Дун‑гимнобежец был местной знаменитостью: он первым разносил любые вести. Лорда Килготтена убила молния. Но какая судьба постигнет вино, которое Лорд Килготтен закупал квартами и тоннами, в тысячах бочек и бутылок, что хранились у него в погребах и на чердаках? Вот что волнует ирландцев больше всего. У усопшего оказалось последнее желание — вино должно попасть в могилу вместе с ним! Стряпчий начал уж было выливать дорогое вино в землю бутылку за бутылкой. Этого ирландцы стерпеть не могли, но последнее желание покойного должно быть выполнено!

Она смотрела на мужа в упор: начинался раздел имущества, и начался он с книг. Кажется, она стала понимать, где между ними прошла трещина. Его любимые книги для неё – чепуха. Её книги для него – барахло. Почему они этого не заметили десять лет назад? Мы многого не замечаем, пока любим.

Случай с Эммой Флит был совсем особенный. Доктор долгое время не мог понять, где кончается пациентка и где начинается кушетка. Эмма Флит была трехстворчатым шкафом. Эта гора мяса должна весить по меньшей мере четыреста фунтов. Татуированная гора мяса. Она стала для возлюбленного тем холстом, который он искал с юности...

Обретались в этом доме и дядья с тетками, и родные с двоюродными, и деды с бабками – что поганки на опушке, что опята на пне. Кое у кого еще молоко на губах не обсохло, а иные были ровесниками Сфинкса. Но самой примечательной из всех была Сеси. В ней уживались все страсти, от первой до последней, какие с незапамятных времен изображались на холсте, на подмостках, на экране. Что ни попросишь – все исполнит. Двоюродные братья не сразу сообразили, каково будет жить дальше, если их тело сгорело вместе с сараем. Это пока их всех четверых приютила внутри себя Сеси, а потом что делать, не в дедулю же братьев-то? Его череп, хотя ему и четыре тысячи лет, – это вам не постоялый двор. Но дед всё ж смирился и принял их...

Воскресенье в Дублине — пабы закрыты весь день, не считая какого-то жалкого часа. Билеты в кино проданы еще две-три недели назад. Заняться нечем, разве что пойти в зоопарк поглазеть на воняющих мочой львов, или оглядывать серые каменные улицы и серые каменные тучи, глядя на идущих мимо замерзших людей. В такие дни все, чего ты не успел сделать в жизни, вдруг настигает тебя, развязывает твои шнурки, зудит у тебя в бороде. Помоги, Боже, тому, кто в такой день не успел расплатиться со всеми долгами...

Любая общность, любая цивилизация, которая не стремится поймать будущее и повлиять на него, обречена превратиться в прах, остаться в прошлом. Крейг Стайлз, будучи единственным за всю историю человеком, совершившим путешествие в будущее в мегахронометре, после векового молчания согласился на интервью. Сто лет назад он уже рассказывал о том, как человечество обрело себя. Мы преобразили города, очистили водоёмы и атмосферу, прекратили войны, установили в космосе солнечные батареи, чтобы освещать Землю, заселили Луну, Марс и Альфу Центавра. Мы нашли средство от рака и победили смерть. Сегодня ему стукнуло сто тридцать лет. Ровно в 16 часов исполнялось сто лет с момента его уникального путешествия. А Шамуэй стал единственным репортером, который удостоился от Стайлза приглашения на чашку чая. Но зачем старик его зовёт, какое эпохальное заявление будет сделано сегодня, когда его молодое «я» прибудет из прошлого?

Когда ты женат десять лет, то не ждешь, чтобы твоя жена торчала у тебя на коленях каждый вечер битых два часа, по десять раз на дню звонила тебе на работу и лепетала, как девочка. Иногда хочется убежать от неё к друзьям. Так сделайте копию самого себя или своих друзей, ведь Корпорация предлагает новые гуманоидные пластиковые модели. Да и поведение у моделей не примитивное!

Один индус был похоронен заживо, проспал в могиле 60 дней и ничего не ел. 60 дней без сладостей, мороженого, пирожных, без воздуха. А тут, на пустыре, кричала женщина из-под земли. Солнце печет, а она кричит. И папа не верит, как назло, что женщина кричит из-под земли. И чем всё это кончится?

Клара Пек шестидесяти семи лет от роду обнаружила лаз в потолке. Спускаясь на кухню, чтобы приготовить завтрак, она не сводила пытливых девчоночьих глаз с дверцы в потолке и поймала себя на том, что у нее чешутся руки принести стремянку. Она часто слышала шорохи из лаза. Казалось, мелкие твари топчутся у потайной загородки в поисках выхода. По деревянному наличнику шуршали, скользили невидимые паучьи лапы, мышиные коготки, а может, скрученные обрывки старой газеты. Может, вызвать крысолова? Вот он резво полез по ступенькам, как матрос по трапу, и исчез. Старушка решила полезть за ним...

Они блуждали в человеческом лесу, но не находили спасительной тени. Олли было двадцать пять, Стэну – тридцать два, когда они познакомились в какой‑то компании. И вот они вновь встретили друг друга, и начали долгий роман, похожий на помешательство. Конечно же, у них были настоящие имена, но это не имело никакого значения, потому что лучших имен, чем Лорел и Гарди, нельзя было придумать. Неужели в этой жизни сказки так скоротечны?

