Книга Ричарда Моргана эксплуатирует модный и немного уже «заезжанный» сюжет о переносе человеческого сознания из одного тела в другое. На мое решение познакомиться с романом повлияла аннотация, которая сообщала, что Голливуд приступил к экранизации книги. Учитывая довольно скудный урожай качественных фантастических фильмов в последние годы (великие «Звездные Войны» вне списка и конкуренции), мое сердце всегда радуется подобным новостям. Вдруг нам покажут новую «Матрицу»?

С первых глав так оно и кажется. Голливуд просто не мог пройти мимо такого шикарного сценария. В книге имеются все ингредиенты хорошего блокбастера, который при желании и определенном умении можно растянуть на несколько серий. Мир человечества в прогрессивном будущем «Видоизмененного углерода» отдаленно напоминает миры известных фантастических боевиков: «Восхождение Юпитер», «Земля будущего», «Вне себя», «Джонни Мнемоник» и других подобных. В общем, дикая смесь.

Такое впечатление, что автор задался целью впихнуть в книгу все составляющие остросюжетного боевика, щедро приправив блюдо фантастическими специями. Назовите любой из элементов фантастического боевика, который вам нравится, и вы точно найдете его в «Видоизмененном углероде». Уличные драки, перестрелки, бои без правил, сумасшедшие погони, развратные шлюхи, садистские пытки, виртуальные допросы, разборки мафиозных кланов — всего не перечислить. И честный герой, бывший космический спецназовец, который пытается восстановить справедливость. Собственно фантастических элементов немного: таинственная технология переноса сознания из одной оболочки в другую, ИскИны, владеющие корпорациями, воздушный транспорт, достижения биохимии и медицины. Однако эти ингредиенты так круто разбавлены сюжетной линией, что они почти растворяются в повествовании. Знаете, это как куркума. Стоит хоть немного добавить ее в тесто, как оно сразу становится желтым. На вкус особо не влияет, зато глаз радуется.

Идея переноса человеческого сознания в новое тело далеко не нова, но если раньше ее только «пробовали на зуб», игрались с ней, осторожничали, то в «Видоизмененном углероде» она опускается на уровень транспортного средства, некоего бытового объекта, настолько привычного обитателям прогрессивного будущего, что на нее не обращают внимания.

Итак, про идею. В «Видоизмененном углероде» обыгрывается тема переноса человеческого сознания из одной оболочки в другую. При этом сама механика особо не раскрывается. Именно так люди перемещаются между планетами. На одной тебя замораживают, а сознание перемещают в арендованную оболочку на другой планете. Откуда берутся оболочки для аренды? Преступники, должники и другие невезучие. Их сознание усыпляют, а тело отдают в пользование более богатым. Твои родственники могут со временем тебя выкупить, но не факт, что ты вернешься в собственное тело, так как оно может быть уже занято. Смерти как таковой тоже нет, главное, чтобы мозг не был затронут, иначе наступит НС, настоящая смерть. Преступника можно застрелить в погоне, а потом отрезать ему голову, извлечь мозг и пытать на виртуальном допросе. У средней прослойки общества, а тем более, у всех богачей, имеются оболочки или биологические клоны, куда можно в случае смерти переселить память полушарий, главное, чтобы голова осталась целой. И отсюда открывается масса возможностей. Например, родители могут заново обрести погибшее дитя, накопив на новую оболочку. А пока они трудятся, зарабатывают, сознание ребенка хранится в банке данных. Как вы видите, идея далеко не нова, ее можно проследить во многих фантастических романах подобного калибра, но в данном случае интересен не ее факт, а, скорее, то, как ее подали. Одним словом — сервировка.

Замолвим слово о главном герое. Всю книгу не могла избавиться от ощущения, что Такеши Ковач — это какая-то будущая реинкарнация Джека Ричера. Мысли, характер, детективная линия, злодеи, возлюбленные женщины — все они словно сошли со страниц романов Ли Чайлда.

