«Г.Ф. ЛАВКРАФТ, «ДВЕРИ ВОСПРИЯТИЯ» ИЛИ «ТРЕЩИНЫ В ВЕЛИКОЙ СТЕНЕ» (2018).
«H.P. Lovecraft, le «porte della percezione» e le «fenditure nella Grande Muraglia».
.
Автор: Марко Макулотти (Marco Maculotti; р.1988) — издатель, писатель, лектор, основатель и редакционный директор интернет-портала и ютуб-канала «AXIS Mundi» (ОСЬ Мира) — онлайн-журнала, посвящённого мировой культуре, сакральной антропологии, истории религий, эзотерике, фольклору, мифологии и фантастической литературе. Получил юридическое образование в Миланском Университете. Автор многочисленных литературно-исследовательских эссе, научных монографий, статей и научно-публицистических книг: «Каркоза раскрыта: заметки к эзотерическому прочтению сериала «Настоящий Детектив» (2021) и «Ангел бездны: Аполлон, Авалон, Полярный миф и Апокалипсис» (2022), которые привлекли активное внимание критиков и читателей. Публикуется в различных интернет-изданиях, и в известных итальянских печатных журналах, таких как: «Atrium», «Arthos», «Il Corriere Metapolitico», «Antarès», «Massacro», «Studi Lovecraftiani», «Zothique», «Dimensione Cosmica», «Mimesis». В сферу его интересов входит изучение гностицизма, Александрийского герметизма, шаманизма, «техник духовного экстаза» и других мистических течений Древнего мира, мифологии и ритуалов индоевропейской традиции, Элиадианской дихотомии, космических циклов астро-теологической школы Джорджио де Сантильяна и Герты фон Дехенд (со-авторов культового исследования по сравнительной мифологии и астро-археологии «Мельница Гамлета», 1969), а также архетипической психологии ХХ века Карла Г. Юнга, Джеймса Хиллмана, и теософия Е.П. Блаватской. Его подход к исследованию и анализу традиций, во многом обязан таким учёным, как Мирча Элиаде, Джорджио Колли, Эрнст Юнгер, Освальд Шпенглер, а также более «эзотерическим» авторам, таким как Уильям Йейтс, Юлиус Эвола и Рене Генон. Будучи почитателем фантастической и сверхъествественной литературы в своих работах Марко Макулотти исследует творчество таких писателей, как: Эдгар По, Говард Лавкрафт, Артур Мейчен, Монтегю Р. Джеймс, Алджернон Блэквуд, Густав Майринк, Томас Лиготти, Эрнст Гофман и Мишель де Гельдерод. В 2020-ом году он опубликовал серию масштабных эссе о творчестве Говарда Лавкрафта и Артура Мейчена, став одним из финалистов престижной премии «Premio Italia 2022» в категории «Лучшее оригинальное эссе». В свободное время Макулотти много путешествует по древним историческим местам с фото-отчётами и сам пишет рассказы о сверхъестественных ужасах, некоторые из них были опубликованы в различных антологиях современной итальянской фантастики, а его произведение «Ледяной человек» получило специальное упоминание на вручении ежегодной премии «Premio Hypnos Award 2020» (от издательства "Edizioni Hypnos") за лучший неопубликованный фантастический рассказ. В ближайших планах выход ожидаемого сборника от «AXIS Mundi» с полной антологией произведений Марко Макулотти. В настоящее время автор живёт и работает в Милане.
_____________________________________
* * *
"Если бы двери восприятия были очищены,
то всё предстало бы перед человеком таким, как оно есть — Бесконечным.
Ибо человек замыкается в себе до тех пор,
пока он не узреет все явления, сквозь узкие трещины своей пещеры...".
/англ. поэт Уильям Блейк, "Женитьба Рая и Ада: во всёх красках", 18 век/
.
"Так Лавкрафт проанализировал в своих литературных произведениях — особенно в рассказе "Извне" (1920) — появление иррационального в век науки и техники, и предвосхитил воздействие галлюциногенов на пинеальную (шишковидную) железу." (из статьи Ренцо Джорджетти "Г.Ф. Лавкрафт — космический ужас Мастера Провидения", журнал "Antarès", № 8/2014).
