Майкл Крайтон "Экстренный случай"

Название в любом варианте перевода даёт мало представления о сюжете книги. А между тем это очень хорошо написанный медицинский детектив – давно не попадалось таких чётко изложенных историй. Персонажей много, и у всех подмечены характерные черты; событий тоже много, но они описаны лаконично и по делу. А главное – профессионализм и умение пояснить узкоспециальные подробности для читателя, медиком не являющегося. Вот у кого бы поучиться нынешним молодым да талантливым.

При этом чего-то ошеломляющего в книге нет, в ней просто удачно подобраны элементы жанра: атмосфера госпиталей, но не практически-лечебная, а исследовательски-прикладная; смерть, причины которой кажутся ясными, но на поверку всё куда сложнее; скелеты в шкафах почтенных горожан; несправедливое обвинение; нетерпимость и ханжество США середины 20-го века; частное расследование и пробивной адвокат; опасность, грозящая главному герою; ну и так далее. Заодно поднимается важный вопрос: допустимость абортов, но что удивительно – если сравнить с обсуждением этого вопроса в наше время, то можно заметить, что сейчас его этическая сторона волнует людей больше, а в то время, когда аборты были запрещены, внимание уделялось банальной законности и здоровью женщин. Главное сделать всё быстро и безопасно, а нравственную сторону женщина пусть обдумывает уже после, сама.

Есть, правда, некоторое однообразие в этих постоянных встречах и вопросах-ответах, несколько таких сцен можно было бы вычеркнуть без потерь. Но едва они успевают наскучить, как действие поворачивает в новую сторону, и роман заканчивается чуть неожиданнее, чем можно было бы предположить.

Словом, для желающих последить за интересным сюжетом и заодно, возможно, почерпнуть новые медицинские знания книга будет неплохим способом провести пару вечеров.

После «Беглецов» – оказывается, это только первая часть сериала, что, наверное, кого-то обрадует – читать что-либо у Шустермана не хочется. Пренеприятнейшая книга.

Если бы дело было только в простоте сюжета и характеров, достаточно высокой предсказуемости поворотов и миленьком финале, то роман можно было бы забыть – ну ладно, написал автор приключалку, поразжёвывал мысли и чувства персонажей, рояли расставил в кустах аккуратненько, бывает. Но слишком явная идеологическая окраска задаёт тон всей книге в начале и постоянно подпитывает атмосферу в дальнейшем.

Дело в том, что в романе представлена точка зрения пролайферов (противников аборта), причём в её радикальном, агрессивном выражении – не любовь к жизни, а ненависть к тем, кто отстаивает право на выбор. Именно сторонникам абортов, в понимании автора, якобы безразлично, кого кромсать: плод внутри матери, младенчика на органы или подростка – на отдельные части, да ещё и поддерживая его в сознании. Ведь если «жизнь не представляет ценности» в чьих-то глазах, то она не представляет ценности в любом виде? И вот это передёргивание, эта попытка вывернуть право на выбор, изобразить его как садизм под видом благодеяния, поддерживаемый равнодушным обществом, сразу вызывает неприязнь и к автору, и за компанию ко всем пролайферам. Впрочем, возможно, это и было целью Шустермана: представить их как недалёких людей, неспособных отстаивать свою точку зрения иначе как пририсовывая оппонентам рога и хвост.

То, что разбор живого, находящегося в сознании человека и извлечение из тела женщины ещё не родившегося ребёнка — вещи совершенно разные, автор отметает. У него своя логика. То, что родители будут кормить, одевать и учить потомство в течение 13 лет, а потом решат ухнуть все траты и усилия, и им никто это не возместит, и это при том, что можно родить дитё и отдать в приют – похлеще, но автору и это неважно. То, что в этом случае дети станут совершенно неуправляемыми, а общество нестабильным — выясняется спустя долгие годы после введения новых законов, а прежде никто и не догадывался, – ещё один косяк, но так же надо по сюжету... Таких странностей в тексте хоть отбавляй, желающие смогут посчитать сами. Добавлю только, что регулярно заходит разговор о душе, о душе разобранного, о том, в ком душа помещается после разборки, того ли хотел Бог или не того ли хотел Бог, мелькают младенчики, подкидыши и сиротки, и у всех добрых людей оказывается своя причина, чтобы быть добрыми и оказывать помощь – словом, автор постарался и вложил «духовности», в его понимании или в понимании его гипотетических читателей, полной ложкой. Ему всё равно, что это не духовность, а в одних случаях схоластика, в других пустословие, в третьих – игра на читательских эмоциях.

