, что вас расстроило.

— Я не расстроена! — воскликнула Джойс. — Вы не понимаете! Я получила его!

— Рубиновое ожерелье? — уточнила Барбара.

— Сначала я думала, что не получу его, и пыталась быть весёлой, хотя моя мама раскритиковала все, что я ей подарила, а она снова подарила мне варежки, а потом, когда почти все подарки были розданы, вот оно, в той маленькой коробке, завёрнутой в бумагу с Санта Клаусами. На коробке была маленькая бирка с Санта-Клаусом и надписью «Для Джойс». И не было сказано, от кого она. Я раскрыла её, и вот оно. Именно то, чего я хотела!

— Сюрприз, тётя Барбара, — сказала Сьюзи, скармливая кукле печенье в форме Санта Клауса.

— Я надену ожерелье на следующий сеанс, чтобы вы его увидели, — сказала Джойс и повесила трубку.

— Барбара, — раздался голос Эллен из гостиной. — Я думаю, тебе лучше подойти сюда.

Барбара взяла Сьюзи за руку и вошла в гостиную. Эллен боролась с тюком, завёрнутым в яркую бумагу с Санта-Клаусами. Он был втиснут между рождественской ёлкой и дверью. Эллен стояла за ним, пытаясь распрямить дерево.

— Как он здесь оказался? — спросила Барбара.

— Его только что доставила почта, — ответила Сьюзи. Она протянула Барбаре свою куклу и забралась на диван, чтобы добраться до маленькой бирки, приклеенной сверху.

— На Рождество почту не доставляют, — сказала Барбара.

Эллен протиснулась мимо дерева и подошла к тому месту, где стояла Барбара. — Надеюсь, это не пони, — сказала она, и уголки её рта изогнулись. — Он точно мог бы туда поместиться.

Сьюзи спустилась вниз, протянула Барбаре бирку и забрала свою куклу обратно. Барбара держала бирку немного подальше от себя, как будто боялась её. На ней был изображён Санта Клаус. На ней было написано «Барбаре». Подарок был достаточно большим, чтобы там мог быть пони. Или что-нибудь похуже. То, чего, как знало только ваше подсознание, вы хотели. Что-то слишком пугающее, чтобы ваше сознание могло признать, что хочет.

— Это нимный подарок, — сказала Сьюзи. — Ты же его откроешь?

С Рождеством!