Ричард Морган уделяет большое внимание психо-эмоциональным переживаниям главного персонажа, которым, правда, не всегда веришь. Автор старательно подчеркивает, что Ковач вовсе не супергерой, но автор лукавит, так как после очередного душевного излияния Ковача, как правило, устраивает ему драку или перестрелку, и ты понимаешь: Такеши — очень крутой парень.

Заслуживает похвалы техническая сторона романа, так называемая «матчасть». Оружие, техника, транспорт — все проработано в подробностях и на высшем уровне, что вообще характерно для «мужской» прозы.

Книга подкупает отсутствием национальных границ, что особенно приятно в условиях современного межнационального стресса. В романе на равных условиях представлены многие национальности, особенно выделены японцы, китайцы, русские. Это, несомненно, подкупает российского читателя. Да, люди воюют друг с другом, но не потому, что один — японец, а второй — русский. Никаких оскорблений и обвинений по национально-территориальному признаку нет, и это самый большой плюс книги. Очаровал таинственный, непобедимый и очень крутой убийца из Владивостока. Второй раз встречаю в фантастике упоминание родного города. Видимо, Владивосток ассоциируется у писателей с чем-то далеким, диким, неизвестным.

Перейдем к недостаткам. Образ героя часто страдает от необходимости подчиниться сюжетной линии. Отсюда — нелогичное и тупое (простите, но слово так и просится) поведение в некоторых ситуациях. Несколько примеров, чтобы избежать голословности. Космический спецназовец, прошедший супер-мега подготовку несколько дней мученически терпит садистские пытки (будучи перенесенным в женское тело!) и только в самом конце, пройдя все круги ада, останавливает сердце (чтобы его сознание из женского тела вернули в родное, мужское). Такое впечатление, что этот эпизод был создан только для того, чтобы пощекотать воображение и нервы читателя образом невинной девочки-подростка, которую насилуют бандиты в какой-то исламистской стране. Пусть это и виртуал, но мое мнение однозначно: дешевый трюк, который сильно портит сюжетную линию. Симпатию «космического волка» к проституткам, из-за чего Ковач попадет в ловушку, автор попытается объяснить в конце романа, но как-то вяло и неубедительно. Почему Ковач сумел подавить потенцию, когда его соблазняла шлюха (подано как высший уровень владения эмоциональным состоянием тела), но легко пал жертвой любовных чар миллиардерши Мириам Банкрофт, автор не объясняет вообще. С эмоциональным поведением главного героя у Моргана перекосы по всему роману, остается надеяться, что экранизация исправит положение дел.

Роман богат шаблонами. Сами по себе шаблоны неплохи, но они как соль. Если ее мало — невкусно, а если много — несъедобно. Умилил пресловутый Евротур по ночным клубам. Фантастические наркотики, которые попробовал главный герой, путешествуя по клубам старой Европы, конечно, поражают (здесь автор дал волю фантазии), однако они возвращают к вопросу «крутости» главного героя и его способностям психо-эмоционального контроля, которые неоднократно подчеркиваются. Не знаю, возможно, у меня другое представление о правильной жизни, но провести одну ночь с человеком, гуляя в наркотическом угаре по клубам, а потом записать его в лучшие друзья, как-то странно даже для космического спецназовца прогрессивного будущего.

Раздражает привычка автора стрелять из всех ружей, которые появляются в повествовании. Правила правилами, но к середине текста этот прием легко угадывается, нарушая интригу. Ты понимаешь, что если автор написал о соковыжималке, этой соковыжималкой кого-нибудь обязательно убьют.

Добавлю, что я книгу не читала, а слушала. Аудиокнига выпущена с пометкой «Осторожно — мат!». Не то чтобы я любительница мата в тексте, но соглашусь, что острое слово порой придает дополнительную харизму. Однако на поверку оказалось, что мат в книге достаточно скромный. «Мать твою!», — кричит главный герой на протяжении всего романа, а ты так и слышишь : «Фак, фак!». Одним словом, переводной литературе все-таки трудно сравниться с богатством разнообразия нашего родного и могучего.