Идея иной реальности, чуждой общепринятой — но от этого не менее реальной — является одной из характерных черт Лавкрафтовского мышления, тема, которая постоянно повторяется в его произведениях в самых разнообразных формах. По крайней мере в этом вопросе Лавкрафт созвучен своей эпохе, полностью отражая её тревоги и чаяния. На самом деле в нём можно найти отражение более широкого культурного течения, являвшегося и ментальной установкой, и приметой того времени, крайняя точка материализма, который отрицая любую возможность существования Невидимого, одновременно испытывает дискомфорт от нехватки и наличия Необъяснимого.
К концу XIX века, по сценарию "смерти Бога"*, завоевав практически всё и возвысившись почти до уровня религии, позитивистская наука в свою очередь должна была остановиться, столкнувшись с неразрешимыми загадками происхождения материи и энергии. Построение полностью материалистическо-механистической системы в конечном итоге терпит крах, в то время как иррациональное появляется вновь, хотя и с видоизменённым знаком, почти всегда как отрицательная негативная сила. Если некоторый скептицизм по отношению к высшим реальностям ещё сохранялся, пробуждается новый интерес к более "подручному" сверхъестественному, гораздо менее духовному, часто имеющему зловещий подтекст и непосредственный отклик. "Истории о призраках могли быть, но не о святых угодниках", — резюмировал несколько лет спустя английский писатель Гилберт К. Честертон (1874-1936), в своей книге "Викторианская эпоха в литературе" (1913).
(*прим., — афоризм "Бог умер" — высказывание немецкого философа Фридриха Ницше, впервые появившееся в книге "Весёлая наука" в 1882-ом году. В своём произведении Ницше рассматривает вопросы сущности Зла. Также с данным высказыванием связана метафора пост-модернистской философии — "смерть Бога").
Появляются "трещины в Великой стене", позволяя проникать влияниям из другой реальности, неизвестной, таинственной и не всегда обнадёживающей. Но ментальная установка остаётся научной, позитивистской: человек по-прежнему пытается объяснить реальность в физических терминах, измерить и воспроизвести в лаборатории даже самые иррациональные явления, потому что если всё является частью природы, то "сверхъестественное" также имеет право на существование, но только как явление, пока ещё не объяснённое.
Изображение слева: прибор-динамистограф для анализа иных измерений, созданный на рубеже 19-20 века двумя голландскими исследователями-физиками из Гааги — докторами Г.Дж. Заалбергом Ван Зельстом и Дж.Л.В.П. Матла. Известные в научных и оккультных кругах Нидерландов, эти учёные сконструировали одно из наиболее сложных и изобретательных устройств, когда-либо созданных для общения с миром духов. Сложный по своей природе, но очень чувствительный аппарат, по всей видимости, был способен подвергаться влиянию передачи сознания посредством электричества. Этот электро-механический прибор состоял из трёх основных частей: ключа, индикатора, и записывающего устройства (регистра). Агрегат представляет собой цилиндр, в который должна проникать духовная сущность; стол, изолированный листом стекла и заряженный электрическим током; а также пару весов и записывающее устройство, действующее по системе Морзе. Длинные сообщения, как утверждается, записывались духовными сущностями с помощью циферблата с буквами, расположенного в верхней части машины. За работой прибора, закрытого в герметично запечатанном помещении, наблюдали через небольшое стеклянное окно. Окончательным выводам учёных предшествовали двадцать два года научной работы.