Роман стоит отнести к особому жанру: антиутопия абсурда. При этом сама история закручена ладно, и уместись это произведение на 40 страницах, мог получиться шедевр, хотя и тоже специфического жанра: пропагандистская фантастика. Но такая в наше время – дело привычное.

А попробую угадать.

В ближайшем будущем можно ожидать запрета произведений, содержащих призывы к свержению любой "законной" власти. Любой. Какой бы она ни была фашистской и упырьской.

Новые антиутопии будут тщательно анализироваться. Старые — "рассматриваться с новых позиций, в соответствии с современными тенденциями морали и духовности".

Если злобные враги напали и хотят поработить, а патриоты бьются до последней капли крови — тогда нормально. Можно читать.

Если закон предусматривает разрезание части населения на кусочки, чтобы сограждане кушали; а неосмотрительный герой идёт такой порядок опрокидывать — то это экстремизм. Запрет, изъятие, сроки за воспроизведение-хранение-распространение.

Абсолютно исключены:

— Изображение представителей власти в негативном свете. Государственный чиновник или страж порядка не может курить, материться, изменять жене и брать взятку. Инквизитор-сатанист, насилующий детей на глазах матери — в строгом соответствии с законом! — умён, дисциплинирован и уважает начальника.

— Критика общественного строя, основанного на традициях. "Хризалиды" Уиндэма — безнравственное глумление над теми, кто следует заповедям и тысячелетиями складывавшимся полезным стандартам. Экстремизм.

Фильмы — то же самое.

Песни и стихи вообще почти все запретят. Какая ещё "Мама анархия, папа стакан портвейна"? Мама женщина, папа мужчина. Это должен знать каждый ребёнок начиная с детского сада.

Что они будут праздновать-то? Депутатские виллы? Жерара Депардье? Повышение налогов и ставок для ИП? Людоедский закон? Закон о пропаганде? О защите религиозных чувств? Фильмы Михалкова? Песни Киркорова? Развод "не венчаных"? Регистрацию по месту жительства? Обвиняемых по "болотному делу"? Иностранных агентов? Запрещённые сайты? Самое правдивое телевидение?

Ну с праздником, да.

----

День Чёрных Занавесок.

Линор Горалик, Сергей Кузнецов "Нет"

----

Огорчительная книга.

С одной стороны, смелое развитие самых разных идей и ловкое использование детективных и остросюжетных ходов (будем справедливыми, чего-то поражающего оригинальностью нет). Фильмы, снятые на ощущениях, общество с совершенно другими взглядами, чем нынешнее, живые человеческие чувства и отношения, загадка вокруг поддельного/настоящего снаффа, закат целой эпохи одного из видов искусства. Грандиозно, красиво, по-серьёзному. Задумывалось.

Но скатилось в односторонний подход буквально в каждом случае. Раз снимают на ощущениях, стало быть, сразу побегут выпускать продукцию про секс, секс, секс. Он же типа самый ощущательный. Никакая иная разновидность киноиндустрии не поминается. Мысль о том, чтобы строить кино на других образах, соединяя их и давая принципиально новые, необычные переживания, приходит только одному умному парню, да и его судьба складывается не лучшим образом.

Зато секс подаётся во всех разновидностях, потому что в будущем все вдруг стали жутко возбудимые и могут завестись от собственного отражения в зеркале. И в ход идут не только групповые-однополые-садомазо совокупления, но и генномодифицирование самих себя в животных, в неведомых существ, а также в детей. Ну и пытки, унижения и убийства кого-то возбуждают тоже...

Возможно, нам показали только кусочек мира. Те области, куда дотянулась эта могучая кино-сексо-индустрия, и персонажей, задетых легальными и контрабандными бионами — при том, что остальная часть будущего осталась за кадром. В конце концов, люди там, как ни странно, ходят на работу, создают семьи, учатся, переезжают из города в город, звонят родителям... Но из-за нагнетания эмоций и концентрации только на одной стороне жизни кажется, что там везде так — и делается не по себе.

Чувства людей и правда реальны, их передача в виде потока мыслей свежа и вызывает отклик, но в итоге всё оборачивается истерикой. Отношения строятся так, что кто-то в паре или группе использует, предаёт другого или не может ответить на его чувства. Безысходность и разочарование — почти во всех случаях.