Стоит сказать пару слов о дикторе Сергее Краснове. Как читает Сергей Краснов? А читает он великолепно. Вживается в роли, грамотно расставляет паузы, использует правильную интонацию. Модуляцию голоса по ролям стоит выделить особенно. Слушая диалоги, легко представляешь визуальную картинку происходящего в голове. Музыкальное оформление тоже на высоте.

Книга, несомненно, найдет своего читателя, но перечитывать (или «переслушивать») ее второй раз я бы не стала. Однако буду с нетерпением ждать экранизации. Вдруг Голливуд не разочарует?

Очерк по фильму «Страшные сказки».

Если вы устали от политики, Джорджа Мартина и стандартного фэнтези, посмотрите «Страшные Сказки». Приготовьтесь, что это — европейское кино, которое обладает особым ароматом. «Сказки» чем-то похожи на популярный когда-то сериал «Десятое королевство», хотя значительно уступают той же «Звездной пыли».

Помимо «тяжелой артиллерии» в виде таких актеров, как Сальма Хайек и Венсант Кассель, фильм богат молодыми талантливыми дарованиями. Весь актерский состав подобран блестяще, как и атрибутика фильма: костюмы, убранство, мебель, утварь, кареты, обстановка локаций. В кадре все красиво и чарующе.

Итак, чем хороши «Страшные Сказки»? Во-первых, нет политики. В последнее время лично для меня — это большой плюс. Никто не борется за престол, не плетет интриг, не задумывает захват другого королевства. «Как же так, без интриги?» — возмутится опытный зритель. Да-да, и интрига может быть скучной, особенно когда каждый второй фильм и сериал нещадно эксплуатирует заезженные остросюжетные схемы. «Страшные Сказки» о другом. Они позволяют заглянуть по ту сторону стен королевского дворца вплоть до королевской спальни — неторопливо, со знанием дела. Борьбы за власть в кинематографе хватает, а вот чем живут царедцворцы в повседневной жизни показывают не всегда. А ведь именно в такой обстановке видны настоящие люди.

«Страшные Сказки» — очень человечный, эмоциональный, нестандартный фильм. И любовь здесь тоже нестандартная. Вам покажут любовь брата к брату, короля к блохе, матери к сыну. Иногда хочется заерзать на стуле, но нет — все в рамках приличия, не волнуйтесь. А что до сцен любовных утех короля Касселя — ну, на то он и Кассель. )) Прекрасен даже в упитом виде.

Я не люблю несправедливость по отношению к хорошим героям, поэтому не смотрю экранизацию Джорджа Мартина. Несправедливость — первый из минусов «Страшных Сказок». Несправедливо убили семью циркачей, несправедливо судьба обошлась со старушками, мечтавшими о любви и богатстве. Ох, уж эти старушки. Очень сострадательная линия с ними получилась. Им поневоле сочувствуешь. Представьте только: всю жизнь работать в грязном подвале, красить пряжу, выполнять тяжелую работу, дышать парами вонючих влажных тряпок... Конечно, женщина, в таких условиях состарится раньше времени. А теперь представьте: в двери стучится прекрасный принц, еще лучше — король, который услышал ваше пение и возомнил вас первой красавицей. Да вы из кожи вон вылезете, чтобы он не ушел. Или пришел еще раз. Одна из старушек так и сделает в буквальном смысле слова. Эдакий незамысловатый привет пластической хирургии от создателей фильма. На то они и страшные сказки.

Второй минус фильма — незаконченность линий. Словно что-то недоговорили. Может, в этом и была задумка режиссера, но ощущение незавершенности вызывает недоумение и досаду.

Отдельно стоит сказать о спецэффектах. Монстры в фильме такие, что закачаешься. Я давно не видела столь качественных спецэффектов. Не знаю, кукол они делали или что другое, но морское чудовище, пещерный вампир, мертвая блоха поражают своим реализмом. Насчет «страшности» можно поспорить. Зритель, натренированный современным кинематографом ужасов с больным психоделом, вряд ли напугается, но некоторые сцены заслуживают уважения: например, когда Сальма убивала брата-близнеца своего сына среди замороженных туш.