В этот период многие учёные посвящают себя спиритизму и новым (в действительности, очень древним) оккультным практикам. На свет появляются экстравагантные изобретения: приборы для анализа и наблюдения за потусторонним, эктоплазмой, "астральными микроорганизмами". Британский химик и спиритуалист Уильям Крукс (1832-1919) использует свою трубку для исследования неизведанного мира*, американский изобретатель Томас Эдисон (1847-1931) придумывает аппаратуру для общения с духами, а голландские физики — Г.Дж. Заалберг Ван Зельст и Дж.Л. Матла — со своим динамистографом, созданным для прямой связи с миром призраков без медиума, претендуют на анализ состава и структуры астрального тела, подробно описав проведённые эксперименты в своей пятитомной серии книг "Тайна смерти" ("Le mystère de la mort. Dynamistographie", 1908-1912).
(*прим., — у "трубки Крукса" необычная судьба. Изначально придуманная для исследования невидимого мира, она затем видоизменяется, пока не превращается в катодно-лучевую трубку и, наконец, далее в телевизор — "окно в другие миры", а также в превосходную "трещину в Великой стене").
Именно в этом контексте рождается Лавкрафтовский рассказ "Извне" (1920), синтез целой эпохи, с успехом свидетельствующий о надеждах и страхах, разделяемых многими в то время. В этой истории, актуальной и сегодня, как и рассматриваемые в ней проблемы, Лавкрафт выражает одну из фундаментальных тем своего исследования:
"Что мы знаем о мире и окружающей нас Вселенной? Наши сенсорные каналы очень малочисленны, и предметы вокруг воспринимаются нами крайне ограничено. Мы видим объекты такими, какими нам позволено их видеть, и мы не можем составить никакого представления об их абсолютной реальности. С помощью пяти слабых органов чувств мы пытаемся понять бесконечный и чрезвычайно сложный космос; однако существа, обладающие более сильными и глубокими органами чувств или способные функционировать в другом диапазоне, смогут не только видеть все вещи иначе чем мы, но будут способны воспринимать и изучать находящиеся поблизости жизненные миры, энергии и материи, открыть которые наши собственные способности нам не позволяют".
Изображение слева: учёный и спиритуалист сэр Уильям Крукс, медиум Флоренс Кук и призрачный дух "Кэти Кинг" во время эксперимента по материализации формы (рисунок).
Можно сказать, что фантастическая история "Извне" в повествовательной форме представляет собой предвосхищение широко распространённого и знаменитого теоретического высказывания, ставшего началом произведения "Зов Ктулху", об острове блаженного неведения, на котором существует человек, не подозревающий об ужасающих силах, окружающих его; это основная тема Лавкрафтовского творчества.
История сама по себе довольно проста: с помощью аппарата собственного изобретения учёному удаётся найти способ наблюдения и взаимодействия с потусторонней реальностью, выходящей за обычные рамки пяти человеческих органов чувств. И это, разумеется ошеломляющее, сбивающее с толку измерение, ставит тех, кто его воспринимает, перед осознанием иллюзорности собственных представлений, а также определённости, вытекающей из этих производных:
"Невыразимые формы, живые или нет, они казались смешанными в отвратительном беспорядке, а вокруг знакомых предметов возникали целые миры неведомых безымянных существ".
В человеческое измерение вторгаются враждебные силы, привнося в него весь свой разрушительный потенциал. Это тема, уже затронутая тридцатью годами ранее писателем Артуром Мейченом в его знаменитой повести "Великий Бог Пан" (1890), которую новейшие открытия науки и теоретические модели разработанные ею же, были совершенно не в состоянии изгнать. Далеко, не так. Неизведанное опять всплывает на поверхность, открываясь словно необходимый для исследования континент; описанные в Лавкрафтовском рассказе "Извне" сущности, мало чем отличаются от тех что воспринимались в экспериментах, проводившихся в те годы самыми разнообразными способами. И это открытие является взаимным, поскольку оно оставляет возможность для входа существам, имеющим противоречивые отношения с человеческим измерением. Древние суеверия были далеко не столь абсурдны, но теперь религия, будучи секуляризованной, больше не в состоянии сдерживать силы, впущенные внутрь неосторожной наукой.
Изображение справа: художник М.Т. Лиддон, иллюстрация к рассказу "Извне" Г.Ф. Лавкрафта.