Марсианин Сио выбрался из пещеры и пригляделся. В небе над окраинами растущих городов шли на посадку новые ракеты землян. Люди возводили на его планете свои странные сооружения. С началом вторжения пошла эпидемия, и его вселенная захлебнулась в смерти. Города землян стали разносчиками заразы. Умерли его родители, тяжесть множества смертей давила на Сио даже во сне. Ему уже давно подошло время найти себе пару. Она была родом с Земли и дивно хороша собою, её прекрасное лицо было белым, как мел. Он стоял в ночи под открытым окном и не мог налюбоваться ее восхитительным лицом и телом.

Ужиная в ресторане, он взглянул на официанта и узнал его. Его звали Рамон. Он не виделся с ровесником пятьдесят семь лет. Им с Рамоном было тогда по девятнадцать. Першинг-Сквер, бар «Петрелли», кафе «Френч Дип» возле мэрии и песенка «Мандарин»! Пел ее Сонни, парень двадцати шести лет, пел все лето. Его даже самого стали называть Мандарином. За ним всегда шел эскорт из полудюжины молчаливых спутников-юнцов. Вместо имен они называли друг друга Шприц, Крошка, Старейшина, Инопланетянин, Мандарин. Что с тобой стало, Мандарин?!

Семейная жизнь не всегда складывается гладко и девушка, порхавшая до брака мотыльком, вынуждена таскать тяжелые чемоданы за супругом. Глаза ее следовали за этими двумя золотисто-желтыми существами, крылья их бились все медленнее... Вдруг рот ее задергался, рука закачалась, словно маятник, пальцы взлетели вверх и обрушились на бабочек, сжимая их все крепче и крепче... Откуда-то из горла рвался крик, но ей удалось подавить его... Рука разжалась сама по себе, и два маленьких комочка яркого порошка упали на блестящую плитку, которой был вымощен двор.

Этот Чудак Мартин был безумен как мартовский заяц, твердил, что умер во время наводнения. Иногда кровь не билась в его жилах — ни в висках, ни в груди, ни в запястье. Мартин частенько лез в канаву, лежал там часами среди мусора и окурков, или на дегтярной бочке. Он мог столько лежать неподвижно, что на него заключали пари. Но мисс Велдон считала, что в нем просто умерли желания…

Смерть разгладила черты девушки, лицо Шерри стало прекрасным, словно полированный слоновый бивень, обрамлённый волосами тёмно-каштанового цвета. Шеф медленно и осторожно опустился рядом с Шерри и очень тихо, словно ребенок, разговаривающий со сказочной феей, принялся говорить девушке всё, что думает о ней. Его окружение по-разному отнеслось к случившемуся. Не всё спокойно в доме, где есть покойник.

Папа Римский дал свое благословение усилиям человечества, направленным на завоевание космического пространства, ибо Господь не намерен ограничивать человека в его попытках покорить космос. Человеку необходимо приложить немалые усилия, чтобы установить новые отношения с Богом и его вселенной. Появляется реальность — пространство, время, энтропия, прогресс, и так всегда. Как совместить науку и религию?

Брэдбери рассказывает о детской незабываемой встрече в волшебный осенний день в его родном городе Уокигане с артистом Электрико из странствующего цирка братьев Дилл, изменивщей его жизнь. Десять миллионов вольт электричества врезались в плоть мистера Электрико. Электрико крикнул мальчику: «Живи вечно!»

Проснувшись, Альберт Бим, восьмидесяти двух лет от роду, стал свидетелем чуда, которое случилось то ли ночью, то ли на рассвете. Под одеялом образовался характерный бугорок, и это была не затекшая нога, а его верный друг, Альберт младший. Или просто Младшенький, который пришел, так сказать, в боевую готовность. «Привет, – сказал про себя Альберт Бим старший при виде этого зрелища, – давненько ты не вставал раньше меня – с июля семидесятого». А не позвать ли старых подружек посмотреть на чудо?

Был день поминовения усопших, и все, включая бабушку Лоблилли, шли среди зелени под небом Миссури. В августе начали прокладывать дорогу через кладбище, и родственники согласились перенести останки бабушкиного жениха в другое место. Девять мужчин начали поднимать гроб из могилы, а бабушка попросила отнести на некоторое время этого мистера Симмонса к ней домой, а не на новое кладбище. Через пять минут они втиснули гроб в дверь ее маленького домика и запахло свежевспаханной весенней землей. В гробу, среди поднимавшихся вверх золотистых пылинок, лежал Уильям Симмонс. Он спал, парадно одетый и абсолютно никому не нужный.

— Он сохранился,- сказала Лоблилли.- Оставьте гроб здесь, по крайней мере, на ночь, и завтра выкопайте новую могилу...

Эрнандо стоял и пережидал дождь, чтобы опять выйти с деревянным плугом в поле. На шоссе уже целый час не видно ни одной машины. Потом хлынул на север целый поток машин. Недобрые вести их гнали неизвестно какой судьбе навстречу...