Но больше всего фильм примечателен той самой атмосферой ненаивной сказки. Брат говорит своему брату-близнецу и будущему королю: «Если поток чистый, значит, и моя жизнь безоблачна. Если поток грязный — я в беде. Если высох, значит, конец мне пришел». Не знаю как вы, а я в детстве с таких вот фраз пищала от восторга. Видимо, кое-что в этом мире не меняется — к счастью.

Очерк по фантастическому роману Дэна Симмонса «Террор» (2007 г.)

Экспедиция сэра Джона Франклина, предпринятая в 1845-1847 гг. с целью открытия Северо-западного морского пути, сгинула во льдах Арктики, и наравне с такими неразгаданными загадками мира, как исчезновения в районе Бермудских островов или Большая австралийская загадка, является одной из самых волнующих тайн человеческой истории. Несмотря на многочисленные научные исследования 1981-2015 гг., достоверно о судьбе экспедиции Франклина известно мало.

Собственно, история. Когда через два года после отплытия от двух британских кораблей «Эребуса» и «Террора» не поступило вестей, начались их поиски с разной стадией активности в зависимости от исторических событий и таких препятствий, как мировые войны. В какой-то мере поиски продолжаются до сих пор. Немногие артефакты (человеческие кости на островах Кинг-Вильям и Бичи, груженый шоколадом и столовым серебром баркас со скелетами, несколько могил и предметы роскоши с метками офицеров Франклина) не проливали свет на историю, оставляя место для фантазии и добротного, качественного романа-загадки, какой и получился у Дэна Симмонса. Последняя находка датируется апрелем 2015 г. Канадские водолазы нашли останки корабля «Эребус», судьба «Террора» неизвестна.

Официальное заключение таково. Экспедицию Франклина погубил холод, голод, цинга, пневмония, отравление свинцом (из-за некачественной пайки консервов или плохой системы опреснения воды на кораблях), а также экстремальные внешние условия. Представляется, что именно последние и вдохновили Дэна Симмонса на создание бестселлера «Террор», который я, например, перечитывала два раза и, возможно, перечитаю когда-нибудь снова. Ко всем логичным и подтвержденным научным фактам гибели членов экспедиции (так, вывод об отравлении свинцом получен на основе анализа костей из могил) автор добавил вымысел – древнего бога Туунбака, который кажется таким же реальным и страшным оружием смерти, как и цинга.

Если вы продеретесь через историческую трясину, в которую окунается первая половина книги, ваш мир перевернется. Повествование натягивается, как струна, которая вот-вот лопнет, и этот момент, как бы вы ни готовились, все равно застигнет вас врасплох.

«Террор» – роман, в первую очередь, о моряках, а потом уже о полярниках. То, с какой скрупулезностью Симмонс выписал трудности и повседневный быт моряков XIX века, делает автору честь. В какой-то степени роман – это энциклопедия не только арктического морского судоходства, но и всего западного общества середины XIX века. Очень показательна история отношений капитана Крозье с племянницей Франклина, а также его сон о спиритическом сеансе, являющимся первым отголоском мощной волны увлечения эзотерикой, которая накроет мир к концу XIX в. и расцветет буйным цветом в XX. Симмонс словно проводит параллели, показывая, что спиритизм – такое же мошенничество, как и бракованные консервы Голднера, только с меньшими жертвами. Классовые предрассудки, жесткие сословные различия, и в то же время крепнущее свободомыслие, как следствие промышленной революции, и зарождающийся феминизм – все там, в «Терроре».

Симмонс отлично знает, что должно входить в первоклассный приключенческий роман о моряках, и не пропустил ни одного ингредиента. У него есть и детальные описания парусных судов (укрепленных железом и оснащенных паровыми двигателями), и волевые капитаны, и ядреный язык старого боцмана («Задраить глотки!»), и причудливые морские приметы (поскрести ногтями по мачте, чтобы вызвать ветер), и бунт, и даже содомия – в качестве «особой специи». Содомия присутствует в двух видах: на вкус и цвет, так сказать. Корабли у Симмонса такие же равноправные герои, как и люди. Они стонут, страдают и, в конце концов, мучительно гибнут.