Что же теперь остаётся? Бегство, безумие, возвращение к прежней, ныне разрушенной определённости, — способы, показывающие слабость, и свою неэффективность в восстановлении утраченного иллюзорного спокойствия. Остаётся только, так называемый Космический Ужас, понимаемый как осознание создавшейся новой ситуации, отчаяние, которое не возвратит то, что было отнято, но, по крайней мере, может привести к героически драматическому удовлетворению от понимания истинной сути реальности. Два главных героя истории "Извне", заплатив высокую цену, добиваются этого понимания разными способами, но всегда от первого лица.
До сих пор это даёт нам общее обрамление, которое также может быть применимо и к другим произведениям Лавкрафтовского творчества. Но обсуждение этой конкретной истории становится более интересным, если обратиться к некоторым "техническим" примечаниям: например, рассмотреть характер устройства, использованного для установления контакта с "потусторонним миром". Это машина, искусственный аппарат, сконструированный в соответствии с научными критериями и согласно требованиям старой классической науки, которую исследователи хотели превзойти. Здесь также хорошо представлен "дух времени": Лавкрафт был знаком с "трубкой Крукса" (она явно упоминается несколько лет спустя в одной из его историй), а также с "катушкой Тесла" (практически в те же дни 1920-го года был написан рассказ "Ньярлатхотеп", с его аллюзиями на "трюкачество" со статическим электричеством), и вполне возможно он также читал о динамистографе и "цилиндрах Матлы".
Однако, и оккультизм движется в аналогичном направлении. Возьмём, к примеру, книгу французского автора Мариуса Декреспе "Астральные микроорганизмы" ("Les microbes de l'astral", édition "Chamuel", Paris, 1895). В этой работе (про которую Лавкрафт, вероятно, не знал), после сугубо научного трактования Невидимого мира, даются инструкции по созданию устройства, аналогичного тому, о котором идёт речь в Лавкрафтовском произведении. Комплектующие здесь следующие:
1° электростатическая машина или "катушка Румкорфа" (для получения импульсов высокого напряжения) вместе с её электрической батареей;
2° большой металлический рефлектор (отражатель) с фокусным расстоянием около одного метра;
3° массивный намагниченный стальной стержень или, лучше, мощный прямой электромагнит, имеющий на своём отрицательном полюсе оптический диск с апертурой (отверстием), расположенный горизонтально, перпендикулярно штанге (стержню);
4° аппарат для проекции изображений "Магический фонарь" (т.е. фантаскоп или проекционная лампа);
Далее проект продолжается описанием различных мелких деталей и инструкций для правильного функционирования машины в целом. И всё это гораздо детализированнее, чем расплывчатые Лавкрафтовские упоминания о "химических батареях" и "огромных скоплениях лампочек".
Однако, хотелось бы подчеркнуть, что в Лавкрафтовском произведении "Извне" существует нечто большее, что отличает писателя от общепринятых взглядов того времени и приводит его, как и Артура Мейчена, к гораздо более оригинальным перспективам. В коротком отрывке из рассказа мы находим важную подсказку:
"Вы когда-нибудь слышали о шишковидной железе? Я смеюсь над эндокринологами, такие же глупцы, как и Фрейдистские выскочки... эта железа является самым важным из органов чувств, и я её обнаружил. Вы можете сравнить этот орган с гораздо более совершенным зрением, и он передаёт зрительные ощущения в мозг".
Если здесь мысль сразу же обращается к французскому философу Рене Декарту (1596-1650) и его теории о шишковидной железе как связующем органе между элементами "Res cogitans" и "Res extensa"*, то Лавкрафтовская отсылка к эндокринологам свидетельствуют о его интересе, связанном с оперативной научной информацией и наиболее актуальными исследованиями на данную тему. Как уже обсуждалось в другой статье, в некоторых вопросах Лавкрафт опередил своё время (как, например, о яйце динозавра: идея написать рассказ на эту тему пришла к нему в то время, когда проходила экспедиция, планировавшая обнаружить первые, доселе неизвестные ископаемые яйца). То же самое, на наш взгляд, можно сказать и о шишковидной железе.