Загадка снаффа — единственный интересно выстроенный элемент сюжета. Настоящий снафф или поддельный? Если настоящий, то почему криминалисты видят в нём фальшивку? Если поддельный, то существует ли настоящий? Кто стоит за подпольными производствами? Впрочем, личность главного злодея предположит любой, кто посмотрел три современных фильма про таинственных маньяков.

Ну и обрушение индустрии. Окончание золотого века порно, исчерпавшего себя. Утратившего "величие чувств" и так далее. Сюда почему-то приплели засилье условностей и политкорректностей, когда цензура требует обязательного наличия актёров такого-то пола, с таким-то цветом кожи и в таких-то сценах. Можно было бы поверить, если бы не одна деталь, которая опрокидывает вообще всю концепцию. Актёры будущего, занимаясь сексом перед камерами и заодно транслируя все нужные чувства и ощущения, якобы всё это и испытывают! И не просто играют в своём сознании любовь или страсть к незнакомым людям/зверям, но и такую сложную гамму, как, например, ощущения Дюймовочки в первую брачную ночь с кротом. Это где же набирают таких талантливых, спросите вы? Наверное, долго готовят и учат? Нет-с, прямо с улицы. "У вас замечательная фактура", и готово: новая звезда. При этом авторы очень опрометчиво позволяют одной из случайных героинь постебаться над порно двадцатого века: дескать, любая актриса поохает, и все верят. Да во-первых, не верят, а во-вторых, в то, что через пятьдесят лет будут не делано охать, а по-настоящему чувствовать придуманные сценаристом чувства, верится ещё меньше. Что все со всеми, и хоть с тринадцати лет — веришь. Что научатся "играть ощущения" — нет, потому что тут нужны изменения не общественного плана, а перестройка человеческого сознания и подсознания. А с этой перестройкой и всё остальное изменилось бы, и гораздо больше, чем нам показано.

В целом же, роман излишне длинный. Всё то же самое можно было написать в три раза короче. Возможно, при этом снизилась бы откровенность чувств, ведь сейчас мы практически в реальном времени следим за мыслями персонажей, а это дело долгое. Но кому-то такая подача текста нравится, а мне приходилось читать по верхам, потому что такое бормотание похоже на цыганский гипноз: заморочить, отвлечь, отключить сознание.

Однако же приём действует. Очень трудно после прочтения удержаться от того, чтобы передать свои впечатления схожим образом. Отзывы на книгу на разных ресурсах зачастую копируют повторения, эмоциональность, сбивчивость и лёгкую корявость изложения. Причём делается это явно неосознанно, просто книга сохраняет свой эффект ещё долго. Пишут, что порнография в книге не главное, что главное в ней люди, живые и любящие, тёплые и настоящие, которые живут своей непонятной жизнью и иногда останавливаются, чтобы взглянуть нам в глаза... они все извращенцы-мутанты-сумасшедшие, но такие же, как мы... С чем не поспоришь.

При моём скептическом отношении к постмодернизму впечатления от книги также подпортили имена и названия. Кажется, ни одного нет такого, чтобы не отражало или не пародировало известные реалии, личностей, и это мельтешение не придаёт какие-то новые смыслы, а только отвлекает. Нарекая производителя наркотических трипов Гегелем, а полулегального порнодельца Гоголем, авторы, может быть, подмигивают сами себе и "узкому кругу ценителей", ну а на мой вкус это лишний минус роману.

Не хочу упоминать матюки и порнографию как основу сюжета. Этим современного читателя не шокировать, и если бы таким образом было нарисовано впечатляющее и вызывающее эмпатию полотно — да пожалуйста. Хорошую книгу с матом и порно всё равно можно порекомендовать. А "Нет" я никому посоветовать не решусь. Вернее, так:

Тем, кто считает секс и порно грязными, однополые отношения мерзкими, проституток и стриптизёров — людьми второго сорта, — эту книгу стоит почитать. Она действительно покажет, что это не самые худшие вещи на свете, эти люди такие же, а может и более настоящие и достойные, чем иные из живущих ныне. Невозможно плохо относиться к тем, чьими мыслями, радостями и страданиями проникаешься так ярко. Но тому, кто уже сейчас смотрит на вещи шире, книга не скажет ничего нового, зато принесёт кучу огорчений, потому что страдания героев в ней перевешивают радости, и судьба многих складывается печально, а усилия оказываются напрасны.

"Нет" — депрессивная книга о человеческих драмах и трагедиях, и какую бы красивость, утончённость и настоящесть ни высматривали её поклонники за порно-подробностями, это роман о некрасивости и зле мира, которые торжествуют и будут торжествовать.