А еще вы, несомненно, повысите грамотность относительно ледового плавания XIX века. Читатель узнает, что моряки посыпали лед угольным пеплом для ускорения таяния, и что на стоградусном морозе можно услышать треск лопающейся от холода зубной эмали, и что волосы, примерзшие к одежде, можно только отрезать. А еще вы выучите все разновидности льда, которые и поныне применяются в ледовом судоходстве. Описания в «Терроре» изобилуют джунглями сераков, торосных глыб и айсбергов, ледяными шубами, блинчатым льдом, кочковатыми ледяными торосами, ледяным салом и паковым льдом. Максимальная достоверность происходящего, изложенная на таких вот примерах, – самая лучшая черта Симмонса.

Обычно я выписываю из книги фразы, которые мне нравятся. Некоторыми цитатами из «Террора» хочу поделиться. «Жизнь у человека одна, и она несчастна, убога, жестока, мерзка и коротка» (книга Левиафана, которую читает капитан Крозье). «О смерть, где твое жало!» (достоверная цитата, найденная в сохранившимся дневнике Гарри Пеглара, – исторический факт). «Табак у него давно кончился, и я не хочу знать, чем он там набивает свою трубку». «Он согласился бы удалить себе почечные камни ложкой, чем спуститься в трюм». «Четыре утра – час смерти, когда самые тяжелобольные отдают Богу душу». «Когда пробило восемь склянок в начале первой собачьей вахты...» (чувствуете, как звучит по-морскому, да?). «Ему нужно было умереть, чтобы родиться заново. И еще много других.

Одни из лучших сцен «Террора» по-моему мнению: побег ледового боцмана Блэнки от Туунбака по замерзшим мачтам и такелажу (и вопреки законам жанра триллера – его спасение), монолог доктора Гарри Гудцира о том, как правильно расчленять человеческое тело, Второй венецианский карнавал на третий год зимовки с причудливыми палатками и шокирующей развязкой в духе Эдгара Алана По (между прочим, исследователи, действительно нашли следы, похожие на обгоревшие палатки в предполагаемом месте стоянок кораблей), игра Туунбака на голосовых связках жрицы, богослужение капитанов Фитцджеймса и Крозье накануне рождества, когда Крозье впервые читает книгу Левиафана. И так до бесконечности...

Но, прежде всего, «Террор» – это роман о людях. О сильных духом и телом героях, каждый шаг которых во льдах – подвиг на грани человеческих возможностей.

Читая «Террор», поневоле задумываешься: почему эти люди решились на риск первопроходцев? Что их толкнуло? Частично автор дает ответ фактами из биографий персонажей, которые являются далеко не вымышленными лицами. У всех свои цели. Кто-то хотел избежать навязанного обществом уклада жизни – женитьбы (как в случае с лейтенантом Ирвингом), другие мечтали заработать, третьи снискать славы. У некоторых – это последний шанс выйти в море, как, например, у 62-летнего стюарта Бриджинса, чей возраст его знакомый кадровик записал в обратном порядке (26 лет вместо 62). А есть и такие, как доктор Гудцир, который, будучи анатомом по профессии, мечтал стать натуралистом и изучать белых медведей. То есть, романтики.

Примечательнее всего то, что в качестве действующих лиц Дэн Симмонс использовал реальных людей. Словно кукольник или шаман вуду, он вдохнул в них жизнь и заставил пройтись по краю пропасти собственного изготовления. И безжалостно столкнул их в бездну одного за другим. Мы никогда не узнаем, действительно ли Франклин был таким педантом, циником, трусом и бесхребетным слизнем, каким выставил его автор, а фор-марсовый старшина Гарри Пеглар – тайным содомитом. И действительно ли капитан Ф.Р.М. Крозье был пьяницей, или Симмонс просто отдал дань его ирландскому происхождению? И был ли помощник конопатчика Хикки подлым мерзавцем, а Магнус Мэнсон – идиотом? А еще кто-то – предателем и трусом?