(*прим., — "Res cogitans" и "Res extensa" — важнейшие термины в философии Рене Декарта и других метафизических системах нового времени. Это фундаментальные понятия, введённые Декартом для описания двух феноменов (разума и материи), из которых, в конечном счёте, состоит мир: "res сogitans" – мыслящая субстанция, "res extensa" – телесная субстанция или протяжённая, занимающая место в пространстве. Декарт признавал местом сосредосточения души в теле — шишковидную железу, из-за её центрального положения в мозге. См. книгу Антти Ревонсуо, "Психология сознания", 2013).
В 1931-ом году впервые была синтезирована молекула, известная как "диметилтриптамин" или ДМТ — психоактивное вещество, обладающее высокой галлюциногенной мощью (см. статью Ричарда Г.Ф. Манске — "Синтез метилтриптаминов и некоторых производных", Канадский журнал исследований, №5/1931). Его можно получить из некоторых трав и растений, но оно также вырабатывается человеческим организмом в часы сна, именно шишковидной железой. Однако называть это вещество просто "галлюциногеном" было бы существенным упрощением, учитывая что оно использовалось в ритуальных контекстах, в так называемых шаманских путешествиях, как ключ для доступа в другие миры, полезный инструмент не для ухода от реальности, а для более полного её восприятия, более глубокого видения, выходящего за пределы обычного человеческого сенсориума (чувствительности). (см. книгу Рика Страссмана — "ДМТ: молекула Духа", описывающую официально одобренное в США революционное, докторское исследование в области биологии околосмертного и мистического опыта, изд-во "Park Street Press", 2000).
Точно так же как и Лавкрафтовская машина, задачей которой — заметьте — является не воздействие на окружающую среду с целью сделать невидимые реальности воспринимаемыми обычными органами чувств, причём наиболее объективным образом, а мутация (изменение) перцептивного аппарата восприятия, чтобы выйти за пределы собственных ощущений и достичь как можно более "полного" видения реальности, насколько это максимально возможно. Таким образом мы сталкиваемся уже не с объективными учёными, смотрящими в микроскоп, а с экспериментаторами, которые меняют себя, отворяя "двери восприятия" навстречу Неизвестному, что по факту является не иллюзией, а раскрытием скрытых реальностей. Это продвинутая передовая концепция отличает Лавкрафта от его эпохи, вновь выводя его в авангард, предвосхищая дискурсы, которые обретут свою актуальность гораздо позже.
И это существует как для "хорошего", так и для "плохого". Если, действительно, манипуляции с человеческим сенсориумом вызывают не только обычные галлюцинации, но и дают ключи к доступу в другие измерения, не зарезервированные исключительно для человека, то будет ещё более верно — и здесь история Лавкрафта вполне понятна — что эти новые миры могут быть не всегда благотворны для нас, поскольку расширение сознания также происходит и в непригодные для психической конституции человека, области (как, впрочем, и контакты с обитателями таковых). Неизвестные сущности значительны, и благоприятные встречи с ними для человека ни в коем случае не очевидны.
Однако если древние шаманы очень хорошо знали как действовать, то современные люди, опять же, с их "экспериментальным" и научным отношением, как вчера, так и сегодня, идут на риск, который они едва ли способны осознать. Вселенная, как справедливо отмечает Лавкрафт, не является полностью дружественной средой обитания куда можно по желанию отправляться на экскурсии. Скверный финальный вывод, сделанный некоторыми "пророками" исследований этих новых миров (включая самого Теренса МакКенну, известного учёного-исследователя и большого сторонника ДМТ), является лишь дополнительным подтверждением того, о чём до сих пор говорилось. Весь будущий оптимизм, так называемой "психоделической культуры" шестидесятых годов прошлого столетия, де-факто уже был разобран в этом коротком Лавкрафтовском рассказе 1920-го года, который, несомненно, при правильном рассмотрении помог бы избежать абсолютно пагубных иллюзий и путаницы.
облако тэгов