Имеют ли право авторы – это вопрос ко всем писателям, создающим альтернативную историю, – распоряжаться судьбами людей, о которых осталась только память? Да, есть научная редактура, которая проверяет книги на достоверность использованных фактов перед публикацией, но как проверить то, о чем существуют только домыслы? Поэтому пусть останется на совести Симмонса то, насколько тщательно он проанализировал сведения, оболгав или, наоборот, увековечив людей из пропавшей экспедиции Франклина.

Мне до сих пор непонятно, почему автор выставил сэра Джона Франклина настолько глупым человеком, в то время как именем Франклина названы многие географические объекты, ему установлен памятник и есть много свидетельств того, что современники его любили, а потомки не забыли. Негативное отношение Симмонса к начальнику экспедиции проглядывает по всему тексту. Франклин у него – это «ветхозаветный» человек; человек, который задает вопрос «зачем», если дело касается лечения раненого эскимоса; человек предрассудков, который прогоняет с корабля на лед в мороз женщину; человек своего класса, который заставляет стоять умирающего от истощения моряка во время допроса; человек религии, который проводит длинные богослужения на палубе, заставляя команду мерзнуть. И даже тот факт, что Франклин – трезвенник, подается автором как негативная черта.

«Террор» – это энциклопедия человеческих смертей. Монолог доктора Гудцира о том, как правильно расчленять человеческое тело, – потрясающ по своей эмоциональной силе и ужасен по подробностям. Доктор, решивший умереть голодной смертью, но не есть человечину, – одна из самых сильных фигур книги. Между прочим, предположения о каннибализме среди членов экспедиции Франклина были подтверждены археологическими находками и в лабораториях (на костях найдены следы зубов и другие признаки расчленения). Со страниц дневника Гудцира, описывающего подвиг медицины XIXв., вы узнаете подробности сложнейших хирургических операций, которые проводились в условиях, когда надежды не осталось, а также о том, как умирают от страшных ран, ожогов, голода. Все знают, что при цинге выпадают зубы, но лично меня поразил «терновый венец», когда из волосяных луковиц начинает сочиться кровь, и больные вынуждены подкладывать на ночь полотенце под голову, чтобы как-то сохранить белье в чистоте.

Но как ни жестоко убивают древний бог и цинга, страшнее всех убивает сам человек. Симмонс подготовил и продумал зверскую, изощренную смерть для каждого члена команды, которых к середине книге вы будете знать поименно. Да уж, лучшего памятника пропавшим героям не придумать. Но какой бы ужасной не была участь полюбившегося читателю доктора Гарри Гудцира или храброго капитана Фитцджеймса, самую страшную судьбу автор приготовил для Ф.Р.М. Крозье, фактического главы экспедиции.

Итак, кто он – герой «Террора»? Если коротко, то это человек, утопающий в алкоголе, который сумел выплыть на остров и там остался.

Если сэр Джон Франклин был человеком, который съел свои башмаки (намек на то, что Франклин во время суровых зимовок предыдущих полярных экспедиций никогда не ел человечину, предпочитая жевать собственные башмаки), то Крозье стал капитаном без корабля. Человек порядка, вынужденный наедине сражаться со своими бесами и тщательно прятать их от других, Фрэнсис Роддон Мойра Крозье воплощает собой образец морского порядка и корабельного устава, являя грань, которая удерживает людей в рамках цивилизации. У Крозье нет сверхспособностей или других качеств, которыми щеголяют герои книг о «попаданцах», демонстрируя навыки выживания. В каком-то смысле Крозье – тоже «попаданец», но его опыт выживания выписан настолько убедительно, что после «Террора» любые книги о «выживании» кажутся наивными и заштампованными.

Симмонс так тщательно выписывал перед нами образ Крозье – настоящего капитана, который знает море, лед, умеет вести за собой людей, которого невозможно сломать ни бунтом команды, ни экстремальными условиями, ни безвыходной ситуацией, – что когда читаешь последние главы о судьбе Крозье, поневоле испытываешь разочарование и недоумение. Душа морского волка в теле эскимоса оказалась запертой в клетке. Да, читатель, несомненно, рад, что теперь у Крозье есть семья, дети, любимая женщина и вроде как – дело жизни, но в то же время он, читатель, глубоко скорбит, по настоящему Крозье, который остался со своими людьми в безмолвных льдах Арктики.

Эпос эскимосов завершает повествование и подводит черту не только книги, но и всей эпохе открытия Арктики. Тот самый древний бог Туунбак (не сравнить его с симмоновским Шрайком просто нельзя), который, по версии автора, уничтожил экспедицию Франклина, – это злобный тупилек (дух), созданный Седной, душой моря. Изгнанный в человеческий мир, тупилек Туунбак поселился на Севере в обличье гигантского полярного медведя, питаясь душами людей и белых медведей. Согласно преданиям, если Туунбак съест слишком много душ бледнолицых, то заболеет и умрет, а его царство льда начнет теплеть и таять. Вместе с Туунбаком разрушится и весь прежний мир. Читая прогнозы о том, как поднимется уровень океана в скором будущем, поневоле подумаешь: нет больше Туунбака...

«Террор» – это не триллер, как указано в аннотации. Это предостережение. Зачем, ну зачем вы, люди, стремитесь туда, где вам не место.

Впечатление от рассказа Альфреда Бестера «Звездочка светлая, звездочка ранняя».

Альфред Бестер в представлении не нуждается. Первый лауреат премии Хьюго, автор известных фантастических романов «Тигр!Тигр!» и «Человек без лица», выдающийся журналист, а также сценарист комиксов про Супермена, Бэтмена, Зеленого Фонаря. И мастер рассказа — несомненно. «Звездочка светлая, звездочка ранняя», пожалуй, может служить примером для написания идеального фантастического рассказа — емкого, умного, удивляющего.

Сюжет о детях-индиго настолько не новый, что удивить читателя гениальными детишками трудно. Но Бестер умеет все, особенно удивлять.

Десятилетний мальчик Стюарт по просьбе учителя пишет сочинение на тему «Как я провел лето». Учитель поражен гениальными идеями, высказанными в неграмотном опусе ребенка, но на следующий день и мальчик, и его семья исчезают из города. Упорный учитель начинает поиски. Так написано в аннотации рассказа. Признаться, когда читала, стало скучно: какой-то учитель, ищет какого-то парня. Аннотация не обещала крутых драк, погоней и особенной интриги, гениальные идеи от автора фантастики 60-х гг. тоже не казались привлекательнми. В конце концов, полвека прошло, столько уже изобрели и понаписали. Но не тут-то было. Рассказ захватывает с первых строк — с тех моментов, когда учитель, мастерски меняя маски, обходит семьи с фамилией Бьюкенен (как у пропавшего мальчика). Понимаешь, что это — дело его жизни.

Вообще, приятно читать про людей, которых ведет какая-то цель, которые одержимы Идеей, а не просто делают то или это, потому что так надо, потому что так система сказала и так положено. Встреча с мошенниками выглядит очень гармонично. У них другая цель: вполне земная и меркантильная. Денег люди хотят — что в этом странного? А когда идейный мотив объединяется с меркантильным, рождается весьма интересный союз. И удачный — в определенном смысле.

Собственно, про детей индиго. Бестер гениально рисует детское сознание, владеющее уникальными способностями. Ну не станет такой ребенок просто гнуть ложку или поднимать стакан. Ему это скучно. Зато он будет превращать нелюбимые бобы в вишневое пирожное, чтобы мама не ругала, делать роботов из пластилина, чтобы те мастерили самолетики, и разгонять дождевые облака лучом, чтобы было видно звездное небо. «Улыбнула» девочка по прозвищу Ленивая Этель. Чтобы не ходить по маминым поручениям, ребенок телепортировался в магазины, а оставшееся время отсиживался в комнате брата — того самого, который роботов мастерил. Автор всячески подогревает наш интерес, обещая, что у главного героя — мальчишки по имени Стюарт, который написал сочинение, — должна быть просто поразительная способность, ведь как ловко он уходит от слежки, обводя вокруг пальцев даже опытных мошенников и мастеров слежки. Кстати, сами поиски гения описаны чрезвычайно увлекательно. И автор не разочаровывает. Никто не стал бы отказываться от таких способностей, как телепортация или телекинез, но, с другой стороны, никто (по крайней мере, большая часть читателей фантастики — тех еще реалистов), на самом деле, в них не верит. Именно читатель фантастики лучше всех знает, что такие вещи бывают только в книжках.

Но вот в гений мальчишки Стюарта веришь и завидуешь ему белой завистью. Потому что это уже не фантастика. Бестер задевает за живое в буквальном смысле слова. Как часто мы загадываем желания? Пусть и не осознанно, а просто желая, чтобы завтра была хорошая погода, и чтобы все близкие были здоровы и счастливы. Так вот, у Стюарта желание не остается воздухом или пустыми словами. Потому что он — гений желания. И его по-детски наивные желания о том, чтобы родители были счастливы, а недруги унеслись далеко-далеко, вдруг обретают пугающую реальность. Хотели бы вы иметь такого друга, как Стюарт? Приглашаете его на день рождения, а он вам искренне так, честно, со всей своей гениальной мощью желает — счастья, тебе, друг, здоровья! И ты счастлив и здоров. Но это уже тема для другого рассказа, потому что у Бестера преобладают трагичные нотки: Стюарт до конца жизни обречен скрываться от государства и любителей, загадывая желание Звездочке светлой, Звездочке ранней... Рассказ короткий, но послевкусие у него долгое и приятное.

Впечатление от фильма «Версальский роман», 2014 г.

В анонсе указано, что это история молодой женщины, которая, выражаясь современным языком, выиграла тендер на постройку альпийской горки в садах Версаля. Но думаю, что, прежде всего, это фильм о любимом деле. О том, как творчество помогает человеку пережить тяготы жизни, удары судьбы и одиночество. А еще это кино о садоводстве, многолетниках, грушах и правильном ландшафтном дизайне.

У «Версальского романа» есть какой-то свой неповторимый аромат, навевающий легкие, ностальгические образы, которые, как шлейф хороших духов, остаются не в голове, а в сердце зрителя.

На фоне боевиков, ужасов, комедий и комиксов, которые наводняют сегодня экраны, такие ненавязчивые, романтичные фильмы — редкость.

«Версальский роман» — очень красивое историческое кино без тени занудства, пошлости и максимализма, которым страдают современные ленты. «Золотой баланс» — вот, что подкупает с первых кадров. Трейлер фильма обещает зрителю немного хаоса и немного порядка. Я бы добавила: немного радости, немного тоски, немного интриги, немного предательства, немного любви. Хотя нет, любви там как раз столько, сколько нужно.

Великолепная Кейт Уинслет великолепна в любом виде, возрасте и воплощении. Игра Алана Рикмана, чьей режиссуре принадлежит фильм, заслуживает отдельного внимания. Людовика XIV изображали по-разному, но образ Рикмана, определенно, займет место в истории кинематографа. Удивили придворные дамы. Обычно их изображают волчицами светского мира, эдакими стервами, которые сражаются за место в постели короля и знатных придворных. В «Версальском романе» сквозь определенную шаблонность таких персонажей проглядывают именно женщины с их слабостями, надеждами, мечтами. Очень редкий, я бы сказала, человеческий подход, учитывая то, что режиссер — мужчина.

Да, Кейт Уинслет снова утонула, но, думаю, это клише можно Рикману простить.

«Эти сады достаточно велики, чтобы вместить иное мнение, кроме моего». Лучшего эпиграфа толерантности взглядов не придумать. Повторю его и я: ведь кому-то фильм может показаться плоским, скучным и неинтересным.

Однако настоятельно рекомендую найти два часа, поймать лиричное настроение и с головой погрузиться в эту атмосферную картину, полную цветов, романтики и прекрасных французских пейзажей.